Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Русские тренеры в Америке давно уже перестали быть просто эмигрантами, приехавшими за океан в поисках лучшей жизни. У бывшего москвича Рафаэля Арутюняна тренируется Мишель Кван. У Татьяны Тарасовой - Саша Коэн. Бывший советский фигурист, а ныне житель Детройта Игорь Шпильбанд - ведущий танцевальный тренер страны. Национальные чемпионаты в юношеских разрядах уже вовсю выигрывают дети известных в недавнем прошлом российских фигуристов. Так что русские в Америке - не просто отдельная история. Это уже история фигурного катания США.

ПЕРВОПРОХОДЦЫ

Схема, по которой в США появлялись ведущие тренеры бывшего СССР, в разных штатах была похожей. Для благополучного трудоустройства требовалось прежде всего имя. В Лейк-Плэсиде - втором, помимо Колорадо-Спрингс, олимпийском центре страны - в 1992-м обосновалась со своей бригадой Наталья Дубова. Чуть позже в Ньюарк со своими спортсменами и семьей приехала Наталья Линичук. Трехкратную олимпийскую чемпионку Ирину Роднину пригласил к себе международный центр фигурного катания в Лейк-Эрроухед. За год до Игр в Солт-Лейк-Сити в Нью-Джерси обосновалась Тамара Москвина. Все получали бесплатный лед, иногда - бесплатное жилье и неизменно - большое количество потенциальных учеников: американцы клюют на имена, как никакая другая нация в мире.

Новоявленным «американцам» было принято завидовать: прекрасные условия, налаженный быт, собственные дома, машины... В свое время, слушая рассказы Дубовой о Лейк-Плэсиде, я представляла себе некую идиллию. До тех пор, пока не услышала от одного из ее спортсменов: «Не представляете, какой ужас оказаться после Москвы в деревне, где один конец центральной улицы упирается в тюрьму (в ней во время Игр-80 жили участники Олимпиады. - Прим. Е.В.), другой - в каток».

Из разговоров с Родниной почему-то врезался в память рассказ о ее поездках в Лос-Анджелес по выходным. На безумной скорости, с нарушением всех ограничений - чтобы таким образом снять накопившийся за неделю стресс. В ответ на вопрос, правда ли, что она входит в десятку наиболее опасных водителей штата, Роднина лишь усмехнулась: «Я создаю себе маленькие радости - и сама за них плачу».

За кадром оставалось многое другое: чужая страна, чужой язык, чужие законы. И необходимость работать по 12 часов в сутки.

Несколько лет назад из Москвы в Лейк-Эрроухед перебрался мой давний знакомый - Рафаэль Арутюнян. Когда в марте мы встретились в Вашингтоне на чемпионате мира, пригласил в гости. Но сразу по-дружески предупредил:

- Если соберетесь, приезд лучше всего планировать на выходной. В любой другой день, естественно, тоже встретим - если не я сам, то кто-либо из знакомых тренеров. Но ехать в Лос-Анджелес в будни означает для нас потерю пяти часов работы. Это как минимум 500 долларов. Естественно, никто не признается в этом гостю, но деньги в Америке вынуждены считать все, кто здесь работает. Вас наверняка приглашают к себе многие, поэтому лучше знать об этом заранее.

Побывать в Лейк-Эрроухеде мне так и не довелось. Возможность поближе познакомиться с заокеанской жизнью российских тренеров появилась лишь неделю назад. В Симсбери.

КАТОК ИМЕНИ БАЮЛ

Симсбери - крохотный городок, а по российским понятиям - так просто деревушка в штате Коннектикут. Двухэтажные домишки, окруженные самым что ни на есть настоящим лесом - с непугаными белками, енотами и оленями. Еще в Симсбери есть каток. По-своему уникальный: он был построен в 1994 году для 17-летней украинской девочки - Оксаны Баюл.

