Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

В Россию олимпийский чемпион в танцах на льду Геннадий Карпоносов вернулся после двадцати лет, проведенных за океаном. И сразу приступил к новой для себя работе – стал старшим тренером российских танцев на льду. Накануне старта серии «Гран-при» мы встретились в Москве.

– К чему сводятся сейчас ваши обязанности?

– Полномочия достаточно высоки. Основная задача – помогать нашим ведущим парам и их тренерам, используя весь накопленный опыт. Наша общая цель – вывести спортсменов на те позиции, на которых когда-то были российские танцы.

– Некоторые склонны считать, что еще год назад в российских танцах все было хорошо.

– Простите, а что именно было хорошо?

– По крайней мере, у нас были две пары, которые имели все шансы на то, чтобы после Игр в Сочи и ухода из любительского спорта канадского и американского дуэтов занять лидирующие позиции в мире.

– А почему мы должны ждать ухода канадцев и американцев? Смотрите, что происходило в танцах все последние годы: если американцы и канадцы, выражаясь терминологией прежней судейской системы, катались на 6,0, то наши дуэты – на 5,4. Когда вообще такое было, чтобы российские танцоры так сильно уступали соперникам?

Да, у нас неплохо выступали Боброва и Соловьев, Ильиных и Кацалапов, но надо признать, что ни те, ни другие никогда не соревновались с канадцами и американцами на равных. Почему? Как могло произойти, что мы до такой степени отстали?

– У вас есть ответ на этот вопрос?

– Я пока только пробую его найти. Могу с полной ответственностью вам сказать, что таких условий, в которых работают российские тренеры, в той же Америке нет ни у кого. Даже у легендарного Фрэнка Кэролла, для которого построили фактически персональный каток. Джонни Вейр, будучи трехкратным чемпионом США, тренировался на катке, на котором лед из соображений экономии заливался в течение дня всего два раза. Танит Белбин, катаясь у нас с Наташей Линичук, постоянно воевала с администрацией катка, чтобы та распорядилась включить обогреватели: температура воздуха на льду не поднималась выше десяти градусов.

В России же в каждом спортивном комплексе есть залы для хореографии, для ОФП, есть общежития, есть столовые, в которых прекрасно кормят, есть физиотерапевтические кабинеты, массажисты, врачи...

– Может быть, как раз это «все есть» и развращает людей?

– Так, наверное, не совсем правильно говорить, но я люблю повторять спортсменам: почаще читайте сказку о рыбаке и рыбке. Чтобы вспоминать время от времени, чем кончила та старушка, которой постоянно всего было мало.

Определенную проблему нам, безусловно, создала новая система судейства. Раньше мы выигрывали прежде всего программами. И в этом были недосягаемы, поскольку постановками занимались выдающиеся тренеры, которым в свою очередь помогали выдающиеся хореографы. Люди, прошедшие школу Большого театра, ансамбля Моисеева, то есть выдающихся хореографических коллективов. С появлением новых правил во главу угла были поставлены шаги и акробатические поддержки. Вместо того чтобы сохранить то лучшее, что всегда было в российских танцах, постаравшись при этом довести до необходимого уровня техническую часть, мы, как мне кажется, решили в этой технической части всех перещеголять. А в результате стали как все.

Мне кажется, что в танцах сейчас существует и определенная проблема с тренерами. В чем в свое время заключалось величие Елены Чайковской, Татьяны Тарасовой? В том, что в их тренерском танцевальном образовании не было пробелов: они прекрасно знали хореографию, культуру, историю танца, музыку. Сейчас, встречаясь с тренерами, я не могу предъявить им ни одной претензии в плане дисциплины: люди не опаздывают, не пропускают тренировки, не позволяют себе работать на льду, что называется, спустя рукава, но некоторые пробелы в знаниях у них, безусловно, присутствуют – невозможно сразу охватить все.

А ведь для того, чтобы как-то выделиться из общего ряда, чтобы тебя выделили судьи, нужно сделать что-то невероятное. Как это сделали в свое время Оксана Грищук и Евгений Платов.

– Имеете в виду их олимпийскую победу в Лиллехаммере?

– Да. Тогда ведь было сделано все возможное, чтобы Джейн Торвилл и Кристофер Дин стали первыми в истории танцев на льду двукратными олимпийскими чемпионами. Но тут вышли Грищук и Платов и своим рок-н-роллом сломали у судей в мозгу все стереотипы.

– Мне кажется, что сейчас в российских танцах сложилась достаточно интересная ситуация: помимо экс-чемпионов Европы Екатерины Бобровой и Дмитрия Соловьева, пропускающих из-за травмы первую половину сезона, есть сразу четыре дуэта, позиции которых приблизительно одинаковы. При равной и достаточно высокой конкуренции у кого-то из них наверняка произойдет качественный скачок.

– Я тоже считаю, что позиции этих четырех дуэтов на текущий момент равны. И очень хочу, чтобы все они отсоревновались в равных условиях, при объективном судействе – насколько оно вообще может быть в фигурном катании объективным. Чтобы сами спортсмены понимали: на чемпионат Европы поедут те, кто реально сильнее. А не те, у кого покровители круче.

Скажу вам честно: мне стоило большого труда сломать некую убежденность тренеров в том, что все места в сборной команде заранее расписаны.

Другой вопрос, что существует еще одна проблема, которая касается взаимоотношений в группах. Тренер может быть для спортсмена другом. Но он не должен быть дружбаном. В каком-то смысле тренер – всегда диктатор, как главный режиссер в театре. У нас же зачастую тренер ведет себя так, словно боится спортсмена.

