Фото © Александр Вильф, на снимке Александр Жулин

Четыре с половиной года назад в Турине Александр Жулин вошел в когорту выдающихся тренеров, сделав олимпийскими чемпионами своих учеников Татьяну Навку и Романа Костомарова. Перебрался в Москву из американского Нью-Джерси, стал звездой телевизионного проекта и весьма востребованным танцевальным тренером. В прошлом году уже новые его воспитанники Елена Ильиных и Никита Кацалапов произвели фурор, выиграв первенство мира среди юниоров, после чего очень многие и Жулин в том числе стали предрекать фигуристам невероятное будущее и на взрослом уровне.

Но первое же появление пары на публичных прокатах вызвало шквал критики. Общий смысл высказываний был таков: Жулин слишком увлекся проектами, не имеющими отношения к спорту, его фигуристы в связи с этим толком не тренировались, и вот, собственно, результат.

О НЕДОВЕРИИ

Местом для интервью мы выбрали Новогорск, куда вся группа Жулина перебралась в связи с тем, что их «домашний» стадион на Ходынке был отдан под концерты группы Roxette. Непривычным в облике тренера была разве что лангетка на левой руке. Перехватив мой взгляд, Александр поморщился:

- Вот, сломал руку на проекте. Теперь все телеканалы интервью по этому поводу просят.

- Сочувствую. Как и тому, что вы сейчас, несмотря на то что соревновательный сезон у ваших спортсменов еще не начался, чуть ли не самый критикуемый тренер в стране. Как вы относитесь к этому факту?

- Совершенно нормально на самом деле. Я ведь прекрасно понимаю, что все очень надеются на мою пару в связи с предстоящими Олимпийскими играми в Сочи. Ильиных и Кацалапов действительно наделали много шума в прошлом сезоне, поэтому совершенно естественно, что все теперь хотят «продолжения банкета».

Я, как тренер, тоже хочу, чтобы ребята продолжали занимать самые высокие места. Но нужно понимать, что такое переход на взрослый уровень. Это достаточно тяжело даже технически: произвольная программа на полминуты длиннее, в ней на одну поддержку больше. Короткий танец «Золотой вальс» очень сложен технически, к тому же Лена с Никитой, в отличие от взрослых, вообще никогда в жизни его не катали.

Готовить пару к прокатам с намерением всех потрясти, как это было в прошлом году, я не планировал. Прекрасно отдавал себе отчет в том, что мы не готовы катать программы целиком. И тем более так, чтобы выглядеть «на все сто». Это, к сожалению, произвело довольно негативное впечатление на многих тренеров, включая Татьяну Тарасову. Вот и пошли разговоры, что я, видимо, ничем не занимаюсь кроме работы на телевидении. Но... критику я люблю.

- А как реагируют на критику ваши спортсмены?

- Они порадовались моей реакции: я очень жестко за них вступился. Да, я тренер, я полностью несу ответственность за результат своих спортсменов, понимаю, что на данном этапе в их катании есть целый ряд недостатков, включая некоторый лишний вес у партнерши, но поливать нас на каждом углу считаю неправильным.

Мне очень нравится пословица «Цыплят по осени считают». И хотелось бы больше доверия, что ли. Не только ко мне лично, а вообще к тренерам, которые уже в чем-то себя проявили.

- У вас сейчас тон человека, который стоит в глухой защите против всего мира. Это до такой степени больно - понимать, что тебе не доверяют?

- Очень неприятно. Я хотя бы рад тому, что мне доверяют ученики. И те люди, которые находятся рядом и с которыми мы совершенно замечательно работаем: мой второй тренер Олег Волков, наш хореограф Людмила Власова.

Я пытался понять, откуда идет недоверие. И не могу. Когда начинаются соревнования, это исчезает. Отношения со всеми становятся значительно более ровными.

- Думаю, я могу вам ответить на этот вопрос. В этом сезоне многие - и представители прессы в том числе - почувствовали, что по сравнению с несколькими предыдущими годами российское фигурное катание начинает заметно подниматься. Ужасно хочется всеми силами этот процесс ускорить - мы ведь слишком истосковались по настоящим результатам. И ваших спортсменов уже сейчас воспринимают как людей, способных этот результат сделать.

