Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Почти все лето Николай Морозов провел со своими фигуристами в США. А приехав в Москву, сообщил, что группа - и без того достаточно многочисленная - увеличится в сентябре на одного человека. Вернуться к российскому тренеру захотел чемпион мира-2010 Дайсуке Такахаши. Именно Морозов в 2007-м привел японского фигуриста к его первой медали мирового первенства.

С Морозовым мы встретились на подмосковной тренировочной базе в Новогорске сразу после его возвращения из США. Тренер сразу предупредил, что тренировки мужчин-одиночников пока проходят не в полном составе: предполагается, что чемпион Европы Флоран Амодио приедет в Россию в конце этой недели, а Такахаши на два дня позже. В отсутствие иностранных звезд на льду мужественно преодолевал последствия акклиматизации Сергей Воронов.

- Николай, на мартовском чемпионате мира в Ницце мне показалось, что вы не сильно рветесь продолжить работу с Сергеем. Получается, передумали?

- Ну... у нас был разговор на эту тему.

- В чем заключалась ваша основная претензия?

- В целом Сергей достаточно неплохо тренировался, но он никогда не перешагивал в тренировках некий барьер, который, с моей точки зрения, надо перешагивать, если хочешь чего-то добиться. В Ницце он прыгнул все, что должен был прыгнуть. Сделал каскад 4+3 в короткой программе. Но занял 17-е место. На чемпионате Европы с технической точки зрения неплохо откатал произвольную, но был десятым. Вот я его и спросил, чего он хочет. Отобраться на Игры в Сочи, чтобы получить олимпийскую экипировку? Какой смысл ради этого столько времени тренироваться? Значит, работать надо по-другому.

Мне показалось, он меня понял. Во всяком случае, сейчас мне очень нравится то, что у нас получается. Сергей очень многое делает самостоятельно, я лишь слежу за ним со стороны. И вижу, что изменился он в своем отношении к спорту очень сильно.

- Совсем недавно в беседе с Алексеем Мишиным я приводила высказывание одного из ваших коллег о том, что очень немногие российские одиночники понимают, что и зачем они делают в тренировках.

- Это правда, к сожалению. Я бы сказал, что иностранцы гораздо лучше отдают себе отчет в том, чего хотят и зачем вообще тратят время на спорт. Они хотят быть известными, понимая, что известность способна дать сильный толчок развитию дальнейшей карьеры. Стать своего рода стартовой площадкой в жизни, не говоря уже о том, что фигурное катание дает возможность заработать достаточно много денег. Поэтому к процессу тренировки иностранные фигуристы изначально подходят гораздо серьезнее. Самостоятельно изучают правила, например. Прикидывают, каким образом могут получить более высокие оценки. Сейчас ведь все это просто: можно взять бумажку и все подсчитать. Я привык, что все мои иностранцы приезжают в начале каждого сезона с уже готовыми наработками. Например, не просто с вращениями четвертого уровня сложности, но и с идеями, как получить за тот или иной элемент программы еще и дополнительные баллы.

Тренируя русских спортсменов я всегда удивлялся тому, что правил не знает вообще никто. Да и само стремление каждый день учиться чему-то новому чувствуется очень слабо.

- Почему, на ваш взгляд, это происходит?

- Мне кажется, что большинство наших мужчин-одиночников в глубине души не очень сильно верит, что можно быть конкурентоспособным на мировом уровне. Слишком велика там конкуренция. К тому же на чемпионаты мира и Европы попадают единицы. Остальные варятся во внутренней «каше», глядя друг на друга. Второй момент заключается в том, что у российских спортсменов все есть: зарплаты, сборы, им бесплатно шьют костюмы. То есть материально они обеспечены гораздо лучше, чем их сверстники за границей. Если тот же Амодио приезжает ко мне в Новогорск, он ежедневно платит из своего кармана четыре тысячи рублей. Зачем же он будет профукивать эти деньги впустую? Вот они и стараются выжать из тренера все, что только можно.

- Я считала, что такое стремление характерно прежде всего для японских фигуристов.

- Японцы просто более дисциплинированные и трудоспособные. Это своего рода национальная особенность.

- Как давно вы договорились с Дайсуке Такахаши, что он вернется к вам в группу?
Я сам предложил ему возобновить совместную работу, когда мы случайно встретились на юниорском мировом первенстве перед чемпионатом мира в Ницце. У Дайса были какие-то проблемы с ботинками, что-то еще… в общем, мы договорились, что начнем работать в следующем сезоне. Мы ведь расстались, сохранив совершенно нормальные отношения. Просто так сложились обстоятельства. За это время Дайсуке сильно изменился. Если раньше безропотно слушал все, что ему говорят окружающие, то теперь у него есть собственное мнение и желание самостоятельно распоряжаться своей жизнью. В части катания какие-то вещи тоже стали лучше. Хотя два четверных в программе он прыгать так и не стал. И я остаюсь при мнении, что, если бы он не ушел от меня в 2008-м, то наверняка стал бы в Ванкувере олимпийским чемпионом. Проиграл-то там совсем немного.

