Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Его соперничество во второй половине 80-х с легендарным американцем Брайаном Бойтано было ничуть не менее захватывающим, нежели постоянные дуэли Алексея Ягудина и Евгения Плющенко десяток лет спустя. Можно ничуть не преувеличивая сказать, что именно Бойтано и Орсер в конце 80-х держали в руках все мужское фигурное катание планеты. На трех чемпионатах мира подряд они забирали золото и серебро, хотя Орсеру, безусловно, везло меньше: общий счет медалей мировых первенств сложился в его пользу (бронза, четыре серебра и золото), зато Бойтано становился чемпионом дважды. А главное – выиграл Олимпиаду в Калгари, отобрав у своего тезки главную мечту его жизни.

Вот уже четыре года легендарный канадец мечтает о другом: вывести на высшую ступень олимпийского пьедестала в Ванкувере свою первую ученицу. Кореянку Ю-На Ким.

Личное знакомство с выдающимся фигуристом не столь давнего прошлого у меня получилось анекдотичным. Порядком вымотавшись после длинного перелета и войдя в лифт парижского «Новотеля» за день до самого первого этапа «Гран-при», я увидела знакомое лицо. И не задумываясь выпалила вместо приветствия: «Я вас знаю. Вы – Брайан Орсер».

- Да, - улыбнулся мой попутчик. И слегка устало, но с ощутимой гордостью в голосе добавил после небольшой паузы: «Канадский тренер».

Надо ли говорить, что там же, в лифте, мы договорились об интервью.

Орсеровское «тренер» имело все основания звучать гордо. Четыре года назад, когда к нему в Торонто приехала Ю-На Ким, он вовсе не имел тренерского опыта. Так что его согласие на работу с кореянкой можно было скорее расценить, как пиар-ход: возможность напомнить о себе, выводя на лед спортсменку, успевшую потрясти своим талантом фигурнокатательную публику. Ю-на тогда впервые стала победительницей юниорского первенства мира, завоевав для Кореи вторую в истории страны международную медаль. Первая принадлежала ей же, была тоже юниорской, но серебряной.

Но всего через год стало ясно, что Ким попала в хорошие руки. На своем первом взрослом чемпионате мира в 2007-м она стала третьей, проиграв чемпионке порядка десяти баллов, еще через год приблизилась к золоту почти вплотную, хотя снова завоевала бронзу, а нынешней весной стала чемпионкой мира в Лос-Анджелесе, оторвавшись от второго призера на 16,42. После чего все наперебой заговорили о том, что соперничать с Ю-На Ким в Ванкувере скорее всего не сумеет ни одна спортсменка.

В Париже корейские журналисты ходили за Орсером толпами. Канадец терпеливо отвечал на вопросы, позировал перед телекамерами, несмотря на то, что с утра и до вечера пребывал в довольно жестком графике: помимо Ким в турнире принимал участие еще один его ученик – двукратный чемпион мира среди юниоров американец Адам Риппон. После того, как оба спортсмена завершили выступления, для интервью, наконец, нашлось время. И началось оно, как и наш разговор в лифте, с паузы.

Пауза повисла после моего вопроса:

- Надеюсь, не будете возражать, если я вообще не стану спрашивать вас о Ю-На Ким и Риппоне?

От неожиданности Орсер рассмеялся.

- Как-то даже не задумывался, что журналистов может волновать другая тема. А что именно вас интересует?

- Вы. Так получилось, что, начиная с 1996-го я несколько лет подряд имела возможность приезжать в Вашингтон на профессиональные чемпионаты мира, которые проводил двукратный олимпийский чемпион Дик Баттон. В надежде увидеть среди участников не только Брайана Бойтано, но и вас тоже. Не довелось.

- Я выступал у Баттона в течение шести лет, начиная с 1988-го. Четыре раза становился третьим. Но с 1993-го перестал там появляться.

- Но были, насколько мне известно, в великолепной спортивной форме. Почему же не захотели вернуться в любительский спорт для того, чтобы выступить на Олимпийских играх в Лиллехаммере?

- Даже не рассматривал такой вариант, если честно.

- Главной целью моей спортивной жизни было выиграть Олимпиаду в Калгари в 1988-м. Но я проиграл. И с того самого момента сознательно сфокусировался на профессиональных выступлениях.

- Как и многие другие, замечу. Брайан Бойтано, Катарина Витт...

- Это правда. Но в отличие от них возвращаться вообще не входило в мои планы. Решение оставить любительский спорт далось мне тяжело, но оно было окончательным. И не подлежало пересмотру.

- Еще раз спрошу: почему?

- Не было желания. Я не желал кататься на Играх. Слишком долго отходил от Игр в Калгари. И уж тем более не рассматривал возможность приехать в Лиллехаммер для того, чтобы взять реванш за поражение в 1988-м.