Каток, впрочем, и без этого имел шансы появиться в Симсбери. Просто так сложилось, что еще до Олимпийских игр в Лиллехаммере американский тренер Боб Янг привез свою спортивную пару на соревнования в Одессу. Там случилось несчастье: девочка упала с поддержки, получила тяжелейшую травму, несколько дней находилась между жизнью и смертью - и выкарабкалась во многом благодаря помощи Виктора Петренко и Галины Змиевской, которые подняли на ноги лучших врачей города. Между американцем и украинцами завязалась дружба. И после того, как ученица Змиевской - Баюл - стала олимпийской чемпионкой, Янг предложил тренеру перебраться со всей бригадой в Коннектикут. Получив согласие, тут же взял ссуду в банке на строительство катка.

Почти одновременно с одесситами в Симсбери по приглашению того же Янга переехали двукратные олимпийские чемпионы в парном катании Екатерина Гордеева и Сергей Гриньков, но формулировка «каток, построенный для Баюл», прилипла к спортсооружению навсегда.

ТЫ ЖИВЕШЬ, ПОКА РАБОТАЕШЬ

На катке, который в течение почти десяти лет обживали фигуристы Змиевской, из старожилов сейчас остались лишь брат Виктора Петренко - Владимир и чемпионы мира-94 в парном катании Евгения Шишкова - Вадим Наумов, перебравшиеся в Симсбери в 98-м. О прежних временах напоминают портреты Баюл на стенах центрального холла и небольшая мемориальная доска - в память о Сергее Гринькове - перед входом в здание. Катя Гордеева уехала из Симсбери три года назад. Не так давно у катка сменились хозяева, после чего городок покинула и Змиевская - вместе с учениками перебралась в соседний Ньюингтон. Как объяснил Наумов, у украинского тренера начались какие-то разногласия с новыми владельцами.

- Подробностей я не знаю, - рассказывал Вадим. - Боб Янг всегда шел Змиевской навстречу, создавал все условия, но когда власть меняется... Впрочем, не думаю, что это стало сильным ударом. Тренер такого уровня всегда может найти каток, где его не будут ничем попрекать.

- А как оказались в Симсбери вы с Шишковой?

- Изначально я вообще не хотел никуда уезжать из России. Но, закончив выступать в любительском спорте в 98-м, мы собирались продолжить карьеру в профессионалах и понимали, что сделать это можно, только находясь в США. Думали о том, чтобы поехать в Лейк-Плэсид - туда нас приглашала Дубова. Перед тем как принять решение, я на всякий случай позвонил Янгу, с которым был неплохо знаком, - посоветоваться. А он вдруг и говорит: «Приезжайте в Симсбери».

Вот и приехали. Хотя в профессионалах прокатались всего два года. Приглашений было не так много, в большие туры мы не попадали и в итоге решили, что целый год держать себя в форме ради того, чтобы два-три раза выступить в каких-то второстепенных турнирах, не имеет смысла. Даже несмотря на то, что выступали мы довольно успешно. А два с половиной года назад у нас с Женей родился сын.

- Обустраиваться в США было тяжело?

- Не сказал бы. За последний выигранный турнир мы получили около двадцати тысяч долларов. Были кое-какие прежние накопления. На эти деньги в рассрочку купили квартиру, машину, обзавелись мебелью. Боб помог найти первых учеников. Как здесь говорят - студентов, но на самом деле речь идет о тех, кто приходит не за результатом, кто просто хочет научиться кататься.

В принципе я доволен: уже пять лет работаю с парами - занимаюсь тем, что умею делать. Одна из этих пар - Кэти Оршер и Гаррет Лукаш - в прошлом году заняла второе место на чемпионате США, выступала на чемпионате мира в Вашингтоне. Работать с ними мне очень нравится, хотя понимаю, что с финансовой точки зрения гораздо выгоднее тренировать как раз студентов. Многие наши тренеры живут именно на это. Желающих заниматься фигурным катанием более чем достаточно. Это как хобби. Взрослые студенты - очень упертые, регулярно ходят, хорошо платят. Много маленьких детишек, часть из которых, позанимавшись в общей группе, начинают брать персональные уроки.

- Разве спортсмены платят меньше?

- Как правило, они не способны оплатить все время, которое ты им уделяешь. Чаще всего просто договариваешься о какой-то определенной сумме в месяц. При поездках на международные соревнования американская федерация фигурного катания оплачивает мне билеты, проживание в гостинице, питание, а сами спортсмены платят некую компенсацию за потерянное время. Выезжать на соревнования категорически невыгодно. В прошлом году ведущая пара США на одном из турниров выступала вообще без тренера - он отказался именно потому, что не хотел терять студентов, с которыми постоянно работает дома: оставшись без тренера, они мгновенно разбегаются.

