Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Тридцать лет назад на мировом первенстве-1975 в американском Колорадо-Спрингс был открыт счет советским золотым медалям в мужском одиночном катании.

В каждом виде спорта время от времени появляются на редкость целеустремленные и трудолюбивые люди, которые на первый взгляд не имеют никаких шансов когда-нибудь одержать по-настоящему крупную победу. Много лет Сергея Волкова считали именно таким. В сборную он попал в 1968-м - в 19-летнем возрасте поехал на свой первый чемпионат Европы и занял на нем 12-е место. Даже по меркам тех времен результат никак не мог считаться впечатляющим.

Впрочем, тогда это никого кроме личного тренера Сергея - Виктора Кудрявцева не волновало.

БЕЛАЯ ВОРОНА

Со спортивной точки зрения Волков прогрессировал довольно заметно. На своем втором первенстве континента он стал уже седьмым, еще через год - пятым. Но о нем почти не писали. Страна работала на другого спортсмена - Сергея Четверухина, ставшего в 1969-м первым советским призером европейского чемпионата. В самом начале 70-х Четверухин уже вовсю сражался за европейское и мировое золото с легендарным чехом Ондре Непелой, а Волков продолжал оставаться в тени. Болельщики обращали внимание разве что на его внешность: даже далеким от фигурного катания людям трудно было не заметить пронзительно белесого парня, у которого белыми были даже брови и ресницы. Специалисты отмечали другое: фантастическое, почти бесшумное скольжение. Но кого волнует скольжение, если оно не помогает докатиться до медалей?

На стороне Четверухина было еще одно преимущество - тренер. Великий Станислав Жук. Магия его имени была столь велика, что невольно распространялась на всех, кто работал под руководством знаменитого маэстро. На фоне Жука терялся даже Игорь Москвин, который вполне успешно работал с Юрием Овчинниковым. А ведь была еще и Елена Чайковская с ее Владимиром Ковалевым и огромным, что немаловажно, влиянием за кулисами фигурного катания.

У Кудрявцева Волков был одним из первых учеников. В 1957 году молодой тренер только-только начинал самостоятельную работу после окончания института, и Волкова получил как бы по наследству - от опытного, но уже преклонных лет Петра Петровича Тихонова, который собирался уходить на пенсию. Тогда Сергею было всего восемь лет.

- Он катался у Тихонова в подготовительной группе и очень выделялся среди остальных детей, - вспоминал Кудрявцев. - Был настолько мягок, что движениями напоминал кошку. Имел от природы феноменально эластичные колени, голеностопы. Оттолкнется - и его словно несет по льду. Разработать суставы до такой степени невозможно никакими тренировками.

Я любил с ним работать. Родители Сергея не имели к спорту никакого отношения и толком не занимались сыном были слишком заняты. На каток его привозила бабушка. Позже я стал замечать, как сильно влияет она на формирование характера Сергея. Он рос очень правильным и в каком-то смысле старомодным. Серьезным, тихим. Его уважали все, кто так или иначе с ним пересекался. Прежде всего потому, что Волков обладал повышенным чувством справедливости. Любая ложь мгновенно выводила его из себя.

Сергея отличало еще одно качество - потрясающая работоспособность. В те времена это было принципиально важно: обязательные упражнения - «школа» - требовали от спортсмена огромного терпения, настойчивости, дотошной мобилизации. Отрабатывать их приходилось самое малое два с половиной часа ежедневно. Уверен, что Волков с его умением анализировать и делать выводы мог бы стать очень хорошим тренером. Хотя прыжки давались ему крайне тяжело.

Жена Кудрявцева (а в те годы - его ученица) Марина рассказывала:

- Помню, как Волков разучивал двойной аксель. Он отталкивался, делал красивый пролет надо льдом, очень технично выполнял вращение - и падал. Из-за того что коленные связки были слишком мягкими, суставы просто не выдерживали нагрузки при приземлении. Сергей жутко злился, оставался на катке после тренировок и пробовал прыжок снова и снова. Чтобы ему не было скучно, я тоже оставалась, и он принимался параллельно учить меня. Так, вдвоем, мы и освоили этот прыжок.

Даже начав завоевывать медали на чемпионатах страны и попав в сборную, Волков производил впечатление предельно замкнутого в себе человека. Его мужская энергетика на льду завораживала, но в то же время катание получалось слишком сухим, академичным. Сделать в произвольной программе подобно Овчинникову или Ковалеву какой-то залихватский жест для Волкова было столь же немыслимо, как для члена Политбюро - пройтись вприсядку перед президиумом на партийном съезде. Один из журналистов, писавших в 70-х о фигурном катании, утверждал, что у Волкова из-за его замкнутости и малоразговорчивости никогда не водилось друзей в сборной. Это не так. Просто дружил Сергей с теми, кто, как и он сам, никогда особо не старался быть на виду. С Алексеем Сурайкиным, Александром Горшковым. Журналистам же был куда интереснее другой персонаж - Ковалев, неуправляемость которого вошла в легенду: по дисциплинарным причинам фигуриста дважды лишали звания заслуженного мастера спорта, и он дважды добивался его заново.

