Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Почему самого титулованного из российских танцоров до сих пор не отпускает фигурное катание? Почему, мечтая вернуться в спорт с одной партнершей, он едет на гастроли с другой? Три года, оставшиеся до Олимпиады в Пекине, это много, или мало? Об этом – в откровенном интервью Дмитрия Соловьева РИА «Новости».

- Когда мы договаривались с вами о встрече, вы написали мне: «Отдохнул, все переосмыслил, очень хочу вернуться». Давайте попробуем немного развернуть тему. С кем именно вы собираетесь возвращаться в танцы, когда, да и зачем, собственно?

- Когда мы с Катей (Бобровой) пришли к решению, что заканчиваем карьеру, и я начал кататься в шоу Тани Навки с Леной Ильиных, то параллельно стал думать, чем еще в перспективе могу заниматься. Какой-то свой бизнес открывать, как-то развиваться в новых сферах. Мыслей было много, и всё это, естественно, сидит у меня в голове. Я, например, успел понять, что у меня хорошо получаются любые начинания. Нравится делать фотографии, снимать видео, монтировать, разбираться в том, как лучше выбрать ракурс для съемок. Возможно, даже пойду учиться этому профессионально. Пока это просто хобби. Накупил кучу аппаратуры всякой, которая только возможна. Фотоаппараты, объективы, квадрокоптеры, и так далее, и тому подобное.

- Любые хобби хороши тогда, когда у тебя имеется гарантированный кусок хлеба.

- Об этом и речь. Фигурное катание в виде всевозможных шоу и разных связанных с этим мероприятий будет в моей жизни всегда. Но, интересно же куда-то еще залезть, пощупать, попробовать. Просто все вдруг сменилось, когда мы встали с Леной Ильиных в пару. И за два дня тренировок скатались.

- В смысле - поняли, что у вас всё может получиться?

- Не может получиться, а получилось так быстро, и так здорово, что я порядком растерялся. Не думал ведь ни о каком спорте. Для меня это был уже пройденный этап. Я понимал, что Катя после рождения ребенка уже не вернется, и вообще не рассматривал для себя никакие другие варианты. И тут начали подходить люди, причем не со стороны, а известные, скажем так, спортсмены, и говорить: ребята, вы где раньше-то были?

- Мы начали снимать тренировки на видео. Начали придумывать какие-то новые связки и даже ходить на тренировки к Диме Ионову – тренировать поддержки. У нас получалось много чего интересного, придумали новые вращения, была даже мысль насчет музыки, на которую можно было бы поставить программы. Выбрали направление, стиль. И вот, прямо хотим-хотим-хотим.

- Когда Лена Ильиных встала в пару с Русланом Жиганшиным, она, по моему глубокому убеждению, вытянула на себе весь первый сезон, в котором ребята стали чемпионами страны. Но потом этот яростный пыл пошел на убыль. Вы уверены, что Ильиных захочет еще раз все это повторить?

- Разные бывают характеры у спортсменов. Есть спортсмены, которые уходят в свой вид спорта так глубоко, что им оттуда никак не выбраться. Я как-то разговаривал с Сашей Легковым, у которого продолжала тянуться история с разбирательствами по поводу его олимпийских медалей, и он мне сказал, что просто шел и бегал ночами, когда переживания становились совсем уж непереносимыми. По двадцать километров, по тридцать.

Вот и я в какой-то момент понял, что тренировки очень положительно влияют на мое состояние. Меня ведь до сих пор фигурное катание не отпускает. Могу заниматься чем-то совершенно отвлеченным, но стоит увидеть какую-то фотографию, видео, или что-то, связанное с соревнованиями, и в голове непроизвольно щелкает: хочу туда. Мне очень сильно этого сейчас не хватает. Но я готов все это восстановить, чтобы снова вернуться. Знаю тренера по ОФП, который умеет очень здорово подвести спортсмена к форме. Он работал в американском футболе, и у него очень крутая техника подготовки, уникальная тем, что очень простая, но при этом настолько сбалансированная, что человек подходит к форме без особого какого-то надрыва, без напряжения.

- Мой вопрос вообще-то был не об этом.

