Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Трехкратный чемпион России и призер трех чемпионатов Европы Максим Ковтун рассказал в интервью специальному корреспонденту РИА Новости Елене Вайцеховской о том, чему научил его проваленный олимпийский сезон, объяснил, зачем вернулся к своему прежнему тренеру, и признался, что ни о чем не жалеет

- Два с половиной года назад я разговаривала с вашим тренером Еленой Буяновой, еще не зная, что в конце сезона вы от нее уйдете, и она сказала такую фразу: «Я точно знаю, что через год-два Макс наверняка начнет понимать многое из того, что отказывается понимать сейчас». Получается, что тренер была права, раз уж вы вернулись обратно после того, как полтора года отработали с Инной Гончаренко в ЦСКА и еще несколько месяцев с ней же в Академии Евгения Плющенко? Чем объяснялись эти метания?

- Не назвал бы это метаниями. После того, как в январе этого года Инна Германовна ушла из клуба в Академию Плющенко, я просто пошел за ней следом. У меня на тот момент не было абсолютно никакого выбора. Точнее сказать, я находился не в том положении, чтобы что-то выбирать. Никогда не относился к спорту, как бизнесу, но, в тот момент рассуждал предельно просто: Возможно, у меня еще есть шанс. И если он действительно есть, почему бы не попробовать за него ухватиться? Для этого рядом должны быть люди, способные дать мне все необходимое для того, чтобы достичь результата.

- Зачем тогда надо было уходить от Буяновой? Чтобы потом вернуться, как говорится, с повинной головой?

- Незадолго до того, как я принял решение уйти к Гончаренко, у меня где-то в глубине души было понимание, что нам с Еленой Германовной нужно было о многом просто откровенно поговорить. Но где-то я был слишком гордый и упрямый, на какие-то вещи Елена Германовна в моем понимании должна была обращать внимание, а, поскольку не обращала, мне начало казаться, что я совершенно ее не интересую. Сейчас же просто прошло время, и все эти вещи стали очевидными. Вообще, мне кажется, что я сильно повзрослел, да и Елена Германовна стала как-то иначе ко мне относиться. Во всяком случае мне нравится, как сейчас у нас складываются отношения и идет работа.

- С Гончаренко, насколько знаю, вы расстались хорошо. А с Плющенко?

- Мы с Женей все спокойно по-деловому обсудили. На самом деле я ему очень благодарен за то, что он поддержал меня в том момент, когда я уже фактически принял решение закончить со спортом и не думал, что кто-то сумеет вернуть меня в прежнее русло. Плющенко понял мой настрой, мое желание реализовать себя в этой жизни, показать свой максимум, которого я, если разобраться, никогда не показывал, несмотря на то, что отдельные выступления были неплохими. Что касается ухода, в целом это был, как я сказал, абсолютно деловой разговор, минимум эмоций. Накопилось слишком много причин, которые побуждали меня сделать этот шаг.

- Что стало тем самым щелчком в вашей голове, услышав который вы поняли: хоп! Нужно возвращаться!

- Вы очень точно сейчас сформулировали – это был именно щелчок. Хоп – и картинка четко сложилась. Я отчетливо осознал, что нахожусь не на своем месте, а в подобных случаях не в моем характере тратить лишнее время на дальнейшие размышления. Так что спустя десять минут я уже действовал.

- Неужели не боялись, что придете к тренеру проситься обратно в группу, а она вас не примет?

- Получилось так, что Елена Германовна сначала дала согласие, а только потом до меня дошло, что она ведь действительно могла меня не принять – предпосылок к этому имелось куда больше, чем поводов для согласия. Не знаю почему, но, когда я шел на разговор, у меня даже мысли не было о том, что Буянова меня прогонит. Может быть это просто судьба у нас такая? Но рад, что все так сложилось. Думаю, сейчас наш союз с тренером заиграет еще более сильно, чем когда-то.

- Что изменилось в ваших отношениях?

- Большую роль здесь играет прежде всего то, что изменился я сам. Стал иначе относиться к работе. Когда только пришел к Буяновой в 2012-м, то, было дело, рассуждал так: ну, окей, покатаюсь какое-то время, потом закончу со спортом, везде смогу устроиться, все будет классно. Потом, когда разные жизнанные обстоятельства меня немножко, скажем так, «прижали к земле», я начал понимать, что не все в жизни так просто. Что нужно постоянно бороться за свое место под солнцем. Например, в работе случаются моменты, которые раньше могли запросто сорвать тренировку. Или я посчитаю, допустим, что Елена Германовна мне не тем тоном что-то сказала, или еще на что-то обижусь, психану, наговорю чего попало тренеру в ответ, перестану делать элементы. Сейчас я подобные ситуации даже не замечаю. То есть, они настолько для меня стали незначительными… Такого, чтобы я позволил всей тренировочной работе уйти в «ноль» только потому, что у меня какое-то не то настроение, не может случиться даже теоретически. Наверное я просто стал гораздо взрослее. Да и тренер ко мне относится уже как к более взрослому человеку. Главное, что есть взаимопонимание - вы и сами это, думаю, заметили.