- Что вы думаете сейчас о своей любительской карьере? Я могу лишь догадываться, как тяжело быть фаворитом на Играх, но проиграть. Причем дважды.

- Чем больше проходит времени, тем сильнее понимаешь, что жаловаться, наверное, мне не приходится. Я выступал много лет, восемь раз становился чемпионом Канады, прошел столько же чемпионатов мира, две Олимпиады и, думаю, определенный вклад в мужское одиночное катание все-таки внес. С этой точки зрения моя карьера, безусловно, позитивна. Хотя в тот момент когда уходил из любительского спорта, да и после, сильно переживал из-за того, что не все получилось. Не скажу, что считал себя неудачником, но и особой радости не испытывал.

- Имеете в виду, что на Олимпийских играх вы оба раза получали серебро, а не золото?

- Да. В 1984-м в Сараево я выиграл и короткую программу, и произвольную. А в обязательных фигурах остался седьмым. Странно, да? Сделать лучше соперников 70 процентов из того, что было необходимо, и остаться без золотой медали. Но то были мои первые Игры. Я утешал себя тем, что второе место – это все-таки неплохой результат для 22-летнего новичка, что через четыре года в Калгари обязательно выступлю лучше. Чувствовал себя там намного увереннее, кстати. Был к тому моменту действующим чемпионом мира, нес флаг Канады на церемонии открытия. Да и вообще выступать дома – совершенно особенное ощущение. Поэтому и связывал с теми Играми гораздо больше надежд.

- Может быть и проиграли потому, что не справились с чрезмерным вниманием со стороны канадских болельщиков?

- В определенной степени это, безусловно, давило. Хотя не могу сказать, что я нервничал больше, чем на любых других соревнованиях. Мы готовились к этому. Знали, что будет тяжело. Я был готов. Хорошо готов. Очень.

- А чем, помимо фигурного катания, занимались после того, как ушли из спорта?

- Получается, что больше ничем. Принимал участие в огромном количестве шоу, выступал у Баттона, а основным местом работы стал Stars On Ice. Там я катался 16 лет. Еще когда выступал в любительском спорте, лет шесть или семь участвовал в американском и канадском турах Тома Коллинза. После Игр в Калгари Том еще пару лет приглашал меня к себе, как профессионала. В общем, катался, катался и катался. Закончил с этим лишь четыре года назад, когда дал согласие тренировать Ю-На Ким.

- Тогда тем более не понимаю: могли бы приехать на третью Олимпиаду хотя бы за компанию с остальными профи - поучаствовать.

- Трудно объяснить. Мне не хотелось еще раз проходить через все то, что было связано в моем мозгу с Олимпиадами. Быть в хорошей физической форме – это одно. А вернуться в очень жесткий спорт после шести лет перерыва выступлений в серьезных соревнованиях, зная при этом, что такое быть первым в мире, – совсем другое. Мне было 32 к тому же.

- Не так много, чтобы принимать возраст за аргумент. Хотя, задним числом, вспоминая, насколько обескураживающе закончилось в Лиллехаммере возвращение большинства профессионалов, вполне можно считать, что вы оказались умнее их.

- Спасибо. Можно, наверное, сказать и так. Наверное на самом деле причина заключалась в том, что я не находил в себе главного: жажды борьбы. Она вся закончилась в Калгари. Словно из сердца ушло что-то очень большое и важное. Я опустел внутренне.

Зато в Лиллехаммере с большим интересом следил за тем, как выступают другие: комментировал соревнования фигуристов для канадского телевидения. Даже не поверите – болел за Брайана Бойтано. Хотя «болел» - громко сказано. Помню, постоянно думал, на него глядя, что категорически не понимаю, зачем он вернулся.

- Бойтано тогда много говорил о том, что получает истинное наслаждение от одной только атмосферы соревнований.

- Да, он всегда их любил. Мне, напротив, гораздо больше нравилось тренироваться, нежели выступать. Выучивать что-то новое, отрабатывать то, что умею. Ставить перед собой цель не выиграть какой-то турнир или у какого-то конкретного фигуриста, а придумать и сделать что-то новое. Единственным исключением были те самые Игры в Калгари. Вот тогда я совершенно точно знал, что хочу победить.

- А думали в те годы о том, что когда-нибудь станете тренером?

- Вообще никогда не думал. Весь мой педагогический опыт сводился к тому, что я участвовал во всевозможных обучающих семинарах. В Америке и Канаде принято проводить такие семинары в разных городах, клубах. Но это совершенно не тренерская работа. Там ты просто катаешься, показываешь другим, как правильно выполнить то или иное движение. Получалось у меня неплохо, и я порой даже думал о том, что мог бы, наверное, стать неплохим учителем для новичков, когда уже не смогу выходить на лед и кататься.

- Судя по тому, что Ю-На Ким безуспешно приезжала к вам в Торонто несколько раз, вы не спешили прекращать собственные выступления.