- Мое видение фигурного катания – оно настолько сейчас изменилось, и я настолько горю страстью все это реализовать на льду, что моего желания, как мне кажется, хватит на двоих. Саша (Жулин) тоже сказал в январе, что работа с нашей парой была бы ему, как тренеру, интересна.

- А с Леной вы все это обсуждали?

- Да. Она сказала, что не готова. Мы планировали обсудить все это после Нового года, но было очень много шоу, тяжело жутко, тем более, что и Ленка болела, и я болел, и в таком состоянии мы катали по три шоу в день. Первое было на Ходынке, второе на Пушкинской, потом мы снова возвращались на Ходынку, а после шоу оставались еще и на репетицию. Спали по два-три часа в сутки, и это было изматывающе. Видимо, Лена и начала в себе сомневаться. Отчасти я ее понимаю: у них с Юлей Липницкой своя школа, с которой они много ездят, есть интересный совместный проект с Сергеем Полуниным, то есть, уже образовалась некая жизненная определенность. А в фигурном катании эта определенность потихонечку уходит. Есть и другие факторы.

- Мне кажется, что Жулин если и думает о вероятности вашего возвращения, то с некоторым внутренним ужасом. Ведь подобная ситуация непременно создаст в группе напряжение, и не факт, что временное.

- Я уже приводил в пример Чарли и Скотта (олимпийских чемпионов Чарли Уайта и Скотта Моира – прим.). Они катались за разные страны, и это было очень жесткое соперничество в одной группе. Точно так же мы всегда взаимодействовали с Никитой Кацалаповым. И разговаривали достаточно открыто.

- Вы разговаривали, полагаю, в тот момент, когда вы с Катей Бобровой были первой парой страны, а Кацалапов с Викторией Синициной боролись за попадание в сборную. Сейчас ситуация принципиально иная: Вика с Никитой стали вице-чемпионами мира, и я совершенно не уверена, что они готовы выйти из зоны комфорта, увидев соперников в ближайшем доступе. Я о том, что для условных «вторых» конкуренция всегда благо. А вот для первых – далеко не всегда это так.

- А теперь представьте состояние, которое было у нас с Катей, когда перед олимпийским сезоном мы узнали, что у нас в группе будут кататься Вика с Никитой. Откровенно говоря, тогда это был для нас серьезный удар. Для начала мы вообще не понимали, как и что будет происходить. Знали, что Саша тоже боится. Но в итоге все сложилось прекрасно. То есть, мы вообще ни на что не реагировали, просто работали. Тогда, собственно, я и понял, что умею работать, не обращая внимание на внешние раздражители. Надеть шоры и уже ни на что не реагировать.

- Тем не менее, согласитесь, что адаптация к внезапной конкуренции - это непростой процесс.

- Естественно. С другой стороны, а почему я должен думать о ком-то, кроме себя? Как бы эгоистично ни звучала эта фраза, но я не должен думать о своем сопернике. А должен думать о том, насколько от принятого решения будет комфортно и хорошо мне, моей семье, моим любимым людям.

- Лена, как понимаю, так и не сказала вам «да»?

- Она сказала: «Хочу». Но тут же добавила, что не уверена. Но стопроцентного «нет» тоже не дала.

- Поэтому вы продолжаете надеяться?

- Я не надеюсь. Просто понимаю, что я сейчас стал гораздо сильнее и лучше, чем был за все предыдущие годы.

- А Лена? Вы уверены, что она стала лучше? Вы готовы к тому, что в соперничестве с Никитой Кацалаповым она один раз уже проиграла, а сейчас может проиграть второй раз?

- Я ни в чем не уверен. Не знаю, как все будет. Знаю, что есть много-много не связанных со спортом вещей, которые нам могут помешать. Но я никогда никого не заставлял принимать какие-то решения. Не собираюсь заставлять и сейчас. Просто готов гарантировать, что буду очень большую часть тащить на себе, отталкиваясь от того состояния, в котором нахожусь, и от того желания, которое во мне присутствует.

- Боитесь оказаться в шкуре человека, у которого был шанс, и который сам его отбросил?

- Я просто очень хорошо понимаю, что через три года буду сидеть у экрана телевизора и у меня будут трескаться зубы от того, что я даже не попробовал поучаствовать в этой гонке. Тем более, если есть потенциал, если есть возможность заниматься любимым видом спорта. Почему нет?

