|
|
|
|
|
|||
«Говорят, Роднина в Америку уехала, неужели правда?». Информация, промелькнувшая в газетах, взбудоражила всех, породила слухи и домыслы. Это правда - Роднина уехала. И в тот момент, когда это интервью увидит свет, Ирина, возможно, уже будет стоять у бортика катка и давать указания своим новым ученикам. Наверное, я одна из последних прощалась с ней. В квартире на Кропоткинской царила предотъездная суета, на столе лежали паспорта и билеты на самолет, который уже через несколько часов должен был унести Ирину с семьей в США. Время от времени в комнату забегала четырехлетняя Аленка, чтобы присесть к маме на колени и тут же умчаться по своим делам. В соседней - Саша занимался с учительницей английским. Свидетелем отъезда Родниной я оказалась в общем-то случайно и писать о ней не собиралась. Что нового добавишь к ее всемирно известной биографии? И... все же пишу. Все же Роднина... Образ несокрушимого советского спортсмена, олицетворение патриота. Память услужливо подсовывает кадры кинохроники ее последней Олимпиады: Роднина на пьедестале почета и - крупно - слезы, текущие по лицу на фоне поднимающегося красного флага. Что это было: искренность чувств или искусно сыгранная роль по сценарию времени? И вдруг я увидела ее совсем другой. Очень домашней и чуточку растерянной... - Ира, а гда медали? - Знаешь, я против того, чтобы их выставлять, Жить воспоминаниями - это страшно. Я выросла в команде ЦСКА и видела, как буквально на моих глазах пропадали люди. Такие гиганты, как Локтев, Альметов... Видела, как панически они боялись момента прощания со спортом. И не потому, что спорт - это деньги, успех, хотя успех невероятно важен. Просто мы все ужасно боимся, что когда за нами захлопнется дверь, мы не сумеем найти себе занятия, равного спорту по напряжению, отдаче. Где можно было бы продолжать работать столь же увлеченно, не замечая ни времени, ни усталости. И я всегда старалась убедить себя в том, что не спорт есть цель моей жизни, что как только я уйду, то обо всем забуду. Сразу. Хотя жизнь слишком часто подкидывает нам совершенно непредсказуемые повороты. И подготовить себя к новой жизни, расписать ее заранее, по-моему, невозможно. - Как, наверное, нельзя и забыть спорт? - Согласна. Но помнить можно по-разному. Я ведь никогда не проигрывала. И не знаю, как бы повела себя, случись проиграть. Хорошо помню, как Юрий Власов вновь начал тренироваться после поражения в Токио. Тогда я спросила его тренера - Багдасарова, который помогал и нам, фигуристам, «подкачаться», будет ли Власов еще выигрывать. И услышала удивительную вещь. Что есть спортсмены, которые постепенно идут к своим победам через поражения, срывы... А есть такие, которые сразу становятся чемпионами. И для последних проиграть - это катастрофа, после которой уже не стать первым. Я вспомнила эти слова, увидев через двадцать лет Власова на передаче в Останкине. Человека, много раз преодолевшего себя, овладевшего профессией, о которой не всякий может мечтать. Увидела его с той же громадной раной в душе. Рана кровоточила все эти годы. И всегда она будет болеть. - Ты уходила из спорта уже взрослым человеком и, наверное, не могла не думать о том, что будет дальше. Совпало ли то, что загадывала себе, с твоей реальной жизнью за послеспортивные десять лет? - Ни на грамм. Я, например, совершенно не предполагала работать в ЦК ВЛКСМ. Помню, меня потрясло то, что ничего не надо было делать. Утром положат на стол бумаги: «Изучай». Второй день то же самое, третий... Неделю я «изучала», и стало не по себе. Когда каталась последний год, уже был маленький Саша, мне приходилось рассчитывать каждую минуту, чтобы находить время и на ребенка, и на отдых. Я научилась в тридцать минут на тренировке выполнять такой объем работы, на который у молодых уходило полтора-два часа. Именно тогда я достигла настоящего профессионализма в работе. Выполняла каждый элемент на пределе возможности, как в единственной попытке на соревнованиях, Тогда же поняла, что мы работаем и живем значительно концентрированнее, чем другие люди. - Потом, знаю, ты поступала в Академию общественных наук... - Сдала все экзамены, но меня не приняли. Было даже забавно, как нам - мы поступали вместе с Зайцевым - пытались объяснить, не произнося слова «номенклатура», кто должен учиться там. И называли при этом не иначе как «ребятки». В конце концов я возмутилась и спросила: «А почему я не могу стать зампредом?»