|
|
|
|
|
|||
Она - судья международной категории, член технического комитета Международного союза конькобежцев по танцам на льду, директор одинцовской школы фигурного катания. И все-таки, собираясь на интервью, я отдавала себе отчет, что прежде всего иду беседовать с супругой Валентина Писеева - крайне неоднозначного человека, который более двадцати лет стоял у руля сначала советского, а затем российского фигурного катания. Да и саму Шеховцову как только не называли за это время: первая леди, серый кардинал. Нужное, как говорится, подчеркнуть... КОВАРСТВО НОВОЙ СИСТЕМЫ - Алла Викторовна, на последнем конгрессе ISU вас избрали в состав техкома по танцам на льду, но одновременно с этим пост председателя техкома потерял нынешний президент российской федерации фигурного катания Александр Горшков. Означает ли это, что позиции России в танцах на льду на международном уровне тоже в некотором роде утеряны? - К сожалению, наша российская гегемония в танцах на льду была настолько велика и продолжительна, что «остальной» мир стал довольно активно искать способ эту гегемонию разрушить. Путь был найден простой: а именно - другая и совершенно непривычная для нас система оценки того, что происходит на льду. Когда мы говорим о достоинствах и недостатках новой системы судейства, не стоит забывать, что эта система создавалась канадцами. - А как же все разговоры о том, что аналогичную систему первым придумал Станислав Жук? - Станислав Алексеевич действительно придумал в свое время похожую систему. Но так получилось, что в жизнь ее внедряли канадцы. И делали это исходя прежде всего из своих преимуществ и своих возможностей. Мы же со своей стороны недооценили коварность системы. В ней действительно появилось много новых позиций, причем основной акцент был сделан не на артистизм, а на техническое мастерство. А ведь мы были законодателями мод прежде всего в том, что касалось артистического исполнения: тех же балетмейстеров и постановщиков для фигурного катания очень серьезно готовил ГИТИС. - Соглашусь. Но ведь новая система была введена 10 лет назад. Это вполне достаточный срок для того, чтобы подготовить спортсменов от детского до взрослого уровня уже в полном соответствии с новыми требованиями. Получается, что подавляющее большинство наших тренеров просто не способно это сделать? - Я не ставила бы вопрос столь категорично. Здесь имеет место целый комплекс причин, который я назвала бы эффектом маятника: если наверху этот маятник хотя бы незначительно качнулся... - ...То в своей нижней части он способен смести все живое? - Именно. И это происходит не только в фигурном катании. Да, мы сдали свои позиции. Но если хотим найти причину, то сводить ситуацию только к новой системе судейства неправильно. Она - всего лишь вторичный фактор. Куда серьезнее то, что мы потеряли всю пирамиду, десятилетиями дававшую результат. Потеряли очень много школ, тренеров, потеряли традиции и, соответственно, преемственность. Что мы имеем на сегодняшний день? Марина Зуева и Игорь Шпильбанд работают в Детройте. Там же - Анжелика Крылова. Великий тренер Татьяна Тарасова увлеклась балетом, ставит большие спектакли. Еще один великий тренер Елена Чайковская на несколько лет уходила из фигурного катания, открыв свой детский театр. На чем основана новая система? Прежде всего - на безупречном владении коньком. Допустим, в окрестностях Чикаго есть 35 катков, где занимаются фигуристы. Это колоссальный ресурс. А в Одинцове, когда десять лет назад мы создавали там школу, не было ни традиций фигурного катания, ни публики, способной воспринимать наш вид спорта как зрелище, ни родителей, готовых вести своих детей на каток, и так далее. У нас достаточно много молодых тренеров. Но давайте порассуждаем: что нужно такому тренеру, чтобы добиться результата? Я бы в этом отношении сравнила спорт с архитектурой: если перед архитектором стоит задача построить невероятной красоты замок и потрясти своим творением мир, то нужна очень серьезная, хорошо проработанная идея, над реализацией которой работает большой коллектив профессионалов. То же самое в фигурном катании. Время кустарей-одиночек давно прошло. Для того чтобы добиться серьезных результатов, нужны отдельные тренеры по акробатике, по танцу, по физической и специальной подготовке, по сценическому мастерству, хореографии. Причем в этом «концерне» не должно быть ни одного слабого звена. Я уже не говорю о том, какие