Соревнования длятся как минимум неделю. У меня в прошлом году было восемь турниров. Восемь недель вне катка. В Симсбери я работаю в среднем по 8 - 9 часов в день. Вот и считайте, сколько денег потеряно. По этой же причине у всех наших тренеров отпуск - неделя, максимум - две. Надо всегда помнить, что не фигуристы здесь для тебя, а ты - для них.

Конечно, когда на льду перед тобой двенадцатый по счету студент, думаешь только о том, чтобы занятие скорее закончилось. Но показывать это ни в коем случае нельзя. Как и опаздывать на занятие. С одной стороны, найти работу несложно. Особенно тем, кто сам чего-то добился в спорте: на имена идут очень быстро. Другое дело, что потом ты все равно вынужден доказывать, что чего-то стоишь.
Еще одна проблема, с которой сталкиваются многие наши тренеры, - в различиях менталитета. По нашим понятиям, важно, чтобы человек был хорошим. Если он при этом не умеет зарабатывать - ничего страшного. Здесь же ты живешь, пока работаешь. Пока приносишь доход предприятию. Не работаешь - вылетаешь в трубу.

- Получается, каждый тренер должен быть заинтересован в том, чтобы при первой возможности переманить как можно больше студентов у своих коллег?

- Возможно, наш каток - один из немногих в Америке, где вообще нет подводных интриг и течений, закулисной борьбы. Так повелось с самого начала: я всегда мог попросить Змиевскую подхватить моих спортсменов, если сам по каким-то причинам не успевал поработать с ними. Сейчас, случается, прошу Вову Петренко. Нет никаких трений ни с Татьяной Тарасовой, ни с ребятами из ее группы.

- Вам случалось отказывать талантливым детям, с которыми хотелось бы поработать, но которым нечем платить за занятия?

- В Америке такая ситуация большая редкость. Существуют всевозможные фонды, которые поддерживают малообеспеченных спортсменов. Тренеру бывает достаточно написать в такой фонд письмо о том, что, на его взгляд, ребенок может добиться высоких результатов, - и деньги тут же находятся. Другое дело - российские дети. Нет никакого смысла их брать. Можно работать бесплатно - в конце концов, для зарабатывания денег достаточно американских студентов. Но фигуристам надо ведь на что-то существовать, платить за жилье. Легализация в США стоит довольно дорого. Эти деньги надо заработать. Но работать, пока не легализуешься, ты не можешь. Получается замкнутый круг...

КАЖДЫЙ ЗВОНОК - ЭТО ДЕНЬГИ

Последний вопрос я задала не случайно. Пока мы беседовали, за стеклом каталась десятилетняя украинская девочка. Ее привезли к Тарасовой. Мама девочки приехала в США в надежде любой ценой обеспечить ребенку возможность заниматься фигурным катанием. Сопровождал эту пару весьма пожилой американец, явно не понимавший, почему ради этого урока нужно было несколько часов под проливным дождем ехать на машине в Симсбери.

- Он жену ищет, - рассказывала женщина, пока дочь каталась. - Так и познакомились. Правда, с деньгами у него не так хорошо, как рассказывал. Какие-то проблемы с партнером по бизнесу. Продал дом. Живем пока все вместе в гостинице в Нью-Джерси. Я-то, если честно, искала возможность найти спонсора для дочки. Сама могу лишь бебиситтером устроиться - но это копейки. Будет ли он платить за тренировки? Не знаю...

Тарасова после тренировки выглядела слегка озадаченной.

- Девочка действительно талантлива. Очень. Если бы у меня был помощник по одиночному катанию, я бы нашла возможность оставить ее у себя. А так... Надо рассчитывать свои силы. С такой девочкой нельзя работать время от времени. Я и так провела на льду в этом году рекордное количество часов. Просить кого-то другого взять к себе ребенка, за которого никто не будет платить, не могу. Здесь это не принято. Лишних денег ни у кого нет. Все тренеры сидят на телефонах. Потому что каждый звонок - это потенциальные деньги. И каждым учеником дорожат.

