Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Летняя подготовка фигуристов обычно остается за пределами внимания прессы. Однако именно сейчас работа идет полным ходом - ставятся программы нового сезона, которые по обыкновению держатся в секрете до осени. На каток в «Сокольники» я попала в тот момент, когда бронзовые призеры чемпионата мира-2008 Яна Хохлова и Сергей Новицкий проводили заключительную тренировку на льду перед коротеньким летним отпуском.

Предыдущий сезон стал для Хохловой и Новицкого тяжелым: в марте, за считаные дни до главного старта сезона выяснилось, что им предстоит выйти на лед первой парой страны, так как чемпионы Европы Оксана Домнина и Максим Шабалин были вынуждены отказаться от выступления из-за травмы партнера. И разговаривать с фигуристами я собиралась как раз об этом новом для них опыте. А Яна вдруг стала рассказывать о теме своего диплома...

- Представляете, - со смехом рассказывала она, снимая коньки в раздевалке, - нас не так давно тестировали психологи, и выяснилось, что у меня самая низкая из всей группы мотивация достижений. А ведь еще пару лет назад была самая высокая. Я сначала удивилась таким показателям, но очень быстро поняла, что все логично: пока мы с Сергеем выступали на более низком уровне, хотели, естественно, невозможного. Выигрывать. Сейчас же просто ставим перед собой более реальные цели.

- Например, выйти на иной уровень взаимодействия на льду. Взаимоотношения в паре - это как раз тема моего диплома. И тема, которая сейчас больше всего меня интересует.

- Что, с вашей точки зрения, главное в этих взаимоотношениях?

- В первую очередь, это умение слушать партнера. Слышать, что он хочет тебе сказать. Понимать его. Даже не на уровне слов, а на уровне интуиции, подсознания. Это очень тонкое взаимодействие. Я сама пришла к этому пониманию не так давно. С выходом на новый уровень растут ведь и требования к спортсмену - становятся гораздо выше. И для достижения результата уже требуется нечто гораздо большее, чем безукоризненное исполнение парных элементов. Я должна как бы предугадывать мысли партнера, чувствовать, что именно он сделает в следующий момент.

- Другими словами, жить не своей, а его жизнью?

- В общем, да. Оказалось, что бывает не так просто находить точки соприкосновения. Этому мы как раз сейчас и учимся.

- А вы не устаете от постоянной необходимости соответствовать ожиданиям партнера? Ведь это в некотором смысле насилие над собой.

- Это очень тяжелая работа, согласна.

- Неужели не возникает желания взбрыкнуть, поступить не как нужно, а как хочется? Пусть даже это сиюминутный порыв?

- Конечно, возникает. Но ради результата можно и потерпеть.

- Когда вы поняли, что работать нужно именно над этим? Была ли какая-то отправная точка?

- Чувство, что нам с Сергеем чего-то не хватает, возникло в начале этого сезона. Произвольная программа у нас получилась очень яркой, ее сразу приняли зрители, с восторгом встречали нас на каждом турнире. Но когда прошел ряд стартов, где мы соревновались с ведущими парами, главным из которых стал чемпионат мира, то основные нарекания в наш адрес были именно из-за недостатка взаимодействия. Вроде бы катаемся вместе, а в то же время ощущения цельности не хватает.

- Вы уверены, что почувствовали бы это, если бы прокатали чемпионат мира не первой, а второй российской парой? Если бы на вас не было сфокусировано столько внимания? Тренеров, руководителей, болельщиков, страны?

- Лично у меня это чувство появилось гораздо раньше. И я рада, что интуиция не подвела.

- Не было обидно выслушивать нарекания в свой адрес? Одно дело - понимать самим, и совершенно другое - когда претензии озвучивают посторонние люди.

- А что здесь обидного? Я вообще достаточно рано пришла к выводу, что, если уж заниматься спортом и стремиться что-то выиграть, значит, точно так же нужно стремиться быть на две, на три головы выше соперников. И если есть нарекания, так это же здорово. Почему не поработать над этим? Мы же не инвалиды какие...

- Тренироваться вам с Сергеем теперь приходится больше?

- Пока я не совсем представляю себе объем, который предстоит сделать. Мы ведь только закончили постановку нового произвольного танца. Программа получилась сложной, но над качеством ее исполнения мы толком еще не работали.