- Если это так, то тогда действительно нет смысла обижаться на критику. На самом деле такие прокаты, как были в Новогорске и Одинцове, очень полезны. Ты слышишь о недостатках придуманных тобой поддержек, дорожек шагов, костюмов...

- Так у вас же не было костюмов...

- Ну, почему? Лена Ильиных катала произвольный танец в балетной пачке.

- Зато на короткий танец она вышла с повязанной на бедрах поверх трико тренировочной курткой, что было немедленно расценено как полное неуважение к публике, купившей на прокат билеты.

- Меня в этот день не было на катке - сильно заболел. Если бы присутствовал лично, никогда не позволил бы спортсменке выйти в таком виде на лед. Почему это было сделано, тоже понятно. Видимо, было что прикрывать. Хотела обхитрить всех, а в итоге выставила себя не самым лучшим образом.

О БАЛЕТНОЙ КЛАССИКЕ

- Вы однажды сказали мне: «Если работать 24 часа в сутки, времени хватит на все». Нет ощущения, что времени вам все-таки не хватает? Представляю, сколько сил и энергии у вас отнимает тот же телевизионный проект и поражаюсь порой: силы-то откуда?

- Те же самые вопросы мне многие - и вы в том числе - задавали год назад. Но итоговый результат ведь тоже видели? Вот, собственно, и ответ. Да и сейчас мы с вами разговариваем не в ЦСКА, где проводятся телевизионные съемки, а в Новогорске.

Со своими фигуристами я работаю пять часов в день, и все это знают. Как и о том, что ни один из моих «артистов» не может рассчитывать на мое внимание в то время, когда у меня запланирована тренировка. Для них предназначено совершенно другое время. Чего стоит все это совмещать, это мои проблемы, которые никого не касаются.

- Это правда, что в вашу работу с французскими танцорами Натали Пешала и Фабьеном Бурза постоянно пытается вмешаться французская федерация фигурного катания?

- Знаю, что федерация очень хотела, чтобы Натали с Фабьеном вернулись во Францию. Но они отказались наотрез. Не уехали, даже когда в Москве были пожары.

- У вас есть объяснение столь сильной привязанности этих фигуристов к России?

- Одна из причин заключается в том, что во Франции с ними очень мало занимались. Основные силы федерации были брошены на Изабель Делобель и Оливье Шонфельдера, а Натали с Фабьеном до всего доходили сами. Наша совместная работа, собственно, началась с того, что французы приехали ко мне на тренировочный сбор и получили за месяц столько знаний и умений, что тут же попросили разрешения остаться. И сейчас не хотят никуда уезжать, потому что чувствуют, что продолжают прогрессировать.

Короткий танец в этом сезоне им ставил Антонио Нахарро - хореограф, который в свое время делал олимпийские программы Марине Анисиной и Гвендалю Пейзера, а потом работал со Стефаном Ламбьелем. Пешала и Бурза уже сотрудничали с Нахарро раньше, поэтому, когда сказали, что хотят обратиться к нему для постановки короткого танца, у меня не было никаких возражений. Антонио специально для этого приезжал к нам в Москву.

Произвольную программу я ставил французам сам с первого до последнего шага. Для Натали с Фабьеном, кстати, это был первый опыт, когда программу полностью ставит не хореограф, а тренер.

- Чем вы руководствовались, выбирая для первой взрослой программы Ильиных и Кацалапова тему «Дон Кихота»? Спрашиваю исключительно потому, что слышала немало нареканий в адрес этого танца.

- Для меня как для постановщика было достаточно рискованным решением ставить «Дон Кихота». Понятно ведь, что в таких случаях все тут же начинают сравнивать танец с тем, как исполняли партии Базиля и Китри самые блистательные балетные танцовщики. Но, во-первых, моя задача в данном случае - попробовать со спортсменами как можно больше стилей и направлений за те три года, что остались до Олимпийских игр в Сочи. Во-вторых, судить о программе по ее нынешнему виду бессмысленно. Балетная классика, помимо всего прочего, требует идеальной отточенности поз. Чисто «балетного» исполнения. Которого совершенно не требовал от Лены и Никиты их прошлогодний «Список Шиндлера». Немец, который спасал евреев, может быть в танце любым. Ну, желательно с прямой спиной. А вот Базиль должен быть Базилем. Не поднимать плечи, где не надо. Да и Китри у нас пока немножко «плавает» в своей партии.

