Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Из-за внутренней нервозности на соревнованиях порой тяжело уснуть, мысленно не откатав нужную программу несколько раз. Об этом в интервью RT рассказала Софья Муравьёва. А вот во время участия в шоу, по словам фигуристки, выступление в радость, но при этом накапливается усталость из-за постоянных переездов, а также отсутствия тренировок. Помимо этого, вице-чемпионка России поделилась, как настраивается на элементы ультра-си, объяснила, почему предпочитает спортивную одежду и ответила, сколько времени тратит на причёску и макияж.

— Когда вы стали второй на чемпионате России в Челябинске, ваш тренер Евгений Плющенко сказал: «Соня в тяжелой борьбе выиграла серебряную медаль». Сейчас, когда прошло время и улеглись эмоции, как считаете, выиграли серебро, или проиграли золото?

— После старта было ощущение, что для себя я, конечно же, выиграла. Потом начинаешь анализировать ошибки: что не сделала, где нужно было додержать… Сейчас, наверное, скажу, что проиграла.

— Вас воспринимают как фигуристку одного образа, но знаю, что тренеры работают над тем, чтобы придумать какую-то свою фишку, свой стиль.

— У нас уже есть эта фишка. Я имею в виду программу. Мы должны были ее ставить в этом сезоне, но потом решили, что поставим в следующем. Уверена, её оценят.

— До этого не было мыслей сделать на льду нечто совершенно для себя нехарактерное, неожиданное? Показать себя в каком-то ином образе?

— У меня давно такие мысли есть. Но это секрет.

— Потому что я никогда не рассказываю о новых программах. Мне нравится, когда они становятся сюрпризом. Плюс в любой момент всё может поменяться. Скажу о чём-то, а потом получится иначе, и все будут считать, что я соврала.

— Да и желания не исполняются, если раньше времени о них вслух сказать.

— Это точно. У меня, кстати, всегда так, с детства. Помню, должна была поехать на соревнования какие-то крутые, так радовалась, что впервые в жизни в Санкт-Петербург попаду — на каждом шагу об этом всем говорила. И никуда не поехала. Сейчас даже не помню, почему так случилось, но расстроилась тогда ужасно.

— А вообще какие программы вам ближе, лирические, где есть сюжет, или танцевальные?

— Я ещё никогда не катала танцевальные программы. Но и такая идея тоже у нас имеется. Очень классная. Надеюсь, поеду на турнир шоу-программ, и будет возможность показать себя и с этой стороны тоже.

— Вы одна из немногих фигуристок, кто прыгает тройной аксель, восстанавливаете четверной сальхов. Такие прыжки могут стать для фигуриста удовольствием, или это всегда очень тяжелая работа?

— Сальхов воспринимался очень сложным поначалу. Очень много энергии на него уходило. Да и физических сил тоже. Для того, чтобы делать такие прыжки, себя надо разгонять эмоционально. Ты должен идти на элемент с таким… злым настроением. Чтобы он получился.

— Совершенно не представляю вас злой.

— Когда я сальхов прыгала, была злая. Это такой постепенный процесс. Хочешь прыгнуть, заходишь, падаешь, начинаешь злиться: почему не получилось? Опять заходишь — опять не получается. Опять злишься. Разозлилась как следует — и прыгнула.

— Получается, вас надо искусственно злить перед выступлением, чтобы шанс сделать удачную попытку был выше?

— Да. На чемпионате России перед короткой программой, когда выходила на лёд, я была очень злой. На аксель.

— А надо было злиться на дорожку шагов?

— Нет. Надо было позлиться на аксель, а потом уже выкинуть его из головы и успокоиться. Я же не успокоилась. И не сумела сконцентрироваться. На тренировку перед произвольной выходила уставшая, плюс сама себя накручивала: всё болит, сейчас на старт выйду, опять с дорожки упаду, слайд не сделаю... Потом как-то заставила себя настроиться, появилась энергия.

— У многих до сих пор в памяти сидит слайд, на котором на этапе Гран-при в Казани упала Камила Валиева. Это настолько проблемный элемент?

