|
|
|
|
|
|||
На тренировке чемпионов Европы-2009 в танцах на льду Яны Хохловой и Сергея Новицкого в московских Сокольниках их тренер Александр Свинин появился в крайне непривычном виде: без коньков и с ортопедическим корсетом на шее. Когда я спросила: «Что случилось?», - отшутился: мол, все в порядке, шею слегка повредил, но через пару-тройку дней корсет уже можно будет снять. То, что травма шеи серьезнее, чем тренер о ней рассказывает, я поняла быстро: Свинин периодически пытался снимать надоевший «ошейник», но тут же надевал его вновь. Да и сам обмолвился: «23 августа теперь еще один день рождения праздновать с Ириной будем. Повезло нам все-таки...» Только потом я узнала, что автомобильная авария, в которую в конце августа попали Александр с супругой - Ириной Жук, лишь по невероятному стечению обстоятельств обошлась без серьезных жертв: наперерез их автомобилю на трассу с боковой дороги вылетела машина с неопытной девушкой за рулем. Вот Александр и ушел через встречную полосу - в дерево. От более тяжелых последствий, чем повреждение шейных позвонков и сотрясение мозга, спасли только подушки безопасности. В бытность фигуристом Свинин много лет катался у одного из лучших тренеров мира - Елены Чайковской. Их танцевальный дуэт с Ольгой Воложинской считался в начале 80-х одним из наиболее ярких и запоминающихся, и было логично предположить, что рано или поздно именно эти фигуристы станут первой парой страны. Но получилось иначе. Воложинская и Свинин стали вторыми на чемпионате Европы-1983 в Дортмунде, и те награды по большому счету так и остались единственными. Три года спустя танцоры уже были солистами театра Татьяны Тарасовой «Все звезды». Спорт они покидали вроде бы неудачниками, но почти сразу после ухода по настоянию нового тренера отправились в США - принять участие в чемпионате мира среди профессионалов. И с минимальным счетом уступили там лишь олимпийским чемпионам Сараева, легендарным английским танцорам Джейн Торвилл и Кристоферу Дину. Именно в тарасовском театре судьбы Александра и Ирины пересеклись всерьез. Нашему интервью предшествовала почти трехчасовая тренировка Хохловой и Новицкого, на которой фигуристы показывали свой произвольный танец Тарасовой - главному консультанту российской сборной. Критика была жесткой: самые незначительные детали программы подвергались настолько детальному разбору, что Александр, когда мы наконец начали беседу, выглядел слегка обескураженным. - Наверное, вы уже привыкли к тому, что Тарасова всегда найдет, что улучшить? Все-таки довольно долго тренировались под ее руководством в театре. - Да, почти семь лет. Приглашение в театр для нас с Ольгой было в какой-то степени спасением, потому что мы чувствовали, что сделали в фигурном катании далеко не все, что могли, но понимали, что карьеру в спорте нам уже не сделать. Какие-то мелкие партии мне случалось исполнять с Ириной, все-таки театр подразумевает выступление с самыми разными партнерами, но постоянно кататься вместе мы стали уже после того, как театр Тарасовой распался. - Тарасова-постановщик была столь же непримирима в работе? - Даже в большей степени. Потому что хотела добиться всего и сразу. Пыталась с первого мгновения совместной работы выжать из спортсмена все, на что он способен. Для нас с Ольгой поначалу это было неожиданно: поскольку мы привыкли к несколько другому подходу, пока семь лет катались у Чайковской, то иногда просто не могли понять, чего именно она от нас хочет. Но одновременно с этим испытывали необыкновенный подъем: все-таки Тарасова потрясающе умеет увлечь работой. Все начинали схватывать ее идеи с полуслова. - А в чем была сила Чайковской? - В школе. Не хочу обижать нынешнее фигурное катание - но оно совсем другое. Нет той школы, что была раньше. Возможно, просто не хватает времени, чтобы тратить его на обучение базовым умениям - позициям, владению коньком, постановке корпуса. Чайковская сразу учила делать простые вещи правильно и на очень высоком уровне. - Вы приехали в ее группу из Питера? - Да. На юниорском уровне я неплохо выступал с Олей Евтеевой, но в те времена юниорским результатам вообще не придавали серьезного значения. Те, кто становился победителями мировых первенств, очень редко добивались чего-то серьезного на взрослом уровне. Воложинская каталась в то время в Таллине как одиночница. Выделялась