... - На самом деле хотела им стать? - Да нет, конечно. Это был порыв, обида. А вообще считаю, что женщина - плохой организатор. Хоть и есть, конечно, исключения. Чтобы чем-то руководить, она должна отказываться от многих женских свойств, многим жертвовать. Прежде всего детьми. Часто задают вопрос: откуда сейчас столько малолетних преступников? Думаю, слишком многие семьи отказываются от воспитания собственных детей ради денег, карьеры. Я понимаю, что многое происходит от безысходности, женщины вынуждены думать прежде всего о том, как заработать. Но ведь неухоженный мужчина, неприсмотренные дети - это же беда... ...Я вспомнила одно из интервью с Родниной, которое доводилось читать. Она говорила о том, что наконец почувствовала, какое это счастье - быть матерью, жить своей семьей. А позади была оставленная работа тренера. Многие тогда говорили, мол, не получилось у Родниной, не всем дано готовить чемпионов. И все же тот ее уход был неожиданным. - Тренерская работа разочаровала тебя? - Эта работа разочаровать, по-моему, не может. Просто тогда действительно произошли изменения в личной жизни, родился вот этот человечек, - она кивает на Леночку. - Пооле родов пришла в «Динамо», где работала, с предложением, как перестроить мой график работы, чтобы он устраивал и меня, и спортсменов. Меня внимательно выслушали и сказали, что не хотят лишать такой радости, как материнство. Если честно, то я растерялась. И спросила, кому передать спортсменов. Оказалось, что и этот вопрос уже за моей спиной решен. Вот тогда стало больно. Да что об этом... В конце концов нет худа без добра. Я действительно целиком ушла в семью, посвятила себя воспитанию дочки, да и с сыном очень сблизилась за это время. Первые годы Сашка рос без меня, и в его детских представлениях родители были лишь фотографией на стене. - И все же ты уезжаешь... - Я еду с семьей - на три года. Да и работа предстоит интересная. Все мои достижения в спорте объясняются прежде всего тем, что мне было очень интересно. Поэтому и работала, как сумасшедшая. - Итак, подписан еще один контракт - на этот раз с Родниной. Тебя не разочаровывает, что спорт становится все более профессиональным, коммерческим? - Профессиональным по отдаче, по отношению к своему делу он был и у нас. Профессионал, в моем понимании, - это специалист высокого класса. Это касается и спортсмена, и, в первую очередь, тренера. Кроме того, чтобы за тренером пошли, он должен быть сильной, образованной личностью. У нас много выдающихся специалистов, но немало и людей среднего уровня - и по профессиональным знаниям, и по общей культуре. А ведь спорт стал намного моложе. На большую арену выходят 14-15-летние дети. Они еще несовершенны физически, психически. Они оторваны от жизни, не знают ни прав своих, ни обязанностей. Критерий нашего труда один - результат. Это наша продукция. А раз так, то должны быть непременно оговорены до мелочей и юридически оформлены обязательства двух сторон: спортсмена и спортивного ведомства. Иначе большой спорт превращается в конвейер профессионально подготовленного, но быстро портящегося товара. Проиграл - уходи. - А уйти порой бывает некуда... - Я часто слышала, что мы, спортсмены, - камень на народной шее. Живем, дескать, в райских условиях, объедаем честных тружеников, с утра до вечера по телевизору нас показывают, а потом, дураки такие, не знаем, куда себя деть. И за этой примитивной трактовкой никто не видит того, что спорт - это целая и очень трудная жизнь. Мы часто бываем лишены возможности получить хорошее образование. И обидно, что дело, которому полностью посвятил лучшую, самую яркую часть жизни, оказывается никому не нужным. И не менее обидно, что зачастую люди, не имеющие профессиональных спортивных знаний, делают для себя спорт профессией. Никогда не забуду фразу, сказанную одним из руководителей фирмы «Адидас»: «Гораздо легче научить футболиста бухгалтерскому делу, нежели бухгалтера - любить спорт». - А что потом, через три года? - Давай не будем загадывать... Слишком часто я возводила в душе замки, и все они оказались воздушными. У меня, наверное, в характере - постоянно стремиться испытать себя. 1990 год
|
Фигурное катание - Спортсмены