— Смотря какой слайд. У меня это проезд на колене. Я раньше делала его только в одну сторону, но в произвольной мы поставили в другую. Слайды бывают сложные очень. Мы обычно начинаем учить новые элементы в самом конце тренировки, когда лед уже закатанный. На нем не так сильно разгоняешься, соответственно проще держать равновесие. А на соревнованиях лёд идеальный, по которому скользишь значительно быстрее. Можно не удержаться.

— Какой из прыжков даётся вам физические сложнее, тройной аксель или четверной сальхов?

— Четверной. Когда прыгаешь аксель, важно поймать ощущение, что тебе удобно. Ты должен сам это почувствовать. Перед выступлением в Челябинске это мне очень хорошо удалось.

— Наверное, страшно идти на прыжок, понимая, что до этого в сезоне не случалось ни одной удачной соревновательной попытки?

— Перед короткой программой я почему-то была очень уверена в себе. У меня как будто вот такой огромный рюкзак с энергией за плечами был. Видимо, это и повлияло на падение в дорожке. Захлестнуло меня, наверное. Потом опять шаги были, ехала и думала: хоть бы не упасть еще раз, хоть бы не упасть. И чуть не упала, кстати.

— Вариант с двумя акселями в произвольной программе вы с тренером обсуждали?

— Я не так много тренировала такой вариант в прокатах. Евгений Викторович предлагал проехать программу с двумя акселями уже в Челябинске на тренировке, но я была не в том состоянии, чтобы прыгать два. Перед выходом на лёд, когда уже в коньках стояла, тренер ещё раз спросил: «Ну, что, с одним?» Я сказала: «Да, с одним. Не хочу падать, хочу чисто откатать». Он мне: «Правильное решение».

— Что означает понятие «потерять прыжок»?

— Он просто перестаёт получаться. Вроде делаешь всё то же самое, но ничего не выходит. Перед кубком Первого канала в прошлом году я неделю просто валялась. Со всего. Тренеры даже предполагали, что мне может быть тяжело прыгать из-за того, что якобы много вешу. Хотели даже снять меня с соревнований, но в последний момент я настояла на том, чтобы этого не делать. В итоге, получились лучшие прокаты за сезон, мне кажется.

— Насколько для вас тяжело постоянно держать себя в правильном весе, в правильном питании?

— Вообще не сложно.

— Неужели не приходилось просыпаться с мыслью: гамбургер хочу?

— А я его съем в воскресенье. Если захочу, конечно. Я всегда прихожу после воскресенья в плюсе. Либо килограмм, либо полкило. И мне легко прыгать. На следующий день скидываю всё, что набрала, и мне опять становится тяжело.

— Зачем тогда вес держать?

— Чтобы красивой быть. Мне нравится, когда я худая. Приятно на себя смотреть, приятно чувствовать себя лёгкой и тонкой. Нравится, что комплименты по этому поводу делают. Приятно же?

— Какое количество лишних килограмм становится заметно в зеркале?

— Не знаю. Вообще не помню, чтобы переходила эту критическую черту. Даже летом, когда был месяц отдыха, мы уехали в Дубай и я вообще не каталась, похудела на два килограмма. Все мышцы ушли, ноги словно водичка были несмотря на то, что я очень много ходила, по 18 тысяч шагов в день. Хотелось обойти весь Дубай-молл. Пять дней там гуляла.

— Любите ходить по магазинам?

— Очень. Спортивного всего там купила.

— Неужели не устаете от того, что жизнь проходит в основном в спортивной одежде?

— Мне нравится спортивный стиль. В вечернем чувствую себя не в своей тарелке.

— Удивили. Вы красивая девушка, у вас прекрасная фигура, которая позволяет преподнести себя публике не только на льду.

— Пока мне хочется ходить так, как нравится, и удобно. Хотя сейчас я уже выбираю в магазинах не только спортивную одежду. Наверное, мозгами немного расту, в этом плане.

— Где вам больше нравится выступать, в соревнованиях или в шоу?

— На соревнованиях всё очень нервозно. Ложишься спать перед стартом, закрываешься глаза, и мысленно автоматически начинаешь прокатывать программу, которую предстоит катать. У меня так всегда бывает. Прокатываю программу несколько раз и только потом засыпаю. Ещё бывает, садишься в автобус, смотришь в окно, и снова начинаешь думать: как сейчас разомнешься, как много там будет народу. А шоу – это такая радость, все друзья.

