Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Специальный корреспондент РИА Новости Елена Вайцеховская поговорила с тренерами вице-чемпионов Европы и узнала, почему в танцах на льду способны выиграть многие, а побеждают французы.

Александр Свинин

- Саша, вы очень много лет не подпускали к своим спортсменам постановщиков со стороны. Так было в свое время с Яной Хохловой/Сергеем Новицким, а до недавнего времени – с Александрой Степановой и Иваном Букиным. Вы настолько не доверяете окружающему вас миру, что вам проще работать с Ириной Жук вдвоем, нежели впускать в свой мир чужих людей?

- Скорее дело в том, что когда мы катались сами, у нас были очень хорошие учителя. Татьяна Тарасова, Елена Чайковская. Кроме этого, имелся большой театральный опыт. Мы прошли ледовый театр Тарасовой «Все звезды», после него много катались в шоу. Когда пришли тренировать, лично мне было удивительно, что танцоры не включают в постановки какие-то вещи, позволяющие сильно разнообразить катание.

- И вы оторвались на Хохловой и Новицком?

- Да. У нас в то время было очень мало льда, а это не давало возможности много тренироваться. Тогда только начиналась вся эта история с новыми правилами, техническими специалистами, но мы поставили перед собой задачу не соответствовать всем этим требованиям, что при нашем количестве льда было бы просто нереальным, а прежде всего запомниться. Судьям, публике. Иначе просто улетели бы непонятно куда.

Конечно, первое время мы надеялись только на себя. Мы не могли, допустим, нанять каких-то специалистов, как это делается сейчас, на это просто не было средств. Со временем стали понимать, что знаний уже не всегда хватает.

- В чем именно?

- Да в тех же поддержках. У нас имелся какой-то собственный арсенал, который непрерывно совершенствовался, но требования росли настолько быстро, что пришлось искать акробатов, способных не только предложить что-то креативное, но прежде всего дать спортсменам основы базовой акробатической работы. В танцах не поощряют, вообще-то, чистую акробатику. Нельзя сделать как в цирке: подошел, приготовился, поднял. Всё должно быть увязано с музыкой, с программой. Поэтому нельзя сказать, что поддержками наших пар занимаются исключительно акробаты. Они дают спортсменам всю подводящую работу, придумывают идеи, а мы с Ирой уже переводим эти идеи на лед, в единый стиль.

- Вы когда-нибудь задавали себе вопрос, почему, создав столь яркую пару Хохловой и Новицкого, промахнулись с постановками в самый важный для фигуристов сезон - олимпийский? Почему не получилось?

- Даже не могу сказать. У нас имелось несколько вариантов музыки на тот год. Но когда мы первый раз прослушали «Полюшко-поле», это исполнение, этот сильный оркестр, то решили, что такой шедевр обязательно надо брать. Но выкатать ту программу физически оказалось очень сложно. Такое часто бывает, причем, не только у нас: если спортсмен не выдерживает музыку – музыка его просто забивает. Чем больше стараешься вытянуть программу, тем хуже получается. Что и вышло у нас с этим «Полюшко-поле». На фоне легкой музыки спортсмен порой смотрится намного сильнее.

- Не страшно было отдавать питомцев в первый раз в чужие руки?

- Страшно, конечно. И ребятам тоже. Для меня, как для постановщика, новые программы – это каждый раз паника. Из года в год. Но это у всех происходит, как мне кажется. Всегда до последнего кажется, что что-то не сложится. Но у нас вот как-то все всегда складывалось. Только один раз мы ошиблись, с Хохловой и с Новицким, когда взяли не ту программу в олимпийский сезон. Но даже тогда быстро все исправили, сделали другую постановку. Почему стали приглашать других специалистов? Дело не том что потеряли уверенность в себе. Просто решили немножко новую кровь внести в работу, попробовать что-то другое. И в прошлом сезоне попросили поставить программу Петра Чернышева. Мы не присутствовали практически на постановках. Лена Буянова дала нам лед в ЦСКА, и ребята по ночам там катались, По 7—8 часов проводили на льду.

