Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Набрав в середине февраля питерский номер Москвиных и услышав в трубке знакомый голос, я, было, обрадовалась. Но тут же поняла, что ошиблась: «Это не Тамара Николаевна, а ее сестра. Тамара со своими спортсменами в Пекине. В пятницу прилетает в Москву на бал олимпийцев. Потом сразу домой. Интервью? 27 февраля будете в Питере? Я обязательно передам, и она с вами свяжется».

Перезвонила я сама - поздравить Москвину с тем, что ее назвали лучшим тренером года.

- Замечательно, что вы позвонили, - обрадовалась она. Я как раз ломала голову, каким образом спланировать 27 февраля, чтобы выкроить время на интервью. Как назло, дел множество на этот день назначено. Если вас устроит беседа по телефону, готова отвечать.

- Не так давно мы с вами уже разговаривали о ваших ближайших планах, о возможном возвращении в любительский спорт Елены Бережной и Антона Сихарулидзе. У меня же не идет из головы фраза, сказанная вами еще пять лет назад на Олимпийских играх в Нагано: «Если бы кто знал, какой ценой все это дается…». В таком состоянии жуткой усталости и стресса вам не приходилось зарекаться: мол больше - ни за что и никогда?

- Нет. Тяжелые периоды всегда ведь перемежаются с более легкими. Каждая Олимпиада была по-своему сложной. Но и интересной.

- Вам уже много раз задавали вопрос по поводу двух комплектов золотых наград, врученных в Солт-Лейк-Сити вашим ученикам и канадской паре Сале-Пеллетье. Знаю, даже в Международном олимпийском комитете сейчас многие склоняются к тому, что решение было не совсем правильным. А какие-то плюсы вы в нем видели?

- Для себя - никаких. Хотя в целом для России, считаю, плюс был. Заключался он в том, что, благодаря скандалу, российские болельщики, вплоть до руководителей страны, стали гораздо пристальнее следить за фигурным катанием. Я бы даже сказала, что тот скандал в какой-то степени разбудил патриотизм русского народа. А вот прочие разговоры - насчет того, что, благодаря случившемуся, популярность Лены и Антона, их гонорары в профессиональном спорте повысились - чушь. Не уверена, что они были бы менее популярны, если бы скандала не случилось. Впрочем, и не отрицаю этого.

- Но лично вам было бы приятнее, если бы второго комплекта золотых наград не было?

- Конечно. Если следовать той логике, которая в итоге восторжествовала, почему бы не раздать десять золотых медалей?

- Решение вторично подниматься на пьедестал принимали вы?

- Да, хотя многие не советовали. В том числе и близкие к правительственным кругам люди.

- А если бы сказали «Нет»?

- А зачем? Неизвестно чем бы это могло обернуться в дальнейшем. Живем мы, все-таки, по законам Международного союза конькобежцев. И если там посчитали, что выйти надо, со всех точек зрения было правильнее подчиниться.

- Не могу не отметить, что у вас - репутация человека, который во всех случаях жизни руководствуется прежде всего здравым смыслом. А поддаться эмоциям вы способны? Поступить так, как хочется, а не так, как правильно?

- Я часто делаю именно то, что хочу. Взять даже наше с мужем возвращение в Санкт-Петербург. Многие ведь спрашивали, зачем? Сидели бы, мол, в Америке, деньги заколачивали. Да захотелось! В Петербурге мне гораздо лучше. И наплевать на деньги.

РЕМЕСЛО И ВДОХНОВЕНИЕ

- Вы сейчас гораздо больше на виду, чем ваш муж - Игорь Борисович Москвин. А какова его заслуга в том, что вы, закончив кататься, перешли на тренерскую работу?

- Сто процентов. Все ученики Игоря, кстати, стали впоследствии неплохими тренерами. Неудивительно, что и меня он вовлек в эту профессию. Причем произошло это как бы между прочим: многие вещи впитывались подсознательно. Хотя, например, у Тарасовой и Чайковской я училась специально.