— На что вы обращаете внимание, когда катаетесь? Или в этот момент для вас никого вокруг не существует?

— Публику я не вижу, но чувствую. Тренеров тоже. В Челябинске только раз увидела их в короткой программе — в конце дорожки, после падения. А вот на судей смотрю постоянно. Помню, на этапе Гран-при в Казани стояла в начальной позе и долго-долго смотрела на одного судью.

— Он хоть знакомый был?

— Да. Даже отворачиваться стал. Типа, помогите, зачем она на меня так долго смотрит? В дорожке у меня у было много шагов, прямо перед судьями, и я уже на другого судью смотрю-смотрю-смотрю. Он мне потом во время проката улыбался.

— Как много времени вам требуется, чтобы запомнить на льду какую-то новую роль, выступая в шоу?

— Когда идут какие-то общие шаги, бывает легко это сделать, а бывает, что постоянно у всех спрашиваю, что делать дальше. А вот собственный номер долго не могу запомнить.

— И как справляетесь?

— Мы снимаем номер на видео, потом я беру телефон на лёд, включаю просмотр и катаюсь по рисунку. И так несколько раз подряд.

— Перед чемпионатом России вы ни разу не выступали в шоу, если правильно помню.

— Перед этапами я тоже не выступала, отказалась. У нас есть шоу, которые идут три дня подряд, в разных городах. Получается, приезжаешь куда-то рано утром, весь день это шоу репетируешь. Красишься, причесываешься, разминаешься, выступаешь. Потом быстро-быстро одеваешься, прыгаешь в автобус — и в другой город. На следующий день всё то же самое. Времени на то, чтобы потренироваться, в таких поездках вообще нет. Не тот свет, много народу, лед закатан. Мне сложно после таких поездок восстанавливаться. А вот такие шоу, как «Русалочка», я обожаю. Как и ВТБ Арену.

— Знаю, что все ваши костюмы шьет мама. А на соревнования она с вами ездит?

— Да. Только два раза не ездила. Это было в пандемию, когда не разрешалось брать близких с собой.

— Без мамы тяжело выступать?

— Сложно. Она мне всегда помогает заплетать прическу. Там нужно две пары рук. Я заплетаю волосы с одной стороны, потом мама их держит, а я заплетаю другую сторону. Мама эти две косы соединяет, делает хвост или пучок. Пучок я сейчас могу соорудить сама, но на тот момент не умела это делать. На юниорском этапе Гран-при в Словакии мне Вероника Жилина помогала. Потом мы ездили в Линц, там просила Настю Мухортову помочь. Мы с ней очень давно знакомы.

— А кто занимается вашим макияжем?

— Вот с этим мне повезло. Сама всё делаю. Первый раз начала себя красить на первых контрольных прокатах. Туда маме, кстати, тоже было нельзя. По часу стрелочки рисовала. Я просто настолько перфекционист, хотела, чтобы они были идеально ровные. Ненавижу на самом деле, когда меня кто-то чужой красит. Все гримёрные техники я давно освоила, к тому же знаю, что сделаю всё быстрее.

— В каком цвете вам было бы невыносимо видеть себя на льду?

— В ярко-ярко зеленом, ярко-ярко желтом, оранжевом. Не люблю их. Оранжевый ещё так себе. У меня золотая рыбка дома желто-оранжевая.

— Представьте себе грандиозный волшебный бал, на который безумно хочется пойти. В каком будете платье?

— Наверное, в ярко-синем. Такое платье у меня в «Русалочке». Мама шила.

— К Спартакиаде сильнейших не планируете сменить какой-либо из соревновательных костюмов?

— Как-то уже меняла платья по ходу сезона, мне нравится эффект новизны. Просто сейчас у мамы было очень много работы. Перед премьерой «Русалочки» она трое суток не спала, переделывала чёрные платья для групповых номеров. А так, она из спортсменов никому больше не шьет.

— То есть, это такая принципиальная позиция: у меня одна дочка, я одеваю только её, и никого больше?