Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Возвращение литовских танцоров Маргариты Дробязко и Повиласа Ванагаса на любительский лед после трехлетнего перерыва вызвало немало самых противоречивых комментариев. Одни считают, что с учетом новых правил эти спортсмены могут рассчитывать в Турине-2006 разве что на место в первой десятке, другие - что Дробязко и Ванагас вполне способны бороться за медаль. Вплоть до золотой. Пока ясно одно: Дробязко и Ванагас вступили в олимпийскую гонку - неделю назад они выиграли традиционный Мемориал Карла Шеффера в Вене и получили право выступить на Играх.

Карьера этих танцоров, выросших в Москве, развивалась в полном соответствии с негласными законами ледового танцевального мира. Блистательное владение коньком, врожденный вкус, элегантность и множество прочих плюсов - все это таяло в глазах арбитров без следа, едва дуэт выходил на старт под флагом своей страны. На льду Литва (в отличие от паркетных танцев) никогда не относилась к грандам первого эшелона и, соответственно, не имела никакой судейской поддержки. Так что Дробязко и Ванагасу вместе с Еленой Масленниковой, ставшей постоянным тренером фигуристов, изначально не следовало надеяться на место на пьедестале.

Все изменилось в 2000-м, когда тренировать спортсменов взялась Елена Чайковская. Легендарный тренер сыграла роль того самого тарана, которого так не хватало литовскому дуэту. То ли присутствие Чайковской у борта придало фигуристам внутренней уверенности, то ли заставило судей отнестись к подопечным столь авторитетного специалиста чуть с большим пиететом, но прогресс в результатах оказался фантастическим. В финале «Гран-при», который проходил в Лионе, Дробязко и Ванагас впервые оказались среди призеров. На третье место с пятого их вывел произвольный танец.

Та композиция была фантастически удачной, хотя ее идея возникла совершенно случайно. На летнем тренировочном сборе в Сочи во время лечебных водных процедур Повилас познакомился с мужчиной, который лежал в соседней ванне и дико ругался на уровень обслуживания. Выяснилось, что новый знакомый в прошлом был танцором. А при очередной встрече похвастался, что купил классный пиратский диск с ариями.

Когда Дробязко и Ванагас услышали одну из них, то потеряли покой и сон. Стали ходить по музыкальным развалам и включать запись продавцам - поскольку на диске не оказалось ни названия, ни имени певицы. И тем не менее поиски увенчались успехом. Это была Spente Le Stelle Эммы Шаплин.

Поскольку Масленникова находилась в декретном отпуске, всеми постановками Рита и Повилас впервые в жизни занимались самостоятельно. Для оригинального танца выбрали медленную румбу - ту самую, которую в сезоне-1994 на чемпионате Европы и Олимпийских играх триумфально исполняли олимпийские чемпионы Сараево Джейн Торвилл и Кристофер Дин.

На чемпионате Европы-2000 в Вене фигуристы вновь стали третьими, завоевав в танцах первую в истории своей страны медаль. Причем после оригинального танца Торвилл, которая комментировала европейский чемпионат для ВВС, сказала, что считает эту композицию безоговорочно лучшей из всех, продемонстрированных на венском льду.

Следующая бронза была получена литовцами на чемпионате мира в Ницце. Правда, выступление там получилось не столь впечатляющим, как в Лионе и Вене. По словам Повиласа, они чересчур осторожничали - и катание вышло зажатым. Но, несмотря на это, очередного сезона спортсмены ждали с огромным нетерпением. Тем более что после триумфа в Ницце Чайковская объявила: новые программы для Дробязко и Ванагаса она собирается ставить лично.

ПРОСЧЕТ ВЕЛИКОГО ТРЕНЕРА

Постановки не удались. Это стало понятно почти сразу после того, как программы были готовы. Особенно удручало фигуристов то, что главная из композиций - произвольная - получилась неудобной для исполнения. Она отнимала все силы, а попытки Риты и Повиласа выжать из танца хоть что-то запоминающееся, выматывали еще сильнее. Тяжелее всего было понимать, что поменять программу уже нельзя - не осталось времени. Обычно фигуристы приступали к работе над программами в мае, здесь же получилось так, что творческий процесс был начат на два месяца позже. Взяться за работу самостоятельно - и тем самым, возможно, обидеть тренера - Дробязко и Ванагас не решились.

В конце концов произвольный танец все-таки пришлось поменять. После того как на чемпионате Европы литовцы уступили бронзу Ирине Лобачевой и Илье Авербуху, они вернулись к прежней композиции - Spente Le Stelle.