- А нужно ли было форсировать переход Ильиных и Кацалапова на взрослый уровень при том, что они имели право еще на год остаться в юниорах?

- Если думать о том, чтобы занять на Играх в Сочи высокое место, то да, нужно. Внутреннюю иерархию в нашем виде спорта никто не отменял. До того, как выиграть в Ванкувере, канадцы Тесса Вирту и Скотт Моир прокатались на взрослом уровне четыре года, а американцы Мэрил Дэвис и Чарли Уайт только три. Будь наоборот, еще неизвестно, какому из этих дуэтов достались бы золотые медали.

О КОНКУРЕНЦИИ

- Вы часто говорите о том, что новые правила не позволяют создать на льду художественный образ. Считаете, что на Играх в Ванкувере чемпионам и серебряным призерам это не удалось?

- Удалось. Но спортсменов, способных это сделать, в фигурном катании единицы. Вирту и Моир - как раз из их числа. В олимпийском сезоне им удалось создать образ и в оригинальном танце, и в произвольном. Хотя не могу сказать, что мне безумно нравились все их предыдущие программы. По большому счету во многих из них не было ничего, кроме блестящей отработки всех деталей. Поэтому на общем фоне оба дуэта Игоря Шпильбанда и Марины Зуевой смотрелись более выигрышно. Если говорить образно, американцы с канадцами бегут стометровку за 10,1, а остальные за 10,8. Вот и вся история.

Это вообще особенность хорошо «выкатанных» программ. Появляется такая энергетика, что совершенно не важно, что именно спортсмен катает.

Хотя Дэвис и Уайт нравятся мне в художественном отношении гораздо меньше, нежели Вирту и Моир. И они, и все те, кто идет следом, временами напоминают мне одну и ту же пару. В то время, как Тесса и Скотт выгодно от всех отличаются.

- Чем именно?

- Из того, что особенно нравится мне, я бы отметил эмоциональную подачу танца. А это - правильная работа партнеров не столько как фигуристов, сколько как артистов. А вот Чарли Уайт прежде всего спортсмен. Соответственно, наблюдая за одним дуэтом, ты видишь на протяжении всего танца развитие отношений между мужчиной и женщиной, а у другого можно не видеть ничего, кроме четвертых уровней сложности.

- В вашем тренерском цехе есть люди, к работе которых вы присматриваетесь особенно внимательно?

- Тот же Шпильбанд вызывает у меня огромное уважение. Проработать на высоком уровне столько лет и постоянно показывать результат очень тяжело. Золотая и серебряная медали Ванкувера и серебро Турина исчерпывающе говорят сами за себя. Значит, человек нашел в своей работе что-то такое, чего пока не сумели найти другие. И я в том числе. Все-таки победа Навки и Костомарова имела место уже больше четырех лет назад.

- Может быть, главный секрет заключается в том, что Шпильбанду и Зуевой удалось создать систему, в которой абсолютно все направлено на достижение результата?

- И это тоже. Я уже сказал, что работаю с Ильиных и Кацалаповым 4 - 5 часов в день. Шпильбанд работает на льду два часа с одной парой и два часа с другой. Потом ими начинают заниматься другие люди, а сам Игорь зарабатывает деньги, тренируя других фигуристов. У меня такой возможности нет. Поэтому я работаю всего с двумя парами.

- Между вашими дуэтами не возникает ревности?

- Нет. Считаю, что у меня замечательный спарринг. Без него высокого результата не добиться. Спортсмены даже катаются по-другому, когда находятся на льду одновременно. Лене с Никитой крайне полезно иметь перед глазами четвертую пару мира, а Натали с Фабьеном не имеют никакой возможности расслабиться, видя, что молодые подпирают все сильнее и сильнее.