- По ночам-то зачем?

- Пришлось подстраиваться под график Пети. Он тогда очень занят был. Я обычно ставлю быстро программы. А тут получилось, что работа растянулась почти на месяц. Мы даже волноваться начали, что что-то не так у нас идет. Но, когда увидели готовые куски, все очень понравилось. Вот это был наш первый опыт работы с Чернышевым.

- Насколько сильно работа с новым постановщиком изменила ваш дуэт?

- Очень. Во-первых, мы никогда раньше не тренировались по семь-восемь часов кряду. Я сначала даже думала, что ребята такой нагрузки не выдержат. Еще больше мы опасались, что за время работы над программой Саша с Ваней могут сильно растерять форму – ставили ведь маленькими кусочками, а это лишало возможности кататься в полную силу, заниматься шагами. Но получилось все наоборот. Ребята сильно прибавили и в артистизме, и в какой-то внутренней слаженности. С одной стороны, почувствовали, видимо, какую-то свободу, работая без тренеров, но вместе с тем выросла ответственность, появилась взрослость.

- А как проходил постановочный процесс в этом году?

- Произвольный танец мы ставили Степановой и Букину сами. Ребята, как мне показалось, по мне даже соскучились. Постановку для короткого танца делал Илья Авербух, и получилось очень интересно.

- Нет сожаления, что вы не стали привлекать специалистов со стороны раньше?

- Нет, нисколько. Наверное, всему свое время. Да и Ване с Сашей нужно было дорасти до этого. Когда каталась Яна с Сережей (Хохлова/Новицкий), в российских танцах мало практиковалось, чтобы программы ставил кто-то другой. Это сейчас пошла такая тенденция - все стали приглашать постановщиков даже для юниоров. Хотя я, честно говоря, не вижу в этом большого смысла. Во-первых, это большие деньги. Во-вторых, в том же Монреале, где работают Мари-Франс Дюбрей и Патрис Лозон, они делают все своими силами, никого к себе не зовут. Просто смотрят очень много шоу, постоянно ищут новые идеи. Ну так и я делаю то же самое.

- Творческие противоречия в вашем тренерском тандеме случаются часто?

- Постоянно. Саша все время чем-то бывает недоволен. К тому же, мы эмоционально немножко разные. Я и ругаю громко, но и хвалю тоже от души. Саша более сдержанный. Даже когда чувствую, что у меня получилось что-то по-настоящему классное, он никогда не скажет: «Ира, да ты офигенно крутая!». Всё вот жду этого, жду…

Александр Свинин

- Уже не первый чемпионат мира показывает, что технической разницы между дуэтами, которые занимают второе, третье или пятое место в танцах на льду практически нет. Все способны показать элементы четвертого уровня, и получается, что нужно любым путем выделиться из общего ряда, обратить на себя внимание. Как эту задачу реализовывать?

- В принципе, мы остались довольны обеими программами, которые были сделаны для Степановой и Букина в прошедшем сезоне. Очень тяжело добиться того, чтобы спортсмены выдержали сложную программу, поставленную, допустим, под быструю музыку, и плюс к этому, безупречно сделали все технические элементы. Конечно, проще кататься медленно. В этом случае хватает и дыхания, и сил, и больше времени остается на то, чтобы чисто исполнить каждое движение. Но совмещать быстрые части с медленными на мой взгляд намного интереснее.

- Это оценивается?

- К сожалению, не могу сказать, что судьи дают сильный плюс тем, кто катает быстрые программы.

- Тогда зачем все это? Ведь получается, что ваше стремление чем-то удивить публику, сделать что-то такое, чего не делают другие, уходит, как вода в песок?

- Считаю, что все-таки придет время, когда судьи станут поощрять тех, кто идет более сложным путем. Это более зрелищно, более интересно, чем из года в год катать одни и те же медленные программы.

- Имеете в виду Пападакис и Сизерона?

