Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

«Убью! Вот сейчас прямо пойду и убью обоих! Только появятся они здесь! Что ты сидишь? Звони. В полицию звони, в больницы. Может, они уже где-нибудь при смерти! Не дай Бог, что-то случилось», - Тарасова металась по гостиничному номеру, переводчица Женя накручивала диск, перебирая полицейские номера по трассе Бирмингем - Шеффилд. А директор труппы «Все Звезды» Семен Могилевский пытался успокоить обеих: «Все будет в порядке. Голову даю на отсечение, у них просто нет телефона гостиницы, и они не могут сообщить, что задержались в пути. Никуда не денутся, приедут». И выругался: «Черт знает что такое! Детский сад!».

Тарасова выдержала паузу, во время которой закинула в себя очередную горсть успокоительных и сердечных таблеток, и с расстановкой отчеканила: «Тогда тем более убью. Сама!».

Виновниками суматохи были двое артистов тарасовского театра Алексей Киляков и Алексей Тихонов. Во время очередного переезда из города в город половина труппы на взятых напрокат машинах заскочила в Бирмингем посмотреть показательные выступления чемпионата мира.

На одной из таких машин меня доставил в Шеффилд - к Тарасовой - Володя Федоров, и уже поздно вечером, когда все артисты должны были быть на местах, но двоих не было, я и услышала то самое, тарасовское, «Убью!» А еще через полчаса выяснилось, что Могилевский был абсолютно прав. Тарасова же, мгновенно остыв, улыбалась: «Молодец, что к нам приехала. Послезавтра - первый спектакль, так что все и всех увидишь сама. Они у меня за-ме-ча-тель-ные!».

«Золушку», которая с сумасшедшим успехом идет в Англии, у Тарасовой танцуют три состава. В каждом показе, меняясь ролями, участвуют все 24 артиста труппы. Сама того, вероятно, не зная, Тарасова блестяще воплотила в жизнь принцип армейского старшины, заставляющего солдат копать траншею от забора и до обеда. Кстати, именно такой тактики придерживался в свою бытность главным тренером советской хоккейной сборной и ее отец - великий и грозный Анатолий Тарасов, прекрасно понимавший, как все великие тренеры его поколения, что пять минут свободного времени у спортсмена - это готовое ЧП. Парадокс же заключается в том, что «копать» оказывается гораздо интереснее, чем «не копать».

Во время спектакля Тарасова всегда за кадром. В каком бы городе ни происходило действие, ее место у льда занимает тренер-постановщик Владимир Ульянов - бывший артист ансамбля Моисеева с 25-летним стажем и правая рука Тарасовой, сама же она большей частью находится в отведенной руководству труппы комнатке, где декорации не меняются: сигареты и сердечные капли на столике и богато расшитый черным стеклярусом пиджак на вешалке в углу, который надевается на несколько минут по вечерам - единственный тарасовский выход перед публикой.

«Я горжусь, что у меня фигуристы становятся лучше, чем они были в спорте, - говорила Тарасова в интервью прошлой осенью, когда новенькие, сделанные англичанами театральные декорации и костюмы только ждали дебюта. - Они умеют все. И если на лед выходит второй состав, в котором Золушку и Принца танцуют Инна Волянская и Алексей Тихонов, это вовсе не значит, что они хуже Марины Пестовой и Марата Акбарова. Они просто совершенно другие».

И все-таки «Золушка» ставилась «на Пестову». Когда во втором действии спектакля двенадцать фигур-часов стрелками захлопывают Золушку-Марину, завершая таким образом ее танец с Принцем, зал плачет...

МАРИНА ПЕСТОВА

Спортивная специализация - парное катание (партнер - Станислав Леонович). Чемпионка СССР 1981-1983гг. Бронзовый призер чемпионатов Европы и мира 1980г. Серебряный призер чемпионатов Европы и мира 1982 г. 4-е место на Олимпийских играх-80. В театре с 1991 года.

- Когда я уходила из спорта, мне было чуть больше восемнадцати, но я чувствовала себя настолько уставшей, что не могла даже смотреть, как катаются другие, - мне их было безумно жалко. Три года работала тренером, но очень быстро и с ужасом поняла, каким грязным может быть наш вид спорта: даже в соревнованиях 12-летних детей я столкнулась с совершенно жуткими судейскими интригами. И ушла. Потом вышла замуж за Марата, родилась Анжела. Уже тогда Марат работал с Тарасовой, а шесть лет спустя Татьяна Анатольевна вдруг предложила и мне попробовать покататься. Театр тогда уезжал на гастроли в Австралию, а я стала приходить на СЮП, где меня пускали на лед. И сама не заметила, как втянулась.