- Не боитесь, что возвращение к вам этого спортсмена снова спровоцирует конфликты с японской федерацией?

- А никаких конфликтов между нами не было. Были чисто финансовые разногласия. Я ж ведь взял Дайсуке в свою группу, когда он был никем. Поначалу он даже жил некоторое время у меня дома. Потом, когда пошли результаты и высокие места, тут же появились непонятные люди, подписали с ним контракт и стали зарабатывать огромные деньги. Конечно, мне, как тренеру, было обидно. Сейчас же все наши финансовые отношения урегулированы соответствующими бумагами.

- Если вы договорились о совместной работе заранее, то почему ставить программы Такахаши отправился к Паскуале Камерленко и Кэндзи Миямото?

- Мы решили, что я поставлю ему программы в олимпийском сезоне.

- Уже есть какие-то соображения на этот счет?

- Пока нет. Это серьезная работа, которая требует длительного обдумывания. Мне нужно хоть какое-то время поработать с Дайсом на льду, посмотреть, как можно реализовать те или иные идеи, понять, что будет смотреться наиболее выигрышно. Поэтому мы и договорились, что постановками в этом сезоне займутся те специалисты, с которыми Такахаши сотрудничал в последние годы.

- Отрабатывать «чужие» постановки сложнее, чем собственные?

- Большой разницы в этом нет. Если что-то в программе не устраивает меня или спортсмена, всегда можно это поменять. Я и сам часто приглашаю людей со стороны. В том числе и для того, чтобы помочь с постановками. Свежий взгляд никогда не мешает: со стороны многие вещи бывают видны лучше, чем «изнутри».

- Екатерину Пушкаш и Джонатана Гурейро вы взяли к себе в группу для того, чтобы обеспечить спарринг-партнерство Елене Ильиных и Никите Кацалапову?

- Не только. Весной, когда соглашался взять к себе еще один танцевальный дуэт, я думал и о том, что мне будет с кем заниматься, если вдруг по каким-то причинам не получится продолжить работу с Леной и Никитой.

- А что, были предпосылки?

- В работе с такой парой предпосылки возникают постоянно. Что-то шло от сложных характеров самих спортсменов, что-то - от обстановки, которая нагнеталась извне. К счастью, сейчас никаких проблем нет.
- С какой целью, если не секрет, вы приглашали к себе летом в качестве помощников Ярославу Нечаеву и Юрия Чесниченко?

- Эти тренеры давно работают в Америке, мне интересен их взгляд. К тому же я сужу о тренерском профессионализме не по каким-то безумно талантливым ученикам, а по тому, насколько тренер способен сделать «конфетку» из совершенно рядового «материала». Яся с Юрой брали к себе в группу, по нашим меркам, непонятно кого, а вырастили спортсменов, которые два года подряд становились в танцах чемпионами мира среди юниоров. Они довольно много подсказывали моим ребятам, занимались с ними на льду. Кроме того, мне было важно услышать со стороны, видна ли свежим взглядом та работа, которую мы делаем за неделю.

С одиночниками значительно проще: мне бывает достаточно взгляда, чтобы оценить тот или иной элемент, уровень сложности, понять, как это будут оценивать судьи. В танцах этот навык пока не очень силен. Вот я и обращаюсь за помощью к самым разным специалистам.

- Программы Ильиных и Кацалапову ставили сами?

- И чего ждете от этих танцоров в новом сезоне?

- Если они в финале «Гран-при» и на чемпионате мира не смогут бороться за попадание в тройку призеров, продолжать с ними работать, думаю, не будет иметь никакого смысла. Вот тогда я уже точно закончу с танцами вообще. Заодно и времени больше появится свободного.

- Зачем же тогда брались?

- Не знаю. Наверное, это был просто вызов самому себе. Многие ведь убеждены, что русская пара в принципе не может получить олимпийскую медаль в танцах. А я считаю, что возможно даже выиграть. Если я вижу спортсменов, способных это сделать, и понимаю, что могу этим спортсменам помочь, то почему не попробовать?

- А выиграть в мужском катании у Патрика Чана возможно?

