Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Ночью накануне произвольной программы он во сне прыгал четверной прыжок - и падал. Снова прыгал - и снова падал. На тренировках и разминке не чувствовал левой, толчковой ноги. Но, выйдя в четверг вечером на лед Hartwell Arena, Алексей Ягудин блестяще откатал свою программу!

Робин Казинс подошел к Татьяне Тарасовой и неожиданно опустился на колени. В следующее мгновение на колени встала и она. А рядом, окруженный ничего не понимающими тренерами, журналистами, спортсменами и телекомментаторами, вытирал слезы Алексей Ягудин. «Почему он плачет? - вполголоса поинтересовался стоявший рядом журналист. - Ведь он так легко выиграл...».

Невозможно было объяснить этому человеку, что год, разделивший чемпионат мира-98 в Миннеаполисе и чемпионат мира-99 в Хельсинки, оказался, наверное, самым тяжелым в жизни Ягудина. И что сравнивать эти два турнира нельзя. Комментировавший соревнования чемпион мира 1987 года и вице-чемпион двух Олимпиад Брайан Орсер сказал: «В Миннеаполисе сильнейшая группа фигуристов каталась примерно так, как здесь вторая». Была и еще одна причина: в последние 12 дней перед выступлением у Ягудина болела и периодически теряла чувствительность левая, толчковая нога. Но об этом не знал никто, кроме тренерской бригады, самого фигуриста и врача.

Это была не просто победа. Иначе Казинс не сказал бы Тарасовой: «Вы заставили меня испытать чувства, неведомые мне прежде. Спасибо вам за это». Череда желающих поздравить Ягудина и его тренера заслуживает отдельного описания: пятикратный чемпион мира 1948 - 1952 годов Дик Баттон, чемпион Олимпийских игр и двукратный чемпион мира Брайан Бойтано, Орсер, Казинс, Тодд Элдридж...

А начиналось все для Ягудина очень и очень непросто. Проблемы с травмированной ногой поставили под сомнение исполнение главного элемента произвольной программы - прыжка в четыре оборота. А ведь было очевидно, что без четверного соискателю золота делать на льду просто нечего.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ФИНАЛ

«Кто войдет в историю?» - этот вопрос терзал журналистов с первого дня чемпионата. Внести свое имя в неофициальный список фигуристов-рекордсменов в Хельсинки имели шанс многие. Среди них - украинец Евгений Плюта, на тренировках неоднократно исполнявший четверной лутц, чего еще никому не удавалось на официальных чемпионатах. Китаец Гуо Чженсинь, в арсенале которого были сразу два четверных. Такой же набор прыжков показывал американец Тимоти Гейбл, причем прыгал он не только наиболее легкий тулуп, но и сальхов. Канадец Элвис Стойко однажды уже был внесен в список новаторов - он первым на чемпионате мира удачно прыгнул каскад 4+3, и ходили слухи, что в Хельсинки Стойко может отважиться на еще более сложную комбинацию 3+4. Каскад 4+3 был у Ягудина и второго российского фигуриста Евгения Плющенко, который к тому же имел реальные шансы стать самым юным в истории фигурного катания чемпионом мира. Всего же суперсложный четверной прыжок собирались исполнять 14 (!) фигуристов, в том числе и те, кого всегда считали аутсайдерами, например, австралиец Энтони Лю и канадец индийского происхождения Эммануэль Санду.

Впрочем, для того чтобы прыгать четверные, вовсе не требовалось считаться выдающимся мастером. Скажем, судя по предыдущим прокатам, Гейбл только и умеет, что прыгать. В остальном в его катании не было чего-то особенного. Тренер американца Кэрол Хейсс говорила даже, что Тимоти - уникальный природный гений прыжков. Каким образом он их делает, даже она не в силах понять, настолько противоречит техника фигуриста привычным понятиям о технике вообще и элементарным законам физики в частности. На тренировках Кэрол даже не делает ему замечаний, поскольку боится, что «правильная» техника может просто сломать прыжки Гейбла. А так он прекрасно, хоть и коряво внешне, справляется со всем набором элементов произвольной программы.

Американец и вошел в историю: он «размялся» тройным флипом, блестяще исполнил каскад 3,5+3, затем столь же легко прыгнул 4+3, «отдохнул» на одиночном тройном акселе, а на четвертой минуте катания, когда у большинства спортсменов от усталости начинают отниматься ноги и отключаться мозги, прыгнул еще один четверной. Правда, немного смазал приземление, но тем не менее прыжок был засчитан. Тройные риттбергер и сальхов на последних секундах программы Гейбл сделал как бы между прочим.

