Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

На чемпионате мира-97 в Лозанне накануне выступления мужчин в короткой программе мы договаривались с Фасси об интервью. «Может быть, после соревнований?» - спросил он. Я согласилась: у Фасси выступал ученик - румын Корнель Георге. Когда я достала фотоаппарат, тренер вновь попросил: «Давайте потом, позже. Еще будет время...»

На следующий день Фасси не стало.

С именем итальянского тренера были связаны практически все успехи американских одиночников начиная с 1962 года. В его послужном списке четыре олимпийских чемпиона - Пегги Флемминг, Дороти Хэмилл, Джон Карри, Робин Казинс, чемпионка мира Джилл Тренари, многие другие.

Сам он начал кататься на коньках рано. Его дед работал заливщиком на катке, и Карло имел возможность приходить на лед и заниматься бесплатно. Привычка работать до изнеможения появляется в бедных семьях (а именно такой была семья Фасси) рано. Видимо, тогда же у Фасси появилось и стремление быть первым.

Мы с ним познакомились несколько лет назад, на чемпионате мира-93 в Праге. На вопрос, как он стал тренером, Фасси сказал:

- Я отдавал себе отчет в том, что выдающегося фигуриста из меня не получится никогда. Так к чему было терять время?

Фасси-фигурист дважды - в 1953-м и 1954-м становился чемпионом Европы. Однажды занял третье место на мировом первенстве. Надо было быть максималистом, чтобы при этом сказать себе: «Это - не уровень». Как бы то ни было, именно тогда мир фигурного катания приобрел гениального тренера.

Работать в Италии Фасси начал вдвоем с женой Кристой. Об их сумасшедшей любви (в результате чего Фасси и увез немецкую фигуристку в Италию) ходили легенды. Пару лет супруги Фасси откатались в профессиональном балете Holiday On Ice, но, видимо, тренерский зуд у главы семейства был слишком силен, и Карло с Кристой осел в Италии.

В Америку Фасси попал в общем-то случайно. Повод был невеселым - в 1961 году разбился самолет, на борту которого была вся американская сборная по фигурному катанию. И американская федерация была рада любому специалисту, которого могла заполучить. Кстати, в это же время в США приехал еще один ставший выдающимся тренер - англичанин Джон Никс.

Первой ученицей Фасси стала совсем маленькая Пегги Флемминг, которая сразу же (из-за отсутствия в Америке сильных фигуристов) попала в сборную и в 1968 году стала олимпийской чемпионкой.

«Фасси невозможно было обмануть, - вспоминала она. - Он словно видел человека насквозь. Но всегда бесконечно доверял ученикам. Он просто был самым лучшим тренером в мире».

Те, кто близко знал семейство Фасси, любили поиронизировать над тем, до какой степени в уже немолодого маэстро были влюблены все его ученицы. «Если бы он сказал кому-нибудь из них вместе с коньками нырнуть головой в прорубь, любая сделала бы это, не задумываясь, - рассказывал мне один из тренеров. - Какие красотки у него тренировались! И как ему завидовали все мужики!».

Палочкой-выручалочкой в этом случае у Карло была Криста. Как только тренер чувствовал первые признаки надвигающейся любовной лихорадки у той или иной спортсменки, он моментально отдавал фигуристку жене - признанному специалисту в работе над «школой», обладающей к тому же великолепным чувством юмора, без которого, как любила подчеркнуть она, замуж за итальянца выходить просто опасно. Сам же наблюдал со стороны, выжидая, когда любовный градус в легкомысленных девичьих головках снизится до нормальной температуры.

Обаяние Фасси действительно было невероятным. С самого начала 60-х, точнее, с переезда в США, он мгновенно приобрел репутацию самого опасного тренера Америки: стоило где-либо появиться талантливому фигуристу, как тот мгновенно оказывался в группе Фасси. При этом Карло ухитрялся оставаться в прекрасных отношениях со всеми теми, у кого он уводил учеников.

От него самого фигуристы не уходили никогда.

Пятикратный чемпион мира американец Дик Баттон вспоминал:

«Когда Фасси стал работать с Джоном Карри, у того были проблемы с тройными прыжками. Фасси позвонил Густаву Люсси, у которого в свое время тренировался я. Большего специалиста в прыжках в США в то время не существовало. Я горжусь тем, что первым в истории сделал тройной, но если сказать честно, это на 99 процентов было заслугой Люсси. Карло отправил к нему Джона на два месяца. Тогда многим это казалось дикостью: отдать свой кусок хлеба другому тренеру. Фасси же был абсолютно спокоен».

Говорят, от Люсси Джон Карри приехал прямиком к прежнему тренеру вместе с коньками и потащил того на каток - демонстрировать выучку.

«Фасси лучше, чем кто бы то ни было знал, как из фигуриста сделать звезду, - рассказывала Ирина Риббенс - главная помощница Баттона в профессиональном ледовом бизнесе. - Как только у него появлялась очередная ученица, к ней моментально начинали присматриваться менеджеры. Потому что знали: итальянец способен «вычислить» чемпиона за несколько лет до того, как тот им станет».

В США Фасси долгое время работал в Колорадо. Но несколько лет назад вдруг решил уехать в Италию. С одной стороны, его активно приглашала итальянская федерация, с другой, как он сам сказал мне в Праге: «Когда-нибудь человек обязан вернуться туда, где он родился и рос».