- Чему именно?

- Тому, как они работают, как строят программы, как влияют на своих учеников… Пыталась понять, почему именно их спортсмены становятся лучшими.

- Вы как-то сказали, что профессия тренера - это ремесло. А что такое вдохновение?

- Под ремеслом я подразумеваю необходимый перечень мероприятий. Составить программу, план работы, заставить спортсменов его выполнять. А вдохновение… Это, скорее, умение не просто провести тренировку, но сделать так, чтобы все, кто тебя окружает и задействован в работе, горели энтузиазмом и энергией. Чтобы ты сам приходил домой в хорошем настроении, независимо от степени усталости, не бросался на близких.

- Получается, в состояние вдохновения себя можно ввести искуственно?

- В любой работе есть вдохновляющие моменты. Для себя я давно вывела некое правило: стараться делать все в удовольствие. Только тогда твоя жизнь проходит при положительном заряде. Ну а если уж происходят какие-то неприятности, не надо позволять им воздействовать на себя дважды. Не переживать пост-фактум, если неприятность случилась.

- Чем дольше я работаю в спорте, тем больше склонна считать, что тренеры делятся на две категории. Первая наиболее многочисленна: те, кто, начиная работать, очень слабо представляют, до какого уровня сумеют дойти. Другие всегда ставят конкретную цель и работают так, чтобы именно этой цели добиться. К какой категории вы отнесли бы себя?

- Начиная работать с парами, я не имела ни малейшего представления, сумею ли чего-то достигнуть. И долго-долго на протяжении этой работы видела перед собой, извините за образное выражение, только попы. Собственного мужа, Станислава Жука, Чайковской, Тарасовой. Их спортсмены были так далеко впереди, что я даже не мыслила, что когда-нибудь встану рядом. А вот когда хотя бы раз прошел дорогу до золота, то, начиная работать с новыми группами, делаешь выводы: куда идти, как добиваться цели.

Ведь опыт - это не что иное, как некий комплекс действий, необходимый для достижения результата. Уже можешь себе позволить срезать углы, чтобы найти наиболее короткий путь к цели. Каждый раз, правда, это бывает по-новому. То больше препятствий, то менее талантливые, или более сложные по характеру спортсмены…

- А какой изначально должна быть идеальная заготовка для изделия под названием «олимпийский чемпион»?

- Прежде всего, это должен быть человек, сам желающий этого звания добиться. Готовый ради этого работать столько, сколько понадобится. Получающий удовольствие от того, что делает. Ну и не дурак.

- Ваши пары побеждали на четырех Олимпиадах. А кто из спортсменов в большей степени отвечал перечисленным требованиям?

- Не могу ответить. Каждый по-своему. И Артур Дмитриев, который, расставшись с Наташей Мишкутенок, захотел попробовать выиграть еще раз, и Оксана Казакова, которая, когда пришла в группу, была никем, но отчаянно хотела доказать, что она - личность, А Лена с Антоном - тем более. Так как они катались в разное время, сравнить невозможно.

НА СОРЕВНОВАНИЯХ МЕСТО ТРЕНЕРА - В БУФЕТЕ

- Что для вас главное в работе: процесс или результат?

- Процесс. В зависимости от того, как он идет, могу уже прогнозировать, к какому результату приведет. Хотя бывают, конечно, непредвиденные обстоятельства. Как, например, те, что возникли на последней Олимпиаде.

- В виде канадцев?

- В виде несколько неожиданной поддержки их западной прессой и общественностью. Но, несмотря на это, победа-то прогнозировалась заранее. И была достигнута. Сам процесс подготовки, создания программ, угадывания стиля, музыки, предпочтений публики и судей, психологического выпестовывания спортсмена - его подготовки ко всему, что может случиться, - все это безумно интересно. Как карточная игра. Когда каждый раз, начиная олимпийский цикл, знаешь, что через четыре года в конкретные день, минуту, секунду должно сложиться все по всем показателям.