Видимо, от испуга, что «крючок» Тимоти может незапланированно вмешаться в борьбу сильнейших, где места ему не планировалось ни при каких обстоятельствах, судьи беспардонно выставили американцу мизерные для такого проката 5,3-5,4 за технику (одна из оценок была и вовсе 4,7).

Второй раз трибуны взвыли в негодовании, увидев оценки француза Лорана Тобеля. Он, напомню, произвел фурор на чемпионате Европы в Праге, когда выиграл квалификационный прокат. Но еще более поразил француз в четверг: двухметровый Тобель прыгнул все 8 своих тройных (среди них два акселя в 3,5 оборота, причем один - в каскаде) и поверг трибуны в экстаз своим артистическим исполнением знаменитой «Розовой пантеры», а получил лишь 5,3-5,4 за технику и 5,5-5,6 за художественное впечатление. Скорее всего по той же причине, что и Гейбл.

Пожалуй, эти два выступления и остались наиболее яркими среди программ 18 участников, которые откатались перед заключительной шестеркой лидеров. В какой-то степени разочаровал Чженсинь. Год назад в Миннеаполисе он, сорвав четверной прыжок в начале программы, безукоризненно повторил его всего за 30 секунд до конца выступления. В Хельсинки у китайца не получился каскад (сам по себе четверной воспринимался уже как рядовой элемент), на повтор же не хватило пороха.

Наиболее предпочтительной была в сильнейшей группе позиция Плющенко. На лед ему предстояло выйти последним из лидеров вслед за Стойко, Урмановым и Ягудиным. Другими словами, прыгни то, что умеешь (подразумевался, естественно, каскад 3+4 и отдельно четверной), - и золото в кармане. Такая уверенность основывалась на том, что на тренировках, да и на многих предыдущих турнирах, Плющенко легче, чем кто-либо другой, выполнял все сложнейшие элементы программы, катался по-мальчишески залихватски и свежо, поскольку на него не давили ответственность и необходимость отстаивать уже имеющиеся титулы. В январе на любительско-профессиональном турнире в Японии Евгений, кстати, и продемонстрировал впервые тот набор ультра-си, которого от него ждали и в Хельсинки. Тогда фигурист получил несколько высших оценок за технику (6,0), и газеты поспешили окрестить его фигуристом XXI века. Выиграл Плющенко и очень важный стратегически отборочный чемпионат России. Но самым главным для него, как показалось многим, было не золото, а то, что впервые в жизни он дважды подряд обыграл Ягудина. После чего Плющенко по-детски уверовал в то, что его час в фигурном катании настал надолго.

В Праге Евгений проиграл, хотя опережал Ягудина по сумме квалификации и короткой программы. В Хельсинки же юный претендент на высший титул стал лидером после короткой программы. Ягудин допустил в том прокате ошибку - перекрутил тройной прыжок в каскаде, из-за чего главный обязательный элемент получился смазанным. Алексей, кстати, упал на этом же каскаде во время разминки. Падение, естественно, не играло никакой роли, но засело в головах тех, кто его видел. Это тоже было одной из причин, почему Плющенко считали более вероятным претендентом на победу.

СТОЙКО И УРМАНОВ

В безжалостном забеге за золотом трехкратный чемпион мира и олимпийский чемпион Лиллехаммера вряд ли могли считаться серьезными фаворитами. Теоретически и Стойко с третьей позиции, и Урманов с четвертой могли выйти на первое место. Но разве что благодаря какому-то неожиданному вдохновению. Оба не очень стабильно выглядели на тренировках. Стойко слишком нервничал. Урманов боролся с четверным и в итоге решил отказаться от него. «Их поезд уже ушел», - с сожалением констатировал один из тренеров.

Не думаю, что эти два наиболее уважаемых фигуриста действительно уже пережили свой звездный миг. Просто в Хельсинки оба находились не в лучшей форме. Особенно было обидно за Урманова. Алексей лишь в Праге начал кататься раскованно, не опасаясь, что даст знать о себе старая, двухгодичной давности, травма. По крайней мере так казалось со стороны. Даже ошибаясь в прыжках, зрелостью своего мастерства он превосходил соперников настолько, что его тренер Алексей Мишин о нем, а не о другом своем ученике - Плющенко - сказал в интервью: «Катание Урманова - это катание следующего столетия».
Полагаю, говоря это, тренер немного кривил душой, отчаянно желая объединить в одном прокате высочайшее техническое мастерство и драматическую выразительность.

