Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Об интервью с выдающимся американским фигуристом мы договаривались заранее – задолго до того, как Чен приехал на первый этап Гран-при в Лас-Вегас. Планировали побеседовать до старта, но не получилось: свободные от официальных тренировок часы фигурист вместе со своим тренером Рафаэлем Арутюняном проводил на льду одного из городских катков, накатывая отдельные куски своих программ на сеансах массового катания и тем самым как бы исчерпывающе отвечая на вопрос: «Почему он выигрывает?»

- Год назад вы признались мне в интервью, что на определенном этапе своей карьеры почти смирились с тем, что освоить четверной лутц и четверной флип выше ваших возможностей. Сейчас вам принадлежат лавры первого в мире спортсмена, кто успешно выполнил в произвольной программе все пять четверных прыжков, но в Лас-Вегасе вы не стали включать четверной лутц в произвольную программу. Почему?

- Потому что моя физическая форма еще не настолько хороша, чтобы это делать. В короткой программе лутц присутствует, пусть я и не сумел выполнить его на соревнованиях в каскаде с тулупом, что до произвольной, здесь все просто: каскад лутц-тулуп (3+3) стоит первым из прыжковых элементов и если я прыгну четыре оборота, но не доеду программу до конца, в чем будет прикол?

- Год назад я уже слышала от вас нечто подобное. А именно, что вам не составляет никакой проблемы безукоризненно выехать четверной риттбергер, но это совсем не то, что включить прыжок в программу, где уже имеются пять четверных.

- Именно. В техническом плане я в определенной степени перфекционист: пока не почувствую, что готов отработать элементы на льду на все сто, принимать авантюрные решения ни к чему.

- Тогда еще один прыжковый вопрос, который достаточно сильно будоражит общественность. Четверной аксель. По вашим словам, когда-либо выполнить этот элемент вообще не входит в планы. По словам вашего тренера, вы уже начали работу над этим прыжком. Кому верить? И тешит ли ваше самолюбие мысль о том, что вы можете стать первым в истории одиночником, овладевшим четверным акселем?

- Конечно, я думаю об этом. С одной стороны, это классное ощущение знать, что в спорте есть вещи, которые ты не делал, но способен как минимум попробовать. Но четверной аксель – не самоцель. И совершенно точно не та задача, на которой я сейчас сфокусирован. Пока я вижу очень много работы, которую нужно выполнить, чтобы улучшить качество тех прыжков, которые есть. Вычистить технику, поднять стабильность. Не так просто все это реализовать, когда работать приходится большей частью в одиночку. Но я стараюсь.

- Знаю, что вы планировали перед стартом на первом этапе гран-при хотя бы на несколько дней приехать на тренировки к Арутюняну в Калифорнию, но этого не получилось из-за необходимости сдавать экзамены в университете. В Лас-Вегасе вы обмолвились, что октябрь у вас получается более свободным. Означает ли это, что какое-то время для совместных тренировок у вас все-таки появится?

- Говоря о свободном времени я имел в виду лишь то, что у меня образовалась в октябре свободная неделя. Одна. Это дало мне возможность выступить в Лас-Вегасе. Остаток месяца я снова буду очень занят учебой. В этом плане начало октября получилось особенно жестким, потому что первый старт в Японии (Japan Open) пришелся как раз на период промежуточных и достаточно для меня сложных экзаменов в университете. Домашняя работа отнимала кучу времени: в большинстве случаев мне требовалась помощь преподавателей, чтобы все выполнить. Каждое задание отнимало от шести до 12-ти часов и иногда в голове после занятий оставалась только одна мысль: «Я обязательно должен справиться!»

- Знаю случаи, когда люди, отучившись год или два в университете, приходили в выводу, что выбранная профессия – это вовсе не то, чему они хотели бы посвятить остаток жизни. Как обстоит дело с вами? Не разочаровались в том, что выбрали Йель, в какой-то степени пожертвовав ради этого возможностью целиком и полностью сосредоточиться на полноценных тренировках?

- Учиться, честно вас скажу, оказалось гораздо сложнее, чем я предполагал. Может быть я был неправ, выбрав для себя такую жизнь, но рассуждал просто: если я хочу иметь успешное будущее после спорта, значит, должен прежде всего получить хорошее образование. Фигурным катанием можно заниматься долго, но это может продолжаться всю жизнь. Именно поэтому сейчас я делаю то, что должен. Это тяжело, это постоянный вызов, постоянный стресс, и не могу сказать, что учеба дается мне легко: иногда приходится переламывать себя, заставлять, - в точности, как это происходит на тренировках. Я каждый день сталкиваюсь с кучей новых проблем и совру, если скажу, что всегда знаю, как их решить. Но я сам сделал для себя такой выбор и очень стараюсь со всем справиться.

- Могу ошибиться, но по-моему Шома Уно, попробовав тренироваться самостоятельно, сказал, что иногда спортсмену, сколь бы дисциплинированным и самостоятельным он ни был, бывает очень важно чувствовать, что он не один. Что рядом есть человек, который может подсказать, поддержать, дать тот или иной совет. Вас посещали подобные мысли с момента отъезда из Калифорнии в Нью-Хейвен?