- Это так. Первые два раза я отказал ей сразу, не задумываясь. Но видимо в голове что-то засело. Во всяком случае думать о том, чтобы прекратить выступления я стал значительно чаще, чем думал до этого. А потом решил, что момент все-таки настал. И, когда Ю-На приехала ко мне в четвертый раз, я сказал «да».

Дело даже было не в том, что Ким сама по себе очень интересная и талантливая спортсменка. Скорее совпало сразу несколько факторов. Другими словами, образовалась именно такая ситуация, что решение в пользу тренерской работы не могло не вызреть.

Меня тогда сильно удивило, что тут же посыпались и другие предложения. То есть недостатка в учениках опасаться не стоило. К тому же как только я заикнулся о том, что намерен перестать кататься, мне сразу предложили стать спортивным директором клуба в Торонто.

- Знаю, что с Ким в вашем клубе начали работать сразу несколько сильных специалистов, которые отвечали за самые разные составляющие тренировочного процесса. Их подбирали вы?

- Да. Сначала в клуб на постоянную работу пришел наш хореограф – Дэвид Уилсон. Собственно, когда Ю-На в первый раз приехала из Кореи в США она ехала именно к нему на стажировку – поставить программы. Как и Риппон. Наше сотрудничество с Адамом тоже началось после того, как он поставил программы у Уилсона.

Ю-Ну отправил в Канаду ее первый тренер. Другое дело, что домой она не стала возвращаться - так и осталась в Торонто. Когда я дал согласие ее тренировать, то почти сразу поставил вопрос, что мне нужен специалист по технике конька. Таким образом в группе появилась Трейси Уилсон. В 1988-м она тоже выступала в Калгари за Канаду. Заняла там третье место в танцах.

Трейси перехала в Торонто и начала с нами работать. Потом пришли и другие. Я вообще люблю, когда возле моих спортсменов появляются новые люди. Это расширяет и кругозор, и возможности. В том числе – мои собственные.

- У вас не возникает на соревнованиях ощущения некого deja-vu? Вы в свое время насмерть бились с Бойтано, сейчас точно такую же битву предрекают в Ванкувере между Ю-На Ким и Мао Асадой...

- Смертельные битвы – это сюжеты для журналистов. Мое дело, как тренера, подготовить свою спортсменку таким образом, чтобы в ее программах не было слабых мест. Поэтому мы и передаем Ким из рук в руки. И каждый старается сделать свою часть работы самым лучшим образом. Хотя Мао, безусловно, выдающийся боец. В чем-то эти спортсменки очень похожи. Обе растут, меняются, обе очень много работают.

- У меня сложилось впечатление, что вмешательство мамы Мао Асады в подготовку дочери далеко не всегда идет той на пользу. У вас подобных проблем с родителями не случается?

- В лице мамы Ю-На Ким мы получили колоссальную поддержку. Такое не часто встречается, не буду обманывать. Но нам повезло. Я встречаюсь с мамой каждые две недели, а то и чаще, рассказываю, как идет работа, на что мне хотелось бы обратить дополнительное внимание. К тому же у мамы очень наметанный глаз. Иногда она очень тактично подсказывает нам какие-то мелочи, и я это ценю.

Главное, что сама Ю-На очень трезво относится к себе. На каждой тренировке она старается сделать хотя бы малюсенький шажок вверх. Глядя на нее я, кстати, понял, почему проиграл в 1988-м. Благодаря целому ряду успешных выступлений был уверен в том, что сильнее соперников. И старался всячески это превосходство просто удержать. А нужно было просто идти вперед.

- Не боитесь, что Ю-На может не выдержать напряжения Олимпиады? Ведь уже сейчас корейские, да и канадские журналисты осаждают ее так, как ни одну спортсменку в мире.

- Она привыкла к этому. И умеет отделять авансы от реальных достижений. Хотя, безусловно, прессинг велик. Живя в Канаде, трудно не думать об Олимпийских играх хотя бы день: все напоминает об их приближении. Ю-На, кстати, понесет факел в эстафете олимпийского огня, когда он доберется до Торонто. Но надеюсь, что мы и с этим справимся.

- Мне нравится смотреть на вас, когда вы стоите за бортом во время выступлений своих спортсменов. Столь бурлящие эмоции не очень характерны для тренеров.

- Знаю. Наверное все дело в том, что я – активный тренер. Все занятия провожу на коньках, многие вещи показываю ученикам сам. Естественно, уже не могу прыгать так, как прыгал когда-то, но выполнить все шаги – даже с учетом нынешних требований - для меня не составляет никакого труда. Может быть таким образом просто компенсируется переизбыток энергии. Да и вне катка я постоянно испытываю необходимость двигаться. Стоять спокойно, неважно, на льду или за бортом, просто не умею.