|
|
|
|
|
|||
Мне казалось, что фигурное катание, в котором Алексей Уланов вместе с Ириной Родниной совершил революцию, заставив мир на годы забыть о других фигуристах, нанесло ему рану, способную стать трагедией всей жизни: уйдя, во многом по собственной инициативе от Родниной к Людмиле Смирновой и встав с ней в пару, Уланов тем самым поставил крест на своей столь блистательно начинавшейся карьере. Его место рядом с олимпийской чемпионкой занял Александр Зайцев, а все более редкие воспоминания болельщиков об Уланове сводились к одному: да, катался когда-то… - Алексей, я рискую ошибиться, но попробую вспомнить этапы вашей послеспортивной карьеры: ленинградский балет на льду, затем всемирно известный Holiday on Ice, затем...? - Почти верно. Мы прекратили выступать в 1973 году и 16 лет работали во всевозможных ледовых балетах. Дольше всего - в ленинградском. Выбора особого, сами понимаете, не было, удовольствия от работы - тоже. Ленинградский балет на льду был типичным отражением любой советской структуры, в которой люди, размахивая партбилетами, прорывались к власти и считали своей первоочередной задачей подмять под себя всех, кто в этой жизни чего-то добился. Поэтому как только я четыре года назад почувствовал, что есть какая-то возможность выбора, начал действовать: связался с президентом Holiday on Ice Гудхартом Ски, с которым мы познакомились, когда закончили выступать - во время первых гастролей, отправил ему видеокассету с записью наших выступлений, и он прислал нам с Людмилой приглашение. - Приглашение работать? - Что вы! Я сам предупредил его, что в наших ОВИРах плохо понимают такие вещи, и приглашение было гостевым. Мы уехали, проработали в Англии два месяца, и только после этого Ски заключил с нами контракт. - Помню, лет 10-15 назад я прочитала в какой-то книге о Holiday on Ice, как о коллективе с жуткими, по крайней мере, для советского восприятия, драконовскими порядками: бесконечными штрафами, отсутствием всяческих поблажек артистам, произволом хозяев... - Штрафы, естественно, существуют. Самый суровый - за непрофессиональное поведение на льду. Вообще английское слово unprofessional включает в себя массу понятий: начиная от забытой детали костюма, до неявки на ежевечерние проверки перед спектаклем, так называемый check-in. Но есть правила абсолютно, на мой взгляд, абсурдные. Например, артисту запрещено употреблять спиртные напитки за два часа до выхода на лед. А за два с половиной, выходит, можно? Зато курить разрешено на протяжении всего спектакля. И все курят. - И вы? - Нет. И не пью. Меня, кстати, за четыре года работы ни разу и не штрафовали. Хотя, бывает, что за один только спектакль штрафов выписывается на сумму гораздо больше той, что полагается артистам в качестве гонорара. - И на какой срок заключается контракт? - Обычно на четыре года. Именно столько времени коллектив выступает на гастролях с одним и тем же спектаклем. Правда, каждый год этот контракт как бы заново утверждается. Не исключено, что артисту прямо во время гастролей вручают уведомление с отказом от его услуг. - Без объяснения причин? - А что объяснять? Право хозяев платить деньги или не платить. - И нет никаких гарантий? Страховка, отпуск... - Нормального отпуска, когда люди отдыхают какой-то определенный срок, у нас нет. Все зависит от того, как спланированы гастроли коллектива. Если шоу переезжает, скажем, из Европы в Америку, то реквизит из одной страны в другую перевозят около месяца. Значит, все артисты этот месяц свободны, но не получают денег. Зато, когда гастроли возобновляются, оплачено все: лед, освещение, костюмы, музыка. Holiday on Ice - огромный коллектив: четыре труппы выступают одновременно на разных континентах. Каждые четыре года они возвращаются на базу в Берн и в течение месяца готовят новый спектакль. И снова уезжают. Очередность городов, сроки гастролей из года в год одни и те же. Единственное, что абсолютно исключено - чтобы коллектив дважды привез одну и ту же программу в одно и то же место. Это своего рода вопрос престижа. - Тем не менее мне кажется, что сейчас при полной свободе выезда и работы фигуристов за рубежом Holiday on Ice пользуется далеко не такой популярностью, как, скажем труппы Тома Коллинза, IMG, Майкла Розенберга, создавшего в свое время знаменитое шоу Бойтано - Витт. - Свежий чемпион - а перечисленные вами коллективы заинтересованы именно в таких - всегда очень дорогой. Стоимость фигуристов в этих шоу доходит до 20 тысяч долларов за спектакль. Кстати, Том Коллинз 24 года назад начинал свой бизнес администратором Holiday on Ice, он - брат жены прежнего президента труппы Мориса Чалфена. А сейчас он приглашает фигуристов на 2-3 месяца, устраивает им выступления, билеты на которые стоят баснословные деньги, но зато через год эти люди, как правило, его уже не интересуют. И, в свою очередь, начинают искать более стабильный и долговечный заработок. Некоторые приходят к нам, некоторые - в американские труппы. - У вас существуют возрастные границы для артистов? - Только для кордебалета. Людей старше 26 лет туда не берут. На солистов эти рамки не распространяются. - Вы считаете, это правильно? Помнится, Игорь Моисеев сказал, что танцевать можно и в 30, и в 60, но в 60 на это не надо смотреть. - Не могу сказать, что, например, мой возраст меня смущает. Я до сих пор делаю на льду такие вещи, которые, кроме меня, не делает никто. К тому же, если зритель приходит посмотреть на Уланова, он, как правило, не помнит Уланова двадцатилетней давности. Это, если хотите, зоопарк. Конечно, тем, кто был чемпионом, психологически сложнее. Но они и