невероятной танцевальностью, но с прыжками у нее не очень ладилось. Тем более что для одиночного катания она была высокой. Ольга, кстати, и предложила мне встать с ней в пару и перебраться в Москву к Чайковской. - Вы согласились сразу? - Да. Понимал, что такой шанс нельзя упускать. Все-таки танцы в те годы были сосредоточены прежде всего в Москве. Питерская школа сильно уступала во всех отношениях. В группе Чайковской тогда еще катались Людмила Пахомова и Александр Горшков, Наталья Линичук - Геннадий Карпоносов, Марина Зуева - Андрей Витман, еще несколько более молодых, но сильных дуэтов. В эту компанию нас с Ольгой поначалу пускали лишь иногда - в качестве поощрения. Не могу сказать, что к нам предъявлялись какие-то требования. Скорее сама обстановка подразумевала, что если уж ты в ней оказался, то должен соответствовать. Год мы с Воложинской вкатывались, не участвуя ни в каких соревнованиях. Зато потом прогресс пошел очень быстро. Многому мы учились, даже просто наблюдая за теми, кто тренируется рядом. - А Чайковскую боялись? - Поначалу - да. Она имела в группе непререкаемый авторитет, и вот эта авторитарность первое время сильно на меня давила. Потом привык. - Сейчас, с высоты прожитых лет, какой вы считаете свою спортивную карьеру? - Плакаться, что мы с Ольгой так и не стали чемпионами, мне никогда не приходило в голову. Скорее понимал, что мне повезло попасть в этот вид спорта, к таким тренерам, иметь возможность кататься рядом с такими спортсменами, посмотреть мир, наконец. Вполне допускаю, что все мои нереализованные амбиции перешли в тренерскую категорию именно благодаря тому, что спортивная карьера сложилась таким образом. Будь она удачнее, не факт, что я стал бы тренировать. Были моменты, когда я физически ощущал, что не могу высказать через собственное катание то, что чувствую. Зато сейчас имею возможность высказать это в своих учениках. Не надо забывать, в какие времена мы катались и какова была конкуренция. Уровень первых десяти пар на чемпионате СССР был настолько высок, что попасть в эту десятку уже считалось огромным достижением. Конечно, хотелось стать чемпионом, что уж тут скрывать. Но... - А был какой-то рубеж, пройдя который вы с Воложинской поняли, что «поезд ушел»? - На Олимпийских играх в Сараеве мы остались седьмыми. Наверное, могли бы показать более высокий результат, но когда приезжаешь на Игры в ранге третьего дуэта... - Можете не продолжать. Третьими дуэтами в танцах на льду «торговали» во все времена - ради того, чтобы как можно выше поднять первые два. - Дело даже не в этом. Мы с Ольгой уже достигли солидного возраста, а в стране имелось немало молодых пар, которыми можно было легко нас заменить. Вот мы и пришли к выводу, что оставаться не имеет смысла. - Задумываться о тренерской работе вы стали в театре Тарасовой? - Не могу сказать, что сразу представлял себя в этой роли. Хотя уже тогда придумывал какие-то элементы, поддержки. Для себя, для других. Этот опыт до сих пор сильно мне помогает. Правда, когда мы с Ириной закончили выступать в театре и вернулись в Москву, то вообще не были уверены в том, что найдем себе учеников и место для занятий. - Неужели не понимали, что, работая тренерами в России, можете очень быстро остаться без средств к существованию? - Кое-какие сбережения у нас имелись - благодаря театру. Если бы не это, не знаю, насколько хватило бы нашего энтузиазма. В то же время нам очень не хотелось искать работу на Западе, хотя были предложения перебраться в Америку, например. Там проще заработать, но это означает, что тренировать пришлось бы так называемых «студентов» - всех, кто хочет кататься. Нам же с Ириной хотелось работать на результат. - Признайтесь, катаясь в театре, деньги откладывали на что-то серьезное? - Знаете, нет. Более того, вообще не стремились во что бы то ни стало их накопить. Живя на гастролях, нельзя экономить на себе. Театр - тяжелая работа: каждую неделю - переезд в другой город, часто по два выступления в день. Если экономить на том же питании, долго не протянешь. Мы и не экономили. Жили в достаточном комфорте. - Глядя на то, как увлеченно вы сейчас общаетесь с Тарасовой, трудно поверить, что в «театральные» времена между вами имел место серьезный конфликт. - В 1996-м у нас действительно сложилась тяжелая ситуация, в которой каждый был