- Когда вы на льду, Марат для вас партнер или Принц?

- Для меня-то Принц. Но если я вдруг в чем-то ошибаюсь, он иногда та-ак посмотрит!

...Когда Пестова - еще у Станислава Жука - каталась со Станиславом Леоновичем, а Марат с Вероникой Першиной, Жук сделал для всех четверых совместный номер - «Калинку». Попытавшись впервые поднять Марину, Марат уронил ее на лед. У Тарасовой их поддержки уникальны. Во время дуэта Принца и Золушки, который длится почти десять минут, две трети времени Марина парит в воздухе.

- Вам не бывает страшно?

- Я очень долго не могла привыкнуть не смотреть вниз, за рампу, где оркестровая яма. В других коллективах бывали случаи, когда артисты со льда улетали прямо в зрительный зал. Тьфу-тьфу-тьфу!

- А когда травма или просто что-нибудь болит, тогда как?

- Приходится отказываться от каких-то элементов. Кстати, Марат до сих пор полностью не восстановился после разрыва паховой мышцы, поэтому пока не делает все свои прыжки. Но я считаю, что профессионализм артиста заключается и в том, чтобы уметь завести зал в любом состоянии.

- Но ведь, наверное, безумно устаешь от постоянных переездов, от семи спектаклей в неделю...

- Конечно. Особенно тяжело, когда спектакль идет в одном городе достаточно долго. Но, с другой стороны, новый город - значит, премьера. Тарасова часто уезжает по делам в Москву. А возвращается - мы снова катаемся, как в первый раз. Для нее...

ОЛЬГА ВОЛОЖИНСКАЯ

Спортивная специализация - танцы на льду (партнер - Александр Свинин). С 1981 года выступала за сборную СССР. Серебряный призер чемпионата Европы-83. В театре с 1986 года.

В спорте она всегда была другая, нежели все остальные танцоры, вместе взятые. Всегда узнаваемая, выражаясь балетно-хореографическим языком - характерная актриса. Их с Сашей Свининым знал весь мир, несмотря на то что они никогда не были чемпионами. В группе Елены Чайковской, где тренировались фигуристы, львиная доля внимания, как водится, доставалась лидерам - Наталье Линичук и Геннадию Карпоносову. Потом на мировой арене надолго воцарились Джейн Торвилл и Кристофер Дин, Наталья Бестемьянова и Андрей Букин, так что уход Воложинской и Свинина из спорта был предрешен заведомо не с первых ролей. И как-то случилась совместная дорога в поезде Москва - Вильнюс, и ночной - до утра - разговор Ольги в тамбуре с Тарасовой. Именно после этого Воложинская и Свинин появились в составе «Звезд».

- С нами никто и никогда столько не возился, - рассказывала Оля. - А ведь фигурист, будь он в спорте или в театре, всегда нуждается во внимании. Уже за это я была безумно благодарна Тарасовой. Хотя изначально мне казалось, что я сыта фигурным катанием на всю оставшуюся жизнь. Да и к Тарасовой ушла с условием, что кататься не буду, а буду помогать ей ставить программы. Но потом Тарасова поставила для меня «Кармен-сюиту» - 45-минутный мини-спектакль. И я почувствовала, что наступила совершенно новая жизнь. Я забыла все соревнования, в которых участвовала. Забыла без боли, без ностальгии.

Правда, в прошлом году, когда Тарасова предложила мне роль Мачехи, я растерялась. Потому что была убеждена в том, что из себя можно достать только то, что заложено в душе. Мачеха - совершенно не моя роль, не мой характер. Кармен - да. Карабоз в «Спящей красавице», Лебедь Чайковского - тоже. Я купалась в тех образах. А впервые почувствовала, что смогу сыграть Мачеху, когда, уже не помню в какой раз, посмотрела «Золушку» с Фаиной Раневской. Помните, в фильме: Золушка танцует, а Мачеха спускается по лестнице? Я увидела глаза Раневской и именно в тот момент поняла, каким должен быть мой образ. Сейчас же, чем больше я танцую эту роль, тем сильнее чувствую, сколько можно еще из нее вытащить.

