|
|
|
|
|
|||
Знаменитый тренер рассказала о своей любви к путешествиям, призналась, что не осуждает тех, кто говорит о ней гадости, и поделилась заветной мечтой - Татьяна Анатольевна, при том количестве поездок, которое вам при ходится совершать, вы не устаете? - Нет. Обожаю летать. В этом отношении я - как мой папа. Хожу плохо, дома в основном лежу, коплю энергию, но каждый раз с нетерпением жду, когда вылечу. Это для меня имеет особенный смысл: тронулась с места - значит, я живая. - Летаете так часто, как можете, или хотели бы чаще? - Куда уж чаще? И так летаю каждые две недели. Правда, летать на все без исключения этапы Гран-при уже не могу. Но такое было, когда я работала тренером. Так складывалось, что все мои ученики принимали участие в каждом из шести этапов. Однажды нужно было лететь из Канады в Японию без заезда домой. И я прямо со своим чемоданом заснула на пересадке на лавочке у гейта. Слышу, мою фамилию произносят. Сначала подумала, что проспала вылет. А оказалось, что «Люфтганза», которой я в тот год налетала какую-то невероятную прорву миль, повысила меня в классе. В Японию в итоге я летела бизнес-классом в кресле, которое раскладывалось, как кровать. Это было такое счастье... - Вы и сейчас ведь летаете бизнес-классом? - Да, к счастью, Первый канал, для которого я работаю на соревнованиях по фигурному катанию, всегда берет мне именно такие билеты. Но дело в том, что в перелетах длительностью до шести часов кресла полностью не раскладываются. А у меня больная спина. Долго сидеть после операции я не могу, иногда приходилось ложиться на пол прямо в проходе. Леша Ягудин однажды сказал по этому поводу: «Вон мой заслуженный тренер между рядами валяется!» - Есть ли у вас райдер, когда вы принимаете участие в коммерческих проектах? - Нет и никогда не было. Однажды на «Ледниковом периоде» я делила одну гримерку с Ингеборгой Дапкунайте и заметила, что ей приносят исключительно «правильную» еду. Вот тогда она мне и объяснила про райдер. Но я, видимо, человек другого поколения. Мне кажется, самое главное - это интересная работа. Все остальное ерунда. Что я сама себе не могу купить или приготовить ту еду, которую хочу? - Вы работаете сейчас на телевидении, потому что должны, или потому что вам так хочется? - Делаю это прежде всего для себя. Знаю, что многие любят меня слушать, ко мне всегда подходят, когда я где-то появляюсь, разговаривают, иногда - о серьезных вещах. Некоторым я даже помогаю решать какие-то серьезные проблемы, если имею такую возможность. Вообще считаю, что, если каждый из нас поможет хотя бы нескольким людям вокруг себя, мир изменится в лучшую сторону достаточно сильно. В этом плане я не оторвана от жизни: у меня есть подруга, которая с 17 лет имеет достаточно тяжелую инвалидность. А сейчас ей 81. - Очень немногие люди понимают, что такое жить повседневной жизнью, когда постоянно находишься в прицеле чужого внимания. Насколько это тяжело, а порой дискомфортно. - Я бы сказала, что это прежде всего ответственность. Выходишь из дома на рынок, хорошо бы посмотреть на себя в зеркало, чтобы не пугать своим видом людей. А на рынок за продуктами я люблю ходить сама. Конечно, от чужого внимания устаешь. Но это опять же ответственность перед людьми, которые к тебе подходят. Это ведь благодаря их вниманию мы становимся популярными. Именно эти люди дома включают телевизор, чтобы меня послушать. Или посмотреть, как я одета. - Помню с каким интересом в свое время болельщики рассматривали шубы, в которых тренеры по фигурному катанию стояли у борта. - Так холодно же. К тому же все мы представляли огромную страну, должны были быть хорошо одеты. А в те времена возможность быть хорошо одетой давалась нелегко. - Помню, как после неудачного старта Ягудина вы ножницами порезали новую норковую накидку, посчитав ее несчастливой. - А я уже этого не помню. Но хороших вещей за те годы я потеряла много. Ягудин был быстрый, постоянно куда-то исчезал, я его искала, бросая любимые вещи то тут, то там. Для Лешкиных выступлений у меня была любимая меховая куртка - легкая, удобная. И когда Леша откатался