средства нужны для создания таких «концернов». Как любит повторять наш выдающийся тренер Алексей Николаевич Мишин, даже если вылизать «запорожец» до блеска, «мерседес» на нем не обогнать. Единственное, что утешает, - ситуация довольно быстро меняется в лучшую сторону. КУДА «ИДУТ» ТАНЦЫ? - Давайте рассмотрим гораздо более узкий случай: у выдающегося танцевального специалиста Елены Чайковской есть свой каток, своя школа, свои тренеры, своя и достаточно талантливая танцевальная пара Кристина Горшкова/Виталий Бутиков, есть огромный опыт, наконец. А на пару без слез не взглянуть. И невозможно понять: то ли взгляд Чайковской на танцы слишком сильно идет вразрез с современными требованиями, то ли она просто творчески устала и потеряла способность выводить спортсменов на высокий уровень. - Вы задали не очень приятный для меня вопрос: все-таки корпоративную этику никто не отменял. - Тем не менее этим вопросом постоянно задаются болельщики. - Знаете, я на самом деле очень благодарна Елене Анатольевне и ее спортсменам. Сейчас очень много говорят о том, что российские танцы «не туда идут», но мало кто понимает, куда именно им надо идти. На примере упомянутой вами пары всем нам очень ярко и талантливо показали, куда идти точно не надо. Начиная от костюмов и заканчивая постановкой. Показали, что никакого возврата в прошлое быть уже не может. - А вам не кажется, что причина отсутствия ярких результатов на самом высоком уровне отчасти связана с неким профессиональным «потолком» молодых тренеров? Вроде и работает человек много, и спортсмены талантливые, и результаты на юниорском уровне высокие, а потом - словно лбом в стену уперлись. - Безусловно, тренеры должны развиваться. Но никакой катастрофы в нынешнем положении дел я не вижу. Самая большая наша беда заключается в отсутствии сильной танцевальной конкуренции. В том числе и внутри тренерских групп. Возьмите группу Елены Кустаровой и Светланы Алексеевой: на протяжении нескольких лет «локомотивом» в ней была пара Екатерина Боброва/Дмитрий Соловьев. Именно она тянула за собой остальных и находилась по большому счету в самой невыгодной ситуации. Потому что на нее равнялись все, а жесткой конкуренции для Екатерины и Дмитрия в группе не было. - Жесткая конкуренция, согласитесь, нередко приводит к тому, что спортсмены, чувствующие себя ущемленными, начинают искать другого тренера. Вам приходилось вмешиваться в подобные ситуации? - Стараюсь этого не делать. Взаимоотношения тренер-спортсмен - слишком тонкая материя. Никаких советчиков со стороны там быть не должно. Если спортсмен сам ко мне обращается, как в 2010-м Яна Хохлова, которая осталась без партнера, я, естественно, стараюсь помочь. Но инициировать переходы или способствовать им - это скорее вопрос самого спортсмена и федерации фигурного катания. - А как вы считаете, имеет ли смысл ради потенциального, пусть даже очень высокого результата разбивать уже сложившиеся пары? - Тут очень трудно дать какой-то общий ответ, поскольку каждая ситуация всегда очень индивидуальна. Мне кажется, что времена, когда из двух разных фигуристов или из одиночника и танцора можно было за достаточно короткий период времени создать конкурентоспособную пару уже отходят в прошлое. Во-первых, правила требуют от танцоров очень большой синхронности. А для этого партнеры должны очень тонко чувствовать друг друга. За год-два этот навык не наработать и не факт, что из двух разных, пусть даже выдающихся фигуристов вообще получится что-то стоящее. Во-вторых, сейчас не время дуэтов-однодневок, а время зрелых пар, которые катаются вместе по многу лет и являют собой четко слаженный механизм. Я уже не говорю о том, что партнеры должны быть абсолютно совместимы с психологической точки зрения. Не факт, что подобные эксперименты на сегодняшний день возможны в принципе. На юниорском уровне - да. Но никак не на взрослом. БЕЗ ПРИЧИНЫ ТРЕНЕРОВ НЕ МЕНЯЮТ - Российская федерация фигурного катания прилагает какие-то усилия для того, чтобы сильный тренер в одночасье не остался вообще без учеников высокого уровня, как это в 2010-м случилось с Ириной Жук и Александром Свининым, а год назад - с Александром Жулиным? - Вы опять задаете мне вопрос, который было бы гораздо правильнее адресовать руководителям федерации. - Вообще-то я привыкла считать, что вы достаточно влиятельный человек в ФФККР. - Я бы сказала, что слухи о моем влиянии значительно преувеличены. Касательно