- Для вас наверняка не секрет, что ваша прошлогодняя произвольная постановка была оценена как лучшая в сезоне. После такой программы, как мне кажется, невероятно тяжело придумывать следующую. Ведь хочется чтобы она была как минимум не хуже... С вашей точки зрения, это получилось?

- Мне кажется, да.

- Насколько тяжелой стала для вас постановочная работа?

- Музыку выбрали быстро. Я поначалу не совсем понимала, какими нас с Сергеем видят в этой программе тренеры, но, как только танец начал складываться, пришла к выводу, что тренерское решение оказалось правильным. Единственная серьезная проблема, с которой мы столкнулись, была связана с поддержками. Правила сейчас таковы, что в поддержках достаточно сильно ограничено количество разрешенных элементов. Приходилось ломать голову, как именно скомбинировать движения и что придумать, чтобы поддержки визуально воспринимались по-новому. Но выкрутились.

- Не возникает соблазна позаимствовать удачные находки у других пар?

- В процессе постановки мы просматриваем много самого разнообразного материала. Не только спортивного. Естественно, можно подсмотреть какую-то идею и, грубо говоря, ее «спереть». Но так уж вышло, что именно наши поддержки многие фигуристы сейчас берут за образец. Получается, что мы сами у себя же воруем.

- Объясните мне, в чем смысл невероятной секретности, связанной с новыми программами, с музыкой? Знаю, что в фигурном катании так было всегда, но зачем?

- Это скорее ритуал, таинство. Примета, если хотите, которая заключается в том, что программу нельзя раскрывать до определенного момента. Я и сама чувствую себя комфортнее, когда знаю, что нашу постановку никто еще не видел и не догадывается, какой она будет.

- А случалось, что эта информация выходила из-под контроля?

- У нас такой вид спорта, что даже у стен есть уши. На катке, где мы тренируемся, полно маленьких детей, родителей. Кто-то один что-то увидел или услышал, и понеслось... Как сарафанное радио. Первичная информация тут же обрастает догадками, слухами, и «на выходе», бывает, суть меняется до неузнаваемости. Но такого, чтобы мы держали программу в секрете и вдруг всем все становилось известно, не припомню.

- Вы успели переосмыслить прошедший сезон и понять, почему на чемпионате мира в Гетеборге не сумели показать в произвольном танце свой лучший прокат?

- Для нас с Сергеем вся та ситуация была достаточно неожиданной. Как только стало известно, что в Гетеборг не едут Домнина и Шабалин, занервничали все. Причем не столько мы сами, сколько руководство. Все постоянно обсуждали, сможем ли мы соответствовать той позиции, на которой оказались по стечению обстоятельств. Эти сомнения были нам немедленно озвучены, начались советы, что и как нужно изменить в программе. А что значит менять программу накануне соревнований? Можно ведь поломать уже устоявшуюся старую и так и не накатать новую. Мы выбрали компромиссный путь: соглашались, кивали, пробовали что-то новое, но в глубине души понимали, что менять ничего не станем. Тем не менее все это привело к тому, что перед произвольным танцем в Гетеборге нервничали страшно. Вот и перестраховались, видимо...

Как только в раздевалке появился Новицкий, я переключила внимание на него:

- Сергей, что случилось у вас с ногой?

Ответом был недоуменный взгляд:

- С какой ногой?

- С той самой, которую вы травмировали на чемпионате мира. Или я что-то путаю?

- Да нет, это правда. Надорвал коленную связку в самый последний день чемпионата мира - на показательных выступлениях. Травма случилась совершенно по-дурацки, на низкой поддержке, которую мы с Яной давно не делали: неудачно вывернулась согнутая нога. Диагноз поставили уже в Москве и сказали, что операции не потребуется: достаточно будет дней 10 поездить на физиотерапевтические процедуры. Я сразу успокоился, потому что в первый момент был почти уверен, что травмировал мениск. Такие же ощущения у меня были, когда два года назад я повредил другую ногу и был вынужден лечь на операцию.

- Как много усилий приходится прилагать, чтобы по возможности уберечь ноги от травм?

- Много. Мы все-таки занимаемся профессиональным видом спорта, в котором на голеностопы, колени, спину приходится очень большая нагрузка. Поэтому постоянно надо контролировать, что и как ты делаешь. Раньше я мог себе позволить поиграть в футбол, например. Сейчас понял, что делать этого нельзя ни в коем случае. Слишком велик риск повредить ноги. А после этого всегда приходится очень долго восстанавливаться. Это ведь большая иллюзия, что травмы проходят бесследно. Например, оперированное колено периодами беспокоит меня до сих пор и довольно сильно. К тому же все травмы имеют обыкновение напоминать о себе в самый неподходящий момент.

