|
|
|
|
|
|||
На ее тренерском счету - восемь Олимпиад и шесть золотых олимпийских наград. После чемпионата мира-2001 в Ванкувере стало очевидно: через год в Солт-Лейк-Сити счет может пополниться, причем не менее весомо, чем в Нагано, откуда ученики Тарасовой увезли два золота. Независима, удачлива и уверена в себе до скрежета в зубах у окружающих. Чего стоит лишь одна фраза, сказанная как-то в интервью: «Если бы я почувствовала в себе желание начать тренировать хоккейную команду, сделала бы это не задумываясь!». Но пока Тарасова занимается фигурным катанием. В Нагано ее воспитанникам достались победы в двух из четырех видов программы: Илья Кулик стал чемпионом в одиночном катании, Паша Грищук и Евгений Платов - в танцах. В Ванкувере Алексей Ягудин занял второе место, итальянский танцевальный дуэт Барбара Фузар-Поли и Маурицио Маргальо выиграли золото, канадцы Шэ-Линн Бурн и Виктор Краатц стали четвертыми, а Галит Хаит и Сергей Сахновский, представляющие Израиль, - шестыми. Отправной точкой для интервью стало неожиданное высказывание Тарасовой после финала в танцах: - На мой взгляд, золота по-настоящему не заслужил никто! - И это говорит тренер чемпионов? - Считайте, что это говорит профессионал. Канадцы больше всех старались, но не были готовы выиграть. Остальные просто боялись кататься. - А чего боялись ваши итальянцы? - Во-первых, они не очень «мои». Не могу сказать, что в этом году много с ними работала. Но как не бояться, когда впервые в жизни выпадает шанс выиграть чемпионат мира? - Получается, львиную долю времени вы работали с канадцами? - С израильтянами не меньше. И по времени, и по заботам. Так было всегда: равное внимание и никаких специальных секретов для кого-то одного. Поскольку работаю сейчас не одна, то могу сказать, что у нас на тренировке никто из спортсменов минуты не проводил самостоятельно и не чувствовал себя брошенным. - Тем не менее, я слышала, что Хаит и Сахновский очень ревновали вас к новым ученикам, которые приехали вроде как на время, а остались навсегда. - Остались. О чем ничуть не жалею. Бурн и Краатц - замечательные люди, способные даже в тренировках отзываться на чужой прокат. Только очень талантливые люди могут позволить себе аплодировать сопернику. А такое с ними случалось неоднократно. - Но ведь вы не знали этого, когда давали согласие на совместную работу. Зачем вам это было надо? - У канадцев, с моей точки зрения, трагическая судьба. Они четыре раза становились бронзовыми призерами чемпионатов мира. Оставаться в танцах столько времени на одном месте - профессиональная смерть. Я не могу спокойно на такое смотреть. - Если не ошибаюсь, этот дуэт в свое время тренировали ваши ученики Марина Климова и Сергей Пономаренко. - Вся беда в том, что, работая с канадцами, Марина с Сергеем продолжали кататься сами. И собственные выступления занимали у них по восемь месяцев в году. Поэтому в конце концов Бурн и Краатц от них ушли. В прошлом году ко мне просились многие. И я прекрасно понимала, что берусь за наиболее сложный вариант - за фигуристов, которых как соперников все давно списали со счетов. - Но ведь была причина? - Им просто не было найдено нужное направление. И до сих пор не найдено. Если удастся по-настоящему раскрыть эту пару, буду считать это своей большой победой. - Способны Бурн и Краатц выиграть Олимпиаду? - Они способны за это бороться. Индивидуальность у них есть - это бросается в глаза. Значит, не хватает чего-то другого. Вот я и хочу попробовать им помочь. Считаю, что в талантливых людей обязательно надо вкладывать силы. Мне это доставляет удовольствие. - Мне кажется, еще больше удовольствия вам доставляет работа, которую остальные считают заведомо невыполнимой. - Иногда работа действительно требует нечеловеческих усилий, но для меня это не повод не попробовать ее сделать. Хотя иногда думаю: почему они ко мне идут? Кто я такая в Америке? Ни читать, ни