на Олимпийских играх в Солт-Лейк-Сити и выиграл, подкладка на этой куртке полностью истлела от моей внутренней энергии. Ягудин закончил программу, и подкладка упала на пол. Я подняла ее, и она прямо в руках стала распадаться на нитки. Мне бы в музей ту куртку отдать, но я никогда не умела ничего хранить. У меня нет ни одной записи моих спектаклей, а ведь их было более тридцати, до сих пор люди вспоминают. - Жалеете? - Нет. Папа всегда говорил на этот счет: «Иди вперед, дочка, не оглядывайся». - Как часто вы задумываетесь о том, что профессия тренера неблагодарна? - Никогда не задумываюсь. Это такая профессия. Ты отдаешь спортсменам все, что у тебя есть, и по другому не можешь. Более того, хочешь этого сам. Да и ученики меня никогда не обижали. - Даже Ирина Роднина? - Мне даже жаль Иру, когда я ее слышу, честно. Ведь именно со мной она стала великой. За шесть лет выиграла две Олимпиады, пять раз побеждала на чемпионатах мира. Но вот такой она человек, с таким характером. Я всегда это знала, но лезла из кожи вон: не могла позволить себе, чтобы Ира была второй, а не первой. Я забирала из роддома ее ребенка, находила для нее музыку, чтобы Ира сразу после рождения сына привыкала к мысли, что вернется и снова будет выигрывать. Если человек не помнит и не ценит таких вещей, почему я должна по этому поводу расстраиваться? Не хочу даже думать об этом. К тому же я никогда не рассчитывала неа благодарность. В тот год, когда Роднина стала у меня чемпионкой мира, в танцах победили Ира Моисеева и Андрей Миненков - пара, которую я растила много лет. Их победа была для меня в тысячу раз важнее. - Как вы относитесь к негативным комментариям в ваш адрес в интернете? - Почти не читаю их. Не считаю, что они справедливы. Если я о чем-то говорю, всегда подчеркиваю, что высказываю свое личное мнение. В конце концов меня посадили перед микрофоном именно для этого, а не для того, чтобы я пела хором. И мне кажется, что на свое личное мнение я точно имею право. Помните, сколько негатива вызвали мои слова о Загитовой? А я ведь ничем и никак ее не обижала, более того, сказала, что очень горжусь результатами Алины. И что мне очень жалко, что жизнь такой спортсменки измеряется всего тремя программами. Это действительно очень жалко, и я всегда буду на этой своей позиции настаивать. Чем дольше фигурист катается, тем лучше его знают, тем больше любят, сильнее переживают. Так устроен мир. - Чего вам больше всего не хватает в жизни? - Работы. Я прежде всего линейный тренер. Мне Тамара Москвина недавно сказала: «Таня, не говори ты уже ради бога, что у тебя нет катка». А почему я не должна об этом говорить? Да, я не могу уже работать так, как работала когда-то, но я хочу иметь возможность прийти на лед и заниматься любимым делом. Учить тренеров, помогать спортсменам. Мне в феврале исполнится 73, и всю свою сознательную жизнь я прожила с тем, что утром человек должен встать с кровати и пойти на работу. Если ты не понимаешь, куда и зачем тебе идти, зачем ты проснулся? Сейчас я уже без внутренней боли об этом говорю. Просто очень жаль, что столько лет меня не использовали по назначению. Сидеть перед микрофоном - это не мое назначение. Поэтому, наверное, многие и сердятся, что я занимаюсь не своим делом, пусть даже получаю за это какие-то призы. - В вашей жизни есть традиции? - Всегда прихожу на кладбище ухаживать за могилами своих подруг. Всегда в день рождения папы приезжаю на Ваганьково 10 декабря в 12 дня. Туда же до сих пор приезжают многие папины хоккеисты. Мы выпиваем любимую папину «Клюковку», поминаем папу. Я справляю все дни рождения: мамы, сестры, моего мужа Володи Крайнева, тем более что 1 апреля - это заключительный день конкурса его имени. Так меня учила мама: пока человек жив, он должен справлять дни рождения дорогих ему людей. - Есть ли какое-то место на земном шаре, где вы хотели бы побывать? - Да, но эта мечта уже недостижима. Очень хочу побывать на Гавайях, всегда мечтала. Где нет ни осени, ни зимы, всегда одинаково солнечно и тепло. Но боюсь, что просто туда не доеду. 2020 год
|
Фигурное катание - Тренеры
