Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Ее появление на чемпионате Европы-93 в Хельсинки началось со скандала, моментально привлекшего внимание всех собравшихся в «Яахалле» журналистов и телекомментаторов: в аккредитационных заявках фамилии Рюшполь не значилось. И первое, с чего начала француженка, явившись на организованную по собственной инициативе пресс-конференцию, достала из папки-чемоданчика официальный контракт, в котором черным по белому стояло: «Шанти Рюшполь - хореограф российского танцевального дуэта Оксана Гришук - Евгений Платов».

Несколькими часами позже Шанти все еще с непримиримым видом сидела у бортика катка и наблюдала за тем, как ее подопечные проводят первую разминку перед обязательными танцами. А я следила за происходящим на экране телевизора и вспоминала наш с ней разговор, который состоялся менее чем за сутки до того, как сборная российских фигуристов отправилась в Финляндию.

- Шанти, после того как вы поставили последнюю программу Марине Климовой и Сергею Пономаренко, с которой они стали чемпионами Олимпийских игр в Альбервилле, у вас, если верить сообщениям европейских агентств, отбою не было от предложений. Несколько месяцев назад писали о возможном контракте с двукратной (тогда еще двукратной - Е.В.) чемпионкой Европы Сюрией Бонали, и вдруг - снова Россия и снова танцевальная пара. Это была ваша инициатива?

- Оксана и Женя позвонили мне сами. Как я поняла, обратиться ко мне им посоветовал Сергей Пономаренко, он же позвонил моему мужу (муж у меня русский и живет в Москве), муж - мне. И я приняла предложение.

- Потому что ваши фигуристы фантастически талантливы. Ни одна страна в мире не располагает таким количеством одаренных детей. Не спрашивайте меня, почему, - я не знаю. Но это факт. А талант - безумно притягательная штука.

- И, тем не менее, уже вторая из ведущих российских пар обращается за помощью к вам. И раз вы беретесь, то, видимо, лучше, чем кто-либо иной, видите их недостатки. В чем они?

- Ваши фигуристы - я говорю не только о тех, с кем работаю, но и о тех, кого просто видела на тренировках, - мало думают. Не очень приучены анализировать, работают скорее инстинктивно и порой - до полного изнеможения. Отсюда психологическая неустойчивость. Европейцы в этом смысле более подготовлены. Им не нужно столько нянек. Это - главный минус.

- А второстепенные?

- Их достаточно много. Спортсмены плохо питаются, едят совершенно не те продукты, которые нужно, не имеют ни малейшего представления о том, как «строить» фигуру. Кроме того, многие (а в группе Натальи Линичук, где я сейчас работаю, - почти все) еще слишком молоды. Им не хватает взрослости, чувственности, экспрессии. Они не всегда умеют выразить движением свои чувства. В этом плане меня всегда удивляла своим чутьем, интуицией Татьяна Тарасова. Но она и работала с более зрелыми людьми, которые к тому же были настолько талантливы, что могли выразить любой замысел. При этом им не надо было объяснять, что, мол, в этом углу ты страдаешь, а в этом - радуешься.

- Значит, когда вы работали с Мариной Климовой и Сергеем Пономаренко, было легче?

- Легче? Ха-ха-ха!

- Почему вы смеетесь?

- Разве в фигурном катании что-то может быть легко? Кпимова - это был потрясающий талант. Потрясающий. Она всегда лучше нас всех вместе взятых знала, что именно у нее хромает (даже недостатки фигуры), и умела так тщательно завуалировать свои уязвимые места, что на эту удочка попадалась даже я. Кстати, за все время, что я работала с Мариной и Сергеем, Тарасова никогда не пыталась вмешиваться в мою работу и руководить тем, что я делаю. И я расценивала это как доверие профессионала профессионалу. Но та же Тарасова могла в любой момент сказать мне накануне соревнований: «Вы не в команде и никуда не поедете».

А в одном из интервью - уже после того как Климова - Пономаренко стали олимпийскими чемпионами, она и вовсе заявила, что со мной они работали всего неделю. Сначала я восприняла это как личное оскорбление, ну а потом поняла, что если хочу работать с русскими, то, видимо, должна быть готова к тому, что мне частенько будут забывать сказать «спасибо».

- Сколько же времени вы собираетесь проработать с Грищук и Платовым?

- Господь с вами! Разве это от меня зависит? Сегодня мне говорят одно, завтра - совсем другое. Возможно, у меня больное самолюбие, но меня не покидает ощущение того, что мне просто время от времени пытаются дать понять, что не настолько нуждаются в моих услугах, как я себе это представляю. На мой взгляд, тренеры вообще - и в большей степени ваши тренеры - просто боятся потерять свою власть над фигуристами. И начинается какая-то драконовская диктатура.

- Ну, насколько я знаю, один из основных принципов работы Натальи Линичук с Грищук и Платовым заключается в том, чтобы привлечь к работе с ними как можно больше самых разных специалистов. И она убеждала меня, что паре такого класса подобное разнообразие постановщиков только на пользу.

- Не думаю. Ведь у каждого постановщика свои представления о стиле, свой образ мыслей, чувство музыки, движения. Валить все в кучу - все равно что нарисовать картину и дать ее раскрасить другому.

- В таком случае, почему вы не откажетесь от работы?

- Потому что от работы со столь талантливыми людьми отказаться добровольно очень сложно.

- Иными словами, вы сделали ставку на Грищук и Платова как на потенциальных олимпийских чемпионов Лиллехаммера?

- Какое место в таком случае вы отводите первой российской паре - Майе Усовой и Александру Жулину?

- Не знаю. Они тоже безумно талантливы. Но когда на золотую медаль претендуют две пары из одной страны, это всегда вопрос внутренней политики, а отнюдь не таланта спортсменов или постановщика.

- А почему, если не секрет, вы отказались работать с соотечественницей? Я имею в виду Сюрию Бонали.

- Не исключено, что вместе мы еще поработаем. Во всяком случае, ее новый тренер - Ален Жилетти (он четыре раза был чемпионом Европы в 50-х годах и чемпионом мира в 1960-м) очень этого хочет. Но если такой контракт и будет подписан, то в нем до мелочей будет обговорен характер моих отношений с приемной матерью Сюрии: только через адвоката или в письменном виде.

- По-другому с ней, увы, нельзя. Она уже довела до ручки бесконечными советами первого тренера Бонали - Дидье Гелагье.

- И все же вы остаетесь для меня загадкой. Я снова вспоминаю вашу помощь Климовой и Пономаренко - и это в тот момент, когда сражаться за первое место они должны были с Изабель и Полем Дюшене - французами! Где же была ваша национальная гордость?

- Ну не настолько я и француженка. Отец - представитель старинного индийского рода, мать - польская еврейка. Кстати, она в свое время тоже работала в спорте - давала уроки йоги олимпийскому чемпиону по горным лыжам Жану-Клоду Килли, и мое знание этого искусства, которое я очень часто использую в работе со спортсменами, - от нее. Родилась я действительно во Франции, но - замужем за русским, а живу в Норвегии. Кстати, что касается Дюшене, то я планировала в самое ближайшее время встретиться с мужем Изабель - Кристофером Дином.

- Зачем? Они же - я имею в виду Дюшене - закончили выступать.

- Да. И Изабель до сих пор, после Альбервилля, находится в состоянии депрессии. Может быть, именно я смогу помочь. Но все это отнюдь не влияет на мои планы, и огромно желание продолжать работу именно с российскими фигуристами.