Кроме этого, процесс подготовки - это всегда общение с огромным числом людей. С хореографами, заливщиками льда, представителями более отдаленных областей, иногда - совершенно не связанных со спортом. Это тоже доставляет громадное удовольствие.

- В связи с этим такой вопрос: не кажется ли вам, что победа в нынешнем фигурном катании стала продуктом гораздо более коллективного творчества, нежели лет двадцать назад?

- Безусловно. Раньше, например, можно было особо не задумываться, из чего шить костюмы. Шили, зачастую, сами родители - из того, что было в магазинах. Теперь же фигурное катание забралось на такой уровень, где мелочей не существует ни в чем. Начиная от компоновки музыки и заканчивая построением программы и стилем. Я же не семи пядей во лбу. Поэтому нужен и звукооператор, и хореограф, способный сделать программу так, чтобы она была непохожей на все предыдущие, и чтобы материал, из которого шьются костюмы, был не просто красивым, но позволял спортсменам свободно выполнять любые движения.

Сам спортсмен уже не может позволить себе не говорить по английски, если, разумеется, рассчитывает иметь подобающую раскрутку в прессе. Как, в общем-то, и тренер. Иначе он просто не сумеет войти в тот профессиональный круг, который занимается карьерой фигуристов на Западе. В вашей профессии ведь, наверняка, происходят аналогичные процессы. Одно дело - работать в газете «Гудок» и совсем другое - писать для «Спорт-Экспресс».

- Вы однажды сказали: «На соревнованиях место тренера - в буфете».

- Совершенно верно.

- К чему, в таком случае, сводится роль тренера на Олимпийских играх?

- Учить элементы на этой стадии, как понимаете, бессмысленно. Остается создавать спортсмену положительный настрой. Хвалить, успокаивать, следить, не повышается ли уровень стресса до недопустимого, вовремя подносить воду, салфетки, смотреть, чтобы не потерялась аккредитация, чтобы не опоздать на разминку - то есть постараться снять с человека все проблемы, за исключением собственного выступления. В то же время где-то вовремя улыбнуться, встретиться с журналистами, - способствовать тому, чтобы план выступления соответствовал твоему собственному сценарию и не был сорван в связи с непредвиденными ситуациями.

- Вам приходилось испытывать угрызения совести из-за того, что вы уделяете ученикам больше времени и внимания, нежели собственным детям?

- Постоянно.

- А чувство, что то, чем вы занимаетесь, никому, кроме вас не нужно, знакомо?

- Так я ведь и на самом деле занимаюсь тем, что нужно прежде всего мне. Работаю столько лет только потому, что мне интересно. А не потому, что преисполнена патриотизма и обязательств перед страной или кем-то лично. Хотя на соревнованиях, признаюсь, приходят в голову мысли, что раз уж вышла на такой уровень, надо выглядеть достойным образом.

Что касается угрызений совести, всегда успокаиваю себя тем, что в то время, как занимаюсь с чужими детьми, кто-то другой точно так же возится с моими. И если полностью отдаюсь профессии, почему должна думать, что другие преподаватели поступают иначе?

- Вы когда-нибудь плакали из-за профессиональных неудач?

ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ ДЛЯ МЕНЯ - ХОББИ

- Что из того, что вы считали очень значимым 20-30 лет назад, совершенно неважно сейчас?

- Понятия престижа - всякие знаки материального благополучия, начальство…

- В каком смысле - начальство?

- Мне стало менее важно, что думают обо мне люди, занимающие начальственные посты. Важнее, что думаю я сама. Не могу сказать, что мне совсем уж наплевать на чужое мнение, но мое собственное для меня, как правило, первостепенно. Например, я не очень большой специалист в одежде, но одеваюсь так, как мне удобно, а не так, как следовало бы с чьей-то точки зрения.