О ШОУ-БИЗНЕСЕ

- Мне довелось застать небывалый период расцвета популярности фигурного катания в США, когда вы и сами регулярно выступали в разного рода профессиональных турнирах, а позже увидеть, как эта популярность катастрофическими темпами идет на убыль. Как объяснил мне тогда один из американских менеджеров, в Америке просто слишком перекормили публику бесчисленными шоу. У вас нет ощущения, что Россия сейчас успешно движется по этому же пути?

- Есть, и очень сильное. Но ведь на самом деле падение популярности гораздо больше связано с другой причиной: как только в США и Канаде перестали появляться свои олимпийские чемпионы, интерес пошел на убыль. И все американское фигурное катание тут же рухнуло как шоу-бизнес. Сейчас у нас в стране тоже нет ни одного «свежего» олимпийского чемпиона. Для успеха шоу-бизнеса мало того, что такой чемпион должен быть, так еще хорошо бы, чтобы он не был единственным. Только в этом случае в стране сразу начинается бум фигурного катания.

- Получается, что с победой Эвана Лайсачека в мужском одиночном катании и канадского и американского дуэтов в танцах такой бум на американском континенте снова не за горами?

- Вполне возможно. Хотя не думаю, что он будет настолько сильным, как тот, что был в эпоху Брайана Бойтано, Мишель Кван... Не забывайте и о том, что благодаря новой системе судейства на многих соревнованиях зал заполняется едва наполовину. Эта система непонятна. И, соответственно, несильно способствует притоку людей на трибуны. К тому же, как я уже говорил, стало сложнее сделать программу, которая заставляла бы зрителя задуматься, заставить сопереживать.

- Вы, кстати, хоть немного колебались, прежде чем подписать контракт с телевидением на очередной сезон?

- Ни секунды. Тем более что у федерации фигурного катания был прекращен спонсорский контракт с «Ростелекомом». А эти деньги шли как раз на зарплаты тренерам. Живу я, как понимаете, не в самом дешевом городе мира, так что контракт с телевидением - это средство к существованию. К тому же я несу ответственность за ребенка, за семью.

- Другими словами, эта работа не что иное, как зарабатывание денег?

- Она, безусловно, не так интересна, как в самом начале проекта, но это вполне объяснимо: за прошедшие пять лет было поставлено гигантское количество программ. Не повторяться стало просто невозможно. Не исключаю, что и зритель уже подустал. Тем более что проект прошлого сезона назывался Best of the Best, а в этом году все - новички.

Я тем не менее работаю с удовольствием. В этом году добавились танцы на паркете, а это совершенно новое для меня занятие.

- Танцоры на льду ведь тоже включают «паркет» в тренировки.

- Да, но немного в другом формате. Когда, допустим, педагог дает тебе джаз-класс, то это направлено на то, чтобы придумать танец, который ты мог бы потом перенести на лед. Когда я сам еще катался с Майей Усовой, а нашим хореографом был Джузеппе Арена, он давал нам специальный быстрый танец на 5 минут, чтобы мы таким образом начинали «растанцовывать» тело в непривычной для себя пластике и с непривычными движениями. Пять минут танца без остановки под быструю музыку - это очень тяжелая работа. Сначала откровенно умираешь, потом становится полегче, а через 20 повторений ты уже владеешь своим телом так, что успеваешь выполнять не только все движения, но и делать акценты в музыку.

В фигурном катании такие тренировки - колоссальная подмога. А вот в телевизионном проекте сочетание льда и «паркета», напротив, сильно сбивает. Пары едва успевают запомнить рисунок танца на полу, выходят на лед - а там совершенно другая постановка, другие шаги, голова кругом, ничего не получается, и через три дня съемка.

- Вы задумывались, что может быть с вашей тренерской карьерой, если из жизни исчезнет«Ледниковый период»?

- Естественно, постараюсь как-то выжить. Если этого не получится, возможно, придется задуматься даже о том, чтобы уехать вместе со своими спортсменами за границу.

2010 год.

• Наверх
• Вернуться к оглавлению раздела