- А роль Труффальдино?

- О! Это отдых! Обожаю всякие штучки с переодеваниями. Конечно, я чисто физически не могу состязаться с Труффальдино, которого в первом составе танцует Леня Казнаков, но зато у меня - огромный простор для эмоций. А чем эмоциональнее роль, тем больше я получаю от нее удовольствия.

- Ваше выступление со Свининым на профессиональном чемпионате мира несколько лет назад, где вы заняли второе место за Джейн Торвилл и Кристофером Дином, - это было серьезно или же это была эмоциональная передышка?

- Это была авантюра чистейшей воды, на которую, как ни странно, нас толкнула сама Тарасова. Когда мы узнали, что есть возможно выступить (а до этого уже четыре года откатались в различных театральных постановках), до чемпионата оставался месяц, и, естественно, готовить программу было уже поздно. Мы выбрали кусок из Кармен, немножко его переделали под спортивный вариант и приехали в Барселону. Вот там у меня начался мандраж. Я настолько успела забыть атмосферу соревнований, что, когда вышла на лед, с ужасом почувствовала, что колени стали ватными. И дико разозлилась на себя. Наверное, поэтому и откатались мы так, что проиграли англичанам с минимальным счетом.

- Это же было блестящей возможностью для вас продолжить карьеру в профессиональном спорте.

- Мы не захотели. Наверное, то выступление было необходимо чисто психологически: все-таки из спорта мы уходили в каком-то отношении неудачниками. И подсознательно это мучило и меня, и Сашу. А когда стали вторыми, обыграли всех тех, кому всегда проигрывали в спорте, я моментально успокоилась. И поняла, что нам больше не надо кому-то что-то доказывать.

- Мне показалось, что вам вполне удалось самоутвердиться и в роли постановщика. Я имею в виду вашу предолимпийскую работу с Сюрией Бонали.

- Скорее, мне удалось сделать себе хорошую рекламу. Что же касается творческого удовлетворения, то его практически не было. Надо просто знали Бонали. В их семье существует только мама, две собаки и сама Сюрия. Остальное - второстепенно, кто бы из тренеров с Бонали ни работал. Все, что я пыталась поставить, после вмешательства мамы через считанные минуты начинало выглядеть совершенно по-иному. В результате сводилось только к прыжкам.

- В таком случае вас должно бы разочаровать многое из того, что происходило на чемпионате мира.

- И разочаровало. Я отнюдь не считаю, что спортивная программа должна выглядеть, как показательный танец. Но при всем это меня потрясло выступление Элвиса Стойко. Потому что бросалось в глаза, насколько в отличие от других он продумал свое выступление в произвольной - на музыку Вангелиса «Христофор Колумб». Ни одного лишнего движения. Он сделал все прыжки, при этом ни на миг не вышел из образа. Это величайшее искусство. Особенно в спорте.

- А театр Тарасовой - это что - искусство, спорт, шоу?

- Совершенно новый жанр искусства. Новый вид фигурного катания. Такого не было никогда. И я не знаю, как ей удается все это придумывать...

«...У меня до сих пор танцуют все мои бывшие ученики, - рассказывала осенью Тарасова. - Таня Войтюк, Вася Благов. А они, если выражаться спортивным языком, - это этап начала 70-х. Олимпиады в Саппоро».

ТАТЬЯНА ВОЙТЮК

Спортивная специализация - танцы (партнер - Вячеслав Жигалин). Трехкратная обладательница Кубка СССР. Чемпионка СССР. Бронзовый призер чемпионата Европы 1970 года. В театре с 1993 года.

«Мне было достаточно страшно и тяжело начинать снова работать с Тарасовой, несмотря на то что в спорте я была ее самой первой ученицей. Может быть, потому, что после спорта я в общей сложности проработала в различных балетах 19 лет, и, несмотря на то что с нами работали выдающиеся постановщики, которые делали потрясающие авторские работы, я понимала, что на свежих чемпионов публика всегда смотрит с гораздо большим интересом. Но Тарасовой удалось найти самый удачный выход из нынешнего тупика, в который уже зашло и фигурное катание, и ледовые балеты. И там, и там образовался колоссальный дефицит свежих идей.

