|
|
|
|
|
|||
Над Красной площадью валил снег, а на льду катались Катя Гордеева и Илья Кулик. Они впервые прилетели вдвоем на показательные выступления в столицу. Кате уже случалось выступать в российских шоу, а вот профессиональная жизнь Ильи почти десять лет – с того самого момента, как он оставил любительский спорт в 1998-м, проходила исключительно в других странах. На репетицию фигуристы приехали прямо из аэропорта – хотели побыстрее опробовать лед. Выглядели уставшими, что немудрено после столь длинного перелета и московских пробок. Но даже это не мешало чувствовать какую-то необыкновенную ауру взаимного тепла, любви и заботы, которая сквозила в каждом движении, каждом взгляде Кати и Ильи друг на друга. Наверное, именно так и должно выглядеть абсолютное счастье. 1997 ГОД. САН-ХОСЕ Через два года после того, как ушел из жизни партнер и муж Гордеевой Сергей Гриньков, мы встречались с Катей в Америке. Она выступала как одиночница в профессиональных турнирах, которые проводил двукратный олимпийский чемпион Дик Баттон, воспитывала дочь Дашу, выпустила книгу «Мой Сергей» и считалась любимицей страны. Вряд ли тогда в США мог найтись хоть один человек, который не знал бы, кто такая Гордеева, и не проявлял бы искреннего сочувствия к ее судьбе. И все-таки в ней постоянно чувствовался какой-то внутренний надлом. Фигурное катание стало для Кати не столько удовольствием, сколько способом выжить: ничего другого, за что платили бы столь хорошо, она попросту не умела. Да и никакой другой жизни у нее по сути не было: выступления, интервью, переезды, снова выступления, снова интервью с постоянным стремлением журналистов шевелить душевные раны... Тогда, вернувшись из Сан-Хосе в Москву, я сделала о Гордеевой большой журнальный материал, который заканчивался словами: «В Америке любят придуманные самими американцами красивые сказки. По законам этого жанра где-то в ближайшем будущем рядом с Катей обязательно должен бы появиться сказочный принц, который возьмет ее за руку и уведет со льда в совершенно другое, по-женски счастливое будущее. Только вот принцев там куда меньше, чем одиноких фигуристок…» 1997 ГОД. МАЛЬБОРО Прекрасный принц по имени Илья Кулик тренировался в это время в небольшой американской деревушке Мальборо под руководством Татьяны Тарасовой и готовился к своим первым Олимпийским играм. Предыдущий сезон оказался для фигуриста одним из самых неудачных. В 1995-м он стал чемпионом Европы. Год спустя выиграл серебро на мировом первенстве в Эдмонтоне. А в 1997-м проиграл все. Затем тяжело травмировал ногу, пробив ботинок лезвием конька на тренировке. Еще через какое-то время получил травму спины. Несколько предолимпийских месяцев превратились в сплошное преодоление ради единственной цели – победить в Нагано. После того, как победа была одержана, Кулик резко оборвал все связи, державшие его в спорте: расстался с Тарасовой, отказался ехать на чемпионат мира. Вот так в 20 лет на самом взлете его любительская карьера была бесповоротно закончена. Необъяснимость поступков невольно рисовала не самый привлекательный портрет юного чемпиона. Резок, эгоистичен, непримирим по отношению к окружающим, невыносим в общении, самолюбив и самовлюблен без меры. Впрочем, для российских болельщиков все это быстро отошло на второй план. В любительском фигурном катании появилась новая звезда – Алексей Ягудин, новости профессионального спорта до России доходили редко. Но именно тогда Кулик встретил Гордееву в Stars on Ice. В совершенно непонятном и незнакомом мире профи Катя стала для Ильи тем самым другом, которого ему, возможно, не хватало в тот момент больше всего на свете. 