Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Состязания мужчин на любых соревнованиях, а тем более на чемпионатах мира, всегда собирались смотреть все. Они во все времена были самым зрелищным, самым бескомпромиссным и самым честным (насколько честным может быть субъективный вид спорта вообще) видом фигурного катания. И самым жестоким. Потому что именно у мужчин равенство сил зачастую было таким, что первое место от второго, а то и от третьего отделяло отнюдь не различие в классе фигуристов, а степень везения каждого или же степень пристрастности судей. А это всегда жестоко. Но до того, как одиночники появились под сводами «Колизеума», лед на несколько утренних часов был отдан в распоряжение танцоров

Пасодобль - оригинальный танец этого сезона - лишь упрочил положение трех лидирующих пар, и, думаю, вряд ли что сможет изменить этот порядок: Оксана Грищук - Евгений Платов, Анжелика Крылова - Олег Овсянников, Шэ-Линн Бурн - Виктор Краатц. Французский дуэт в составе Марины Анисиной и Гвендаля Пейзера уступил канадцам один судейский голос. И те и другие были необыкновенно хороши (с точки зрения постановки танец Анисиной и Пейзера был даже богаче на разнообразные находки), но было бы наивно ожидать, что Бурн и Краатцу при равенстве сил не достанется призового места. Тем более что в судейскую бригаду в составе девяти человек на этот раз попал канадский, но не попал французский арбитр.

Обе российские пары были вне конкуренции. Несмотря на то, что этот сезон у фигуристов был чрезвычайно длинным и утомительным, к чемпионату мира ребята подошли в том неоценимом для спортсмена состоянии, когда в процессе выступления уже не думаешь ни о технике, ни о ритме: движения ложатся на музыку сами собой. Помню, на чемпионате Европы главный тренер российской сборной Елена Чайковская, с которой мы сидели на трибуне во время пасодобля, лишь устало удивлялась, глядя на пятнадцатый или двадцатый по счету танец: «Боже, что они делают? Пасодобль - это же мужской танец. А они танцуют любовные истории».

Пасодобль Грищук и Платова был фантастичен. Дело даже не в постановке. Точнее, вовсе не в ней. Оксане удалось (убейте, не могу объяснить, каким образом) настолько блистательно уйти на второй план, оттеняя партнера и сохраняя при этом абсолютную синхронность с ним, что временами казалось, будто Евгений на льду один. Если бы они катались последними, думаю, оценками за выразительность танца 5,9 судьи бы не ограничились.

Самой непопулярной личностью на чемпионате уже успел стать президент Международного союза конькобежцев ( ISU ) Оттавио Чинкванта. Как выяснилось, именно он стал причиной того, что четырехкратный чемпион мира Курт Браунинг, намеревавшийся кататься на церемонии открытия чемпионата, был вынужден на ней... петь. В интервью аккредитованным журналистам Чинкванта сослался на правила союза, гласящие, что ни один спортсмен, имеющий профессиональный статус, не может быть допущен на лед во время официальных соревнований ISU . Канадская публика такое объяснение принять категорически отказалась, и начиная со среды (как только истинная причина «дисквалификации» Браунинга стала достоянием гласности) каждое упоминание имени президента ISU перед финалами и церемонией награждения встречалось громогласным «Бу-у-у».

Впрочем, у канадских журналистов тоже появился свой антигерой. Наутро после первого дня мужских соревнований все без исключения местные газеты сочились ядом. Суть фоторепортажей и отчетов с Элвисом Стойко в главной роли сводилась к фразе: «Как он мог? За него так болели!..»

На утренней тренировке, предшествовавшей финалу, Стойко впервые за все дни чемпионата полностью не прокатал программу. На что тренер Урманова Алексей Мишин заметил:

- Поздно. Надо было раньше думать, чем может кончиться работа на публику.

Мишин был совершенно прав: тренировочные овации с заваливанием льда цветами изо дня в день заводили канадца все больше и больше. И, как это часто бывает в спорте, в самый нужный момент пружина лопнула.

Как же здорово катался Стойко в финале! Не будучи его болельщицей, я поймала себя на том, что ору во все горло, когда канадец играючи чисто сделал каскад из прыжка в четыре оборота и двойного. Элвис - единственный из участников, кто выполнил четверной в финале чемпионата, и уже сам по себе этот факт вызывал колоссальное уважение.

Выглядел Стойко, как человек, терять которому уже абсолютно нечего. Собственно говоря, так оно и было. Победа в произвольной программе в лучшем случае давала чемпиону мира шанс стать третьим. Серебряную медаль он мог бы получить в том случае, если бы и Илья Кулик, и Тодд Элдридж (первый и второй по итогам короткой программы) оказались не ближе четвертого места. Ну а если допустить, что все без исключения лидеры упадут на всех без исключения своих прыжках, то можно было бы порассуждать и о золоте. Но как заметила местная газета: «Такое бывает только в кино».