- Расскажите об Ильиных как о партнерше.

- Мне нравится, что она не просто слушает, но слышит и делает. Это очень важное качество, которое многие из тех, кто катается в паре, просто не используют.

- Объясню. Это как в семейной жизни. Можно кричать, убеждать, биться головой о стену, но если партнер тебя не слышит, все будет впустую. Мы с Катей всегда прислушивались друг к другу. Даже если случалась какая-то серьезная стычка, разъедемся, два-три круга поодиночке сделаем, и снова беремся за руки. Я мог сделать какое-то замечание, и всегда знал, что Катя отнесется к этому не как к критике, а как к совету. Как минимум попытается понять. Такое же взаимопонимание мы нашли с Леной.

- Насколько сложным оказался процесс вашего скатывания?

- Все было поначалу достаточно стрёмно. Я ведь вообще не собирался с ней кататься. Мы на протяжении многих лет были соперниками, особо не общались. И тут мне позвонила Таня Навка и сказала: «У меня есть очень крутая партнерша, Алена Ильиных». И добавила, что Лена, когда узнала, что ей предлагают кататься со мной, сразу согласилась.

Меня это подкупило сильно. Я, конечно, с женскими манёврами знаком не понаслышке, но дело в том, что меня на самом деле не нужно было ни очаровывать, ни уговаривать: я изначально не был против. Ну а дальше мы пришли на тренировку, пришла Катя, чтобы показать Лене шаги, которые нам с ней надо было катать. Первую фразу Навки я запомнил очень хорошо: «Дима, ты разве умеешь та-ак кататься?» А мы не помещаемся на льду, вообще не можем уложить рисунок, причем оба. Моментальная какая-то синхронизация случилась, причем абсолютно для мня комфортная.

Опять же, я ни в коем случае не сравниваю Лену с Катей. С Катей мы очень много прошли, мы большие друзья. И вообще, это отдельный для меня человек, совершенно другая история. У Кати есть очень крутые качества, но, применительно к танцам я бы сказал, что мы оба не столько какие-то суперталантливые люди, скорее, работяги. Мы всегда умели работать до посинения и за счет этого держались в элите.

- Вы сейчас озвучили то, о чем спортсмены топ-уровня не очень любят говорить.

- Ну, я же нормальный здравомыслящий человек. Именно поэтому если бы понимал, что претендовать нам не на что, даже не задумался бы о том, чтобы лезть обратно в спорт. Но я так не считаю. Более того, понимаю, что можно сделать очень интересные вещи. У меня уже есть очень интересная музыка на произвольную. Даже на две произвольные программы.

- То есть даже если Катя через какое-то время вообще не захочет выходить на лед, вы, как партнер, не останетесь у разбитого корыта?

- На самом деле, такие мысли меня даже не посещали.

- Помню как трехкратный олимпийский чемпион Александр Карелин уже будучи депутатом Госдумы принял решение готовиться к своей четвертой Олимпиаде. На вопрос, зачем ему это нужно, он ответил, что депутатом можно быть и в 50 лет, а вот чемпионом России в 50 лет уже не стать.

- Так и есть. Времени, когда я реально могу еще что-то сделать в спорте, осталось всего ничего. Три года. И они уже потихонечку идут на убыль.

- Какие-то рабочие договоренности с Ильиных у вас на текущий момент существуют?

- Лена сейчас занята со своей школой, я же согласился поехать в Крым на шоу к Илье Авербуху.

- Неожиданный поворот. А представь себе ситуацию: вы съездите с Катей на шоу, а, когда вернетесь, она вам скажет: «Дима, давай-ка попробуем еще раз».

- Я рассматривал этот вариант. Но Катя уже сказала категорическое «нет».

- Когда женщина говорит категорическое «нет», это совершенно не означает, что в следующую секунду она не скажет категорическое «да».

- В жизни всякое бывает, согласен. Я стараюсь, конечно, предусматривать разные варианты, но думаю, что Катя своего мнения уже не изменит.

- Вариант совместной работы с Ильиных, но не с Жулиным, а с другим специалистом вы рассматривали?