писать, ни говорить толком не могу. Если бы мы общались на одном языке, прогресс, уверена, был бы гораздо более впечатляющим. - И все равно - утопия! Говорить о том, что пара, занимающая в танцах четвертое место, способна менее чем через год выиграть Олимпиаду... - Я уже сказала свое мнение по поводу танцевального финала. И с учетом всех выступлений считаю, что на данный момент на олимпийском пьедестале свободны все три места. Если за оставшееся время кто-то сумеет по-настоящему выделиться, как в свое время Пахомова - Горшков, Торвилл - Дин, Бестемьянова - Букин, Грищук - Платов, то и станет чемпионом. - За счет чего, на ваш взгляд, можно выделиться? - За счет уникальной программы и отчаянного труда, который даст возможность создания функциональной и физической базы. Конечно, многое зависит от судейства, но мне хочется верить, что судьбу золота будут решать программа и ее исполнение. - Кстати, правду говорят, что к вам в Америку с просьбой помочь поставить программу приезжала Марина Анисина, а вы отказали, поскольку тренируете ее основных соперников? - Они с Гвендалем приезжали всего на три дня - был перерыв после гастролей. Я отношусь к Марине совсем не как к сопернице, которую надо во что бы то ни стало обыгрывать и бить. Ее мама Ира Черняева была первой из моих учениц, с которой я поехала на Олимпийские игры. Марину я, можно сказать, из роддома забирала. Дружила с ее бабушкой, Галиной Ивановной. Большинству спортсменов и тренеров могут быть непонятны наши отношения, но они - особые. Потому что Марина для меня родной человек. А что касается программ, я давно уже не ставлю их самостоятельно. Разрабатываю идеи, композиции. Непосредственной же работой на льду занимается мой помощник Николай Морозов. Прогресс канадцев, кстати, в большой степени его заслуга. - В танцах, особенно в последнее время, дуэты часто и не всегда предсказуемо меняют тренеров. Неужели не бывает страшно вкладывать в учеников силы и душу, зная, что усилия могут уйти в песок? - Никакие усилия в песок не уходят. Никогда, кстати, не виню спортсменов. У них слишком короткая жизнь, гораздо короче, чем у нас, тренеров. Поэтому и поступать они должны так, как считают нужным. Своего же труда в таких случаях тоже никогда не жалею. Мне нравится открывать в людях то, чего не видят другие. Ну кто думал, что израильская пара способна до такой степени волновать людей? Я же сделала все, чтобы они почувствовали себя в состоянии бороться с сильнейшими. Потолок у каждого свой, но его вполне можно приподнять. - Что заставляет вас столько лет жертвовать всем ради тренерской работы? Честолюбие? - Знаете, я много думала о том, что наше поколение сильных тренеров может очень скоро начать уходить. Ушел Фасси, ушел Жук. Мне хочется, чтобы после меня остались не бывшие чемпионы, а работающие тренеры. Которые будут делать свою работу лучше, чем ее делают другие. Об этом же мечтал мой отец. Если я успею, а мне кажется, что успеваю, я должна подготовить себе замену. Сейчас я работаю с Морозовым, и есть основания полагать, что он станет очень хорошим тренером. - Что вас в нем привлекло? - Колю я немножко в свое время тренировала - после того как распался его дуэт с Таней Навкой. В то время я работала в Америке с Лешей Ягудиным, Коля же пробовал кататься с Катей Давыдовой. Он поразил меня работоспособностью, нестандартным мышлением. С Катей у него, правда, не сложилось, потом случилось личное несчастье - в Москве убили отца. Тогда я и предложила ему работу. Многие спортсмены не способны быть тренерами. Переход от того, чтобы брать и концентрироваться на себе, к тому, чтобы отдавать и концентрироваться на других, всегда очень сложен. Коля способен отдавать. И я рада, что дала ему шанс сразу начать работать с выдающимися мастерами. Ну и, помимо всего прочего, он - мой опорно-двигательный аппарат. - В каком смысле? - В прямом. В связи с распущенностью, ленью, нежеланием