Итальянская эпопея Фасси продолжалась немногим более трех лет. Он действительно начал работать, но по сравнению с США, где фигурное катание из года в год набирало обороты, небольшая южная европейская страна казалась благоустроенным и комфортабельным, но болотом. И Фасси вернулся в США снова. На этот раз - в крохотный Лейк-Эрроухед - Богом забытую американскую деревушку с суперсовременным ледовым комплексом.

Последствия этих метаний были серьезны. Уезжая из США, Фасси отдал всю свою группу, включая наиболее талантливую ученицу Николь Бобек, известнейшему в США тренеру Кэти Кейси. А когда вернулся, ему пришлось начинать все практически с нуля. Первой к старому тренеру явилась Бобек, сменившая за это время с десяток наставников.

«Фасси работал, как одержимый, - рассказывала трехкратная олимпийская чемпионка Ирина Роднина. - С самого утра он был на катке, а уходил с него поздно вечером. Всегда на коньках. Единственное послабление, которое он себе позволил, - это заказал специальные ботинки, мягкие, как домашние тапочки. В обычных к концу дня слишком уставали ноги».

Когда в Лейк-Эрроухед на несколько недель приехала работать из Германии Ютта Мюллер - тренер Катарины Витт (сам Фасси тогда был в Италии), то после первого же тренировочного дня позвонила Фасси домой в ужасе: «Карло! Как ты здесь работаешь? У меня в жизни не было такого количества учеников, с каким я отработала сегодня!».

Иметь много учеников для Фасси было необходимостью. С наиболее талантливыми Фасси работал бесплатно, оплачивая их лед, костюмы и поездки деньгами, которые платили ему богатые американцы за своих (часто бездарных) детей.

Он безумно уважал свою работу.

«Когда Фасси уезжал из Италии обратно в Америку, - рассказывал выдающийся российский тренер Виктор Кудрявцев, - он позвонил мне домой в Москву и сказал, что очень хочет пригласить меня вместе с женой в Италию, в свой клуб. Что ему очень нравится наша работа и что он не хочет отдавать своих ребят первому попавшему тренеру. Если бы в тот момент я был свободнее, думаю, принял бы предложение. Но у меня была большая бригада учеников, у Марины тоже, только-только удалось выбить лед для работы в Москве - и я не рискнул все бросить. Фасси меня понял. Но я ему благодарен до сих пор».

Когда же я спросила Кудрявцева, правда ли, что пару лет назад Фасси за его спиной приглашал к себе в США Марию Бутырскую, тренер ответил: «Правда. Но в этом был весь Фасси. Его страсть к таланту была выше него. Бутырская не поехала, думаю, только по одной причине: за тренировки у Фасси надо было платить - и платить немало. Таково было его условие».

Известный российский тренер Наталья Дубова, работающая сейчас в США, рассказывала:

«Фасси нюхом чуял талант и всегда стремился его поддержать, даже если этот талант принадлежал не ему. Когда у меня начинали тренироваться Марина Климова и Сергей Пономаренко, я не могла пробиться с ними ни на одни соревнования - в СССР было слишком много сильных пар, а главное, я сама тогда была в ранге начинающего тренера, считаться с которым, естественно, никто не желал. Фасси увидел Климову и Пономаренко на одном из юношеских турниров, а вернувшись в США, как я потом узнала, настоял, чтобы американская федерация пригласила моих ребят на олимпийский фестиваль в Америку и держал это под своим контролем до тех пор, пока не убедился, что мы действительно получили приглашение и действительно приедем».

«Помню, Фасси как-то приехал в Москву, - продолжала Дубова. - Он позвонил и пригласил меня с мужем в японский ресторан, который находился в только что открывшемся Хаммеровском центре. После ужина, когда нам принесли счет, у меня был шок. Фасси заметил это и сказал: «Наташа, поверь мне, деньги, - это такая ерунда...»

Дети Фасси (Лоренцо, Моника и Рикардо) относились к бесконечной работе отца с неодобрением. Впрочем, убедить его работать меньше пытались многие. Безуспешно. Фигурное катание всегда было для итальянца любимым детищем, а разве можно любить в меру?

В Лозанне Фасси бурлил энергией. Он возглавлял тренерскую комиссию в Международном союзе конькобежцев и больше других бился за изменения в правилах. Инициатором чемпионата мира по прыжкам (первый такой чемпионат прошел уже после смерти Фасси) был тоже он. «Мы валились с ног, а он готов был в любой момент бежать куда угодно, - говорила Елена Чайковская. - Предпоследний вечер, накануне его смерти, мы провели вместе. Много фотографировались, договаривались собрать компанию и посидеть после чемпионата в каком-нибудь из местных ресторанчиков...»

… В день, когда тренера не стало, я, подъехав на каток, увидела выходящую с тренировочной арены группу американцев. Бобек вели под руки - идти сама она просто не могла. У Дика Кэллахэна глаза ввалились от горя. Я автоматически вспомнила, как кто-то говорил мне, что Кэллахэн и Фасси никогда не были в особенной дружбе.

Родниной, считающей Фасси одним из самых близких людей и своим крестным отцом в США, тренер как-то, в приступе ностальгии сказал: «Ты знаешь, я прожил в Америке жизнь, но, видимо, навсегда останусь для этих людей «проклятым итальяшкой».