Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Он – один из самых успешных и самых «плодовитых» тренеров в фигурном катании. Ставил программы женщинам и мужчинам, танцорам и тем, кто выступает в парах. Был автором знаменитой «Зимы» Алексея Ягудина и композиции «Очи Черные» - Саши Коэн. Выиграл туринское золото с Шизукой Аракавой и золото чемпионата мира-2007 – с Мики Андо. За два года поднял японского одиночника Дайсуке Такахаши из второй «десятки» до серебра мирового первенства. Прочно занял позицию лучшего тренера «Гран-при» этого сезона, благодаря победам Нобунари Ода – в Париже и Андо – в Москве.

А еще он абсолютно уверен в себе. Когда представители японской федерации попытались было традиционно «поучаствовать» в тренировочном процессе «своих» спортсменов, Морозов просто выгнал их с катка.

ЦЕЛЬ У ВСЕХ ОДНА

Количество японских журналистов в микст-зоне ходынского «Мегаспорта» после окончания женского турнира зашкаливало за все допустимые пределы. Они осаждали вопросами победительницу – чемпионку мира-2007 Мики Андо, с пристрастием расспрашивали о чем-то Мао Асаду и ее тренера Татьяну Тарасову, и только Морозова словно не замечали. Но стоило нам с тренером отойти в сторонку и начать разговор, как над нашими головами тут же завис громадный, обтянутый лохматой тканью микрофон, который с видимым усилием удерживал на длиннющей «удочке» японский оператор.

Увидев, что его заметили, японец быстро ретировался. Мы же продолжали уже спокойно обсуждать турнир.

- Никаких особенных задач я перед Андо в Москве не ставил, - сказал в адрес ученицы тренер. – Все-таки старт в Москве у нас с ней первый и нужно было просто прокатать программу. Понятно ведь было, что при таком составе участников она либо выиграет, либо станет второй. Это сейчас совершенно не принципиально. А вот судить о том, как катались соперницы, пока не могу: кроме выступлений Андо и мужчин в одиночном катании я в Москве ничего не видел.

- Мне было бы крайне интересно услышать от вас - человека, работающего с сильным одиночником, - оценку мужского турнира.

- Вообще-то я был потрясен тем, как откатался Женя Плющенко. Это для меня пока самое сильное впечатление сезона. Я бы уже сейчас воздвиг Жене памятник. То, что он сумел совершить, трудно оценить по-достоинству.

- Получается, вы вообще не допускали, что Плющенко сумеет вернуться?

- Почему? В свое время я был активно задействован в противостоянии Ягудин – Плющенко, когда они оба готовились к Олимпийским играм в Солт-Лейк-Сити, прекрасно знаю этих ребят, знаю, на что они способны. Когда Леша Ягудин еще до операции на бедре захотел попробовать вернуться в спорт, он приезжал ко мне в Нью-Джерси, тренировался несколько дней и даже пробовал прыгать четверной. Это вообще спортсмены другого уровня. Не такие, как все.

В намерениях Плющенко вернуться я тоже не видел ничего нереального, но в Москве меня потрясли не его тройные и четверные прыжки. А то, что сейчас он выглядит на льду даже лучше, чем когда уходил из спорта в 2006-м.

- Об этом сейчас говорят многие. Как и о том, что Плющенко будет тяжеловато приспособиться к новым требованиям в той их части, где речь идет не о прыжках, а о других компонентах программы.

- Не хочу даже говорить об этом. Последние два чемпионата мира, если помните, выигрывали спортсмены, вообще не владеющие четверным прыжком. Лично я не считаю это нормальным.

- Я помню наш с вами разговор за полгода до Олимпийских игр в Турине. Тогда вы сказали, что стоимость четверных прыжков должна быть повышена. Но этого так и не произошло. Насколько оправдана суперсложность в ситуации, когда она не очень высоко оценивается?