относятся к своей работе профессиональнее - танцуют-то не в кордебалете: любое неточное движение сразу бросается в глаза. - Но ведь с возрастом вы не становитесь лучше? - Становлюсь умнее, опытнее - это тоже важно. - А когда вы уходили в балет, у вас была цель чего-то добиться или же это был просто переход к профессии, за которую можно довольно долго получать неплохие деньги, не придумывая ничего нового? - Вы коснулись одного из самых важных вопросов. Дело в том, что, по моему мнению, фигурное катание - это не спорт. - Тем не менее его возвели в ранг спорта. - Спорт - это когда есть метры, секунды, величины, которые можно зафиксировать. Но когда человек работает под музыку, то очень немногие понимают, что раскрыть музыкальную, звуковую пластику через пластику человеческого тела - высочайшее искусство. И я категорически не приемлю, когда балетмейстер, составляя программу, берет из симфонии Моцарта три такта начала, четыре такта главной темы, восемь побочной и 25 - финала. Это варварство. Но это сплошь и рядом практикуется в фигурном катании. И то, что меня вынуждали делать на льду, очень часто казалось просто диким. - И поэтому вы решили уйти от Ирины Родниной к Людмиле Смирновой? Или ваш переход был продиктован личными причинами? - Нет. В первую очередь, именно моим представлением о фигурном катании. Мало кто знает, что первый раз я предложил Смирновой кататься вместе в 1968 году, когда мы с Ириной были никем - заняли пятое место на чемпионате Европы и мира. Тогда Люда отказалась, и мы из-за этого с ней не разговаривали почти четыре года. А что касается Ирины, то я прекрасно понимал, что, несмотря на все наши успехи, она никогда не сможет стать моим идеалом фигуристки. У нее был один очень серьезный недостаток. Она не слышала музыку - только ритм. И когда мы сделали «Калинку», это было в каком-то смысле ее творческим пределом. К тому же Ира совершенно открыто говорила, что после Олимпиады-72 в Саппоро кататься не будет. Когда я узнал об этом, то еще раз предложил Смирновой выступать вместе. И она согласилась. Тем более что после возвращения из Японии мы поженились. - Неужели вам никогда не было больно от сознания, что после развала пары Роднина - Уланов Ирина осталась наверху, а вы могли рассчитывать в лучшем случае на вторую роль? - Как вам сказать? В фигурном катании первое место всегда в какой-то степени зависит от случая. Но когда наш с Ириной тренер Станислав Жук осознал, что произошло, нас с Людмилой с его подачи стали стремиться любыми способами убрать из сборной вообще. Доходило до того, что на чемпионате мира-72, куда мы с Людмилой приехали, будучи мужем и женой, но катались еще в своих парах, нам пытались запретить жить в одном номере. И на следующий год мы смогли поехать на чемпионаты Европы и мира только благодаря тому, что у нас были персональные приглашения от организаторов. Кстати, помните легендарный случай, который возвели в ранг подвига, когда Роднина и Зайцев катались без музыки и стали чемпионами мира? - Да, конечно. - Это была величайшая авантюра Станислава Алексеевича. Который просто-напросто попросил своих друзей воткнуть отвертку в магнитофон, чтобы остановить музыку! - Ну, знаете! Такие вещи требуют доказательств. - Я слишком хорошо знаю Жука. Он - большой профессионал, но всегда подстраховывался со всех сторон. Вспомните, как все происходило: когда музыка оборвалась, главный судья скомандовал фигуристам остановиться, а Жук кричал: «Продолжайте!». Уже потом ИСУ вынесло решение, согласно которому за неподчинение главному судье спортсмены должны быть дисквалифицированы. А тогда Родниной и Зайцеву просто предложили перекатать программу, после того как закончат выступать все остальные. А это значило, что если бы они что-то сорвали, то имели бы право прокататься еще раз. - Но они же ничего не сорвали. - А кто знал, что не сорвут? Перед этим-то Зайцев на чемпионате СССР простоял 30 секунд на двух ногах, когда надо было исполнять дорожку. Ну а когда уже после чемпионата мира Роднина сказала, что накануне старта видела все, что произошло, во сне, то я окончательно убедился, что их победа была спланирована заранее. - Точно так же, видимо, как в свое время были спланированы и ваши победы с Родниной? - По крайней мере, я об этом не знал. К тому же мы действительно были лучшими. - А если я скажу, что на мой взгляд, потом лучшими стали Роднина и Зайцев? - Ваше право так считать. Симпатии у всех разные. В том числе и у судей. Когда арбитр выставляет паре высшие оценки, то это значит, что в данный момент он признает именно этот стиль катания. Но если точно так же считают все девять судей, это говорит только о том, что все они получили соответствующую установку. Все это я слишком хорошо испытал на своей шкуре и знаю, как это делается. Но при этом никогда не считал, что для достижения цели хороши любые средства. Потому что убежден: все в этой жизни наказуемо. Где сейчас Жук? Где Роднина? Где Зайцев?.. - ...Где Уланов? - А я совершенно не жалею, что все сложилось именно так. У меня не самая плохая профессия, я учу ей своих детей. А спорт научил меня бороться, отстаивать свои идеалы. И не так уж важно, если что-то в нем не получилось. - А ведь вы до сих пор не можете это пережить... - Пережил. Знаете, еще Платон писал: «Нельзя быть, можно стать». Невозможно оставаться великим всю жизнь. К тому же, как бы то ни было, стиль, в котором Роднина и Зайцев дважды становились олимпийскими чемпионами, а за ними становились чемпионами и другие ученики Жука, создали мы с Ириной. Все остальное было только копией... 1994 год
|
Фигурное катание - Спортсмены