Это его ученик и сделал. Но - бывший. То есть Ягудин.

- Я второй раз подряд упустил возможность выиграть чемпионат мира, но не расстраиваюсь, потому что виноват сам. Если бы прыгнул четверной, стал бы чемпионом, - бодро заявил на пресс-конференции Плющенко.

- Почему вы так уверены в этом? Ведь Ягудин прыгнул четверной - и прыгнул великолепно, - не удержалась я, хотя понимала, что в этот момент работаю на все издания, журналисты которых находятся в зале.

- Потому что если бы прыгнул чисто, то обязательно добавил бы к четверному тройной, - последовал безапелляционный ответ.

Разубеждать спортсмена я не стала. Если бы Плющенко прыгнул каскад, если бы то же самое сделал Стойко, если бы Урманов выполнил все, что задумывал (в частности, два каскада тройных прыжков, а не тройные поодиночке, как вышло в итоге), то расстановка лидеров была бы совсем не той, что в итоге получилась. Но только со второго по четвертое места. Потому что Ягудин откатался так, как никогда раньше. С точки зрения техники его программа была абсолютно безукоризненна. При столь высоком и чистом четверном прыжке спортсмен, кстати, вполне мог пойти на каскад. Но, как выяснилось потом, забыл об этом: слишком обрадовался удачному четверному и поздно спохватился, что мог еще больше усилить программу. Однако это было и не нужно.

В спорте такое случается: просыпаешься утром - и по каким-то неуловимым признакам понимаешь, что все будет в порядке. Такое случилось с Ильёй Куликом на Олимпийских играх в Нагано. Выходя на лед в финале, он с убийственной уверенностью бросил тренеру - все той же Тарасовой: «Не волнуйтесь, прыгну я четверной!».

Ягудин, по сути, сказал то же самое: «Все нормально. Порвем мы всех - в клочья!».

От обезболивающего укола спортсмен отказался: «Дотерплю. Зато ногу буду чувствовать».

- Мне было очень страшно, скажет он на следующий день после победы. - Большую часть дня я провел один в гостиничном номере и постоянно чувствовал, что нахожусь на грани истерики: понимал как никогда, что 4 с половиной минуты катания могут перечеркнуть результат годичной работы, если я ошибусь хотя бы в мелочи. Каждый элемент по отдельности я безошибочно выполнил бы хоть с закрытыми глазами. Но в программе при таком напряжении могло случиться все, что угодно. Накануне я не мог заснуть. Только закрывал глаза, как мне начинало казаться, что я прыгаю - и падаю, снова прыгаю - и снова падаю на приземлении. А утром проснулся и понял: нужно забыть обо всем и сосредоточиться только на этих 4 с половиной минутах.

- Нога очень беспокоила?

- Я ее почти не ощущал. Вообще смутно помню, как катался. Помню, как заезжал на четверной и мысленно твердил себе: «Только не торопиться с отталкиванием, только не торопиться». Это очень важно - выждать немного, чтобы максимально использовать в толчке скорость скольжения и правильно начать вращение.

- Пока вы ждали выхода, видели, как катались соперники?

- Видел, но как-то отстраненно. Заметил, правда, что Стойко - молодец: повторил неудавшийся четверной прыжок в самом конце программы. Это очень трудно. Ну а потом катался сам. Когда закончил - уже не мог себя контролировать, потекли слезы. Как-то выплеснулось все сразу: усталость, напряжение. Потом позвонил маме. А когда увидел Тарасову и Казинса на коленях друг перед другом, подумал было, что у меня галлюцинации начались.

- Почему она-то на колени встала?..

- Наверное, потому, что Робин не хотел подниматься, а Татьяна не могла себе позволить разговаривать с ним, глядя сверху вниз.

На пресс-конференции Ягудина спросили: «Что означает ваша золотая медаль для России?».

- Я знаю, что она означает для меня, - ответил Алексей. - Я второй раз подряд стал чемпионом мира. И эта медаль гораздо тяжелее первой.