2007 ГОД. МОСКВА - Чувства, что я поторопился с уходом из любительского спорта, за эти девять с лишним лет у меня не возникало ни разу... Илья Кулик, повзрослевший, но столь же порывистый в движениях, каким был в год своей олимпийской победы, сидел рядом с Катей в уютном помещении Боско-бара на Красной площади, погрузившись в воспоминания. - Наверное, я мог бы продолжать кататься, в конце концов мне было всего 20. Дело было не в возрасте, а в мотивации. Физически я и сейчас неплохо себя чувствую. А тогда задавал себе вопрос: какой смысл продолжать, если то, что ты делаешь, перестало приносить удовольствие? В 1998 году еще наслоилось много других факторов. Морально я был совершенно истощен: ради того, чтобы выиграть Олимпийские игры, мы слишком тяжело и много работали. Плюс – травмы. Я очень люблю кататься, всегда любил выступать, но тогда, возможно, просто перегорел. Выгорел изнутри. И мне казалось, что профессиональное фигурное катание – это как раз тот мир, в котором я смогу продолжать развиваться дальше. - Я помню, какой кровью вам далась Олимпиада. Оно того стоило? - Конечно стоило. Это своего рода жизненный тест для любого спортсмена. Возможность, которая, может быть, дается всего раз в жизни и которую ни на что нельзя променять. Я очень рад, что эту проверку выдержал. В глубине души очень собой горжусь. Игры в Нагано стали для меня в гораздо большей степени именно тестом на жизненную устойчивость, нежели спортивным состязанием. - А что было потом? - Очень тяжелый год. Я сделал 75 выступлений в Champions on Ice у Тома Коллинза. Его тур длился почти до осени, а с зимы я стал выступать в Stars on Ice и сделал еще 65 выступлений. Было ужасно тяжело оказаться в этом котле, не зная специфики профессионального спорта. У меня ведь имелся лишь запас техники, наработанный за годы выступлений в любителях. - В чем заключалась эта специфика? - В том, что выступать нужно каждый день. В разных городах, на разном льду. Постоянные переезды. Здесь ты устал, там не восстановился, там не выспался, там не дотренировался. И когда все это накапливается, становится очень тяжело. Все это – практически без тренировок, потому что когда начинается тур, тренироваться становится негде и некогда. Вот это и есть профессиональная специфика: выступать не когда ты готов к этому, а когда нужно. В таком режиме довольно тяжело жить. - Вам довелось трижды выступать в чемпионатах мира среди профессионалов. Это была часть работы, неотличимая от шоу, или все-таки какой-то спортивный вызов? - Сам не мог понять сначала. Вместе со мной на лед выходили Курт Браунинг, Брайан Бойтано, которые имели в программе по два относительно простых тройных прыжка, я же делал два тройных акселя, весь остальной комплект тройных – и проигрывал. Это был своего рода шок, но я отдавал себе отчет в том, что пришел не на свою площадку. Надо было искать стиль, музыку, костюмы… Было странно к этому привыкать, но и интересно тоже. 2001 ГОД. ВАШИНГТОН Специфику Stars on Ice Гордеева в свое время осваивала столь же мучительно. Так же, как Кулик, вспоминала состояние постоянного шока оттого, что после любительского спорта бывает совершенно невозможно понять, что от тебя требуется. Что прыгать и крутиться недостаточно. Что выходить на лед в одном спектакле приходится до шести раз. Что в Stars on Ice нельзя даже заболеть. А если заболел, все равно должен выходить на лед. Потому что пропустить можно разве что сольные номера. Не выйти в групповых означает подвести всю труппу. - Конечно, все болеют, - рассказывала она. - За три-четыре месяца в туре у каждого из фигуристов в среднем случается одна-две серьезные болезни, которые приходится переносить на ногах. С антибиотиками, температурой, больным горлом, бронхитом и так далее. Обычно если заболевает кто-то один, то спустя несколько дней кашляет и чихает уже весь тур... В Stars on Ice Кулик и Гордеева начали кататься вместе, в специальном парном номере, поставленном для них хореографом труппы Сандрой Безик. Постепенно симпатия переросла в более глубокие чувства. Говорить об этом с Куликом было невозможно. В 2001-м, к тому же, когда Катя ждала от Ильи ребенка и даже перебралась к нему в Калифорнию, где у фигуриста был