– Я бы сказала, опасается потерять его.

– Возможно. Понятно, что по сравнению с теми временами, когда выступали мы сами, спорт стал другим. У спортсменов появилась возможность выбирать, но очень часто этот выбор обусловлен всего лишь желанием уйти от тренера, который требует, к тренеру, который хвалит и гладит по голове. Понятно, что переходы от одного специалиста к другому всегда существовали и будут существовать, но при этом тренер не должен быть бесправен. Сейчас он – самая незащищенная фигура. Таких денег, как в футболе, в фигурном катании нет, поэтому человек, лишаясь учеников, оказывается у разбитого корыта. И работая со спортсменами, даже не может позволить себе на них прикрикнуть.

– Но ведь вы сами двадцать лет работали в США, где не то что прикрикнуть, повысить голос не всегда возможно?

– Кто вам такое сказал? На самом деле, американцы прекрасно все понимают. Могу привести пример: когда мы готовили Оксану Домнину и Максима Шабалина к Играм в Ванкувере, в группе занималось еще несколько юниорских пар. В том числе американцы, которые на первенстве США были в своем возрасте вторыми. Они тренировались на отдельном льду, но изо дня в день слышали, какой крик временами стоит у нас на «русской» тренировке. Однажды партнер подошел ко мне и спросил: «Геннадий, не могли бы вы тренировать нашу пару в таком же стиле?»

Не стоит забывать о том, что в Америке спортсмены платят тренеру. И платят очень много. Ведущих спортсменов могут освободить от оплаты льда, это – порядка двенадцати тысяч долларов в сезон, но за все поездки тренера на турниры, его размещение в гостиницах и непосредственно тренерскую работу спортсмены платят из своего собственного кармана. Поэтому и слушают наставника беспрекословно, если уж выбрали его.

– Из зарубежных дуэтов вы кого-то выделяете как наиболее опасных соперников?

– Пожалуй, канадцев Кейтлин Уивер и Эндрю Поже. Они сейчас стали первой парой страны, и на них, соответственно, будет очень активно работать вся канадская федерация. При этом я не вижу сейчас в мире ни одного дуэта, с которым нельзя было бы бороться.

– Отъезд к Марине Зуевой в США недавно сложившейся российской пары Виктория Синицина и Никита Кацалапов спровоцировал разговоры о том, что именно этим спортсменам уготована в российских танцах роль первого дуэта страны. Это так?

– Могу только повторить то, что уже сказал: говорить сейчас о преимуществах той или иной пары, на мой взгляд, не приходится. Я уже имел возможность увидеть на льду всех, включая Синицину и Кацалапова, когда они приезжали на просмотр в Москву. Зуева – очень грамотный и хороший тренер, работу которого я весьма уважаю и ценю. Но это совершенно не означает, что Александр Жулин, Светлана Алексеева с Еленой Кустаровой или Саша Свинин с Ирой Жук работают хуже, чем Марина. Так что все находятся в равных условиях.

– Не думаю, что все тренеры, о которых мы ведем речь, считают эти условия равными. К примеру, в бригаде Александра Жулина помимо тренеров-ассистентов работают свои технические специалисты. А у кого-то их нет вообще.

– Ну так а кто мешает приглашать их к себе? Во всем мире считается нормальным, когда технические специалисты в свободное от соревнований время работают тренерами в группах. Жулин забрал всех? Молодец, что я еще могу сказать.

На самом деле тема непростая. В декабре перед чемпионатом России мы планируем собраться со всеми нашими техническими специалистами и обсудить, как сделать так, чтобы ни один из тренеров не чувствовал себя ущемленным. Плюс к этому я предложил, чтобы сразу после чемпионата каждый из технических специалистов дал четкие и детальные объяснения своим оценкам каждой из танцевальных пар. Мы готовы потратить на это столько времени, сколько будет нужно. Но каждый тренер должен четко понимать, почему его пара заняла то или иное место и над чем нужно работать в первую очередь.

Я, кстати, далек от того, чтобы идеализировать наших тренеров. Александр Горшков (президент ФФККР. – Прим. «СЭ») мне, например, рассказывал, как привез с конгресса все материалы по изменениям в правилах, сам их распечатал, сброшюровал, подчеркнул места, на которые следует обратить особое внимание. И раздал всем танцевальным тренерам на специально организованном по этому поводу собрании. Но когда это собрание закончилось, часть распечаток так и осталась лежать на стульях.

На мой взгляд, нам надо изменить сам подход к работе. Сделать его в чем-то более индивидуальным, как это делается в Америке, а главное – всячески расширять и развивать профессиональный кругозор тренеров, кому пока еще недостает собственного опыта. Для многих ведь танцы зачастую ограничиваются рамками их собственной группы.

– Мне кажется, это идет из достаточно давних времен – некий внутренний настрой на то, что кругом враги. А ведь те же Зуева со Шпильбандом в свое время удивили мир тем, что в их группе прекрасно уживались непримиримые конкуренты, которые на протяжении многих лет сражались за одну медаль.

– Ну, положим, тренировались их пары большей частью в разное время и на разном льду. Случалось даже такое, что на одни и те же соревнования Тесса и Скотт летели с одним тренером, а Дэвис и Уайт – с другим. И разными самолетами к тому же. Но в какой-то степени вы правы. Хуже всего, когда тренер оказывается неспособен правильно поставить задачу. Начинает ломать голову над тем, как условному Петрову обыграть условного Иванова и попасть в сборную. А думать-то следует не об этом. А о том, чтобы спортсмен стал чемпионом мира, обыграв и Петрова, и Иванова, и Сидорова. И канадцев с американцами в придачу!