Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Вопрос допуска россиян к международным соревнованиям по-прежнему зависит от позиции МОК, заявил в интервью RT генеральный директор Федерации фигурного катания на коньках России (ФФККР) Александр Коган. По его словам, пока положительных подвижек в этом направлении не наблюдается. Функционер также объяснил, как ISU отказал российским судьям в повышении квалификации, рассказал, почему процесс смены гражданства россиянами пока не приобретает массового характера, и признал проблему рукоприкладства со стороны тренеров.

— Начну с животрепещущего: насколько, на ваш взгляд, у российских фигуристов велика перспектива вернуться на международный уровень, и зависит ли это хоть в какой-то степени от действий ФФКР?

— Думаю, что ситуация если и будет в этом направлении меняться, то в спорте в целом, а не в каких-то отдельных федерациях. Ведь даже сейчас видно, что, за исключением пары-тройки других видов спорта, никаких глобальных изменений не происходит. Многое будет зависеть от позиции МОК по этому вопросу. Ведь большинство международных федераций получают значительные суммы от МОК, некоторые президенты международных федераций являются членами МОК или иных органов, связанных с этой организацией и по этим причинам не желают вступать с ними в конфликт. В значительной степени это также зависит от «самостоятельности» руководителей международных федераций и их способности отстаивать свою точку зрения.

— Но ведь можно посмотреть на упомянутые ситуации, как на прецедент: санкции не поддержала международная федерация дзюдо, велик шанс, что российские атлеты будут допущены к чемпионату мира по борьбе, в теннисе и заокеанском хоккее очень сильно озабочены тем, чтобы не потерять российских игроков, и мне кажется, что подобные подвижки могут начаться прежде всего там, где без российского представительства страдает шоу. То есть — бизнес. И фигурное катание здесь более чем в тему.

— Количество просмотров последних чемпионатов мира, как взрослого, так и юниорского, в нашем виде спорта действительно реально упало, более того, об этом многие стали говорить. На недавнем Конгрессе обсуждались финансовые потери ISU, и эти потери могут, на мой взгляд, увеличиться сильнее, чем это сейчас прогнозируется на ближайшие три года. Телевидению, как вы правильно сказали, нужны шоу, где есть серьёзные спортсмены, серьёзное соперничество, и я сам слышал от представителей ряда крупных национальных федераций, что им был неинтересен последний чемпионат мира несмотря на то, что их спортсмены завоевали там какие-то медали. Не было самой соревновательной идеи. Поэтому и хочется надеяться, что в новом руководстве ISU возобладает здравый смысл. Не случайно же нас вдруг очень активно стали просить, чтобы мы отдали хоть каких-то своих фигуристов в другие страны.

Особенно это стало актуальным на фоне решения о поднятии возрастного ценза. По большим странам эта мера не сильно ударит. А вот по малым — да. К сожалению, подобные и не слишком продуманные в плане последствий предложения поступают как раз из тех стран, где много своих судей, много функционеров, но фигуристов можно пересчитать по пальцам. А в итоге представители этих стран стали просто подменять одну из основных идей спорта: озадачиваться не тем, чтобы развивать вид спорта в своей стране, работать на спортсменов и для спортсменов, а придумывать себе какие-то абстрактные дела и проекты, которые позволяют оставаться как бы вовлечёнными в процесс и быть на виду.

— Вам не кажется, что все мы сейчас переживаем времена, когда в спорте очень активно меняются приоритеты в пользу мифического равенства возможностей? Отсюда — допуск к соревнованиям трансгендеров, попытки искусственно уравнять всех в правах путём каких-то запретов и изменений правил…

— Мы здесь возвращаемся к вопросу, зачем вообще существует спорт? Кто-то смотрит на него, как на квинтэссенцию здорового образа жизни, хотя всем давно понятно, что профессиональный спорт никакого здоровья человеку не приносит. А вот выдающиеся спортивные достижения способны дать колоссальный толчок тому, чтобы у людей активизировалось желание заниматься спортом, вести своих детей в секции. Посмотрите, какой приток сейчас идёт в фигурное катание. И это происходит потому, что у нас есть свои чемпионы.

— А может быть всё дело в телевизионном проекте Ильи Авербуха «Ледниковый период»?