собственный дом, они серьезно поссорились. Наверное, этому тоже не следовало удивляться. При всей внешней незащищенности и хрупкости Гордеевой, у нее всегда был такой же стальной характер, как у Кулика. Олимпийские чемпионы редко бывают иными. Немудрено, что сыпались искры. В том году Илья впервые сумел выиграть профессиональный чемпионат мира. Парадоксально, что, несмотря на всю специфику этого мероприятия, о которой он любил рассказывать в предыдущие годы, в Вашингтоне – постоянном месте профедения профессиональных чемпионатов - он победил со своей олимпийской «Рапсодией в стиле блюз», исполнив ее почти так же блистательно, как в Нагано. Но когда после соревнований я заикнулась о том, чтобы передать Кате привет, Кулик отрезал: «Не через меня!» Несколько месяцев спустя они с Катей поженились. 2003 ГОД. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ Иногда достаточно услышать, как женщина произносит имя мужа, чтобы понять, счастлива ли она. Катино «Илюша» еще долго стояло у меня в ушах после того, как в 2003-м мы встретились в Санкт-Петербурге, куда Гордеева приезжала выступить в шоу Артура Дмитриева. Она рассказывала о том, что Илья, помимо собственных выступлений, много занимается на льду с Дашей, уже ставит на коньки младшую – Лизу, тренирует, выступает, помогает по дому, и совершенно искренне вдруг призналась: «Я очень рада, что жизнь сложилась таким образом. Большая и дружная семья - это счастье, которого многие лишены. Хотя иногда думаю, что было бы лучше, если бы разница в возрасте между Дашей и Лизой была не столь велика. С одной стороны, это хорошо - Даша очень помогает мне с младшей дочуркой. С другой, хотелось бы, чтобы у Лизы были брат или сестра близкого с ней возраста. Знать бы наверняка, что третьим будет мальчик…» 2007 ГОД. МОСКВА Сейчас мне уже кажется, что Кулик всегда был гораздо взрослее, чем воспринимали его окружающие. Впервые на такую мысль навели его слова, неожиданно сказанные в 1997-м. Он постоянно жил в Мальборо, тренировался до самозабвения, но вне льда вел себя порой как капризный ребенок. В один из дней, когда мы вместе ехали на каток, я даже попробовала отчитать малолетнего нахала за его поведение по отношению к Тарасовой. И неожиданно услышала: - Неужели вы не понимаете, что я и сам могу приготовить еду, все постирать. Но Татьяне нравится чувствовать, что она полностью контролирует всю мою жизнь. Это нужно ей, а не мне. Так что я просто играю по правилам. По ее правилам. И вообще это не имеет никакого отношения к работе. Собственно, решение оставить любительский спорт после Игр-1998 было тоже поступком взрослого человека. Не так это просто – в 20 лет совершить шаг, о последствиях которого потом не приходится сожалеть. Во время нашей встречи в Москве Илья рассказывал: - Нельзя сказать, что о фигурном катании я сейчас думаю постоянно – жизнь изменилась. Если есть возможность, стараюсь проводить время с семьей. Лиза тренируется, мы водим ее на каток и такая жизнь сама по себе исключает возможность серьезных тренировок и продготовки к серьезным выступлениям. Так, как это было в свое время. Гастрольный график мы с Катей диктуем себе сами. На новый год отказываемся от любых предложений, потому что хотим быть вместе. Остаться без работы я не боюсь. Может быть, предложений станет поменьше, может быть за выступления начнут меньше платить, но фигурное катание в мире достаточно популярно и предложений мы пока получаем больше, чем можем реализовать. Отчасти эти планы всегда непредсказуемы: что-то срывается в одном месте, одновременно возникает в другом. В прошлом году и в этом нам с Катей повезло: мы вместе выступали в Stars on Ice – были приглашены на 20 шоу. На весь тур мы поехать не можем, потому что у нас дети. Оторвать у семьи три месяца – это, все-таки, слишком много. Естественно, продюсеров не очень устраивает, когда люди приезжают на несколько выступлений. Но тут нам с Катей, как правило, идут