Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Столь красивых и ярких программ, как те, что были поставлены к олимпийскому сезону Юке Кавагути и Александру Смирнову, у фигуристов не было никогда. Трудно передать, с каким нетерпением спортсмены ждали своего первого старта – этапа «Гран-при» в США. Но 10 октября произошло несчастье: выполняя на тренировке один из прыжков, Смирнов тяжело травмировался – оторвалась связка надколенника. Два дня спустя спортсмен был прооперирован в одной из клиник Мюнхена, и там же сопровождавший его российский врач сказал мне: о выступлении пары на Олимпийских играх в Сочи не может быть и речи. Исключено...

Первую надежду, что прогноз специалиста может все-таки оказаться неверным, дал разговор с известным российским тренером, олимпийским чемпионом в парном катании Олегом Васильевым. В этом сезоне он начал активно помогать в подготовке пар Тамаре Москвиной, которая в свое время была его тренером, и когда в середине ноября на этапе "Гран-при" в Париже речь зашла об Александре и Юко, сказал:

– А ведь они вполне могут успеть вернуться. Рассуждаю просто: Саша уже катается, хотя и с неполной нагрузкой на оперированную ногу. В первых числах декабря ему разрешат снять ортез. По моему глубокому убеждению, спортсменам такого класса достаточно месяца, чтобы набрать форму. Сужу по собственному опыту: в 1988 году я забрал из больницы свою партнершу Лену Валову ровно за месяц до начала Олимпийских игр. Накануне чемпионата Европы у нее тогда заболела нога, врачи вкололи не то лекарство, и оно вызвало некроз тканей. Заметили это не сразу – спохватились, когда выяснилось, что процесс уже довольно запущен – перед самым чемпионатом России. Лену немедленно положили в больницу, сделали операцию, и целый месяц она лежала с 7-сантиметровой дырой в правой ноге. Сама нога тогда сильно уменьшилась в объеме, нужно было заново восстанавливать все мышцы, но факт остается фактом: 14 января Лену выписали из больницы, а 14 февраля мы с ней катали в Калгари короткую программу и заняли в итоге второе место.

Следующий раз мы встретились с тренером в самом конце декабря на чемпионате России в Сочи. На вопрос о текущем состоянии Кавагути и Смирнова Васильев заметил:

– Все будет зависеть только от Саши. Если в первых числах января он начнет прыгать, я по-прежнему считаю, что пара может успеть подготовиться к Играм. Если нет, тему с возвращением придется закрыть.

4 января Смирнов сделал на тренировке первые после операции три прыжка. Спустя несколько дней я позвонила в Питер – его партнерше.

– Юко, какие чувства вам пришлось пережить, когда с Сашей случилось несчастье?

– Расстроилась, конечно, но даже не думала в тот момент, что потребуется операция. Наверное, мое сознание просто отказывалось это принимать. И все то время, которое Саша провел в больнице, я заставляла себя думать, что все будет хорошо.

– Вам приходило в голову, что судьба как-то уж очень часто вас испытывает?

– Об этом очень много говорили все те, кто был вокруг. Сама я внутренне была уверена, что, несмотря ни на что, мы поедем в Сочи. И чем сложнее все складывалось, тем чаще я себе это говорила.

– У вас уже дважды были ситуации, когда Саше приходилось ждать вашего восстановления. Сначала – после перелома ноги, потом после травмы плеча и операции. Что труднее – быть травмированной самой или переживать травму партнера?

– Когда что-то случается с партнером, это вообще самое тяжелое, что только может быть в парном катании. Своя травма переносится всегда проще: ты знаешь, что должен восстановиться, делаешь какие-то процедуры, упражнения, чувствуешь, как меняется ситуация. Всех сложностей – потерпеть, пока пройдет боль. А вот попасть в ситуацию, где ни от твоих усилий, ни от твоего желания ничего не зависит, это большое испытание. При котором очень тяжело не потерять присутствия духа.

– Вам приходилось чувствовать, что Саша не верит в собственное возвращение на лед?

– Наоборот. Даже в самые сложные моменты, когда уже хотелось отчаяться, он снова и снова заражал своей верой всех нас. Глядя на него в такие моменты, я вспоминала себя, когда была травмирована: чем сильнее окружающие сомневались в том, что я сумею восстановиться, тем активнее я всех убеждала, что со мной все в порядке. Ну, или почти в порядке. И что я все успею.

– В отношении Саши таких сомнений было много?

– Нам никто ничего не говорил на эту тему. Все просто молчали, и я, честно говоря, не знаю, что хуже – сомневаться вслух или молчать.

– А что говорила Москвина?

– Очень уклончиво: «Не знаю... Посмотрим...» Как всегда, в общем. Сначала Тамара Николаевна вообще очень закрылась ото всех, и только потом, глядя, как восстанавливается Саша, стала более разговорчивой.

– В одном из своих интервью она назвала ваш дуэт со Смирновым спутником, который не долетел до цели. Наверное, непросто было понимать, что тренер в вас не очень верит?

– Сложнее было другое: когда Сашу увезли на операцию в Германию, и он остался там на реабилитацию, Москвина почти перестала приходить на каток. Я тренировалась как обычно, но постоянно работать самостоятельно было не то что обидно, но... как-то неуютно. С одной стороны, я прекрасно понимала, что это идет не от того, что тренеру не важно, что и как я делаю. За те годы, что мы вместе работаем, я сама приучила ее к тому, что ни в каких ситуациях мне не нужна няня. Просто в тот момент мне реально хотелось, чтобы меня тоже кто-то поддержал.

– И как справлялись с собственными эмоциями?

– Говорила себе, что Саше в Германии гораздо сложнее. И Тамаре Николаевне сложнее – после всех сил, что она в нас вложила, снова начинать все сначала.

– Знаю, что на одном льду с вами сейчас работает Олег Васильев. Это помогает или мешает?

– Тренировки стали веселее, да и нас конкуренция со стороны Кати Гербольдт и Саши Энберта стимулирует. Кататься в одиночку тяжелее.

– Вам нравится, как сейчас идет работа?

– Нравится чувствовать, что каждый день и каждый час, что мы проводим на льду, идет прогресс. Сначала я постоянно чувствовала Сашин внутренний страх перед элементами, но сейчас это проходит. Все-таки кататься, когда у тебя ничего не болит, это совершенно особенные и очень приятные ощущения.

– Как много вы сейчас тренируетесь?

– Вернулись к нормальному тренировочному режиму, проводим по две тренировки в день, что до травмы не всегда получалось. Тогда приходилось постоянно страховаться, отказываться от каких-то нагрузок. Сейчас этого нет. Вся работа идет в удовольствие. На самом деле уже очень хочется соревноваться. Я даже не ожидала, что оказаться вне соревнований для меня будет до такой степени тяжело. Сначала я вообще не могла наблюдать, как выступают другие пары – было очень больно. Потом немного успокоилась, стала смотреть все турниры подряд, даже самые мелкие, и каждый раз ужасно завидовала тем, кто имеет возможность там выступать. Не важно с каким результатом. Понятно, что никто не позволит нам просто так войти в команду, наверняка будут организованы какие-то просмотры и выступления, и я уже сейчас очень их жду.

– Новые программы вам нравятся?

– Не то слово! Они по-настоящему прекрасны. Могу признаться вам: если мы попадем на Игры, возможность просто показать обе эти программы зрителям для меня значит ничуть не меньше, чем то, на каком именно месте мы закончим выступления. Даже Тамара Николаевна сказала, что мы не имеем права уйти из фигурного катания, не показав эти программы миру.