Фигурное катание - дорогое удовольствие. Есть тренеры, которые берут за занятие 170 долларов. Но таких не много. Средняя ставка хорошего тренера - 100 долларов в час. Если заниматься всего по полчаса в день, и то выходит 300 долларов в неделю. Не многие семьи готовы их выложить. Но даже если ученик берет час в неделю и совершенно очевидно, что кататься он никогда не будет, тренер двадцать раз подумает, прежде чем ему отказать. Потому что 400 долларов в месяц - это стоимость медицинской страховки для ребенка.

- Но ведь русские тренеры, насколько могу судить, без работы не сидят?

- Просто русские работают лучше всех. У нас нет другого выхода. Потому что мы - эмигранты. С одной стороны, все работают, все востребованы, у всех есть дома, машины, дети учатся в хороших школах. С другой - есть определенные правила. Ученику должен нравиться твой стиль работы, на него нельзя излишне давить. Ни один родитель не приведет ребенка к тренеру, если от того попахивает вином или сигаретой.
Конечно, тут другая работа. Не все гонятся за результатом. 90 процентов хотят научиться каким-то элементарным вещам. Приходят на каток точно так же, как ходят на языковые курсы или курсы по вязанию, кулинарии. Американский педагог тоже учит всему, что знает сам. Насколько хорошо при этом ученик воспринимает материал - не его вопрос. У нас же, когда мы работаем со своими, все вопросы - наши. Посмотрите, как работает Майя Усова: бегает по льду быстрее, чем ее студенты. И возится с каждым до самозабвения. Они ее обожают. В летнем лагере ходили за ней гуськом, висели на ней гроздьями. Это ведь тоже тренерское счастье.

Раньше ведущие русские тренеры всегда приезжали в Америку со своими спортсменами. Конечно, сами спортсмены - те, кто зарабатывал, - за это платили. При этом, например, в Ньюарке, в университетском городке, где работала Линичук, фигуристам всегда было где жить, были талоны на питание. У нас этого нет. Поэтому я сама периодически ставлю кому-то программы.

Мы же, если разобраться, избалованные тренеры: дома в прежние времена всегда работали в очень хороших условиях - лед с десяти утра до двух часов дня и с шести до десяти вечера. Здесь это невозможно. Будь ты Мишель Кван, Брайан Бойтано или Саша Коэн, лед заканчивается в три часа дня. Я не могу, например, заниматься постановками, когда на катке кто-то посторонний. Поэтому когда в свое время приезжала в Калифорнию, чтобы поставить программы Марине Климовой и Сергею Пономаренко, работали мы по ночам - с одиннадцати вечера до четырех утра. Днем разбирали поставленное накануне в зале, потом спали, а после этого снова шли «в ночное».

- Вы полностью зависите от руководства катка?

- Конечно. Мы имеем шесть часов бесплатного льда в день, в то время как любой американский ребенок, желающий просто покататься без тренера, платит 10 долларов за 45 минут. За это даем два показательных выступления в год. Не думаю, что это окупает затраты на наше содержание здесь. Каждая заливка стоит 50 долларов. Плюс электричество.

Здесь почти нет трибун. Но каждый день на каток приезжают больные или просто пожилые люди, которым трудно передвигаться по улице, и ходят вокруг площадки. Смотрят, как мы катаемся, - для них сделана специальная дорожка. То, что мы здесь работаем, привлекает людей. С другой стороны, нам в любой момент могут сказать, что договор закончен.

«ОБЩАК» В ТУМБОЧКЕ

Дом, в котором в Симсбери обитает Тарасова со своей группой (Усова, Светлана Куликова, Виталий Новиков и Андрей Грязев), ей помогло снять руководство катка. Получилось намного дешевле, чем стоит такое жилье в Коннектикуте. Танцоры Галит Хаит - Сергей Сахновский, с которыми большей частью работают Усова и Евгений Платов, живут неподалеку - каждый в своих апартаментах, оплачивать которые помогает Израильская федерация фигурного катания. Неподалеку от катка живет и Саша Коэн. У Усовой есть собственный дом - в Нью-Джерси. Но там она редкий гость: вся нынешняя жизнь сосредоточена в Симсбери.