Правда, к Тарасовой я уходила с убеждением, что через год закончу кататься вообще. Постоянно думала о том, что уже много лет практически без моего участия в Москве растет сын, что пора осесть дома. Тарасова, видимо, чувствовала это, поэтому сказала сразу, что если я не захочу остаться, то удерживать меня она не будет. Тем более роль Королевы и Короля в «Спящей красавице», на которые она пригласила нас со Славой - моим мужем, требовала не столько катания, сколько сидения на троне на протяжении всего спектакля. Вот мы и сидели. А я к тому же постоянно ломала себе голову: зачем Татьяне понадобилось меня приглашать?».

«Мне нужна была Королева, - вспоминала Тарасова, - и другую кандидатуру я даже не искала. Потому что Танька - королева по жизни. И была такой даже тогда, когда начинала у меня совсем девчонкой. И когда я только задумывала постановку «Золушки», я знала, что роль Феи - это роль Войтюк. И она сама захотела работать дальше. Точно так же, когда мне стало ясно, что все партнеры должны быть абсолютно универсальны и надежны, я вытащила из цирка Васю Благова. И ни секунды не пожалела об этом...».

«Конечно, бывает разное, - рассказывала Таня Войтюк. - Как в любом коллективе, у нас есть свои сложности и проблемы. Та же Тарасова может вдруг ни с того ни с сего встать на дыбы - и тут же отойти, обласкать: артисты - они ведь и ранимые, и ревнивые... Но в целом весь наш театр, как дом. В котором хочется жить, хочется наводить в нем порядок».

- Мы с тобой поедем в Москву вместе. Я так решила. Рейс когда? В пятницу? Едем в пятницу. А во вторник я вернусь, - говорила Тарасова за два дня до моего отъезда из Лондона. Но ночью ей позвонили Марина Климова и Сергей Пономаренко, слезно умоляя заехать хоть на денек, доделать показательный танец «Ромео и Джульетта» на музыку Чайковского, который прошлой осенью Тарасова и ставила и с которым фигуристы намеревались выступать в ежегодном (и уже традиционном для них) Туре Коллинза.

- Господи, мне же некогда совсем! Хотя... Если вылететь в субботу, - размышляла вслух Тарасова, - за три дня мы все успеем, тогда в Москве я буду... Решено!

Через три дня уже из Москвы я звонила ей в Лос-Анджелес. А через две недели, на премьере коллинзовской труппы чемпионов, после выхода Климовой и Пономаренко, двадцатитысячный зал аплодировал стоя.

- Господи, ну как можно? - недоумевала Тарасова во время просмотра показательных выступлений на чемпионате мира. - Чемпионы должны пять-шесть показательных танцев иметь, а они старье катают - набор элементов. Иногда мне хочется просто так, бесплатно, взять и придумать всем показательные номера. Чтобы только такого позора на льду не было!

Театр - это, конечно, совсем не спорт, а ледовая сцена 12х12 метров - не хоккейное поле. Но вальс на балу у Короля одновременно танцуют восемь дуэтов. Работают ближе друг к другу, чем фигуристы-парники. У всех - различный рисунок танца, разные поддержки. Все это - на скорости, при которой наблюдать за происходящим из-за кулис становится жутковато. На том же пятачке Труффальдино - Леня Казнаков, когда-то призер множества чемпионатов страны, и Сказочник - Юра Цимбалюк (более позднее поколение, титулы те же) в диаметрально противоположных концах площадки прыгают аксели в два с половиной оборота, через полкруга - бедуинские прыжки и снова аксели. На малой скорости - сами понимаете - такого не сделать.

- Мы делали и тройные, - рассказывал Казнаков. - Что скрывать, все фигуристы-одиночники в той или иной степени тоскуют по большому льду, по более высоким скоростям. Но чрезмерная сложность в театре может быть опасной. Да и падать нам нельзя. Никому. Это ведь только кажется, что есть роли главные и второстепенные. Возьмите роль Сказочника: она небольшая, но ведь это он ведет действие. И от него зависит, насколько он сумеет увлечь зрителя своей сказкой. А Труффальдино создает настроение внутри этой сказки...