- В тренировках уже появилось ощущение, что вы движетесь вперед, или пока приходится восстанавливать те кондиции, которые когда-то были?

- Точно могу сказать, что такой формы, как сейчас, я не достигал еще никогда в своей жизни.

- Можете расшифровать, в чем это выражается? В более высоком качестве прыжков, в более высокой сложности, или в чем-то еще?

- Пока не слишком хочется раскрывать какие-то технические стороны нашей работы, но для меня очень важно, что в катании почти нет ошибок. Даже самые сложные связки и самые сложные элементы я стараюсь выполнять на тренировках безошибочно. Стал вести дневник, где записываю свои ошибки, фиксирую все сложные прыжки начиная с тройного акселя и выше. Стараюсь минимизировать даже крошечные погрешности. Причем, это касается абсолютно всех прокатов: не важно, устал я, не устал, катаюсь один, или кто-то пришел просматривать тренировку. Я научился сознательно создавать себе дискомфорт и справляться с ним. Мы часто имитируем такой режим на тренировках, чтобы мне приходилось приспосабливаться к самым разным вещам. Смысл этой работы заключается в том, чтобы быть готовым к любым резким поворотам. Допустим, выйти и откатать программу без разминки. Или выполнить все элементы вразнобой, а не в том порядке, к которому я привык. Сначала это очень раздражало. Но я быстро понял, что это - та самая зона дискомфорта, которая нужна мне для роста, для того, чтобы становиться сильнее, чтобы выходить на старт в любом состоянии и кататься, как ни в чем ни бывало.

- Какие-то мысли по поводу будущих программ у вас уже имелись на момент возвращения к Буяновой?

- Нет, обе программы мы ставили с нуля с Петром Чернышевым. Он же предложил музыку для короткой программы - такой легкий американский стиль, джаз. Исполнитель Nat King Cole, «L-O-V-E». И Sing, Sing, Sing. А произвольная программа у меня - «Кармен» Родиона Щедрина. Получилось интересно. Во всяком случае, ни одного человека из тех, кто ее видел вживую, она не оставила равнодушным.

- Вы способны объяснить, в чем притягательность «Кармен» для фигуристов? Иногда ведь кажется, что фигурном катании нет человека, кто не катал бы «Кармен» или не мечтал бы об этой программе.

- Ну, я-то в первый раз ее катать буду. Не знаю, в чем притягательность, не могу объяснить. Сам я эту музыку долгое время мимо ушей пропускал. Наверное поэтому мне даже в голову не пришло, что она какая-то заезженная.

- То есть, это был ваш личный выбор?

- Получилось так: Я работал с Чернышевым на катке, была уже глухая ночь. В какой-то момент мы остановились у борта, и я спросил Петю, помнит ли он программу Плющенко, которую тот катал в 2002-м году? И можно ли вообще ее брать? Вдруг на этот счет существуют какие-то ограничения? Почему-то у меня сложилось ощущение, что со времен Олимпийских игр в Солт-Лейк-Сити эту версию «Кармен» никто не использовал. А проверить это, стоя на льду среди ночи, я, естественно, не мог.

Петя задумался и ответил, что тоже не вспомнит, брал ли кто конкретно эту музыку, но сказал, что готов попробовать сделать программу. Для большей уверенности мы решили прямо со льда позвонить Тарасовой – она тогда была в Америке. Татьяна Анатольевна сразу сняла трубку, я, помню, даже удивился столь быстрой реакции. Соответственно стал ей говорить, что мне дико нравится эта музыка, что я ее готов слушать целыми сутками, но не знаю, можно ли мне ее взять. Она отвечает: «Сынок, я на эту музыку ставила программы еще своим танцорам. Бери и не думай в чем-то сомневаться, я обеими руками «за».

Елена Германовна, когда узнала о нашем выборе, тоже заинтересовалась. Вообще как-то вдруг всем стало очень интересно. Все посчитали, что «Кармен» - хорошая идея. И мы начали работать… Интересно, что до этого мы кучу музыки перебрали, перелопатили. И ничто не заходило. А «Кармен» подошла сразу. Знаете, как бывает: начинаешь ездить по катку, делать какие-то движения, и все идеально ложится. Короче, в этом году я, как никогда, доволен обеими программами. Очень нравится та работа, которую мы сделали.

- Какие изменения претерпели ваши программы с технической точки зрения?

- Постановки в целом, безусловно, стали сложнее, но самое большое внимание мы уделяли не сложности, как таковой, а качеству элементов, их безошибочности. С точки зрения новых правил это принципиальный вопрос. Вкупе с классными программами, это, думаю, будет очень хорошо играть.