Быт импровизированного тарасовского семейства налажен до автоматизма. С вечера на огромной плите варится внушительная кастрюля бульона, днем же готовкой занимается тот, кто свободен. Иногда Майя, иногда Света. На мужчинах - чистка дорожек от снега и устранение мелких бытовых неполадок. Ошеломляющий уют: пианино, громадный телевизор, компьютер. Масса фотографий и милых мелочей: цветы, статуэтки фигуристов, подушки на диванах. В углу - наряженная елка. Обустраивается на новом месте Тарасова всегда мгновенно («Иначе нельзя. Иначе в Америке можно сразу сойти с ума»).
В тумбочке на кухне - «общак»: деньги, предназначенные для закупки продуктов. В один из вечеров, когда в магазин отправились мы с Майей, она начала рассказывать:

- О том, чтобы тренироваться в таких условиях, какие созданы ребятам у Тарасовой, можно только мечтать. Возможность не думать ни о чем, кроме тренировок, - огромная роскошь. У нас такого не было, даже когда жили в Лейк-Плэсиде. Первые два месяца вся бригада Дубовой, в которой помимо Климовой - Пономаренко и нас с Жулиным было немало юниорских пар, бесплатно жила на тренировочной олимпийской базе. Лед нам давали бесплатно. Потом все стали снимать апартаменты, платить за питание.
Впрочем, мы застали хорошее время: нас часто приглашали на показательные, были длительные туры, возможность заработать хорошие деньги. Через три года после того, как я получила грин-карту, купила апартаменты, в которых до этого жила Дубова, сама она перебралась в собственный дом. Я тогда заплатила сразу всю сумму и даже не задумывалась о том, что в Америке гораздо выгоднее покупать жилье в кредит.

Собственно, у меня на тот момент была единственная кредитная карточка VISA, которую помог сделать директор катка. Уже потом, когда я уехала из Лейк-Плэсида и стала кататься с Женей Платовым, начала учиться разбираться с банками, счетами. Нашла адвоката, который посоветовал, как разместить деньги с максимальной выгодой, как лучше выплачивать кредит за дом в Нью-Джерси.

Когда приходится решать все эти проблемы самостоятельно, уходит много сил и времени. Поэтому я иногда по-хорошему завидую и Виталику, и Свете, и Андрюше. У них есть цель - и все направлено на ее достижение. Ни о чем другом даже думать не надо. Хотя, возможно, в чем-то это и плохо. Я прекрасно вижу, как Тарасовой с нами тяжело...

Тяжело всем. Проводить 24 часа в сутки в одном пространстве с тренером при жесточайшем режиме и крайне нервной и напряженной работе - испытание серьезное. Плюс дополнительные занятия со студентами. Работают и сама Усова, и Новиков, и Куликова. Иногда - рано утром. Иногда - поздно вечером. При том, что тренируются по два раза в день.

- Я, может, и хотела бы, чтобы сейчас - при подготовке к чемпионату России - мои ребята не делали этого, - сказала как-то Тарасова. - Но у них нет иного выхода. Они взрослые люди, и я прекрасно понимаю, что им неловко чувствовать себя иждивенцами. Хочется иметь и карманные деньги.

За визы при поездках на тот или иной турнир в Европу мы платим сами. При этом каждый раз приходится ездить в Нью-Йорк. Конечно, в повседневной жизни у нас случаются какие-то трения. Иногда возникают ситуации, в которых своему собственному ребенку я наверняка сделала бы замечание. А им не делаю. Потому что это может сильно обидеть. В тренировках же у меня нет к ребятам никаких претензий. Главное, что все понимают: если не отдаваться работе полностью, ничего не будет.

- Вы ощущаете, что вы эмигрант?

- Скажем, я точно знаю, что меня никогда не пригласят поставить в Америке шоу. Иногда понимать это немного обидно. Хотя бы потому, что идеи, которые используют американские постановщики, у меня были много лет назад. Но по большому счету я никогда по этому поводу не переживала. Потому что всегда знала, что мои ученики способны заставить весь «Мэдисон-сквер-гарден» встать.