- Конечно. Рафаэль (Арутюнян) для меня не просто тренер. Он и вся его команда – это большая часть моей жизни, моей карьеры, всех моих достижений. Приходить на тренировку и не видеть тренера у борта было первое время настолько непривычно, что опускались руки. В то же самое время Раф с детских лет в определенном смысле учил меня самостоятельности. В тренировках, в соревнованиях, в отношении к тому, что я делаю. Он и моя мама были теми людьми, кто имел на меня самое большое влияние и благодаря кому я сложился, как фигурист. Так что сейчас я даже чувствую дополнительную ответственность, если близких мне людей нет рядом.

- Эта ответственность мотивирует и является позитивным фактором, или же вам просто пришлось смириться с этим чувством, научиться с ним жить?

- Гм… Хороший вопрос. Я бы все-таки сказал, что мотивирует. Даже когда в какой-то отдельно взятой тренировке что-то не получается, в глубине души я знаю, что уже делал какие-то вещи, чего-то добивался, а значит, смогу снова все это как минимум повторить, а потом, отталкиваясь от этого уровня, попытаться подняться на ступеньку выше. Любой вид спорта, по большому счету, это история о том, как день ото дня становиться лучше. В этом плане ответственность за собственный результат мотивирует меня однозначно. Отчасти это сравнимо с тем, как я готовлюсь к экзаменам. С самого начала сезона я понимал, что у меня есть определенное количество стартов - Japan Open, затем Skate America, этап Гран-при во Франции и, надеюсь, финал всей серии в Милане. Осознание того, что я должен достичь определенных целей на каждом из этих турниров, не только сохраняет мотивацию, но и дает энергию благодаря правильно выстроенным тренировкам.

- Идея взять перед Олимпиадой академический отпуск реальна, или существует вероятность, что вам могут отказать?

- Очень надеюсь, что этого не произойдет. Я уже обсуждал свои спортивные намерения с супервайзерами и деканом, они считают, что ближе к Играм я вполне могу сделать перерыв и на какое-то время вернуться в Калифорнию, чтобы поработать с Рафаэлем. А после Олимпиады снова вернуться к учебе.

- Бывает, что накатывает депрессия, и вы не знаете, как с ней справиться?

- Это состояние иногда случается у каждого, и может совершенно не быть связанным с тем, работаешь ты с тренером, или в одиночку. Если я чувствую себя совсем уж одиноким, я звоню Рафу по фейстайму, отправляю ему видео своих тренировок, то есть можно сказать, мы постоянно на связи. И конечно же я использую каждую возможность поработать с Арутюняном, когда мы вместе оказываемся на тех или иных соревнованиях.

- Именно поэтому едва прилетев в Лас-Вегас вы отправились на городской каток на сеанс массового катания?

- Да. Мы рассчитывали попасть на лед, где катаются фигуристы более высокого уровня, нежели начальный, но на деле на льду оказалось достаточно большое количество детей не только на фигурных, но и на хоккейных коньках. Было несколько непривычно, тем более что лед, который удалось найти, оказался меньше размером, чем хоккейная энхаэловская площадка. Каток, на котором я тренировался, когда уехал из Калифорнии в Коннектикут, тоже был общедоступным, с большим количеством людей на льду. С той лишь разницей, что он олимпийского размера. Эта необходимость постоянно лавировать между маленькими детьми поначалу постоянно напоминала мне о временах, когда я только начинал заниматься фигурным катанием в Солт-Лейк-Сити. Отдельный лед появился лишь после того, как я попал в элитную группу у Рафа в Калифорнии. Но я умею тренироваться в любых условиях, это точно не самая большая проблема.

- Из тех двух стартов, что уже позади, каким вы довольны больше?

- В Японии я катал только произвольную программу, сделал бабочку на последнем тройном акселе и одинарный флип после четверного тулупа. Этап Гран-при в Лас-Вегасе – это для меня по сути первый полноценный старт сезона. Без ошибок тоже не обошлось (в произвольной программе Чен выполнил двойной тулуп вместо четверного во второй половине программы – прим), но суммой баллов я доволен. Понятно, что есть много вещей, которые можно улучшить, но если относиться с первому турниру, как к некой точке отсчета, меня все устраивает.

С другой стороны, от выступления на Japan Open у меня осталось ощущение более качественного проката. Возможно, все дело в том, что японская публика всегда очень сильно вовлечена в процесс, очень активно реагирует. Это помогает фигуристу мгновенно войти в программу. Я определенно чувствовал приток энергии. Особенно в дорожке шагов.

- Возможно, мне показалось, но когда вы начали исполнять эту дорожку шагов в Лас-Вегасе, с музыкой явно что-то произошло. Было ощущение, что, чем активнее вы двигаетесь, тем тише она становится.

- Сам я этого не заметил, но ровно то же самое мне сказали после проката Надя и Вера (Надежда Канаева и Вера Арутюнян – прим). Так не должно быть. В оригинальной версии музыка наоборот набирает в этой части программы дополнительную мощь. Возможно, кто-то просто приглушил звук, посчитав его слишком резким.