- Здесь я скорее говорил бы о том, что лидер лидеру рознь. То, что позволено четырехкратным чемпионам мира, не всегда позволено каким-то другим парам. У Габриэлы с Гийомом очень хорошие программы. Но, если мы будем катать одинаковые программы из года в год, практически не меняясь, то точно улетим далеко от пьедестала. Поэтому должны как-то выделяться. Пытаемся сделать и делаем поддержки, которые отличаются от того, что показывают остальные. На протяжении нескольких сезонов вставляли в программы твизлы-пистолетики, которые судьи вообще никак не поощряли, но, тем не менее, мы всем этими твиззлами запомнились. В новых постановках сделали новые поддержки, новые вращения. Очень большое внимание уделили музыкальности. Чем всех обгоняют те же Пападакис с Сизероном? Они очень музыкальные, пластичные, каждый шаг, каждое движение у них обыграно, нет ни одного случайного жеста.

- Насколько мучительным бывает процесс выбора музыки, поиск идеи программы?

- Ты должен начинать об этом думать, еще когда не закончен старый сезон. Делать программы впритык очень тяжело. Когда находишь тему, становится намного легче. Но сам процесс все равно продолжает оставаться до такой степени мучительным, что иногда хочется застрелиться. Мы ведь не театр, куда зрители приходят и читают программки или либретто. Поэтому спортсмены должны четко понимать, что именно они катают. Тогда, возможно, сумеют донести замысел до зрителя. Хотя одна и та же музыка может навевать каждому человеку какие-то свои переживания.

- В связи с этим вопрос: вы с Ириной выросли у тренеров, которых отличал очень высокий уровень музыкальной культуры. Сейчас же ситуация такова, что судьей может стать любой человек с улицы, если сдал экзамен, даже если он в театре ни разу в жизни не был. Не случается ли так, что судья вообще не понимает, что вы ему предлагаете?

- Наверняка бывает и такое, как в любой профессии. Но это не означает, что нам нужно опускаться в своей работе до какого-то примитивизма. Лучше все-таки рассчитывать на профессионалов своего дела, которых, я надеюсь, в нашем мире больше. Но вопрос хороший.

- Не так давно в интернете была достаточно шумная дискуссия по поводу показательного номера, который сделал Даниил Глейхенгауз для Алины Загитовой, скопировав начало танца, сделанного другим хореографом. У вас никогда не было желания, увидев какой-то очень интересный кусок в чужой постановке взять его и целиком перенести на лед?

- Целиком – нет, но какие-то движения я заимствовала. Это делают все. Я смотрю очень много всевозможных постановок на полу и почти всегда могу сказать, откуда ту или иную идею взяли Пападакис/Сизерон, откуда брала их Марина Зуева, когда у нее катались Мэрил Дэвис/Чарли Уайт или Тесса со Скоттом (Вирчу/Моир – прим.) Если у тренера в этом плане кругозор не слишком широк, он начинает заимствовать находки коллег – такое в нашем виде спорта тоже случается. Но это, считаю, совсем неправильно. Это просто себя не уважать.

- Я всегда видела очень большой плюс в том, что вы со Свининым совершенно по-разному подходите к работе. Была уверена, что вашим подопечным никогда не понадобится психолог.

- Но он у нас есть.

- Зачем? Неужели не страшно приглашать человека со стороны, понимая, что он полезет спортсменам в голову?

- Психологи действительно могут быть опасны тем, что в определенном смысле могут увести спортсмена в сторону. У нас же вся команда - это звенья одной цепи. Если где-то что-то нарушилось, всё может вообще расклеиться, разлететься. И Жанна Семак удивительно органично в наш коллектив вписалась. Иначе мы просто не работали бы с ней вместе. С одной стороны, у нас не было необходимости приглашать такого специалиста, но мы попробовали вместе поработать, и всем понравилось. Мы и сами, честно говоря, пользуемся ее помощью, потому что столько лет работать на топ-результат тяжело.

- Наступает профессиональное выгорание?