- Что, на ваш взгляд, изменилось в вашей паре за последний год?

- Если коротко, мы стали иначе оценивать и себя, и окружающих. Соответственно поменялся подход к работе. И отношение. Как к работе, так и к себе.

- А вы морально готовы к тому, что в следующем сезоне вам снова достанется вторая роль?

- Думаю, шоком или трагедией это для нас не станет. В спорте приходится быть готовым к таким вещам. Тот же чемпионат мира показал, что в танцах возможно что угодно. Американцы (Танит Белбин/Бенджамин Агосто. - прим. Е.В.) приехали выигрывать и где оказались?

- Вы следили во время чемпионата за тем, как выступали соперники?

- Вообще-то я никогда не слежу за этим. Но падение американцев увидел. Случайно. Танит и Бен по жеребьевке выступали одними из первых, а мы в это время только собирались выходить из гостиницы. Телевизор был включен, фигурное катание транслировали в прямом режиме...

- Я даже закричала от неожиданности, - вступила в разговор Яна. - И мысли заметались так, что не удержать. У нас падают, конечно, но не в обязательном же танце? Тем более люди, которые однозначно приехали выигрывать. Поэтому моей первой реакцией стал шок. Подсознательно понимала, что нельзя поддаваться этому впечатлению. Ведь сама мысль, что у тебя вдруг появился шанс, способна поломать и настрой, и концентрацию.

- А мне не кажется правильным думать, что соперники могут предоставить или не предоставить шанс, - не согласился Новицкий. - Гораздо важнее самому сделать все, на что способен. Что бы ни происходило вокруг.

- Соглашусь. У меня не идет из головы случай, который имел место на Играх в Сиднее, где в опорном прыжке Светлане Хоркиной установили снаряд на несколько сантиметров ниже, чем было нужно. Это настолько выбило ее из колеи, что она упала и в следующем виде - на брусьях. И когда арбитры приняли решение разрешить ей исполнить прыжок еще раз, это было уже бессмысленно...

- Олимпиада вообще стоит особняком от всех прочих соревнований. Там совершенно другой накал страстей. Особенно если борешься за медали.

- Каким образом вам удалось это почувствовать? Ведь на Играх в Турине вы даже не претендовали на попадание в десятку?

- Тем не менее. Все дни соревнований меня не покидало чувство, что, если провести рукой по воздуху он зазвенит. К тому же мы с Яной видели, что происходит с теми, кто борется за медали. В каком они состоянии, как себя ведут, как общаются с окружающими.

- Другими словами, сейчас вы совершенно четко представляете, чего ждать от Игр в Ванкувере?

- Чего ждать, представляем. А вот насколько сумеем со всем этим справиться...

- Ощущение, что вы звезды, у вас есть?

- Ну после чемпионата мира нас начали просто рвать на части. Ходим на какие-то открытия, кого-то награждаем, где-то присутствуем в качестве гостей... В ЦСКА у нас теперь даже свое дерево есть - пихта. Посадили к 85-летию клуба. К нам постоянно обращаются с просьбами об интервью. Ко мне домой даже приезжала телевизионная группа, и Яна вместе с профессиональным поваром готовила какую-то еду.

Что касается спортивных заслуг, надо ведь понимать, что любая победа - это всегда труд очень многих людей. Считать, что ты добился всего сам, глупость...

Когда мы уже прощались, я задала Хохловой еще один вопрос:

- Мне много раз доводилось видеть, как в спорте становятся лютыми врагами те, кто вчера еще дружил. Спортсмены невольно становятся центром противостояния очень многих людей: тренеров, хореографов, фанатов... К тому же в фигурном катании, как мне кажется, последним особенно свойственно всячески обожествлять любимцев и принижать соперников. Вы уже успели почувствовать, что чем ближе к вершине, тем сложнее и жестче человеческие отношения?

- Это ощущение начинает появляться, - призналась Яна.

- Оно не мешает жить?

- Человек способен привыкнуть ко всему. И к этому тоже. Естественно, поначалу переживаешь. Но куда деваться?