- Вы сейчас сильнее обычного похудели или мне кажется?

- Я просто уже долгое время на хорошем правильном питании. Набрал-то за время простоя пятнадцать лишних килограммов, которые пришлось сбрасывать, когда в спорт возвращался. Тот еще был плюшка. И могу честно признаться, что приводить себя в порядок было очень сложно.

- Кто помог разработать программу питания?

- Мой друг из Челябинска. Он квалифицированный фитнес-тренер, тренер по боксу и составляет программы питания для своих подопечных. Лично мне очень нравится, как он в этом отношении работает. Мне он составляет рацион на каждый день, подробно расписывает, что я должен есть, какие витамины с какими продуктами должен получать, и я питаюсь именно так, как он мне говорит. Особо не голодаю, просто нет каких-то излишеств. То есть, каждый раз выхожу из-за стола с легким чувством голода, и насыщение приходит через несколько минут. Нет такого, что я на листьях салата сижу и круглосуточно страдаю из-за этого. Просто если кто-то мясо в соус макает, то я ем его безо всяких приправ. Могу гречку с грибами съесть, вечером стейк из рыбы с овощами, если вдруг не наелся, всегда можно тарелку риса добавить, авокадо. Плюс – большая кружка чая. Чувствую себя при этом просто замечательно. Гораздо лучше, чем после того, как позволяю себе своего рода разгрузочный день, когда что-то ем в удовольствие.

- Имеете в виду разгрузочный день в противоположном смысле этого слова?

- Ну, да. Когда постоянно питаешься правильно, иногда очень хочется проглотить какую-нибудь гадость типа фастфуда. Я каждый раз себя плохо чувствую после этого. То есть, на контрасте уже успел почувствовать, что мне нравится так жить, как я сейчас живу. Просто и без излишеств.

- Мышцы пришлось восстанавливать заново?

- Абсолютно. С нуля. Причем, не только мышцы, но и все другие качества.

- Как вы все это выдержали?

- Отчасти я вам уже ответил. Я просто стал другим, многое переосмыслил. Есть много вещей, которые сейчас толкают меня вперед. Они как бесконечное топливо. И, надеюсь, будут продолжать меня толкать, пока я до конца не пройду весь этот путь. Конечно, не всегда у меня все получается, бывает, что мышцы болят совершенно невыносимо, но даже в этих случаях я постоянно думаю о том, что с каждой неудачей я все равно иду вперед. И уверен, что все должно получиться.

- Для вас принципиально, как вы будете выглядеть в начале осени, когда снова появитесь на льду? Или цель – декабрьский отбор на главные старты?

- Хотелось бы, конечно, сразу выглядеть достойно. Этапов Гран-при у меня в этом сезоне нет, и я как бы оказался в таком положении, что все осенние старты – это своего рода подготовка к декабрьскому чемпионату России. Он для меня в этом сезоне главный турнир года. До этого будут либо какие-то внутренние российские соревнования типа этапов Кубка России, плюс какие-то турниры серии «Б». Возможно, Finlandia Trophy. Есть и другие цели, но они рассчитаны не на один сезон и не на два. Это такая долгоиграющая стратегия, на четыре следующие года. Нет такого, что результат во чтобы то ни стало нужен сразу: здесь и сейчас. Всему свое время.

- Но есть ведь и чисто житейская сторона: этапы Гран-при – неплохая возможность заработать какие-то деньги. Насколько для вас огорчительно лишиться этого шанса?

- Знаете, Татьяна Анатольевна любит повторять такую фразу: «Ты, сынок, работай, а деньги будут». Вот я и стараюсь придерживаться этого правила. У меня все-таки есть свое жилье, есть, где тренироваться, а это главное. Моя главная сейчас задача - добиваться поставленных целей. И тогда все остальное придет само по себе. Что касается Гран-при, я на них и не рассчитывал особо.

- Понимали, что не наработали?

- Ну, а где я мог наработать? Я полтора года, считайте, не катался. Начать после столь серьезного перерыва тренироваться тоже ведь нелегко. Поэтому сам факт того, что я сейчас катаюсь и катаюсь неплохо, тоже считаю своим достижением.

- Вы жалеете о чем-нибудь из того, что случалось в вашей жизни на протяжении последних четырех лет?

- Вообще ни о чем не жалею. Помню, как вы пришли к нам на тренировку некоторое время назад, а потом сказали мне в кафе, что в моей жизни сейчас сошлось абсолютно все для того, чтобы добиваться результата. Это ведь действительно так: возраст позволяет мне кататься еще много лет, есть тренер, с которым мы понимаем друг друга, есть люди, готовые профессионально помогать, а главное – пришло осознание, что и зачем я делаю на льду. Но получается, что к этому состоянию меня привело все то, что случалось со мной раньше, даже ошибки. Все это дало свои плоды. Если так, то мне абсолютно не о чем жалеть.