уделять себе хотя бы по полчаса в день, чтобы поддерживать в форме собственный организм, я больше не катаюсь. Очень болят ноги. Помимо перечисленного, сказывается многолетняя работа на льду - с возрастом она дает о себе знать всем бывшим фигуристам. - Никогда не думала, что на коньках так тяжело стоять. - На коньках стоять - одно удовольствие. Даже ноги не мерзнут. Но работать тяжело. Поэтому, образно выражаясь, в нашей бригаде я - голова, а Коля - ноги. В этом мальчике есть все. Умение кропотливо работать с обязательными танцами. Показывать лучше, чем спортсмены катаются. Он способен работать вместе со мной по двенадцать часов в сутки. Умеет придумывать новые элементы. В этом сезоне мы все делали сами. Компоновали музыку, определяли направление программ, ставили произвольные танцы, не приглашая никаких хореографов. И постоянно развивали свои мозги. У Коли очень хорошее чувство музыки. Он все успевает, ездит в балетные классы, интересуется искусством. Очень коммуникабелен. Был очень дружен с Илюшей Куликом, сейчас так же дружен с Алешкой. Я и сама с ними чувствую себя моложе. - Вас очень расстроило выступление Ягудина в Ванкувере? - Никакой трагедии в поражении не вижу. То, что Женя Плющенко в прошлом году на чемпионате мира был четвертым, никоим образом не снизило его таланта и способности побеждать. То, что Леша откатал этот чемпионат на практически сломанной ноге и стал вторым, тоже не страшно. Расстроило другое. В короткой программе Ягудин был бесспорно лучшим. Но его поставили на второе место, полностью лишив мотивации бороться дальше. Думаю, расстраиваться надо меньше, а работать больше. Урок был полезный и очень нужный. - Считаете ли вы необходимым усложнять программу к Олимпийским играм или ограничитесь тем набором прыжков, который уже есть? - Думаю, каждый должен брать своим. Например, Тимоти Гейбл не способен конкурировать с сильнейшими в виртуозности катания, поэтому берет количеством четверных. Тодд Элдридж, в арсенале которого нет пока стабильного прыжка в четыре оборота, компенсирует недостаток сложности скоростью и мощью. У каждого свое направление, которое продиктовано собственными возможностями и возможностями тренера. Мы, кстати, сделали в Ванкувере большую ошибку, отказавшись от уколов перед квалификацией и не отказавшись от четверного. Надо было уколоться и прокатать спокойный вариант программы. Даже если бы Ягудин стал вторым или третьим, он не потерял бы шанса выиграть, а значит, и мотивации. Так же ее не могло быть по определению. Преодолевать страшную боль, терпеть бесконечные уколы и заставлять себя, трехкратного чемпиона мира, стремиться к чему? Быть вторым? - На пресс-конференции Ягудин сказал, что сезон не задался с самого начала. Вы тоже так считаете? - Он просто не привык занимать вторые места. Рассчитывал на удачное выступление в Ванкувере, но заболел. Подхватил грипп, хотя мы делали все прививки. Потом заболела нога. И все это за 10 дней до чемпионата. Лично мне эти соревнования дались очень тяжело. Когда у спортсмена травма, никогда не знаешь, как она будет себя вести. Естественно, это добавляет нервов. Спасла мама - передала в Ванкувер вышедшую недавно книгу об отце. Ее написал наш друг и друг отца, выдающийся врач Владимир Акопян. Вот я и читала все вечера и ночи с ощущением того, что отец рядом. - Какие у вас теперь планы? - Сначала лечиться. Если восстановление пойдет нормально, Леша примет участие в туре Stars on Ice. - Готовите почву для перехода в профессионалы? - Напротив, хотим кататься до следующей Олимпиады. Просто считаю очень полезным попробовать себя в профессиональном коллективе. В Stars on Ice есть чему и у кого учиться. А потом начнем работать. Уже есть идеи. Главное, чтобы реализовать их позволило здоровье. И мы еще посмотрим, кто выиграет Олимпийские игры! 2001 год
|
Фигурное катание - Чемпионат мира 2001 - Ванкувер (Канада) 