- Думал об этом. Просто у Жулина реально собралась уникальная команда. Петя Дурнев, Сергей Георгиевич Петухов, Дима Ионов. Сейчас присоединился Леша Ситников, который тоже очень здорово прибавляет в тренерском деле. Это команда, которая спокойно и очень профессионально делает свою работу и так мне нравится, что, наверное, я бы хотел, чтобы подобное взаимопонимание оставалось не только на уровне спорта, но и на уровне всей жизни, дальнейшей работы, бизнеса, и так далее.

- Когда после Игр-1992 в Альбервилле ISU (Международный союз конькобежцев – прим.) разрешил вернуться в спорт профессионалам, то даже те, кто два года спустя с треском проиграл в Лиллехаммере, как Брайан Бойтано, Катарина Витт, Виктор Петренко, говорили о том, что абсолютно не жалеют, что пошли на такой шаг. Потому что за счет лишь одного года серьезных тренировок все они на много лет вперед продлили карьеру в шоу-бизнесе.

- Так и есть. Мы ведь с Леной вообще ничем не рискуем и ничего не теряем. Какой бы результат ни показали, для нас это не станет антипиаром. Далеко не каждый спортсмен готов вернуться в спорт и продолжить работать. А это, согласитесь, заслуживает как минимум уважения. Мне все это интересно и потому, что я попробовал что-то абсолютно для себя новое, что-то другое, открыл в себе новые резервы.

- Какую-то точку невозврата для принятия решения вы с Ильиных себе наметили?

- Она намечена, скорее, у меня. Это начало нынешнего сезона. Потом уже будет поздно делать какие-то шаги.

- А как, по-вашему, эти шаги должны произойти? Планируете ли вы поставить спортивные программы? Планируете ли вы где-то эти программы показать? Реально ли это, наконец?

- Чем больше времени проходит – тем сложнее ответить на эти вопросы. Если бы мы начали готовиться сейчас, то не было бы никаких сложностей подготовиться к сезону.

- То есть вы полагаете, что сумели бы за лето выйти уровень, которого требуют современные танцы?

- Мы вообще-то не собирались возвращаться, чтобы быть «как все». Это не интересно. Поэтому и делали очень сложные и интересные вещи, на полу, разучивали новые поддержки. То есть, оба понимали, что, если возвращаться, то нужно врываться, сразу обращать на себя внимание. По-другому никак. Какие-то вещи складывались просто мистически. Например, музыка, которую я нашел и предложил Саше (Жулину). Она длится ровно 4 минуты, ничего не надо резать, монтировать. Я уже представлял, как Раду Поликтару с нами работает, писал ему, получил согласие. И знаю, что Раду очень интересные вещи в эту программу внедрил бы. Дальше пошла бы работа Сергея Георгиевича Петухова, который добавил бы своей особенной экспрессии…

- Меня не покидает ощущение, что всё это вы сейчас рассказываете мне с одной целью – чтобы это прочитала Лена и немедленно прибежала на тренировку, отменив все планы.

- Отчасти, наверное, так и есть. Возможно, это у меня просто крик души. Я не знаю, как мне еще рассказать о том, до какой степени я хочу кататься. Буквально недавно посмотрел фильм «Крид» - про боксера, который переживал в своей карьере достаточно серьезные спады. Когда становилось невозможно держать эмоции в себе, он нырял под воду и там кричал во все горло, давал выход тому, что его переполняет. У меня нет страха сказать вслух о своих эмоциях. Это абсолютно не связано с тем, что мне нечем заниматься. Есть чем. Но вот этот крик души, он вырывается сам по себе. Мне даже как-то снилось, что я – одиночник. Готовлюсь к своему первому чемпионату России, прыгаю в короткой программе два четверных, тройной аксель, выигрываю… Снов, которые как-то связаны с фигурным катанием, у меня раньше вообще не случалось. А вот сейчас видимо, что-то начало всплывать из подсознания. Даже Аня, моя девушка, периодически перестает понимать мои перепады настроения, несмотря на то, что сама спортсменка – капитан сборной России по керлингу. Нет, мы не ссоримся, не ругаемся. Я просто иногда «зависаю» - ухожу куда-то глубоко-глубоко в себя. И всё. И меня надо долго оттуда доставать.

- Может, вам просто нужно время, чтобы всем этим переболеть?