навстречу. Участие в шоу, безусловно, основная статья нашего заработка. Летом я обычно езжу проводить тренерские семинары в Швейцарию, причем всегда беру с собой семью. Да и дома, если свободен, тренирую всех, кто попросит. Но эта работа носит эпизодический характер. Пока это единственный формат, который я могу себе позволить. Невозможно совмещать в один день и собственные тренировки и занятия с учениками. Впервые я понял это прошлой зимой. До этого даже не приходилось задумываться – база была до такой степени велика, что я и не помышлял о какой-то специальной работе. Катался без четверного прыжка, но тройной аксель делал без проблем. Сложные прыжки в шоу всегда приветствуются, но прыгать четверной слишком рискованно: нет ни разминки, ни нормального освещения. А прошлой зимой меня «прижало», потому что летом я больше тренировал, чем тренировался. Когда пришла зима и начались выступления, заметил, что прыжки стали доставлять мне определенные неудобства. То в одну сторону бросает, то в другую – пришлось напрячься. К таким вещам я стал относиться иначе. Понял, что нельзя ни в коем случае соглашаться на то или иное шоу, если ты не готов выступать. Показывать некачественное выступление в нашей профессии не рекомендуется в принципе, но для меня наиболее важно подготовить тело к работе таким образом, чтобы выдержать все нагрузки. Потому что иначе сразу возрастает риск получить травму. Когда выходишь на лед, там ведь уже не страхуешься. В азарте и переборщить можно, и если ты к этим нагрузкам не готов, скорее всего, дело действительно закончится плохо. А значит под удар будет поставлена вся последующая работа. ЯПОНИЯ И ДАЛЕЕ На следующий день после выступления в Москве Кулик улетал в Японию. В страну, выступать в которой он полюбил еще в 1998-м. На вопрос, когда ждать его с Катей обратно в Россию, пожал плечами: - Мы далеко не загадываем. Сейчас Даша только пошла учиться в High School, методика обучения в России и США настолько разная, что учиться в Москве для детей нереально. Работы в России стало больше и это радует. Мы ведь и раньше постоянно приезжали сюда в отпуск, привозили детей. Мне предлагали даже поучаствовать в телевизионных проектах, но они слишком длинные. К тому же я - одиночник и не обладаю достаточным опытом парного катания, чтобы рассчитывать в этих проектах на успех. Когда в Stars on Ice мы делали парный номер с Катей, то потребовалось три месяца, чтобы я сумел что-то выучить. А ведь она – профессионал. Как можно кататься с человеком, который никогда не стоял на коньках, я даже не представляю. - И все-таки, что будет дальше? Неужели большой спорт совсем не тянет вернуться в него в каком-либо ином качестве? - Адреналина мне хватает и без спорта. Достаточно увидеть полный зал. Еще не случалось, чтобы на лед я выходил без волнения. Первые три года после Игр в Нагано я вообще не смотрел любительские соревнования – мне было неинтересно. Хотя сейчас начинает нравиться. Новая система дает фигуристу гораздо больше возможностей, чем было, когда выступал я. Эта система провоцирует людей делать ошибки. Можно уметь на льду все, но поставить не ту программу и проиграть тактически. Добиться максимальной сложности в дорожках и вращениях, но не сделать прыжки… Это как мне кажется, очень интересно и для тренера. - Катя считает, что вы могли бы стать очень талантливым тренером. - Тренерская работа меня, действительно, привлекает больше, чем любая другая. Витя Петренко, с семьей которого мы очень тесно общаемся в США, периодически приезжает на соревнования в качестве контролера, и ему это очень нравится. А мне хочется быть с другой стороны. Там где спортсмены и тренеры. Находиться по одну сторону баррикад с судьями я не хочу. - Так может все-таки имеет смысл взять кого-то из учеников и попробовать довести до серьезного результата? - Пока это не вписывается в рамки нашего семейного бюджета. 2007 год |
Фигурное катание - Спортсмены