— Не думаю. Подобный проект запускался в США задолго до того, как начался у нас в стране. И где американские фигуристы? Только сейчас, во многом благодаря Нейтану Чену, у американцев стала выправляться ситуация в мужском одиночном катании. Вы всерьёз полагаете, что, обеспечив фигурному катанию мифическое гендерное и расовое равенство, мы привлечём кого-то в наш вид спорта? Вряд ли… Все хотят видеть реальную борьбу, а главное — этого хочет телевидение. Схема-то проста: телевидение — это спонсоры, спонсоры — это деньги. Нет денег — нет вида спорта.

— С началом антироссийских санкций некоторые международные федерации заняли довольно любопытную позицию. Официально не озвучивая запрет на участие наших атлетов в соревнованиях, они подают ситуацию под тем соусом, что очень беспокоятся за безопасность российских спортсменов. Именно поэтому и не рекомендует им приезжать на свои чемпионаты.

— В фигурном катании было иначе. Нас сразу известили, что на данный момент мы отстранены от всех турниров ISU, и это решение не обсуждается. Но интересный вопрос: когда та или иная страна приглашает наших фигуристов или тренеров провести мастер-классы за рубежом, почему-то никто ни о какой безопасности даже не вспоминает. Как и о том, что от нежелательного общения с русскими может пострадать ментальное здоровье детей, если мы вдруг пришлём своих спортсменов к ним в страну. А на соревнованиях, получается, этот вопрос выносится чуть ли не во главу угла.

— Ситуация, которая произошла с российскими судьями, не сумевшими сдать международный экзамен на повышение квалификации, стала для вас внезапной?

— Это можно было прогнозировать. К сожалению, все мы очень хорошо успели прочувствовать, насколько сильно сейчас политизирован спорт. Не буду называть фамилии, но на Конгрессе в Таиланде я лично общался с некоторыми руководителями ISU и просил их обратить внимание на то, чтобы по отношению к российским судьям не было откровенно предвзятого отношения на судейском экзамене во Франкфурте. И получил стопроцентные гарантии, что никакой предвзятости не будет. На деле всё оказалось совершенно иначе. Я хорошо знаю ситуацию изнутри, поэтому так уверенно об этом говорю.

— Хотя бы в общих чертах рассказать можете?

— Это был экзамен не по лицензированию, а по продвижению судей на более высокие позиции, повышению их категории. Этап ре-сертификации все наши судьи прошли в формате онлайн, и с этим не возникло никаких проблем. А экзамен по продвижению проводится очно и состоит из трёх равнозначных частей. В ходе теста по теории судьи должны были ответить на большое количество вопросов, и все наши судьи прошли этот тест блестяще. Второй этап — идентификация элементов и уровней их сложности с экрана в ходе выступлений спортсменов в рамках тех или иных соревнований. Эта часть довольно сложна, особенно для новичков, поскольку нет возможности пересмотреть запись ещё раз и уточнить какие-то моменты. Но даже с учётом сказанного результативность ответов российских специалистов составила порядка 95% при норме в 75. Третья часть экзамена — работа технических контролёров в бригаде. Экзаменуемых сажают на позицию с двумя другими специалистами из разных стран, и каждый человек выполняет точно такую же работу, как на соревнованиях. С единственным отличием, что судят с экрана. Соответственно люди должны не только определить элементы и уровни сложности, но аргументировать свои действия, объяснить, почему выставили те или иные оценки.

Этот этап, который, между нами говоря, является наименее объективным, наши судьи и не прошли. При этом они исправляли ошибки своих партнеров из других стран. К знаниям претензий не было, им сказали, что нужно больше работать в команде и увеличить опыт работы… Зато его эту часть экзамена прошли те, кто сделал большое количество ошибок в ходе судейства и имеет за плечами 2-3 турнира в год с ограниченным количеством участников… Где уж тут говорить об объективности!

Экзаменационная комиссия не приняла во внимание даже тот факт, что наши судьи на протяжении сезона обслуживают до двадцати различных турниров, включая наиболее крупные, оценивают огромное количество высококлассных спортсменов как у нас в стране, так и за её пределами, то есть реально имеют колоссальный опыт.

— Неоднократно слышала, что Александр Лакерник в свою бытность первым вице-президентом ISU очень сильно продвигал российских судей, давал им возможность часто выезжать на международные турниры, благодаря чему наш судейский корпус очень мощно развивался. Вам не кажется, что с уходом Лакерника со своего поста в ISU, российскому фигурному катанию могли мстить и за это тоже?