- Думаю, что люди, которые готовы идти на четверные прыжки, обязательно будут стараться сделать их на Играх в Ванкувере. Если захотят выиграть, конечно. Тот же Брайан Жубер намеревался прыгнуть на этапе «Гран-при» в Париже аж три четверных, и это вовсе не потому, что в спорт вернулся Плющенко. И совершенно не имеет значения, что Жубер не справился с ними сейчас. Цель-то у всех сильнейших одна: выиграть в Ванкувере.

- В свое время Мики Андо вошла в историю, как первая женщина, сумевшая сделать на соревнованиях прыжок в четыре оборота. Но это было семь лет назад. Вы будете предпринимать попытки включить в произвольную программу этот элемент?

- Мики прыгала четверной сальхов много раз. Другое дело, что как только в обиход вошла новая система оценок, ей перестали этот прыжок засчитывать. Не засчитали и в прошлом году на финале «Гран-при», хотя сальхов был выполнен точно с таким же недокрутом, как в 2002-м. Мы по прежнему тренируем четверной. А дальше просто будем смотреть, насколько велик шанс добиться в этом прыжке стабильности, и как сложится соревновательная ситуация на Играх. Смотря за что мы будем там бороться.

Понятно ведь, что в Москве Андо могла ограничиться в короткой программе каскадом 3+2 и скорее всего была бы первая. Но мы пошли на риск, как постоянно шли на него в прошлом сезоне - на всех соревнованиях прыгали в короткой программе 3+3. Высоко стоящая планка закаляет спортсмена.

- Знаю, что второй ваш ученик Нобунари Ода неплохо владеет четверным прыжком. Почему он не стал прыгать его на этапе «Гран-при» в Париже?

- Это тоже был расчет. Ода пока не готов выполнять произвольную программу максимально хорошо, если в ней стоит четверной прыжок. До Олимпийских игр еще много времени, форсировать подготовку нет никакой необходимости. Мы приехали в Париж заранее, провели там в общей сложности две недели, акклиматизировались. Для меня было важно, чтобы у ребят продолжался нормальный тренировочный процесс. Поэтому Андо, хоть и не выступала в первом этапе «Гран-при», тоже поехала с нами.

МЕДАЛИ ДЛЯ ЯПОНИИ

- Вы остались довольны прокатом Мики в Москве?

- Очень. В последние годы она каталась либо очень хорошо, либо – если делала в начале программы какую-то ошибку – тут же бросала бороться. В Москве я впервые увидел то, чего долго добивался. Мики делала какие-то ошибки, но при этом продолжала выжимать из себя максимум возможного: выдерживала позиции во вращениях, держала под контролем эмоции. Безусловно, это более высокий уровень профессионализма, чем был раньше.

- С чем связаны такие изменения?

- Наверное, с возрастом. С опытом. Мне вообще в этом сезоне очень нравится, как идет работа. Заметил даже, что не приходится почти ничего говорить своим спортсменам. Они словно чувствуют, что именно я от них хочу, и делают все сами.

- Вы - удивительный тренер. Обычно все, кто работает с японцами, жалуются на непостижимый восточный менталитет, рассказывая о работе со спортсменами этой страны.

- О своих учениках я этого сказать не могу. И с Дайсуке Такахаши у меня долгое время таких проблем не возникало. Что касается представителей японской федерации фигурного катания и прессы, на них я не обращаю никакого внимания, а с некоторыми даже не здороваюсь.

- Слышала, что между вами и чиновниками федерации даже был конфликт на этой почве.

- Он и сейчас есть. И продолжается довольно давно. Я им в свое время сказал: «Фигурное катание – не ваш вид спорта. Ваш вид – сумо. В фигурном катании у Японии нет таких традиций, какие есть в России, в Америке, в Канаде. Поэтому любой, даже не самый известный тренер из этих стран, понимает больше, чем вся ваша организация».

- Зачем вообще было нужно идти на конфронтацию?

- У меня не было другого выхода. Не хочу, чтобы мне мешали работать. Не хочу, чтобы постоянно давали советы. Я расстался с Такахаши именно по той причине, что он стал прислушиваться к мнениям людей из федерации, которые не знают спорта, не понимают тенденций в которых идет развитие фигурного катания, очень смутно представляют себе, что и как будет дальше.