Тем не менее Стойко даже не пришло в голову выбросить из программы какой-либо сложный элемент. Он совершенно идеально (таких мягких приземлений и выездов, да простят меня чемпион и призеры, больше не было ни у кого) выполнил тройной флип, затем тот самый каскад 4+2, тройной ритбергер, аксель в три с половиной оборота в сочетании с тройным тулупом, снова тройной аксель, двойной сальхов (это был единственный прокол) и закончил программу еще одним каскадом 3+2, состоящим из лутца и тулупа.

- Я хочу дожить в спорте до того момента, когда одним из обязательных элементов короткой программы станет каскад 4+3, - сказал Стойко в одном из последних интервью. - Тогда мы и посмотрим, кто есть кто.

Одним из самых уязвимых мест канадского фигуриста с момента его появления на мировом чемпионате в 1990 году была нехватка артистического изящества. Но именно вторую оценку - за выразительность катания - ISU сделал решающей. Забегая вперед, скажу, что по технике Стойко так и остался лучшим: у чемпиона мира Элдриджа было три оценки 5,9 балла, у серебряного призера - Кулика - две, Элвису их выставили пять. В день финала в одной из газет я прочитала выдержку из интервью с отцом Стойко о том, как он настоял на занятиях маленького Элвиса в секции каратэ (в 16 Стойко был обладателем черного пояса. - Е.В.), потому что считал боевые искусства занятием, достойным мужчины. «Всякие балетные штучки хороши для тех, кто не умеет кататься, - добавил Стойко-старший. - Например, для русских».

Именно «балетный» мальчик Руди Галиндо стал первым, кто оттеснил Стойко на вторую строчку. Следом могла бы настать очередь Урманова. Но этого не случилось: Алексей сумел продержаться лишь половину программы, а потом начались ошибки. Чем ближе была развязка, тем более нервной становилась атмосфера надо льдом. Реальные шансы на то, чтобы обойти Галиндо, сохранялись у Элдриджа и Кулика.

Тодд выиграл свой первый чемпионат США в 1990-м, когда ему было 18 лет, и все называли фигуриста не иначе как преемником Брайана Бойтано. На своем первом чемпионате мира он сразу занял пятое место. Но вскоре начались проблемы со здоровьем, самой большой из которых была хроническая травма позвоночника. В 1992-м, после Игр в Альбервилле, Элдридж сказал своему тренеру Дику Кэллагэну, за которым когда-то поехал из Майами в Филадельфию, затем - в Колорадо-Спрингс, а после - в Сан-Диего, что больше не в состоянии тренироваться. Без фигурного катания он смог просуществовать два года. И снова появился на катке.

В Бирмингеме на чемпионате мира год назад Элдридж стал вторым. Выиграл этап «Гран-при» в США, занял второе место на национальном чемпионате. «Мне не нужно даже настраивать его на борьбу, - говорил Кэллагэн. - Я еще не видел человека, который так рвался бы наверстать упущенное и был бы настолько беспощаден к самому себе».

На трибуне прессы за Элдриджа болели Стойко и Бойтано. Тодд был поистине в ударе. Восемь тройных прыжков были сделаны безукоризненно. Может быть, когда-нибудь Элдриджу и приходилось кататься лучше. Но оценок, что высветились на табло, Элдридж наверняка не получал никогда в жизни: девять раз по 5,9 (из них шесть - за выразительность катания), семь раз - по 5,8 и лишь две оценки были еще на десятую ниже.

Выступления американца Кулик не видел. Слышал лишь судью-информатора и беснующийся стадион. «Для того чтобы сделать программу, выступая последним в такой бойне, нужны совершенно особые нервы», - сказала трехкратная олимпийская чемпионка Ирина Роднина. Илья вышел на лед весь как натянутая струна. Ему предстояло прыгать выше головы, и он сам лучше остальных об этом знал. Программа, которая на тренировках заставляла восхищаться постановкой и артистической интерпретацией исполнителя, в сознании всех, кто переживал за Илью, трансформировалась в бомбу, механизм которой был запущен с первыми тактами музыки. И на трибунах пошел отсчет: аксель, тулуп, флип...

Когда Илья закончил программу, у него, казалось, не было сил даже улыбаться. Он доехал до борта и буквально рухнул головой и плечами в охапку букетов, которые протягивали ему с трибуны болельщицы. Потом добрался до диванчика перед камерами, а потом... Потом на табло загорелись оценки. Элдридж выиграл.

- Пойми, - объясняла мне Роднина. - Это же Северная Америка. Элдриджу на Олимпийских играх будет 26, если он вообще продержится до них. Здесь, можно сказать, ему выпал последний шанс сделать себе имя, а значит, и последующую карьеру. Это понимают все, в том числе и судьи. А Кулику нет и двадцати. Стало быть, свое он еще возьмет.

Больше всего собственной победой был удивлен сам Элдридж.

- Я видел с трибуны, как катался Кулик. И не рассчитывал, что сохраню первую позицию, - признался он. И добавил:

- Многие из нас выигрывают хотя бы один турнир в году. Мне повезло: им оказался чемпионат мира.