Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

За двадцать с лишним лет, проведенных в фигурном катании, Майя Усова и Александр Жулин так и не взошли на Олимп, покорить который стремились всю жизнь. Он был так близок в Лиллехаммере - после победы на чемпионате мира, бронзовых медалей Альбервилля, но … золотые медвли увезли другие. А сотни тысяч зрителей, наблюдавших за тем, трагическим для Усовой и Жулина, выступлением, невольно сознавали, что видят пару на льду в последний раз.

Новости и сплетни обычно узнаешь от тренеров. Поэтому еще до январского чемпионата Европы я была тщательнейшим образом инфолрмирована о том, что для перехода Усовой и Жулина в профессиональный спорт сделано уже все. За два года, проведенные фигуристами в США, их узнала и полюбила Америка, а из множества контрактных предложений оставалось лишь выбрать наиболее заманчивое. Акции «Усова, Жулин и К» ничуть не пошатнулись и после неудачи в Лиллехаммере. В трехмесячном послесезонном Туре Коллинза пару постоянно (и чаще, чем кого-либо другого) сопровождало телевидение - главный признак коммерческого успеха в США.

Но… новости и сплетни обычно узнаешь от тренеров. И летом, в Москве, во время недолгого визита домой, тренер танцоров Наталья Дубова сказала, что ее подопечные вроде как и не собираются покидать любительский спорт. Во всяком случае, послали заявку на участие в крупном международном турнире Skate America, а до этого собираются выступить на Играх доброй воли.

Но в Санкт-Петербург Майя приехала одна.

- Похоже, слухи о вашем с Жулиным участии в Играх оказались преувеличенными?

- Мы действительно очень хотели выступить. Я, Наталья Ильинична… Но были вынуждены отказаться из-за Сашиной травмы. Это даже не травма, а что-то непонятное. Еще до чемпионата Европы нас с ним пригласили в Миннеаполис, чтобы отснять рекламный ролик для американского телевидения. Саша вышел на лед и вдруг упал. Поднялся - и упал снова - нога отказалась держать.

Мы пришли в ужас - съемки были запланированы на два дня, потрачены сумасшедшие деньги… Ногу там же на льду затейпировали от голеностопа до колена и кое-как кататься Саша смог - благо программу можно было исполнять по частям. Но в тренировках начались проблемы. До чемпионата Европы нам не удалось сделать ни одного полного проката всей программы. Так что набирать форму пришлось уже в ходе соревнований. Сейчас вот срочно лечимся.

- Зачем же вы решили остаться?

- Знаете, когда Олимпийские игры закончились, то сначала я просто проплакала два дня, а потом вдруг задумалась - а что дальше? Остаются же Гордеева - Гриньков, Мишкутенок - Дмитриев, Бойтано… В конце концов, нас по-прежнему любят, на нас приходят смотреть, ждут наших выступлений.

- Да-а… Думаю, это ваше решение здорово спутало все карты российской федерации фигурного катания. Дубова рассказывала, что сразу после возвращения в Лейк-Плэсид из Лиллехаммера получила официальный факс с уведомлением, что в связи с вашим переходом в профессиональный спорт федерация не находит возможным продолжать с ней контрактные отношения.

- А какие были отношения? Когда мы приехали на чемпионат Европы, я была потрясена той завистью и ненавистью, с которой на нас начали смотреть наши же руководители. А чему завидовать? Тому, что мы живем в Америке и платим за каждый свой шаг? Лед мы получали только благодаря тому, что Дубова тренировала американские пары, костюмы делали сами, авиабилеты покупали тоже сами.

- Где вы живете в Лейк-Плэсиде?

- Снимаем апартаменты.

- Вы мне всегда казались на редкость домашним человеком. И наверное, должны очень страдать от отсутствия своего собственного гнезда.

- Я действительно очень люблю дом. Вот и сейчас, с одной стороны, вроде бы и ни к чему ремонтировать московскую квартиру, а с другой - всегда ведь приятно возвращаться в обустроенное жилище. Хотя сейчас снова надо лететь в США - на 5 августа у нас с Сашей уже куплены билеты. Жаль, но даже не сумею остаться в Петербугре, чтобы посмотреть соревнования. И так вырвалась на несколько дней, бросив ремонт на маму. Она же ухитрилась сразу после моего отъезда поссориться с мастерами, и надо срочно ехать выручать.

- А почему решили возвращаться в Лейк-Плэсид так рано? Неужели нельзя задержаться?

- Уже некогда. Надо начинать работу над очередной программой, а до этого обкатать новые ботинки - сейчас в них по квартире ходит мама - разнашивает.

- Это такая проблема?

- Я катаюсь не в танцевальных, а в одиночных ботинках. Они более высокие и жесткие. Видимо, за время тренировок у меня стали такими слабенькими голеностопы, что в мягких ботинках я кататься просто не могу. Поэтому, когда приходится менять коньки, первое время всегда очень стираю ноги.

- Какой будет ваша новая программа?