- Почему нет? Считаю, что его победы во многом следствие активной деятельности Канадской федерации фигурного катания. Канадцы, когда приезжают на соревнования, постоянно общаются с судьями, создают некое «общественное мнение», рассказывают, показывают, объясняют, что в моде, на что нужно обращать внимание...

- То есть ведут себя по отношению к своему спортсмену предельно грамотно.

- Это так, но уже наблюдается некий «перебор». Не может спортсмен набирать столько баллов, сколько набирает Чан, если в программе он три раза упал. Другие спортсмены ведь тоже все это видят. И начинают подсознательно думать, что соревноваться с Чаном можно лишь в том случае, если он упал шесть раз, а не три. Рассматривать протоколы мужских соревнований - это вообще отдельное развлечение. Например, Воронов, чисто откатавший произвольную программу на чемпионате Европы, в технической части опередил Брайана Жубера на 13 баллов, а второй оценкой проиграл ему 17. А ведь Жубер - далеко не самый «компонентный» фигурист в мире.

- Как вы относитесь к очередным изменениям в правилах?

- Мне кажется, что благодаря новой системе судейства все фигуристы стали настолько разносторонне подготовленными, что приспособиться к тем или иным изменениям им не составляет большого труда. Главное - эти правила знать. И сразу начинать по ним работать.

- Скольким спортсменам кроме своих собственных вы помогали в этом сезоне?

- Традиционно - Максу Транькову и Тане Волосожар. Еще была Юля Липницкая, мы вместе работали на льду. В Америку ко мне приезжала китайская пара, ребята хотели просто показать свою короткую программу и выслушать замечания и пожелания. Ну и ставил программы всем своим спортсменам, разумеется.

- Не хочу задеть ваши профессиональные чувства, но произвольная программа, которую вы в прошлом сезоне поставили Флорану Амодио, не показалась мне слишком удачной.

- В прошлом году мы особо и не стремились к удачности программ. Главная задача была в другом: чтобы Амодио начал стабильно прыгать четверной. Поэтому для постановок мы взяли то, что, как говорится, лежало в стопке дисков сверху. Браться одновременно и за отработку прыжков, и за программу не было смысла. От хороших программ тоже иногда надо отдыхать.

- Что в вашем понимании отличает хорошую программу от просто программы?

- Хорошая программа - это стиль, ваимосвязанность всех элементов, музыки - как произведение искусства. На то, чтобы его создать, уходит очень много сил.

- Сколько таких произведений сложилось у вас в этом году?

- Произвольная Амодио, короткая Алены Леоновой - индийский танец в стиле хип-хоп, и оба танца Лены с Никитой, о которых я не хотел бы пока говорить.

- До прошлого года вы пять лет работали с Мики Андо. Как относитесь к тому, что она снова вернулась в любительский спорт?

- Мики звонила мне этой весной, хотела, чтобы я снова стал ее тренером. Я отказал.

- Когда я тренирую Такахаши, то не считаю, что своей работой отбираю потенциальную медаль у российских фигуристов. Если же буду работать с Андо, то, как ни крути, велика вероятность того, что я заберу медаль у Леоновой, Сотниковой или Липницкой.

- То есть забрать медаль у Евгения Плющенко, если Такахаши выиграет в Сочи, вы не боитесь?

- Судьба золотой медали будет зависеть не от того, как катаются соперники Плющенко, а от того, как будет кататься он сам. Будет кататься плохо, значит, проиграет не только Дайсуке, но и еще полудюжине спортсменов. Приедет седьмым. Или девятым.

- Другими словами, вы по-прежнему считаете, что, если Женя будет кататься в Сочи так, как он способен, никто у него золотую медаль не заберет?

- Считаю, что, если он будет катать программу с двумя четверными прыжками и хорошими вращениями, у него есть очень большой шанс победить.

- Не опасаетесь, что присутствие в вашей мужской группе Амодио и Такахаши приведет к тому, что российские спортсмены будут вынуждены уйти на второй план?

- Мальчикам это будет только на пользу. Когда на льду один Амодио, они уже катаются по-другому. А тут еще и Такахаши... Что касается остальных фигуристов, им вообще ничего не грозит. Лед-то у меня в Новогорске с утра и до вечера.

- Но если присутствие Такахаши и Амодио положительно действует на Воронова, почему бы Леоновой не покататься вместе с Андо?

- Алене это не нужно по той причине, что в моей группе она катается на одном льду с мальчиками. А главное, я сам уже нахожусь на другой волне.

- Татьяна Тарасова сказала в свое время, что самое тяжелое в фигурном катании - это работать с одиночником. Вы с этим согласны?

- На мой взгляд, работать с девочками гораздо сложнее.