по-своему прав. Татьяна тогда очень увлеклась работой с Ильей Куликом, стала постоянно уезжать из Англии, где в то время мы гастролировали, а кроме нашего коллектива там выступал еще один - английский - под руководством Тони Мерсера. Англичанам удалось организовать гастроли таким образом, что в каждый из городов их труппа приезжала раньше, чем наша. Заставить зрителя в этих крошечных английских городках смотреть театр на льду два раза подряд было невозможно. Естественно, на наши выступления стал падать спрос, резко уменьшились заработки, народ начал искать какие-то другие предложения, уходить из коллектива, уезжать из страны. Обиду Тарасовой я прекрасно понимал: она вряд ли до конца представляла себе, насколько тяжела ситуация, и рассчитывала, что мы с Ирой, как ветераны коллектива, сумеем удержать людей. Но тогда это оказалось невозможным. - Вы ведь и сами в итоге ушли к Мерсеру? - Там получилась история, которая на самом деле заставила меня сильно его уважать. Одно время Тони работал вместе с Тарасовой, мы были хорошо знакомы, и, когда наш театр стал разваливаться, он сказал, что хотел бы видеть нас в своем коллективе. Предложил очень хорошие условия, но мы сказали, что сначала должны обсудить это с Тарасовой. Татьяна, естественно, была против. Попросила нас не уходить, искренне верила, что ситуация нормализуется. Поэтому Тони мы отказали. Но месяц спустя наш театр окончательно рассыпался, и мы с Ириной оказались в положении людей, которым вообще некуда податься. Вот и пошли на поклон к Мерсеру, в глубине души понимая, что будем согласны на любые условия. Он и сам, наверное, прекрасно знал, что может заполучить нас за полцены. Но дал нам именно те деньги, которые предлагал с самого начала. - У вас ведь была еще одна неприятная история, связанная с театром: когда в самом начале 90-х в Америке несанкционированно остались несколько фигуристов, в том числе и известный ныне танцевальный тренер Игорь Шпильбанд. - По тем временам это был дикий скандал: никто понятия не имел, что ребята планируют остаться, и когда им это удалось, перед остальными - и Тарасовой в том числе - встала реальная перспектива никогда больше не выехать за границу. Думаю, только влияние Татьяны и ее пробивная сила помогли тогда урегулировать эту ситуацию и сохранить театр. - Прошедший сезон получился для ваших спортсменов Хохловой и Новицкого удачным и одновременно драматичным. У вас есть объяснение, почему Яне с Сергеем удалось стать чемпионами Европы, но не удалось войти в тройку на мировом первенстве? - Чтобы ответить на ваш вопрос, придется начать издалека. Когда Хохлова и Новицкий в 2004-м впервые появились на взрослом уровне, мы сознательно форсировали их подготовку, потому что это был единственный шанс обратить на них внимание. - Значит, форсировали и собственную тренерскую карьеру? - Да. Это были первые наши ученики, которых к тому же мало кто воспринимал всерьез: считалось, что у них больше недостатков, чем достоинств. Нам с Ирой говорили, что в танцах нужно уметь ждать, что наше время в большом спорте придет только со следующим поколением танцоров, а возможно, и позже. Я посчитал, сколько мне уже может исполниться лет к тому времени, и стало как-то совсем грустно. Вот мы и стали лезть из кожи вон. Для того чтобы ребят оценили, нужно было придумать какие-то очень интересные программы. Это удалось. У Хохловой и Новицкого даже появились свои фанаты. В 2006-м ребята впервые вошли в основной состав сборной, а сразу после Игр в Турине мы поставили себе задачу сделать большую заявку. Так появилась программа «Ночь на Лысой горе», с которой Яна и Сергей стали третьими на чемпионате мира в Гетеборге. В прошлом сезоне они одержали первую крупную победу - выиграли этап «Гран-при» в Москве, причем опередили Оксану Домнину и Максима Шабалина. То есть показали, что вполне способны успешно бороться с первой парой страны. И, конечно же, мы очень старались максимально хорошо подготовиться к чемпионату Европы-2009. - Выиграли его - и наступил спад? - Не знаю. Возможно, не успели как следует отдохнуть перед тем, как возобновить тренировки. Все-таки эмоциональный стресс в Хельсинки был большим. - А может быть, и ваши фигуристы, да и вы сами слишком быстро успели поверить в то, что вы - первая пара страны? И излишне успокоились? - Мы никогда не были склонны