- Пока не могу сказать, но, скорее всего, что-нибудь классическое. Все остальное, как мы убедились, не наше. У нас был новый показательный танец, который мы показывали в туре Коллинза - на музыку Моцарта. Принимали его потрясающе, причем поставлен он был всего за четыре дня до начала гастролей. В профессиональном катании с точки зрения постановки программ значительно легче - нет никаких ограничений и работа всегда идет в удовольствие. Мы очень ждали, что конгресс ИСУ, который летом проходил в США, снимет ограничения и с любительского спорта, но этого в очередной раз не произошло. Вот и получается, что все танцоры загнаны в такие жесткие рамки правил, что невольно становятся похожими друг на друга.

- Вам, по-моему, всегда удавалось и в этой ситуации находить что-то новое и оригинальное. И в прошлогодней программе, и в последней олимпийской. Хотя последняя, может быть, была не настолько удачна.

- Последняя программа была, наверное, самой нелюбимой из тех, что мы когда-либо делали, и самой тяжелой. Ее было безумно трудно исполнять, но когда мы ее накатали к Олимпийским играм до автоматизма, то со стороны стало казаться, что все связки исполняются просто играючи, хотя сил - и моральных, и физических - уходила масса.

- Если бы я не видела своими глазами, какой ценой дались вам серебряные медали Лиллехаммера, то, возможно, поняла бы желание продолжить кататься в любительском спорте. Но когда пытаюсь поставить себя на ваше место, то невольно думаю, что реакцией любого нормального человека было бы послать спорт к чертовой матери. Сразу и навсегда.

- Мы так и сделали. И были уверены, что навсегда. Две недели не подходили к катку вообще. И, знаете, меня потрясла реакция нашего тренера. Когда мы вернулись в Лейк-Плэсид, она вдруг начала говорить о новых идеях, новых программах, музыке… Я не верила своим ушам. Спросила: «Как вы можете? Неужели все забыли?». А она мне ответила: «Майя, забудь обо всем. Ничего не было. Ни-че-го! Жизнь-то продолжается!».

- Получилось поверить?

- Как ни странно, да. В конце концов, уйти мы успеем всегда. А пока можем добиться чего-то еще, почему должны сдаваться раньше времени?

- Вы часто вспоминаете о том, что при огромном количестве всевозможных титулов у вас нет главного?

- Знаете, в США каждый год проводится своеобразное шоу, на которое приглашают чемпионов всех прошедших Олимпиад. Те, кто может кататься, выходят на лед и катаются. В этом году такоен мероприятие проходило в Бостоне. А несколько лет назад, когда всех олимпийских чемпионов собрали в Канаде, туда же вдруг пригласили и нас. Мы катались третьими - по существу, открывали спектакль, в котором принимали участие четырнадцать олимпийских чемпионов. Четырнадцать! Пегги Флемминг, Бойтано, Роднина - Зайцев, Линичук - Карпоносов…

Организация была фантастической. Я всегда думала, что подобные мероприятия по-настоящему хорошо могут организовать только американцы. Но тогда нас принимали так, как не принимали никогда в жизни. Мы катали танец на музыку Вивальди. С первого же движения начались сумасшедшие аплодисменты. Я почти не слышала музыки, а когда она закончилась и я подняла глаза, то увидела, что зал стоит.

Не могу передать, что со мной творилось. Был какой-то шок - слезы, комок в горле. Но при этом я понимала, что это - чужой праздник. А так - в обычной жизни - я не очень часто задумываюсь над тем, что мы - не олимпийские чемпионы. Не получилось - что уж тут поделаешь?

- И что дальше?

- Я бы хотела покататься еще два года. Конечно, если у Саши будет все в порядке со здоровьем. Мы ведь с ним - неразрывное целое. Если будет плохо ему - то и у меня ничего не получится.

Правда, у нас сейчас очень непростой период. В фигурном катании семья - вещь достаточно сложная. Мы женаты восемь лет и за это время не провели друг без друга ни одного дня. Неизбежно накапливается усталость. К тому же я такой человек, что не могу уйти со льда и оставить на нем все, что там происходило. Бывают чисто рабочие ссоры, проблемы, которые неизбежно переходят в жизнь.

Самое, на мой взгляд, страшное - когда партнеры начинают смотреть друг на друга с мыслью: «Это - мое, никто не тронет». Сейчас мы впервые решили отдохнуть раздельно. Хотя, по инерции, продолжаем вести одинаковый образ жизни. Я здесь хожу в театр, в сауну, к зубному врачу, Саша занимается тем же в Москве.

- И вы уверены, что, прокатавшись два года, сумеете уйти? До Олимпийских игр-то останется совсем чуть-чуть - год с небольшим.

- Я уже думала об этом. Но хочу уйти. И родить ребенка. А потом снова вернуться.

- Когда в любительский спорт вернулись Гордеева и Гриньков, я много разговаривала с Катей. Для меня было совершенно непостижимо, откуда у нее такая жажда работы в глазах. Где она берет столько энергии, силы, радости, которых не было, когда она уходила и которых давно уже нет у меня. А потом поняла, что надо просто на какое-то время абсолютно забыть о спорте. И все обязательно вернется…