тренерской судьбы в принципе, я не согласна с позицией, что после ухода спортсменов тренер остается ни с чем. Потому что с каждым своим учеником он тоже растет. Приобретает опыт, знания, выходит на новый тренерский уровень. И своих новых спортсменов выводит тоже на другой уровень, более высокий. Что касается предотвращения подобных ситуаций... Как бы то ни было, у каждого спортсмена - одна спортивная судьба. Довольно короткая к тому же. Как объяснить человеку, что он должен пожертвовать этой судьбой ради интересов каких-то других людей? У нас принято в таких случаях винить спортсменов, мне же каждый раз хочется спросить тренера: почему вы не ищите причину в себе? Не бывает переходов без причины. - А воспитанники вашей одинцовской школы всегда ставят вас в известность, когда собираются уйти? - Вообще со мной советуются часто. Так было, например, в случае с Оксаной Домниной и Максимом Шабалиным, которые за год до Игр в Ванкувере уехали в Америку к Наталье Линичук. - Вы не пытались тогда их отговорить от переезда в США? - Бывают обстоятельства, которые нельзя изменить так, как тебе хочется. Шабалина, как вы помните, слишком рано вывели на лед после операции на колене. Потом начались серьезные осложнения, а когда у спортсмена пропадает вера в то, что он восстановится, продолжая находиться в тех же самых условиях, он, естественно, начинает искать пути выхода. - Сейчас у Линичук тренируются Екатерина Пушкаш и Джонатан Гурейро. Их пребывание в США тоже оплачивает федерация? - Да. У наших спортсменов, к сожалению, не настолько состоятельные родители, чтобы оплачивать подготовку такого рода. Уехать было прежде всего желанием мамы партнера. Насколько я в курсе, федерацию тогда поставили перед фактом. - Я могу понять, когда финансируется подготовка первой пары страны. Но финансируя всех, кто стремится уехать, не получается ли так, что федерация рушит собственный и без того достаточно шаткий фундамент? - Мы опять говорим о федерации? - Хорошо, я изменю вопрос. Давайте возьмем вашу сильнейшую одинцовскую пару - Екатерину Рязанову и Илью Ткаченко, которые, по моим данным, тоже собираются уехать в США. Федерация профинансирует эту подготовку, а вы со своей школой останетесь у разбитого корыта? - Считаю, что мы должны использовать все возможности, которые имеем, для того, чтобы добиться результата. Ребята ведь уезжают не куда-то в неизвестность, а к нашим же, российским тренерам. Прекрасно знакомым с российскими танцевальными традициями и поддерживающими их несмотря на то, что многие перебрались за границу достаточно давно. Да и вообще, на мой взгляд, неправильно рвать отношения с теми, кто уехал. Зачем? Я совершенно не исключаю, что в скором времени у нас возникнут совместные проекты с Анжеликой Крыловой. ЗАЧЕМ НУЖЕН «СВОЙ» СУДЬЯ? - Когда вы наблюдали за двумя сильнейшими дуэтами на чемпионате мира в Ницце, у вас не возникло ощущения, что итоги танцевального турнира не совсем справедливы? - Дело в том, что без анализа судейских протоколов говорить о справедливости и несправедливости достаточно сложно. - Соглашусь. И тем не менее лично у меня осталось впечатление, что чемпионов мира-2011 Мэрил Дэвис и Чарли Уайта судьи «придерживали» с самого начала соревнований. - Что касается короткого танца, я считаю, что канадцы Тесса Вирту и Скотт Моир победили очень заслуженно и убедительно. А вот в произвольном я бы отдала предпочтение американскому дуэту. За внешней легкостью их танца стоит очень филигранная техническая работа. И когда начинаешь анализировать, насколько сложны элементы и с какой легкостью они исполняются, становится понятно, какая титаническая работа за этой легкостью стоит. Их «Летучая мышь» - это танец, доведенный до абсолютного совершенства. - Тем не менее произвольный танец Дэвис и Уайт проиграли. Может быть, все дело в том, что в Ницце у них не было «своего» судьи? - Вполне возможно. «Свой» судья ведь нужен не только для того, чтобы поставить более высокую оценку. Он ценен прежде всего тем, что имеет возможность пропагандировать своих спортсменов в кругу других арбитров. Как когда-то их пропагандировали мы. Помню, на каких-то соревнованиях мне сделали замечание по пункту «национальное пристрастие» и я ответила, что это вовсе не национальное пристрастие. А национальное понимание техники и культуры танца. Если судья способен красиво преподнести коллегам свою точку зрения, убедить их в том, что программы «его» спортсменов - это именно то, что должно быть востребовано в танцах на льду, он способен влиять на общее мнение достаточно сильно. - Времена, когда тренеры старались во что бы то ни стало заручиться поддержкой максимального количества судей, я помню очень хорошо. А имеет ли это смысл в нынешних реалиях? - Дело в том, что сейчас наиболее высокая и наиболее низкая оценки отбрасываются. Ты можешь сколько угодно «тянуть» собственного спортсмена: твои оценки просто выпадут из общего результата. При этом, считаю, пропагандировать своих спортсменов следует всеми доступными способами. Фактор рекламы еще никто не отменял. Если не создавать определенного ажиотажа вокруг тех или иных фигуристов, на них могут просто не обратить внимания. - А у вас не было сожаления, что в Ницце при блистательном прокате без медали остался Брайан Жубер? - Было. Потому что Брайан - из разряда фигуристов, благодаря которым люди приходят на стадионы. Как и Евгений Плющенко. Можно кататься очень красиво, замечательно исполнять вращения, шаги, и оставить зал равнодушным. Публика ведь всегда идет туда, где она получает эмоциональный заряд. Думаю, что если бы в одной программке значилось «Евгений Плющенко и Брайан Жубер», а в другой - «Патрик Чан и кто-нибудь еще», публика пошла бы на Плющенко и Жубера. - Несмотря на то что оба по нынешним временам считаются не очень «компонентными» фигуристами? - Сказать, что они «некомпонентные», я, как судья, не могу. Что такое, например, performance? - это не что иное, как энергетика, которую фигурист своим катанием передает зрителям. В этой части тому же Плющенко или Жуберу нет равных. У обоих достаточно высок уровень хореографической подготовки. Слабым звеном нашего фигуриста всегда были связующие шаги между элементами, но должна сказать, что в этом сезоне он подошел к своей подготовке очень серьезно и практически устранил этот недостаток. По крайней мере прикрыл его так, что это не бросается в глаза. После проката Евгения на чемпионате Европы я сама видела, что у многих людей на глазах были слезы. Хотелось просто встать и снять шляпу. ПЛЮСЫ СЕМЕЙНОГО ДУЭТА - Вы разговариваете дома с мужем о фигурном катании? - Конечно. Не потому, что нам больше не о чем поговорить. Просто когда два человека занимаются одной профессией, одинаково понимают эту профессию и увлечены ею, им всегда найдется, что обсудить. На самом деле я очень благодарна Валентину Николаевичу за то, что в свое время он сделал меня очень «системным» человеком. Научил призывать на помощь разум и логику, а не руководствоваться эмоциями. Научил выстраивать систему, которая способна работать, как часовой механизм. У нас принято придавать слову «семейственность» исключительно отрицательный смысл, но посмотрите, как много семейных дуэтов делают в фигурном катании результат. Тамара и Игорь Борисович Москвины, супруги Мишины, Великовы, Тюковы, Кудрявцевы, мать и дочь Алексеева и Кустарова. Два человека - это двойная информация, двойная логика, все, умноженное на два. И это на самом деле благо. Потому что невозможно посвящать себя чему-то полностью, если твой партнер не понимает и не разделяет твоих интересов. - Пока ваш супруг был президентом федерации, на него часто пытались повлиять через вас? - На этот счет в нашей семье с самого начала существовала определенная договоренность, и я всегда четко знала рамки, за которые не должна выходить. В любой ситуации должны быть правила игры. Если они сразу установлены, не возникает никаких проблем. Да, я могу дать информацию, высказать свою точку зрения на ту или иную проблему. Причем я - не единственный советчик мужа в серьезных вопросах, ему вообще свойственно анализировать проблему со всех возможных сторон. Но принятие решений в нашей семье всегда остается за Валентином Николаевичем. - А каково это - быть женой человека, которого считают чуть ли не главным злом в фигурном катании? - Видите ли в чем дело: во все времена нашей богатой истории мы всегда пытались искать виновного. Чтобы, найдя, наброситься на него всем миром. Очень немногие люди задают себе вопрос: «А что сделал ты сам, чтобы было не так?» Валентин Николаевич - это человек, который прежде всего отдает своей профессии всего себя. И я точно знаю, что очень много лет он был на своем месте. Сколько видов спорта вообще устояло, пока в стране шли все эти перемены? Единицы. Сломать все очень легко. Построить сложно.. 2012 год |
Фигурное катание 