- Скорее, эмоциональное. Становишься нервным, злым. То есть, нужно как-то выговариваться, что ли. Слишком сильно лезть в голову своим спортсменам нам с Сашей не очень хочется, но мы ведь прекрасно понимаем, как вокруг них устроен мир и сколько находится желающих поездить по ушам. Типа: как здорово вы выросли, ребята, какие молодцы. Вот только тренеров своих вы переросли немножко. Не хотите ли…
В этом плане всегда лучше знать, что рядом есть человек, который работает с тобой в одной связке и которому ты по-настоящему доверяешь. У нас действительно сложилась отличная молодая команда: Ваня Волобуев, Гриша Якушев, Алена Самарская. Ванька у нас технический специалист, сдал экзамен, получил лицензию. Теперь даже мыслить иначе стал.

- Знаю, вы хотели, чтобы к вам пришла ваша бывшая ученица Катя Рублева, но она предпочла работать самостоятельно. В какой момент ученик превращается в конкурента?

- Я вообще всех тренеров воспринимаю как конкурентов. На всех с опаской смотрю. И Саша, знаю, смотрит точно так же.

Александр Свинин

- Насколько бывает сложно адекватно оценить собственную работу?

- Довольно сложно. Если приглашать специалистов со стороны, и потом анализировать все полученные мнения, создается более реальная картинка. Что мы пытаемся и делать. Всегда приглашали, например, Аллу Шеховцову. Считаю, что она – один из немногих у нас в стране специалистов мирового класса, который не просто досконально знает танцы «от» и «до», но всегда умеет вовремя сделать нужное замечание. С ней мы постоянно консультировались еще когда у нас катались Хохлова и Новицкий.

- Два или три года назад, когда катались Екатерина Боброва и Дмитрий Соловьев, их тренер Александр Жулин как-то сказал, что не представляет, что можно еще придумать, чтобы кататься лучше. Со Степановой и Букиным у вас хотя бы раз возникало аналогичное чувство?

- Думаю, Жулин всего лишь имел в виду, что его спортсмены сделали в прокате максимум, на который были в тот момент способны. Такое у нас тоже такое было - в этом сезоне. И на чемпионате Европы, и на чемпионате мира. Но говорить о том, что это предел, я никогда не стану. Потому что знаю: на следующий сезон ребята должны быть лучше, должны показать еще больше.

- Когда люди выступают на таком уровне на протяжении нескольких лет, каждый, даже малюсенький шажочек вперед дается колоссальным трудом. В чем вы видите тот резерв, за счет которого можно подняться выше?

- Мы ведь не случайно стали приглашать новых постановщиков. Не говорю, что мы с Ирой ставили своим фигуристам недостаточно хорошие программы, но для того, чтобы кругозор расширялся, бывает очень полезно поработать с другим человеком. Чернышев ведь действительно вытащил из Саши с Ваней какие-то вещи, которые нам даже не приходили в голову. И сами ребята тоже это почувствовали. А главное, поняли, что очень много зависит от них самих. С той же целью мы пригласили Александра Нестерова, педагога по актерскому мастерству. Для постановки короткой программы пригласили в этом сезоне Илью Авербуха.

- Илья безукоризненно, с моей точки зрения, умеет сделать то, что гарантированно понравится судьям.

- Это да. Он, во-первых, со своим громадным опытом всевозможных постановок знает, как и на что реагирует публика. А публика – это великое дело. Потому что, когда трибуны начинают реагировать, на судей это тоже сильно действует. Применительно к короткому танцу мы просили, чтобы в первую очередь, в постановке было творчество, а не просто выполнение предписанных элементов. В результате Илья вообще от фигурного катания полностью ушел. И очень мастерски обыграл все нюансы.

- Когда на чемпионате Европы в Минске Степанова и Букин стали вторыми, у меня абсолютно не возникло ощущения, что медаль досталась им лишь потому, что упали Виктория Синицына и Никита Кацалапов. Чего на ваш тренерский взгляд не хватило вашим подопечным для того, чтобы завоевать медаль на чемпионате мира?