— Не сказал бы, что Александр Рафаилович как-то особенно рьяно продвигал Россию. Он прежде всего обеспечивал ко всем судьям равное отношение, независимо от страны, которую представляет тот или иной арбитр. Поэтому я бы говорил не о том, что при Лакернике наши специалисты стали много судить, а о том, что они получили такие же возможности, как судьи из той же Америки, Канады или Австралии.

— Насколько сложным может оказаться процесс по возвращению российских представителей в ISU?

— Прилагать к этому усилия, конечно же, придётся немалые. После Конгресса в Таиланде и мне, и нашим делегатам, которые избирались на те или иные посты, многие говорили: мол, поймите нас правильно, мы голосуем не против вас лично, а просто получили определённые указания свыше по отношению к России в целом. Некоторые даже извинялись, что были вынуждены поступать таким образом. Это и было наиболее обидным — понимать, что люди, с которыми ты совершенно нормально общался на протяжении многих лет, вдруг поголовно превратились в марионеток: по команде повернулись в другую сторону и сделали то, что им сказали.

— Что будет с квотами, когда российские фигуристы вернутся на международный лёд?

— Пока это открытый вопрос. В отличие от того же Китая, мы не сами отказались от участия в чемпионате мира. Поэтому, конечно же, будем бороться за восстановление всех своих прав. Просто, прежде чем поднимать этот вопрос, нужно дождаться допуска.

— На текущий момент существуют определённые рычаги, которые регламентируют переход атлетов из одной страны в другую. Допускаете ли вы, что в какой-то момент ISU может вообще снять все карантинные ограничения? Объявить границы трансферных окон открытыми и дать российским фигуристам и конькобежцам зелёный свет?

— Не думаю, что Совет ISU во главе с новым президентом пойдет на нарушение своей же собственной конституции, в которой очень чётко прописаны правила перехода спортсменов. В этом отношении у нас и сейчас идёт непрерывное взаимодействие с рядом стран, в том числе и так называемых «недружественных», несмотря на все сложности текущего момента. Могу, кстати, сказать, что мы сейчас получаем довольно много запросов на возврат спортсменов обратно в страну, более того, многие из этих запросов уже удовлетворили.

— По каким причинам народ захотел вернуться?

— У кого-то закончил кататься партнёр и выяснилось, что никому оставшийся фигурист не нужен, у кого-то закончились деньги, а спонсоров нет – разные бывают истории. Есть и такие, кто просто мечется по миру в поисках лучшей доли. Абстрактно говоря, человек сегодня запрашивает у нас релиз на переход в Германию, через два месяца уже хочет в Венгрию, а ещё через какое-то время — в Эстонию. Для меня это прежде всего говорит о том, что спортсмен хочет не кататься, а просто уехать из страны.

— Ну и почему такого не отпустить?

— Потому что есть определённые обязательства перед федерациями - как российской, так и региональной, перед клубом, перед своим тренером, наконец. Выполнил обязательства — поезжай куда хочешь. В чём проблема?

— Резонанс вокруг гипотетического перехода под американский флаг Дианы Дэвис и Глеба Смолкина удивил?

— Удивило, скорее, то, как мощно силами наших же журналистов была раскручена информация, вброшенная американским блогером. С тем, как это было сделано, я не согласен в принципе. Собирать сплетни — это в моём понимании последнее, чем должен заниматься профессиональный спортивный журналист.

— Меня, честно вам скажу, куда больше удивил, сам факт столь бурной дискуссии вокруг дуэта достаточно среднего уровня.

— Эта пара – призер Чемпионата страны и продемонстрировала значительный прогресс, о чем говорят и многие российские и зарубежные специалисты. А бурная дискуссия об их личной жизни , которая, видимо, в значительной степени обусловлена именами их родителей, мне не интересна.

— Но если рассуждать абстрактно и допустить, что через какое-то время Дэвис/Смолкин, всё-таки захотят кататься за Америку, это будет потерей для ФФКР?

— Я считаю, что переход любой пары, как и любого спортсмена уровня национальной команды, в этом случае были бы потерей.

— Жалко вложенных в подготовку денег?

— Скорее, жалко времени и сил, которые потратили тренеры ради того, чтобы спортсмены достигли определённого результата. Есть и другой момент: кого-нибудь волнует, что будет с этими спортсменами дальше? Назовите хоть кого-то, кто перешёл бы под другой флаг и достиг большего, чем в России. Мне кажется, это будет не так просто.