Если бы не серебряная медаль, завоеванная Волковым на чемпионате Европы-74 в Загребе, никто, уверена, и не узнал бы, что фигурист выступал там со сломанным пальцем ноги, вовсе не считая это подвигом. Сказывалось бабушкино воспитание: мужчина должен уметь терпеть боль и не имеет права проявлять на людях свою слабость.

Полтора месяца спустя Волков выиграл еще одно серебро - на чемпионате мира в Мюнхене. Эти медали стали компенсацией за все годы неудач. Ведь одно время Волков был даже близок к тому, чтобы вообще оставить фигурное катание. У него была конкретная цель - поступить в летное училище в Ростове-на-Дону. В этом городе фигуристы регулярно проводили летние тренировочные сборы и два года подряд, тайком от Кудрявцева, Сергей подавал документы в приемную комиссию. Его забраковали оба раза. Вторично возвращая документы совершенно здоровому, атлетичному парню, председатель медицинской комиссии категорически сказал: «После первого же прыжка с парашютом ты останешься без ног».

И в то же время этот период жизни был одним из наиболее безмятежных. Волков был счастливо женат на фигуристке Людмиле Олеховой, они почти не расставались, поскольку большую часть года проводили вместе на тренировочных сборах (Мила каталась в паре со своим братом-близнецом Андреем, с которым Сергея всегда связывали дружеские отношения). Единственное, что слегка расстраивало молодую женщину, это все более частые выезды мужа на крупные соревнования и растущее внимание к нему совсем юных поклонниц - сама Мила была старше Сергея на четыре года.

Но через год кривая везения снова ухнула вниз: на чемпионате Европы-75 Сергей занял лишь четвертое место. Это был первый чемпионат континента, на котором золото в мужском одиночном катании получил советский спортсмен - Ковалев. И фаворитом на мировое первенство в Колорадо-Спрингс ехал уже он.

СЕНСАЦИЯ В КОЛОРАДО

Во время первой же тренировки на американском льду Волков упал и получил разрыв связок коленного сустава.

- Мы приехали на базу в Колорадо за 20 дней до начала чемпионата, чтобы получше акклиматизироваться, - рассказывал Кудрявцев. - После падения Сергея немедленно доставили в клинику (в Колорадо-Спрингс расположен всемирно известный центр спортивной травмы. - Е.В. ), где выяснилось, что повреждение гораздо более тяжелое, чем казалось на первый взгляд. В клинике Сергей пробыл 14 дней. Все прекрасно понимали, что выступать он не сможет. На то, чтобы принять окончательное решение, у нас оставалось четыре тренировки. Прыгать мы даже не пытались - делали «школу». И Волков сказал, что попробует выступить хотя бы в этом виде программы.

Он откатал «школу» так, как не катал еще никогда в жизни. Видимо, травма заставила его очень тщательно контролировать свое физическое состояние, не оставляя времени на то, чтобы думать о результате и нервничать. Отрыв от соперников получился громадным. Сыграла роль и уверенность судей в том, что спортсмен снимется после первого проката. Они не видели необходимости на всякий случай придержать оценки.

- Скажу честно: я не верил, что Волков может выиграть, - продолжал Кудрявцев. - Быть третьим, вторым - да. Но не первым. В 1974-м он помимо серебра получил «малое» золото - за лучший результат в обязательных упражнениях. В произвольной выгодно отличался от соперников техникой скольжения, скоростью, реберностью, здорово вращался, хорошо делал шаги. Но второй оценкой всегда проигрывал. Природой ему не дано было быть артистом. Плюс был слишком падучим - из-за ног. А тот же Ковалев при весьма посредственной технике прыжков ухитрялся выезжать с самых невероятных приземлений. Немалую роль играло и отношение публики. Овчинников, например, никогда не был чемпионом мира или Европы, но авторитет и популярность в стране (а значит, и у судей) у него были куда выше, чем у Волкова.

Сняться с соревнований после обязательных фигур Волков отказался категорически.

Произвольную он тоже выполнил идеально. Сделал все три тройных прыжка (тогда это был стандартный набор для мужского одиночного катания), и достать его было уже невозможно.

Кое-кто утверждал потом, что Волков победил в Колорадо-Спрингс лишь потому, что остальные упали. С одной стороны, это было правдой. С другой, - отрыв Сергея от соперников перед финальным выступлением был таков, что, даже если бы Ковалев или Карри получили за исполнение своих программ 5,9, они все равно остались бы позади.