- Это был самый кошмарный сезон в нашей жизни, - вспоминала Рита. - Мы прекрасно понимали, что ни на какую медаль рассчитывать уже нельзя - в танцах не принято два года подряд катать одну программу. Но пошли на это, решив для себя, что черт с ней, с медалью, но хоть удовольствие от катания получим.

После того как Дробязко и Ванагас исполнили свой произвольный танец на чемпионате мира в Ванкувере, зал встал. По этой нечастой для официальных турниров реакции было очевидно: зрителям совершенно ясно, кто должен стать чемпионом. Однако в распределение мест уже включились политические механизмы. С точки зрения наиболее влиятельной в фигурном катании федерации - российской - нельзя было допустить, чтобы за год до Игр на пьедестале мирового первенства не оказалось российской пары.

Тот чемпионат вообще вышел странным. Золото досталось итальянцам Барбаре Фузар-Поли и Маурицио Маргальо. Но парадокс: именно их тренер Татьяна Тарасова после соревнований сказала: «Знаете, бывают конкурсы, на которых жюри имеет право вообще не присуждать «Гран-при». Применительно к финалу я бы поступила точно так же. На золото сегодня не тянул никто».

Это действительно было так. После ухода из танцев в 1998-м двукратных олимпийских чемпионов Паши Грищук и Евгения Платова этот вид катания остался без лидеров. На многих соревнованиях чемпионов от призеров отделял лишь один судейский голос, и это было показателем не столько класса, сколько наличия или отсутствия в бригаде судьи-земляка. Естественно, что авторитет Литвы в этом контексте не мог идти ни в какое сравнение с авторитетом Италии, Франции или России. Сезон-2000 с этой точки зрения оказался исключением. Стечением благоприятных обстоятельств, и только.

Понимала ли это Чайковская? Безусловно. В кулуарах поговаривали: тренер считает, что Дробязко и Ванагасу следует вообще завершить карьеру, не дожидаясь Игр-2002. Мол, все равно им больше не позволят выиграть какую бы то ни было медаль.

Но внешне все оставалось по-прежнему. Литовцы готовились к четвертым для себя Играм, зная, что этот сезон в их любительской карьере - последний. За постановками они вновь обратились к Масленниковой и, отдавая себе отчет в том, что добиться медали в Солт-Лейк-Сити будет крайне сложно, работали до изнеможения: они даже мысли не допускали о том, чтобы отказаться от борьбы.

- Спорт есть спорт, и никогда нельзя предсказать, как будут развиваться события на тех или иных соревнованиях, - позже говорили Дробязко и Ванагас. - Ну кто мог предположить, что в Солт-Лейк-Сити в произвольном танце упадут сразу две пары? Причем те, кто реально претендовал на победу. Теоретически мы тогда вполне могли бы подняться с пятого места на третье, правильно? Представьте сами: ушли бы мы в 2000-м. А потом смотрели бы, как фавориты падают в финале, и кусали бы локти.

ШОК ОЛИМПИЙСКОГО СЕЗОНА

Первыми в олимпийском финале-2002 упали чемпионы мира - Маурицио Маргальо споткнулся в дорожке шагов. Но еще более шокирующим получилось падение канадцев Шэ-Линн Бурн и Виктора Краатца. Как они упали - на последних секундах программы, сначала не понял никто. Более того, распластанные на льду тела навели было зрителей на мысль, что именно так все и было задумано изначально. Лишь в повторе открылось очевидное: это - не просто случайное падение, как у того же Маргальо. Это грубейшая ошибка. В поддержке, перекидывая через себя Шэ-Линн, Краатц не удержал равновесия, и у него подкосились ноги. Следом шла вторая аналогичная связка, вот только после нее ставить партнершу было уже некуда - не позволяла высота. Можно было только положить фигуристку на лед. Что Краатц и сделал, картинно рухнув рядом.

Сценически падение было обыграно великолепно. Но с точки зрения техники это называлось предельно просто: фигуристы не закончили программу. Ошибка, за которую в фигурном катании не просто наказывают, а беспощадно карают.

И тем не менее Бурн и Краатц остались четвертыми. Дробязко и Ванагас - пятыми. Литовская федерация фигурного катания подала протест, но он так и остался неудовлетворенным. Сами спортсмены к результату отнеслись философски: «Ну что тут поделаешь? По крайней мере мы сами знали, что боролись до последнего и сделали все, что могли. Поэтому и жалеть было не о чем».