- Вы верите в необъяснимое - судьбу, фарт, рок?

- Верю в то, что мне по жизни везет. Бывали случаи, когда надо куда-то попасть, двери закрыты, но в последний момент либо из окошка кто-то выглянет, либо другая дверь откроется…

- У вашего мужа, если не ошибаюсь, всегда было хобби - резьба по дереву. А вам никогда не хотелось заняться чем-то «для души»?

- В отношении Игоря ошибаетесь. Резьбой он не увлекался. Его хобби был парусный спорт. Он в свое время был вторым в СССР в классе «финн». Соответственно, как все парусники, все умеет. Руки на месте. И, что более важно, - характер у него «парусный»: всегда поддержит, поможет. А вот у меня в качестве хобби всегда было фигурное катание. По профессии-то я была не тренером, а преподавателем института.

- А сейчас, обладая столь уникальным опытом работы, не чувствуете потребности учить не спортсменов, а тренеров?

- Учила ведь. И в институте физкультуры - все 15 лет, что там преподавала, и на катке. Пока жила в Петербурге, когда он еще назывался Ленинградом, у меня никогда не было собственного льда. Рядом со мной и Игорем бок о бок работали Николай и Людмила Великовы, Наталья Павлова. Думаю, они многое у нас взяли. Все мои спортсмены, которые сейчас стали тренерами, тоже, как мне кажется, используют наш опыт. Не только то, чему их учили, но и как. До сих пор периодически провожу семинары для тренеров за границей. Это в России никто не просит.

ПО ЖИЗНИ Я - ОДИНОЧНИЦА

- Можете вспомнить самый неожиданный подарок, который когда-либо получали?

- Одна женщина из Гудермеса прислала мне завещание на все имущество, которое останется после ее смерти. Было это в 69-м. Сначала она написала такое письмо: «Моя мама долгое время была прикована к постели. Однажды мы вместе смотрели какие-то соревнования, где вы выступали с Мишиным. Мама была настолько потрясена вашим катанием, что начала пытаться двигаться. И в итоге выздоровела. Не знаю, смогу ли когда-нибудь вас за это отблагодарить».

Сначала она присылала мне огромные корзины с фруктами, за которыми надо было ходить на вокзал - к поезду, а потом вдруг передала завещание. Не знаю даже, жива она сейчас, или нет.

- Я и сама получила огромное удовольствие, увидев в одной из телепередач архивные пленки с вашими выступлениями. А по жизни вы парница, или одиночница?

- Вообще-то я - человек компанейский. Семья большая. По трое детей было у дедушек и бабушек, у родителей. У меня две дочери. А вот в профессиональном отношении скорее одиночница. Стараюсь вести обособленный и независимый образ жизни. И не люблю, когда мешают.

- До сих пор помню, как накануне Игр в Нагано я пропустила чемпионат Европы из-за того, что у меня тяжело заболел отец. И как вы, не зная этого, упрекнули меня в непрофессиональном отношении к профессии. Вас действительно раздражают такие вещи?

- Господи, я же шутя сказала. Дело в том, что еще со спортивных времен, когда сама каталась с Мишиным у Игоря Борисовича, все наше общение шло как бы с подтекстом, который понимали только мы. До сих пор, случается, что-то скажу, а по лицам вижу: народ как-то странно реагирует. Всерьез сделать замечание журналисту было бы с моей стороны крайне глупо.

- Откуда такая корректность к не самой популярной среди спортивной публики профессии?

- Понимаете в чем дело… Я считаю, что журналисты - такие же профессионалы в своей области, как я в своей. И нет ничего неправильного в том, что человек всеми силами пытается подготовить нужный материал. Точно так же, как тренер готовит спортсмена. Кто-то делает это лучше, кто-то - хуже, но я знаю, что чем активнее буду общаться с прессой, тем больше появится информации обо мне и моих учениках. И что в этом случае журналисты напишут не то, что узнают от других, а то, что я расскажу им сама.