- Насколько сложно было выучить новую хореографию и так залихватски выполнить ее в программе с четырьмя четверными прыжками?

- Сам по себе хип-хоп всегда был мне интересен, поэтому я с удовольствием ухватился за идею, несмотря на то, что никогда раньше не пробовал на льду ничего подобного. В команде Мари-Франс (Дюбрей) есть по-настоящему крутой танцор хип-хопа - Сэм Шуинар, который делает много дополнительной хореографии для тех танцоров, кто занимается в группе Дюбрей/Лозона. Мне повезло: Сэм оказался в Монреале как раз в то время, когда я приехал к Мари-Франс ставить произвольную программу, и нашел время поработать со мной. Все эти штучки в конце программы целиком и полностью его рук дело.

Поначалу я был настроен немного скептически, поскольку удачных попыток интерпретации хип-хопа в фигурном катании не так много. Но Сэм привел совершенно убойный аргумент, спросив: чем мы рискуем, если речь идет о последних тридцати секундах постановки? К тому же это не какой-то случайный фрагмент рэп-музыки, это все та же самая композиция «Бенни и Джетс». По-моему, получилось весело. Уже после выступления в Японии Мари-Франс призналась мне, что в определенной степени рисковала, предложив мне эту музыку.

- Потому что первоначально это был выбор, сделанный для танцоров. Но так получилось, что никому из тех, кто тренируется у Мари-Франс и Патриса (Лозона) музыка не подошла. И тут появился я. И все произошло по принципу: О! Вот Натан. А вот для него и программа!

В принципе идея была хорошей. Вся музыка взята из биографического фильма Элтона Джона «Рокетмен», она действительно сейчас очень популярна, сильно отличается от того, что я катал в прошлом году, и в этом я видел для себя главное преимущество. Мы стараемся каждый год экспериментировать с музыкой, со стилем и всем остальным и, скажу честно, мне нравится этот процесс. Конечно, по ходу сезона я приведу в порядок хореографию и надеюсь, что это поможет зрителям лучше почувствовать программу. Хотя даже на первом старте в Японии публика реагировала очень хорошо.

- Внутренне почувствовать себя Элтоном Джоном вы уже успели?

- Не думаю, что это возможно, но и задачи такой не было. Вряд ли кто-то вообще может быть таким же, как Элтон Джон – он слишком уникален. Но, когда речь идет о музыке, это всегда оставляет за исполнителем право интерпретировать ее по-своему. Если вы посмотрите фильм «Рокетмен», несложно заметить, что авторы фильма не слишком задавались целью как-то вообще интерпретировать музыкальный материал. Он там просто звучит.

Это я к тому, что любую музыку каждый волен трактовать так, как ее слышит. Мари-Франс, как мне кажется, прекрасно справилась с задачей.

- Когда вы рассматриваете идеи новых программ, хоть в какой-то степени ориентируетесь на потенциальную аудиторию?

- Безусловно. Не скажу, что я специально исследую вкусы фанатской аудитории и тенденции музыкальной моды, но фигурное катание - это вид спорта, где очень большое значение имеет человеческий фактор. То, как зрители реагируют на программу, совершенно определенно влияет на то, как оценивают прокат судьи. Так что мой ответ: «Да». Я действительно обдумал все это, прежде чем давать согласие на постановку. Знал, что кое-кто из ребят-фигуристов намерен включать фрагменты хип-хопа в свои программы и пробует это, то есть уникальным исполнителем хип-хопа на льду я точно не стану. В то же самое время был почти уверен в том, что за хип-хоп не возьмется никто из первой шестерки лидеров.

Есть еще одна тонкость: несмотря на эти 20-30 секунд в конце моей программы, которые заводят зал, хип-хоп не является доминирующей частью выступления. Все очень хорошо сбалансированно. Так по крайней мере мне кажется.

- Костюм для произвольной программы вы выбирали сами?

- Его сшила моя мама, причем все это происходило, что называется, в последнюю минуту. Мы зашли в мануфактурный магазин, увидели один из образцов рубашечной ткани и одновременно на него запали: «О, было бы круто!». На самом деле это не финальный вариант костюма – мы продолжаем обсуждать варианты и определимся по ходу сезона. То же самое касается перчатки на левой руке.

- Собираетесь ли вы вносить какие-либо изменения в программы перед следующим этапом Гран-при?

- У меня для этого не так много времени. Между стартом в Лас-Вегасе и этапом в Гренобле всего две недели. С учетом того, что какое-то время займет дорога из Лас-Вегаса в Коннектикут и восстановление, у меня останется около пяти дней реальных тренировок. Так что времени действительно мало. Прямо сейчас основная задача состоит в том, чтобы как можно быстрее восстановиться, исправить ошибки, которые были допущены в соревнованиях и попытаться максимально накатать программу. Ну а там уж посмотрим, останется ли у меня время на то, чтобы что-нибудь поменять.