Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Принято считать, что олимпийский сезон - особый. Но в чем конкретно заключается для фигуристов эта «особость»? Пожалуй, никто не сможет лучше ответить на этот вопрос, чем трехкратная олимпийская чемпионка Ирина Роднина.

- Ирина, вам доводилось побеждать на Играх с разными партнерами, разными тренерами. Чем олимпийские сезоны отличались для вас ото всех прочих?

- Олимпиада - это, прежде всего, совершенно особые нервы. Для многих Игры бывают концом карьеры, кто-то, напротив, принимает решение остаться в спорте еще на какое-то время, но в любом случае это - вершина. Завершение определенного цикла работы. Точка.

Нервотрепка усугубляется и тем, что все начальники начинают в большей степени тебя контролировать. Так происходит везде. С нашей командой я не работаю уже 15 лет, но дважды видела, как готовится к Играм чемпионка мира Мишель Кван, сама принимала участие в подготовке американской пары Дженни Мено - Тодд Сэнд. Там - то же самое.

- Сейчас такой период, когда спортсмены и тренеры стараются держать в секрете то, над чем работают. С вашей точки зрения, это оправдано?

- На этот счет всегда существовали два разных мнения. Обычно то, что люди намерены показать на Играх, они начинают обкатывать как минимум за год. Взять Иру Слуцкую. Комбинацию «тройной-тройной» она впервые показала за два года до выступления в Солт-Лейк-Сити. Хотя перед самими Играми не могла ее выполнить даже на разминках. Есть и другая теория - не раскрывать раньше времени свои задумки - показать все новое на Играх. Если не технические, то хотя бы творческие. Многие до последнего скрывают музыку, хотя это тоже палка о двух концах: бывает, в самый ответственный момент выясняется, что твой выбор отнюдь не уникален. Как это было на Играх 1988 года, когда две основные претендентки на золото в женском одиночном катании - Катарина Витт и Деби Томас - выступали под одну и ту же музыку - «Кармен».

По себе и своим спортсменам знаю, что в олимпийский сезон очень важно, как ты катаешь короткую программу. Это главный показатель и технического, и физического, и психологического состояния фигуриста. В том же Солт-Лейк-Сити Алексей Ягудин все решил в свою пользу короткой программой. А Женя Плющенко на ней сломался. Когда я каталась еще у Станислава Жука, он всегда ориентировал нас именно на эту часть выступления.

- Лучший результат в короткой программе дает лучшее стартовое место. Стоит не попасть в сильнейшую группу - и сезон прошел зря.

- Не так давно я разговаривала с Алексеем Мишиным. По его словам, у них с Евгением Плющенко сейчас есть два варианта произвольной программы и как минимум два - короткой.

- Думаю, что на самом деле они давно уже определились с выбором. Если у тренера и спортсмена нет определенности - это всегда осложняет работу. Сужу, опять же, по своему опыту. Один раз в жизни Жук сделал нам с Лешей Улановым две короткие программы - чтобы на соревнованиях мы могли выбирать, какую из них катать. Слава богу, это был не олимпийский год.

- А в чем заключалась проблема?

- Раздвоенность мешает. Ты должен идти на цель, как завороженный. Как лошадь, которой на глаза надевают шоры - чтобы она не смотрела по сторонам.

- В свете новых правил мне вообще иногда кажется, что музыка перестает играть сколь-нибудь значимую роль. Не до образов уже - элементы бы успеть выполнить.

- Не согласна. Музыка создает определенное настроение, окраску. У нас был случай, когда на новый сезон мы оставили старую программу, поменяв в ней только заключительную музыкальную часть. И все тут же начали говорить: «Вот это - да! А вот в прошлом году…»

- Насколько вообще принципиально - катает на Играх спортсмен новую композицию или же оставляет ту, с которой выступал в предыдущем сезоне?

- Новая программа или старая - это не главное. Сколько я ни смотрела «Кумпарситу» Людмилы Пахомовой и Александра Горшкова, каждый раз воспринимала ее, как новое произведение. По настроению, исполнению, взаимоотношениям партнеров. Вспомните ягудинскую «Зиму» - эту программу тоже можно было смотреть бесконечно. Так же, как в балете: люди прежде всего идут на исполнителей. Помню, я однажды пожаловалась Жуку, что кататься мне придется в старом платье. Он отреагировал очень просто: «Ирочка, если тебя волнует этот вопрос, значит, допускаешь, что твое платье более интересно, чем то, что ты показываешь на льду».

Обсуждать старые и новые программы начинают в том случае, если больше не о чем сказать. А надо просто кататься так, чтобы зрители даже не вспоминали, как именно ты катал эту программу в прошлом году. Если помнят и сравнивают - значит, это твой шаг назад.

- При том количестве турниров, которое сейчас предлагает фигуристам международный календарь, нужно ли в олимпийском сезоне выступать во всех?