Точно так же год назад этих людей слушал Нобунари Ода. Доходило до того, что чиновники писали ему на бумажке, какие прыжки надо выполнять на соревнованиях. Рассуждали о том, что прыгать выгодно, что нет...

Единственная японская спортсменка, которая никогда не слушала федерацию – это Андо. Шизука (Аракава – прим. Е.В.) тоже перестала слушать, когда стала у меня тренироваться. Но тогда было проще: Аракава выступала в то время, когда в японской федерации работали другие сотрудники. После Игр в Турине состав федерации поменялся, и все стало только хуже.

После победы Аракавы на Олимпиаде фигурное катание стало в Японии намного популярнее, чем было до этого. Сейчас японцам нужна золотая медаль на Олимпийских играх в Ванкувере. Что нужно сделать для того, чтобы ее получить, никто не знает, но все без исключения пытаются рулить процессом в меру своих возможностей.

- Конфликт не осложняет жизнь вашим спортсменам?

- Их он вообще не касается. На самом деле я очень рад, что вы затронули эту тему. Я пытался поднимать ее, когда был в Японии, но местные журналисты видимо просто вырезают то, что им кажется «лишним», прежде чем публиковать материал. Понять это я тоже не могу. Как тренер, я выиграл для Японии больше медалей, чем было у этой страны в фигурном катании за всю ее историю. Мики Андо стала чемпионкой мира в 2007-м, Тахакаши на том же чемпионате выиграл серебро, до этого была олимпийская победа у Шизуки, на последнем мировом первенстве в Лос-Анджелесе Андо стала третьей, после этого я приезжаю в Японию, прихожу на каток, и мне начинают объяснять, что я должен делать на льду. В Москве я вообще тренировался со своими японскими спортсменами по ночам - у Лены Водорезовой в ЦСКА. Нам все были рады, и ни у кого это не вызывало раздражения.

ЛЮБИМЫЕ СПОРТСМЕНЫ

- Как получилось, что Такахаши решил с вами расстаться? Или это было вашей инициативой?

- После того, как Дайсуке стал вторым на чемпионате мира в Токио, его приемные родители настояли на том, чтобы он заключил контракт с японским менеджером. С тем, который до этого работал с Аракавой. И начались проблемы. Раньше, например, ботинки для катания своим спортсменам заказывал я. Менеджер сказал, что отныне будет заниматься этим сам и для начала перепутал размеры. В начале 2008-го Такахаши вернулся из Кореи с турнира Четырех континентов, где откатал произвольную программу с двумя четверными прыжками и побил рекорд Жени Плющенко, и я заметил, что у него сломан ноготь на ноге. Естественно, спросил, как это произошло. Дайсуке и признался, что был вынужден кататься в ботинках, которые оказались на полразмера меньше, чем нужно.

Подобные проблемы начали сыпаться со всех сторон, причем одна тянула за собой другую. Поэтому и на чемпионате мира в Гетеборге Дайсуке остался без медали.

После этого я и сказал, что дальше так работать не намерен. Либо Такахаши по-прежнему катается у меня, либо остается со своим менеджером. В итоге под давлением родителей и федерации он перестал у меня тренироваться.

- Вы жалели об этом?

- Конечно. Дайсуке был одним из моих любимых спортсменов. Он очень талантлив, да и по характеру хороший мальчик. Мне было интересно с ним работать, ставить ему необычные программы.

- Другими словами, вложили в этого фигуриста слишком много сил, чтобы безболезненно вычеркнуть его из памяти?

- Можно сказать и так.

- Кто из фигуристов сейчас вам особенно дорог?

- Наверное, Мики. С ней я работаю дольше всего. Мы с ней преодолели немало проблем. Были и неудачные выступления, и травмы. Из-за одной из них Андо даже была вынуждена сняться с чемпионата мира в 2008-м. Но все сумела выдержать.

- Ее, насколько знаю, у вас тоже пытались забрать?