На чемпионате мира в Нагано Дробязко и Ванагас (в соответствии с той самой иерархией танцев на льду) должны были стать как минимум третьими. Хотя бы потому, что сразу два дуэта-медалистов Солт-Лейк-Сити (олимпийские чемпионы Марина Анисина и Гвендаль Пейзера и Фузар-Поли - Маргальо) от участия в мировом первенстве отказались. Однако третьими литовцы оставались лишь до исполнения произвольного танца. В заключительном прокате большинство арбитров вывело на третье место израильский дуэт в составе Галит Хаит и Сергея Сахновского.

Махинация была откровенно грязной, и потому можно утверждать: именно она послужила последней каплей, заставившей президента ИСУ Оттавио Чинкуанту настоять на полной смене системы судейства в фигурном катании. Вспоминать подробности ни к чему. Достаточно сказать, что преподнесенная израильтянам бронза мирового первенства-2002 аукается им до сих пор, преграждая путь к каким бы то ни было медалям крупных соревнований.

В Нагано же большинство фигуристов, а также некоторые тренеры и судьи подписали письмо с требованием объяснить, как вообще могла сложиться такая расстановка сил. Где бы ни появлялись Дробязко и Ванагас, их встречали как героев - овациями. Но самим фигуристам от этого было не легче. Они оставляли спорт в состоянии глубочайшей депрессии. И с полной уверенностью, что никогда в жизни больше не выйдут на любительский лед.

КОГО ПРОСИТЬ О ПОМОЩИ?

- Первые два года вообще не могли думать о любительском спорте, - признался мне Ванагас неделю назад, когда мы встретились в Вене на Мемориале Карла Шеффера. - Сразу после чемпионата мира уехали в продолжительный тур по Европе, организованный Французской федерацией фигурного катания. Летом три недели выступали в США, осенью нас пригласил к себе Филипп Канделоро, причем то приглашение было особенным, поскольку в этом туре выступали исключительно чемпионы мира и Олимпийских игр. Потом много ездили по самым разным шоу, и главное - три года подряд организовывали собственный тур, который имел грандиозный успех в Литве. Но при этом к нам постоянно подходили разные люди и так часто говорили, что мы должны снова начать выступать, что мы как-то незаметно стали задумываться об этом сами.

Поначалу все разговоры носили характер некой игры: «Ну что, возвращаемся?» - «Обязательно». А потом привыкли к этой мысли. Во всяком случае, еще до чемпионата мира-2005 в Москве стали размышлять, кого кроме Масленниковой будем просить о помощи. И пришли к выводу: идеальный вариант - это Ростислав Синицын, который справедливо считается одним из лучших знатоков обязательных танцев, и Игорь Шпильбанд с Мариной Зуевой. К счастью, никто из них нам не отказал…

Найти место для тренировок в Литве оказалось проблемой. Дробязко и Ванагас стали кататься по ночам на неотапливаемом катке в Каунасе - это давало возможность иметь неограниченное время льда. Впрочем, «неограниченным» его можно было назвать лишь условно - слишком пронизывающим был холод.

Лето Рита и Повилас провели в США, в Сан-Вэлли - на знаменитом открытом катке, где почти 70 лет назад был снят фильм «Серенада Солнечной долины». За то, что фигуристы каждую субботу выступали в местном шоу, которое существует уже 60 лет, им бесплатно предоставили лед и жилье. Программы, как и прежде, помогала ставить Масленникова, а также один из самых знаменитых литовских танцоров на паркете Гинтарас Свистунавичюс. Периодически, когда позволяло расписание собственных гастролей, фигуристы приезжали к Шпильбанду, который постоянно работал в Детройте с Танит Белбин и Бенджамином Агосто.

- На самом деле мы очень благодарны Танит и Бену, - сказала, в свою очередь, Рита. - Шпильбанд наверняка советовался с ними, прежде чем дать нам ответ. И они вполне могли не захотеть видеть рядом с собой какую-то другую пару. Но не отказали. Более того, у нас сложились по-настоящему дружеские отношения. Мне было даже немножко неловко от сознания, что с первого старта нам предстоит довольно жестко с ними бороться.