- Этот вопрос каждый тоже решает для себя сам. Отказ от каких-либо соревнований часто бывает своего рода защитной реакцией - когда понимаешь, что не можешь сразу убить всех наповал и выдержать два-три месяца такого напряжения. С другой стороны, без соревнований тяжело. В 80-м мы с Сашей Зайцевым выступали на Играх именно так, потому что пропустили год в связи с рождением ребенка. Единственным крупным стартом, в котором мы до Игр в Лейк-Плэсиде приняли участие, был чемпионат Европы. Ну и чемпионат СССР. Еще когда мы катались у Жука, он всегда настраивал нас на то, что в чемпионате страны нужно выступать всегда. Неважно, больной ты, здоровый, готов к соревнованиям, не готов… И готовились мы всегда особо.

- К чемпионату страны?

- К тому, чтобы показать максимум возможного, когда находишься не в лучшем состоянии. На чемпионате страны и не надо быть в форме. Что с того, что наши пловцы показывают свои лучшие результаты на российских отборах?

- Вы меня пугаете. Откуда такие познания в плавании?

- Ну я же помню, как перед Олимпийскими играми в Афинах мы всю Европу медалями забросали. А на самих Играх не могли своих спортсменов во втором десятке отыскать.

- Многие болельщики фигурного катания уже сейчас пытаются спрогнозировать ход борьбы на Играх в Турине. В частности, склоняются к тому, что больше всего шансов выиграть мужское одиночное катание имеет Плющенко.

- Спорный тезис. Чемпионат мира в этом году показал, что все может оказаться совсем по-другому.- Да, но Плющенко выступал с травмой.

- Тогда можно вспомнить прошлогодний чемпионат Европы, где Плющенко проиграл Брайану Жуберу. Малоизвестному молодому фигуристу. А Гран-при - канадцу Эммануэлю Сандю. Это не вопрос случайности. А вопрос владения формой. Ты можешь быть не в лучшем состоянии, но психологически и технически это состояние преодолеть. Или не преодолеть. С технической точки зрения Плющенко, безусловно, сильнее этих двух ребят. Но в самый ответственный момент борьбы не смог с собой совладать.

- Давайте переключимся на парное катание. То, что двукратные чемпионы мира китайцы Шэнь Сюэ и Хунбо Чжао скорее всего не успеют восстановиться к Играм после травмы партнера, облегчает российским парам задачу выиграть в Турине?

- С одной стороны - да. С другой, когда напряжение становится меньше, это не всегда действует положительно. Самое страшное в спорте - расслабиться. Ты должен чувствовать, как тебе дышат в спину, подогревают пятки. Только тогда есть движение вперед.

- Получается, Плющенко потерял, когда из спорта из-за травмы ушел Алексей Ягудин?

- Конечно. А разве не видно? В 1976 году, когда у нас с Зайцевым ни внутри страны, ни на международной арене по сути не было конкурентов, я на Олимпийских Играх перед короткой программой вдруг поняла, что не знаю, как ввести себя в состояние соревновательной ярости. Размялась в полторы минуты, а остальное время путалась у всех под ногами и всем мешала.

- Чтобы нарваться на неприятности?

- Ну да. Хоть так настроить себя. Но сейчас в парном катании ситуация несколько иная. Есть другие китайские пары, да и российская конкуренция весьма высока.

- Оказаться на Играх в качестве судьи вам когда-нибудь хотелось?

- Меня туда никто не пустит. Я еще в советские времена судила чемпионаты СССР и поняла, что судейский аппарат значительно отстает от тренерского и спортивного. И всегда отставал. Что отличает высококлассного спортсмена и высококлассного тренера? У них всегда свое видение того, что делать, в каком направлении идти. Вспомните выступления англичан Джейн Торвилл и Кристофера Дина. Все наперебой говорили о нарушениях в их программах, но одновременно признавали именно такое исполнение, потому что оно было гениальным. То же самое происходило в отношении Натальи Бестемьяновой и Андрея Букина, нас с Зайцевым. Это как раз и входит в понятие личности и лидера.

Про судейский аппарат этого сказать нельзя. В большинстве своем туда входят люди, которые или не попадали в сборную, когда катались сами, или занимали на международных соревнованиях места в третьем десятке. Они зачастую не очень квалифицированны, редко когда решаются высказать собственное мнение. Я видела все эти обсуждения в судейских комнатах, где мнения вырабатываются коллективным образом. А в таком виде, как фигурное катание, коллективного мнения не может быть в принципе.

Я всегда могла объяснить, почему ставлю ту или иную оценку. Но совершенно не уверена, что это может сделать большинство тех, кто судит соревнования. Поэтому мы и пришли к сугубо математическому подсчету результата. Хотя, с моей точки зрения, идеальной системы судейства в таком виде спорта, как фигурное катание, быть просто не может. И никогда не поверю, что эта система, не подкрепленная профессионализмом тех, кто ее использует, способна более объективно определить победителя.