КОНЕЦ КАРЬЕРЫ

Сезон-76 Волков начал у Станислава Жука. Расставание с Кудрявцевым внешне прошло спокойно, хотя причину перехода не мог понять никто. По словам тренера, Волков, которому уже исполнилось 26 лет, честно признался, что у него остается не так много времени для активных выступлений - от силы пара-тройка лет, и хочется попробовать какое-то новое направление. Однако близкие к Кудрявцеву люди утверждали, что решение поменять тренера принадлежало вовсе не Сергею, а его жене Миле. Волков же просто устал сопротивляться и подчинился давлению.

Жук принял спортсмена сразу. В тот момент в его группе был относительный вакуум: после Олимпийских игр-1972 из фигурного катания ушел Четверухин, распался знаменитый на весь мир дуэт Ирина Роднина - Алексей Уланов. Жук сделал новую пару, заменив Уланова Александром Зайцевым, но эти фигуристы, выиграв с ходу чемпионат Европы в Кельне и чемпионат мира в Братиславе, ушли к Татьяне Тарасовой.

Уланов же с новой партнершей Людмилой Смирновой оказался у Кудрявцева. Предположить такой поворот событий было несложно. Расстаться с Родниной Уланов собирался еще до Игр в Саппоро и не скрывал этого. Использовал каждую возможность, чтобы вырваться из Москвы и на день-два уехать к Смирновой в Питер. После разрыва с Родниной Уланов и Смирнова поженились и стали кататься вместе.

Говорят, Жук был немало разозлен случившимся, и прежде всего тем, что Уланов не ушел из спорта вообще. Когда к нему перешел Волков и его тренеры - бывший и нынешний - столкнулись на каких-то соревнованиях, Жук, обращаясь к Кудрявцеву, произнес странную фразу: «Я взял Волкова только с одной целью. Чтобы ты на своей шкуре испытал, как это больно и неприятно, когда от тебя уходит спортсмен».

Тот переход стал для Сергея началом конца карьеры. В 1976-м он оказался пятым на чемпионате Европы и Олимпийских играх, не попал на чемпионат мира, а еще через год фигуриста совсем сбросили со счетов. В 1978-м он закончил со спортом.

Провожали его в Лужниках - на популярном тогда международном турнире Nouvelle de Moscu . Когда Волков взял микрофон, чтобы поблагодарить болельщиков, он не сумел произнести ни одного слова - мешали слезы.

Потом он недолго проработал с юношеской сборной, занимаясь в основном анализом выступлений спортсменов и подготовкой различных рекомендаций для тренеров, но вскоре решил, что практическая работа ему гораздо интереснее, и набрал собственную группу. В ней оказались сразу две «звездочки», которым вскоре предстояло засиять на юниорском уровне. Саша Абт и Таня Рачкова.

В середине 80-х Волков стал жаловаться на здоровье. Врачи предполагали язву желудка. Называли и наиболее вероятную причину - нервы. Давно ведь известно, что язва в первую очередь обрушивается на тех, кто переживает все потрясения и неудачи внутри себя, не позволяя эмоциям выплескиваться наружу.

А стрессов хватало. Семейная жизнь не ладилась. У Волкова были свои представления о том, каким должен быть домашний очаг, и они далеко не всегда совпадали с реальностью. Подрастал сын, с которым они были похожи как две капли воды, но даже это не смогло удержать Сергея в брачных узах. Он создал новую семью, в которой появились новые дети - близняшки Катя и Настя, нужно было зарабатывать деньги, и в феврале 1990-го, передав своих спортсменов другим тренерам, Волков принял предложение уехать в Австрию. Перед отлетом он в очередной раз прошел курс лечения, но от операции, которую, уже зная страшный диагноз и скрывая его от фигуриста, настойчиво рекомендовали врачи, отказался, мотивируя это тем, что куда больше верит в народные средства.

Последнее обострение болезни случилось за границей. В июне 1990-го Волкова привезли из Австрии в Москву, но оперировать было уже бессмысленно: раковые метастазы расползлись слишком далеко...

- Сергей был в таком состоянии, что не мог ни с кем общаться, - рассказывал Кудрявцев. - В августе его на специальном самолете Красного Креста отправили в Харьков к какому-то специалисту в области нетрадиционной медицины, который умел, как говорили, останавливать метастазы. Действительно, наступило облегчение, но оно оказалось слишком кратковременным. Под Харьковом он и умер. 31 августа. По словам Оксаны, второй жены Сергея, перед смертью он успел сказать ей, чтобы девочки, если будут заниматься фигурным катанием, тренировались у меня. Словно таким образом просил прощения за тот свой уход в 1975-м...