— Почему канадцы отозвали свою просьбу о релизе для Натальи Забияко, вам известно?

— Нет. Это уже их проблема, не наша.

— Насколько жёстко будет регламентировано участие ведущих фигуристов страны в российской серии Гран-при?

— Мы уже прошли через опыт ковидного года, когда Россия стала единственной страной в мире, кто сохранил все свои соревнования и представительство на каждом из внутренних стартов. В этом сезоне будем действовать по той же схеме: сильнейшие будут посеяны таким образом, чтобы этапы получились равнозначными и интересными, мы планируем достаточно высокие призовые в том числе и для юниоров, поэтому надеемся, что общий уровень турниров будет солидным. Тем более что проходить все они будут в хороших дворцах, со зрителями, с телевидением. Надеемся, что этот формат окажется интересным и для спортсменов и зрителей. Невозможно развивать спорт, не имея соревнований.

— На всех внутренних турнирах, независимо от того, о какой стране идёт речь, судейство обычно бывает максимально лояльным. Но нужно, как мне кажется, уже сейчас понимать, что никто не станет лояльно оценивать российских атлетов, когда они вернутся в международный спорт. Возможно ли подготовить людей к этому? Ужесточить судейство своих турниров до максимума, например?

— Это всегда палка о двух концах. Максимально жёстко и придирчиво мы всегда оцениваем внутренние прокаты, как юниорские, так и взрослые. Так делалось на протяжении всех последних лет, так же будет и сейчас (прокаты запланированы на 24-25 сентября — RT). Что касается соревновательных выступлений, техника тоже всегда оценивалась на наших турнирах жестко. А вот в плане компонентов мы имеем ситуацию, когда глобально изменилась вся система оценивания. В разработке этой системы, кстати, принимала активнейшее участие и наша судья Алла Шеховцова. И очень обидно, что ее из-за принадлежности к России не включили в список модераторов по судейству компонентов. Но будем просить Аллу Викторовну провести семинар по компонентам на Всероссийском семинаре судей. Новую систему оценки компонентов нам только предстоит воплотить и не думаю, что кто-то из судей будет ставить перед собой задачу быть лояльным.

— Не могу не задать ещё один вопрос: в интервью фигуристов и их родителей за последние месяцы несколько раз поднималась тема физического и ментального тренерского насилия. На ваш взгляд, проблема существует, или она в значительной степени надумана?

— Проблемы подобного характера в фигурном катании есть и всегда были. Естественно, это ненормально, и на последнем Исполкоме мы приняли решение о создании комиссии по этике. Наши юристы уже разрабатывают специальный кодекс этики, который будет распространяться на всех участников процесса — спортсменов, тренеров, персонал, организаторов соревнований и так далее. До этого у нас существовал только этический кодекс спортивных судей.

— Какие меры будут предприниматься по отношению к тренеру, если он позволит себе ударить или оскорбить ребёнка?

— К сожалению, тренерская профессия в нашей стране не относится к лицензируемой деятельности, поэтому лицензию у тренера мы отобрать не можем. Но меры будут применяться самые жесткие.

— А лично вас ломает, когда подобная информация становится достоянием общественности через прессу?

— Меня ломает сам факт того, что такие вещи происходят. Просто любой процесс — он всегда двусторонний. Если спортсмен и его родители готовы слушать мат и ругань на тренировках, если позволяют по-хамски к себе относиться, тогда, наверное, не нужно предъявлять претензии к кому-то ещё. Иногда и сами родители в своем желании, чтобы их ребенок достиг определенных результатов, ведут себя не совсем тактично по отношению к своим детям, а то и занимаются рукоприкладством... Это сложная тема на самом деле, в которой нельзя перегнуть палку. Знаю, что в Америке тот же Рафаэль Арутюнян работает, держа в руках черенок от хоккейной клюшки. И на этот палке он показывает спортсменам, куда и как нужно наклониться, как повернуться… Вряд ли это оказывает положительное воздействие на спортсмена, но зато безопасно для тренера.

— Ну так ещё покойный Игорь Москвин говорил: первое, чему учит Америка — это выходить на лёд в мотоциклетных перчатках, чтобы не дай бог не прикоснуться к фигуристу голой рукой.

— Согласитесь, это тоже крайность. Тем более в фигурном катании, где должен быть отработан каждый жест, вплоть до положения пальцев. Но что нам остаётся делать? Только продолжать двигаться вперёд, преодолевать и это тоже.