- Тут очень сложно ответить однозначно. Ребята были полностью готовы, что в Минске, что в Сайтаме. Тут уже какие-то нюансы играют роль. Не знаю. Считаю, что для этого сезона Ваня с Сашей катались очень хорошо. Почему на чемпионате мира получилось так? Ну, все-таки танцы на льду – это не тот вид спорта, где побежал быстрее – и ты выиграл.

- Четвертое место Степановой и Букина на чемпионате мира не ударило по их мотивации?

- Сначала, конечно, когда ребята уже успели постоять после короткой программы на третьем месте, это был удар. Прямо видно было по глазам. Я и сама пыталась улыбаться, но не могла скрыть сожаления от того, что мы слетели с пьедестала. Хотя еще до начала выступлений понимала, что не дадут медали двум российским парам. Вот, хоть умри, не дадут. Тем более в танцах. В одиночном катании чуть проще. Там если уж ты прыгнул свои четверные, то судьям деваться некуда. А в танцах всегда найдут, к чему придраться.

- Откуда же брать мотивацию, когда заведомо знаешь, что «не дадут»?

- Значит, надо придумывать что-то такое, что не позволит нас задвигать. Я оптимист, по жизни. Считаю, что все равно нужно работать, что бы ни происходило. В том году Степанова и Букин тоже ведь хорошо катались. Но на чемпионате мира были седьмыми. А сейчас приехали на чемпионате Европы в трех баллах от Пападакис/Сизерона в коротком танце. Значит, что-то меняется? Надо просто еще чуть-чуть потерпеть, и все равно продолжать смотреть вперед.

- В чем, на ваш тренерский взгляд, Степанова и Букин прибавили за лето наиболее заметно?

- Размах. Какой у них стал размах! Вот эта амплитуда движений, катания. Я даже не поняла, откуда это взялось. То ли опыт, то ли накопилась критическая масса, которая вот так себя проявила, то ли программы в этом году так хорошо удались. Плюс, мы постоянно сидим на шагах, каждый год придумываем какие-то новые упражнения, которые даже на разминках никому не показываем. Не хотим, чтобы у нас заимствовали. Этого никто не делает, а мы видим, как наша методика работает на детях, на взрослых.

- Ваши юниоры год назад стали победителями финала Гран-при, завоевали медаль на первенстве мира. Что самое сложное в переходе с детского катания на взрослый уровень?

- То, что юниоры, выступая на своих турнирах, получают какие-то немыслимые уровни и запредельные баллы. И начинают думать, что прямо с этим багажом и этими баллами они во взрослый спорт и перейдут. А их - хлоп! – и на 20 баллов вниз. Психологически это очень сложно. Но мы свои дуэты готовим и к этому тоже.

- В плане технических находок, что для вас интереснее, взрослые танцы или юниорские?

- С детьми интересней экспериментировать, потому что ничего не боишься. Со взрослыми уже другая ответственность. Так что какие-то вещи мы пробуем на детях, как кошечках. Если видим, что находка классно работает, переносим на взрослых. За счет этого все растут быстрее. У нас в этом сезоне помимо Саши с Ваней будут выступать еще две взрослые пары – Анастасия Шпилевая/Григорий Смирнов и Софья Шевченко/Игорь Еременко. Они прямые соперники, но мы их учим уважать друг друга и не бояться никакой конкуренции. Постоянно приводим в пример Вирчу/Мойра и Дэвис/Уайта. Пока они четыре года катались в одной группе, к ним никто близко не мог подойти. Потому что они постоянно были рядом, в одной упряжке. Потому что хватило ума не разбежаться. Правильно? И из этой конкуренции взошли такие семена, что весь мир знал: вакантно только третье место. То же самое мы хотим сделать у себя.

- Получается, что Вирчу/Мойр и Дэвис/Уайт нарисовали всему мира идеальную схему достижения результата?

- Для меня это так. Честно могу сказать: мы боимся потерять какую-то из пар, но только потому, что это уничтожит соперничество.