- Но ведь сами фигуристы говорят, что новые правила заставили их обратить повышенное внимание на дорожки, вращения…

- Что значит «обратить внимание»? Все это всегда было в коротких программах. Зато в произвольной каждый делал то, на что способен. Таким образом каждая пара, каждый фигурист двигались в своем направлении. Но это как раз оценить сложнее всего. Теперь всех уравняли. Хотя и в этой ситуации наши фигуристы в целом остаются более техничными и самобытными.

- Возвращаясь к Играм в Солт-Лейк-Сити. Если бы в состязаниях пар за судейским пультом сидели вы, кому отдали бы первое место - Елене Бережной и Антону Сихарулидзе или канадцам?

- Конечно Лене и Антону. Короткую программу они откатали лучше - в этом нет никаких сомнений. По набору элементов в произвольной обе пары были равны. Но канадцы сильно проигрывали в скорости катания. А это - один из основных критериев оценки. Вы сами водите машину и наверняка знаете, как тяжело делать какие-то маневры на высокой скорости.

- Сейчас вы официально не связаны с российским фигурным катанием, но в то же время собираетесь в понедельник, в день своего рождения, идти на конференцию московской федерации, где будут выбирать нового президента. Зачем вам это нужно?

- Как можно выкинуть из жизни то, чем занималась столько лет, традиции? Неужели вам безразлично, что в российском плавании забыто все то, что в свое время было сделано вашим отцом?

Московской федерацией последние 4 с половиной года номинально руководит Анатолий Харчук - он же сейчас возглавляет хоккейный клуб «Динамо». Может быть, у него руки до фигурного катания не доходят, но в итоге федерация наша вообще не имеет никакой силы. Хотя в свое время имела и силу, и вес. Были уникальные спортсмены, хороший коллектив тренеров. Велась работа как с начинающими, так и с возрастными фигуристами. Все это и давало результат на высшем уровне. И способствовало тому, что в наш вид спорта вели детей, открывали новые школы.

Питерской федерации удалось, несмотря на все сложности, сохранить и тренеров и лицо. Москва же всегда была более зависима от руководства российской федерации фигурного катания и наверное поэтому больше пострадала. Уровень тренеров в целом понизился. Если мы раньше гордились, что у нас лучшие в мире детские тренеры, то, поработав в Америке, я могу точно сказать, что теперь это не так.

Естественно, большую роль сыграл и развал страны, и то, что огромное количество специалистов и спортсменов были вынуждены уехать за границу. Но беда в том, что даже сейчас, когда в Москве постоянно появляются новые катки, есть возможность зарабатывать частными уроками, многие из тех, кто закончил выступать, просто не хотят работать и иметь дело с нынешним руководством. Не только в Москве, кстати. В Татарстане за последнее время построено 10 катков, есть деньги, чтобы платить тренерам, но не могут найти людей.

- А почему вы сами не хотите заняться тренерской работой?

- Я откаталась 14 лет в сборной СССР, несколько лет тренировала в России, 10 с лишним лет - в Америке. И что, мне снова начинать что-то доказывать? А главное – кому? Не абсурд ли, что в Москве, городе, в котором самое большое количество олимпийских чемпионов и чемпионов мира, главным специалистом по фигурному катанию является человек, весь опыт работы которого ограничивается платными группами на открытом катке? А ведь именно он определяет, как должны работать детские школы. Вот это я и называю понижением уровня. Другое дело, что такой уровень легко управляем, и это, видимо, устраивает и нынешнюю московскую, и российскую федерации.

- Так, может, вам стоило выставить свою кандидатуру на пост руководителя?

- У меня слишком много связей с нашим фигурным катанием. Если задаться целью изменить существующее положение дел, надо менять все радикально. Идти на конфликты. Мне кажется более правильным приглашать человека со стороны, независимого, с большими финансами и желанием что-то сделать. Для того, чтобы восстановить все, что было когда-то, нужны средства. Проводить соревнования внутри Москвы, создавать людям условия для работы, организовывать семинары, обмен опытом.

Вкладывать деньги в спорт сейчас вообще становится престижным. В частности лично на меня выходило руководство нескольких крупных компаний, которые хотели финансировать фигурное катание. Я, естественно, переадресовывала их на всероссийскую федерацию. Как она этим распоряжается - уже не мой вопрос. Это в Америке и национальная, и региональная федерации раз в два года рассылают всем своим членам полный финансовый отчет о своей деятельности. Пока я там работала, регулярно такие отчеты получала - как рядовой член профессиональной ассоциации фигурного катания США.

- Давайте снова вернемся к олимпийской теме. Ведь наверняка вы тоже прогнозируете, как могут развиваться события в Турине. Чего ждете?

- Я в этом отношении похожа, наверное, на женщину, которая ждет ребенка, но категорически не хочет заранее знать его пол. Это делает ожидание более интригующим.