Кстати, в немецком Оберстдорфе, где в самом конце сентября проходил международный турнир Nebelhorn Trophy, произошел смешной случай. Когда мы собирались на соревнования, то не нашли некоторые части от фрака Повиласа для обязательного танца. Белбин и Агосто выступали перед нами и, когда закончили, Повилас просто раздел Бена чуть ли не у льда - и пошел кататься в его костюме. В принципе об этом мы договаривались заранее, но выходила я на лед с мыслью: как же будет неудобно, если мы вдруг окажемся первыми…

Произвольный танец, поставленный на знаменитую музыку Эндрю Ллойда Вебера «Призрак оперы», Дробязко и Ванагас в Оберстдорфе выиграли. Американцы упали в дорожке шагов, но даже если бы падения не случилось, было очевидно, что соперничать с литовцами им, как и многим другим, в дальнейшем будет непросто.

То же самое бросалось в глаза и теперь - в Вене. Произвольный танец литовцев, несмотря на вполне объяснимую «сырость» свежепоставленной композиции, поражал цельностью и удивительной легкостью, с которой Рита и Повилас исполняли все предписанные новыми правилами элементы.

Посмотреть на свою пару приехали сразу несколько представителей Олимпийского комитета Литвы. Весной, когда Дробязко и Ванагас официально объявили о своем возвращении, спортсменам был задан вполне резонный вопрос: «А вы уверены, что сумеете пройти квалификацию?». Венский турнир этот вопрос снял. Рита и Повилас заняли там первое место, получив путевку на Игры.

- Я читал высказывания некоторых фигуристов, что, пропустив три года выступлений, можно рассчитывать разве что на место в десятке, но никак не среди призеров, - сказал мне Ванагас. - Поэтому страшно обрадовался, узнав, что в Оберстдорф приезжают Белбин и Агосто. Не скрою, было приятно чувствовать, что после трех лет перерыва мы можем на равных соревноваться со второй парой мира. При этом многие ощущения оказались непривычными. К примеру, за три года мы совсем отвыкли кататься при полном освещении и поначалу чувствовали себя на льду как бы раздетыми.

Танцы тоже стали совсем другими. Раньше мы вообще не задумывались, как и что делаем на льду. Просто танцевали, не опасаясь, что где-то что-то недокрутим. Сейчас же каждый недокрученный оборот или подставленная раньше времени нога - это потеря баллов. Ты на каком-то почти подсознательном уровне постоянно считаешь и это, безусловно, сильно отвлекает от драматургии самого танца, не дает никакой возможности полностью раскрепоститься. Хотелось бы, конечно, до чемпионата Европы посоревноваться с серьезными соперниками, выступить на паре этапов «Гран-при», но это почти нереально. После Оберстдорфа мы занимали лишь 96-е место в мировом рейтинге. Теперь, выиграв турнир в Вене, передвинемся выше, но этого все равно недостаточно, чтобы войти в «обойму».

В любом случае хорошо, что нам удалось приехать хоть на такие соревнования. Успели понять, например, как могут трактовать новую систему разные бригады судей. Где стоит рисковать, а где - нет. А главное - что нет никакого смысла смотреть на чужие оценки. Надо просто кататься. А там - как Бог даст.

ЗАПРЕДЕЛЬНАЯ ЦЕЛЬ

- Вы не представляете, как фанатично они работали все эти месяцы, - сказала мне в Вене Лилия Ванагене - мама Повиласа, в доме которой фигуристы жили в Каунасе. - Чуть живые возвращались с катка в пять утра, до восьми разбирали и анализировали видеозаписи тренировки, потом я уходила на работу, а Рита с Повиласом, немного поспав, ехали заниматься с хореографом, брали уроки фехтования - и это только для того, чтобы поставить показательный номер. Потом, ночью, опять отправлялись на каток. Так не работают, чтобы «просто участвовать» в Олимпийских играх. Так работают, чтобы добиться запредельной цели.

Сначала я пыталась отговорить их от этой затеи. Зачем лезть в пекло, когда есть налаженная жизнь, любимая работа, за которую платят хорошие деньги? Но очень быстро поняла, что все уговоры бессмысленны. А значит, нужно просто встать рядом и помогать...

«Зачем они вернулись?» Этот вопрос я слышала бесчисленное количество раз в 1994-м, перед Играми в Лиллехаммере, по отношению к Екатерине Гордеевой и Сергею Гринькову, Наталье Мишкутенок и Артуру Дмитриеву, Джейн Торвилл и Кристоферу Дину, Брайану Бойтано, Курту Браунингу, Катарине Витт… За спиной у каждого из этих фигуристов тоже была налаженная, благополучная жизнь, гарантированная работа, но все они, не задумываясь, отодвинули это на второй план.

Кому-то удалось тогда добиться успеха, кому-то - нет. Но главное, что ни один из них впоследствии не пожалел о принятом решении.