- Было дело. Японцам вообще свойственно часто менять тренеров. Как раз после чемпионата в Гетеборге, когда выяснилось, что Андо не сможет кататься, федерация стала настаивать, чтобы Мики со мной рассталась. Но она категорически отказалась это делать.

- А если бы согласилась, вас это удивило бы?

- Наверное, нет. Все-таки японские спортсмены бывают не очень предсказуемы.

- Как думаете, почему она тогда не ушла?

- Наверное, потому, что успела приобрести опыт не только побед, но и неудач. Стала более мудрой в жизненном плане. Девочки ведь редко задумываются о серьезных вещах. В более раннем возрасте их обычно контролируют родители, пытаются брать на себя все проблемы. Размышлять самостоятельно спортсмен, как правило, начинает тогда, когда ему трудно.

Один из таких сложных периодов возник у нас в прошлом году, когда Андо выступала на первом этапе «Гран-при» в США, заняла там третье место и проиграла четыре балла соотечественнице - Юкари Накано. Я был очень доволен тем, как она откаталась. Тем более, что предыдущий сезон у нас получился скомканным из-за травмы. А представители японской федерации заявились прямо в женскую раздевалку и стали говорить Мики, что ей нужно немедленно изменить программу, потому что в ней, на их взгляд, не хватает transitions - связующих шагов между элементами.

Я был в шоке, когда узнал об этом. Какие transitions? У нас была четкая задача сделать в программе все прыжки. Старт-то первый. А моей спортсменке объясняют, что если она не поменяет программу, то на чемпионат мира в Лос-Анджелес вообще не поедет.

Вот тогда Мики и проявила характер. И стала в итоге единственной японской спортсменкой, кому удалось завоевать в Лос-Анджелесе медаль.

- Языковый барьер в общении со своими спортсмеными вы чувствуете?

- В этом отношении мне повезло. И Андо и Ода уже много лет живут в Америке, прекрасно говорят по-английски. Нобунари до прихода ко мне катался в Канаде у Ли Баркела – тренера Джеффри Баттла (Баттл – чемпион мира-2008 – прим. Е.В.).

- Скольких спортсменов вы будете выводить на лед в Ванкувере?

- Помимо Анды и Оды у меня тренируется японская танцевальная пара и испанский одиночник Джавьер Фернандес.

- А как же работа с чемпионами мира-2006 в парном катании Цинь Пан/Цзян Тон?

- Им я только ставлю программы. Уже третий сезон.

- Как с вашей точки зрения будут развиваться олимпийские события в мужском одиночном катании?

- Это самый сложный для меня вопрос. Пока могу сказать лишь то, что этот вид программы станет наиболее интересным за много последних лет. Уже сейчас можно назвать с десяток фигуристов, способных выиграть. Это Плющенко, Жубер, Стефан Ламбьель, Томаш Вернер, Патрик Чан, Эван Лайсачек, Джереми Эббот, Ода… Почему-то мне кажется, что результаты коротких программ окажутся в Ванкувере настолько плотными, что решаться все будет только в произвольной.

- Сразу вспоминается женский олимпийский турнир в Турине, где Сашу Коэн, Ирину Слуцкую и Аракаву разделял после короткой программы всего один балл. Даже чуть меньше – 0,71. Вы, кстати, сейчас поддерживаете отношения с Шизукой?

- Общаемся только на соревнованиях. Аракава была в Париже – приезжала туда с какой-то японской телекомпанией. Кстати, вот тоже непонятный для меня парадокс. Шизука – звезда необычайной величины. Спортсменка с большой буквы. Единственная японская олимпийская чемпионка. При этом ее никто нигде не видит. Она не участвует ни в каких известных шоу, находится в прекрасной форме, но катается только в Японии. Да и там ее популярность неуклонно падает. Хотя на мой взгляд Шизука и сейчас могла бы выступать в любительском спорте и успешно бороться со всеми сильнейшими. Технический арсенал ей вполне это позволяет.

- Что же вы ее не удержали?

- Пробовал. Уговаривал целый год. Но японцы рассудили иначе. Новые Олимпийские игры – значит должны быть новые имена. Сейчас все их внимание переключено на Мао Асаду.