недооценивать соперников. Более того, и у Яны с Сергеем, и у меня с Ириной появляется дополнительный азарт, когда все складывается тяжело и не очень благоприятно. Так что говорить о психологической расслабленности я бы не стал. Вполне допускаю, что причина наступившего спада брала начало в предыдущем сезоне. И нам просто не хватило запаса прочности для того, чтобы завершить год на высоком уровне. Хотя на чемпионате мира в Лос-Анджелесе и Яна, и Сергей были в хорошей форме. - Получается, просто перегорели до старта? - Тоже не исключаю. Пропал огонь в глазах - это факт. Я не снимаю с себя тренерской вины. Наверное, должен был предусмотреть все возможные варианты. Не получилось. Ну а после обязательной программы, когда стало ясно, что мы уступаем сразу четырем дуэтам, уже трудно было вернуть кураж. - Депрессии в связи с этим у ваших фигуристов не было? - Нет. Называть неудачным сезон, в котором было завоевано золото чемпионата Европы, было бы неправильно в принципе. Но, думаю, мы сделали ошибку и когда после Лос-Анджелеса поехали на командный чемпионат мира в Японию, поскольку на это выступление у ребят уже не было никаких моральных сил. Хотя сейчас-то что рассуждать об этом? - Вы довольны тем, как у Хохловой и Новицкого продвигается подготовка к Олимпийским играм? - Пока об этом рано говорить. Первый старт у Яны и Сергея планируется в самом конце октября на этапе «Гран-при» в Китае, и наша задача сделать все возможное, чтобы уже там выглядеть хорошо. - Кто выбирал музыку для новых программ? - Мы всегда делаем это сами. В этом сезоне с музыкой много помогала Тарасова. Замысел взять русскую тему и для произвольного, и для оригинального танцев возник у нас с самого начала. «Полюшко-поле» было одним из трех возможных вариантов. Ребятам эта музыка сразу понравилась, хотя первоначальный вариант аранжировки сильно отличался от нынешнего - был не настолько сильным по восприятию. Тот, который в итоге получился, позволяет, на мой взгляд, в полной мере передать в танце то, что принято называть русской душой. - Но ведь на тренировке Тарасова упрекала вас как раз в том, что души в танце пока не чувствуется. - Я не стал спорить, но склоняюсь ко мнению, что «душа» появляется лишь тогда, когда программа полностью вкатана и фигуристы перестают концентрироваться исключительно на исполнении элементов. В принципе я согласен со всеми замечаниями, которые сделала Татьяна. - По вашей первой реакции я бы этого не сказала. - Просто когда программа поставлена и думаешь, что главная работа позади, бывает тяжело тут же начинать что-то с ходу переделывать и улучшать. Но это - нормальный процесс. - В прошлом году Хохлова и Новицкий впервые шили костюмы для выступлений у знаменитого модельера Вячеслава Зайцева, причем заявили, что хотят обратить на себя внимание не только катанием, но и уникальными нарядами. В этом сезоне платья для выступлений снова шьет Зайцев. Не слишком большая статья расходов? - Главное, нам всем нравится с ним работать. Нравятся идеи, неожиданные решения, энтузиазм. Знаю, в прошлом сезоне за Яну с Сергеем болел весь зайцевский дом моды. Люди смотрели соревнования с их участием, стали настоящими фанатами нашего вида спорта. Такая поддержка многого стоит. Я и сам с удовольствием наблюдал, как Зайцев обращается с цветом, формой. Иногда добавляет какую-то небольшую деталь, и костюм начинает играть совершенно по-другому. - Танцевальным тренерам нередко приходится сталкиваться с необъективностью в отношении к собственным дуэтам. Что в таких случаях вы говорите спортсменам? - А что тут скажешь? Только то, что надо стараться быть выше соперников на голову. Во всем. Делать то, что не могут другие, кататься лучше, биться за каждый балл. Другого варианта просто нет. - Признайтесь, когда вы с Ириной возвращаетесь домой после тренировки, продолжаете говорить о фигурном катании? - На самом деле да: всегда находится, что обсудить. Хотя я иногда ловлю себя на том, что хочется сесть перед телевизором, включить любой, пусть даже самый дурацкий боевик, чтобы хотя бы ненадолго отвлечься от работы. В последнее время иногда думаю, что хорошо бы иметь домик за городом. Уезжать туда на выходные, отдыхать от проблем. Но, видимо, пока не судьба. Мы ведь и в аварию попали, когда в выходной ездили смотреть участок земли. 2009 год
|
Фигурное катание - Тренеры