ЗА КУЛИСАМИ

Первый спектакль недели идет во вторник. А по понедельникам в театре хозяйничают костюмеры. Валентина Сырчина (когда-то ведущий закройщик Дома моделей спортивной одежды) и Елена Калачикова. Штопают расползающиеся костюмы английского пошива («Где только эти англичане материалы покупали, не иначе на блошиных рынках!»), стирают, гладят, развешивают по гримерным, перекраивают бальные камзолы (от множества поддержек у партнеров моментально вытирается и чернеет на плечах золотое шитье). Как ни парадоксально, самые качественные костюмы - у третьего состава. Которые по тем же самым эскизам (кстати, российским - художницы Нателлы Абдулаевой) шили в Москве из тканей, купленных Тарасовой: изготовление третьего комплекта показалось англичанам слишком дорогим удовольствием. Но и эти костюмы не выдерживают - рвутся. Ветшает даже черный тарасовский пиджак. И когда она идет на поклон, по коридору ложится тоненький стеклярусный след.

Во время спектакля Сырчина и Калачикова постоянно за кулисами: снять - надеть, снять - надеть. Иногда кто-то берет на себя целиком всю работу. Тогда другая может посмотреть спектакль по-настоящему: переодевается в выходной костюм и приходит в театр только к первому звонку - с парадного входа.

- Очень интересно наблюдать с точки зрения зрителя за теми, кто в театре недавно, - рассказывала Калачикова. - Леша Тихонов, уже танцуя Принца, очень долго был «спортсменом». Впрочем, они все были такими: Артем Торгашов, Цимбалюк, Володя Федоров. Это трудно объяснить, но со стороны видно, что артист словно находится в какой-то изоляции ото всех - публики, партнеров. А потом вдруг это проходит.

- Я страшно тосковал первое время по спорту, - вспоминал Тихонов. - Последние два года катался в Японии, японцы в благодарность за меня в ЦСКА даже автобус «Ниссан» прислали. Здесь, в театре, уже несколько лет работала моя бывшая партнерша Катя Муругова. Но танцевать я начал с Инной Волянской (до театра Инна выступала в паре с Валерием Спиридоновым и несколько лет входила в сборную страны. - Е.В.) и очень быстро понял, как мне повезло: такой партнерши у меня не было никогда в жизни. Да и работать так, как у Тарасовой, тоже не приходилось. Сначала думал, что не выдержу - слишком велика была физическая и эмоциональная нагрузка. Но знаете, именно поэтому от Тарасовой трудно уйти: после работы с ней все остальное, в том числе и спорт, становится просто неинтересным.

«Здесь хочется жить, хочется создавать уют и наводить порядок», - эти слова Тани Войтюк, на мой взгляд, наиболее точно характеризуют театр Тарасовой. Это действительно Дом, в котором происходит разное, но все равно, что бы ни случилось, артисты для Тарасовой - всегда дети. На все внутренние совещания обязательно приглашают тех, для кого, как и для самой Тарасовой, театр давно стал главным смыслом жизни. Леня Казнаков, например, никогда не позволит себе пройти в костюме через уже пустую сцену, если в зале остался хоть один зритель.

Хотя был и такой случай: в Кройдоне за несколько минут до начала премьеры в театре раздалась пожарная сирена и всех - Золушку, Принца, Короля (Славу Войтюка в гриме и парике), Мачеху с семейством и придворную свиту - выгнали прямо на улицу, в толпу зрителей, большую часть которых составляли старушки в букольках из местного заведения для престарелых. Когда спектакль все-таки начался, воспитанные английские бабульки визжали от восторга и аплодировали так, как ни в одном предыдущем и последующем месте гастролей.

Падение во время спектакля всегда ЧП. («Если кто-то вдруг упал, - рассказывала Тарасова, - сразу бежит извиняться. Передо мной, перед партнерами. Я же знаю, как они сами из-за подобного переживают!») Есть, правда, крайне редкая, но анекдотичная категория падений, которая даже послужила поводом для создания неофициального «Клуба любителей выезжать на лед в чехлах», почетным членом которого вполне можно считать Марата Акбарова, забывшего однажды снять чехлы с лезвий в самый торжественный момент - перед выездом на заключительный поклон. А еще есть традиционные субботние вечеринки - party, когда отмечаются все случившиеся за неделю дни рождения, праздники, приезды друзей.

Тогда в ближайшем супермаркете закупают продукты и напитки и уже ночью, после возвращения с вечернего спектакля, накрывают стол в самом большом помещении очередной гостиницы, где веселье идет до утра.

А если этой же ночью заглянуть в опустевший театр, то можно увидеть в лужицах тающего льда мерцающие бусины черного стекляруса. Как монетки, брошенные на счастье...