Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Призер трех чемпионатов Европы Анна Погорилая рассказала специальному корреспонденту РИА Новости Елене Вайцеховской, почему отказ от олимпийского отбора стал для нее облегчением, поделилась своими взглядами на женское катание и призналась, что еще не выбросила коньки.

- За то время, что прошло с чемпионата России, в котором вы не участвовали, мне довелось прочитать множество писем: а как же Аня, а когда она вернется, а когда она снова начнет кататься…

- Я сама получаю такие письма постоянно. И на самом деле очень хочу кататься. Честно признаюсь, даже выходила на лед, но все, что могла делать, это скользить, делать простенькие вращения. И даже после таких тренировок начинало скручивать спину. Это постоянная боль, порой просто невыносимая. Когда лежу или плаваю, наступает облегчение, позвоночник растягивается. Но я же не могу все время проводить в воде или в лежачем положении?

- Какие-то сдвиги в лечении есть?

- Нет. Мне ведь до сих пор не поставили диагноз. Один врач одно говорит, другой другое, третий третье. Врач, к которому обращались в Германии, нашел давнишнюю травму. Сказал, что четыре года назад у меня был сломан позвонок в грудном отделе. Но дело в том, что грудной отдел почти меня не беспокоит. Болит поясница, из-за этого воспаляются мышцы, воспаление идет по всей спине. Прогибаться в пояснице не могу совсем. На этапе кубка России в Йошкар-Оле сделала вращение в заклоне – в итоге снялась с произвольной программы. Все было настолько плохо, что в раздевалке меня переодевала тренер, она же делала мне уколы, чтобы я хоть как-то могла двигаться. Потом, когда мы поехали в Канаду на этап Гран-при, я решила пожертвовать вращением, сделать его попроще, на более низкий уровень сложности. Надеялась, что это позволит более-менее прилично откатать произвольную. Но спину все равно, прихватило – произвольную я откатала ужасно.

- Когда я собиралась на разговор с вами, мне казалось, что вряд ли наберусь смелости спросить, что вы пережили, когда принимали решение отказаться от участия в олимпийском отборе. Но получается, отказ стал облегчением?

- К этому все так или иначе шло. Мне вообще было психологически трудно в этом сезоне. В августе мы потихоньку наращивали и наращивали тренировочный темп. В какой-то момент начали катать по шесть программ утром и по шесть - вечером. То есть шесть прокатов за одну тренировку. Может быть было даже больше – сейчас уже не помню. Но психологически я «поехала» именно в тот период. Первые два проката старалась выполнить по максимуму, максимально собраться с мыслями, сконцентрироваться, но потом начинались ошибки. При этом меня постоянно как бы подгоняли, говорили: вставай, вставай… Сначала я плакала, если что-то не получалось, а в какой-то момент начала смеяться. До истерик. Сама понимала, что это ненормально, но уже ничего не могла изменить.

- То есть, чувствовали, что перегружены, и все равно продолжали грызть этот кактус?

- Ну, да, надеялась и терпела до последнего. До последнего отгоняла от себя мысли, что вокруг все эти девочки маленькие, у которых сил больше, а у тебя спина больная. Что ты тупо не в состоянии прокататься хотя бы две недели, потому что снова схватит спину, а как делать заклон?

- Когда вы в прошлом сезоне провалили чемпионат мира, некоторые тренеры объясняли это тем, что слишком большой уровень соревновательного стресса ваша психика просто не выдерживает.

- Знаете, если каждый день говорить человеку, что он осел, он станет ослом. Мне тоже говорили, что я истеричка, хотя в обычной жизни меня никто не может так назвать. Когда я рассказала об своих реакциях немецкому врачу, он сильно удивился. Сказал: у тебя же постоянно очень сильно болит спина, конечно, нервозность в связи с этим повышена, это абсолютно естественно.

- На этапе Гран-при в Канаде вы с вашим тренером Анной Царевой выглядели так, словно необратимо разругались на всю оставшуюся жизнь.

- Это нормальное явление. У нас и раньше если что-то не получалось, то … разрази гром. Просто очень тяжело не поддаваться эмоциям, когда приходится постоянно бороться с сильной болью. Головой-то я прекрасно понимала, что тренер рассчитывала на меня, надеялась, поэтому она и расстроилась так сильно. Сейчас у нас снова хорошие отношения, мы рады друг другу, много общаемся.

- До чего вы с Царевой договорились? Что вылечитесь и продолжите кататься?

- Это тяжелый вопрос, вылечусь ли я. Очень хочу вылечиться и хочу продолжить кататься. Я не выбросила свои коньки, у меня есть еще две пары новых. Просто сейчас я совсем не понимаю, что делать со спиной. Физиотерапия и массажи – они уже не спасают.

- В больницу вас положить не думали?

- Пытались. Мы договорились, что я буду приходить делать процедуры и уходить домой. Но в регистратуре что-то перепутали, отправили меня не в то отделение. Там сначала надо было зарегистрироваться, потом сдать вещи, а когда карточку оформили, медсестра посмотрела на меня и спрашивает: «А где сменная обувь?» У меня в этот момент реально появился страх, что из этой больницы я уже никогда не выйду, как в тюрьму попала. К счастью быстро выяснилось, что произошла ошибка. Врач, такой веселый дяденька, до этого спрашивал, со мной ли паспорт, можно ли сразу в ЗАГС идти, а тут подошел снова: мол, так жалко, мы перепутали, вы в другом отделении лечитесь…

- Чемпионат России в Санкт-Петербурге вы смотрели?

- Частично. Специально не следила за результатами, но когда инстаграм пролистывала, все равно попадались фрагменты. Кто первый, второй и третий – я знала.

- Какие-то мысли по поводу того, что происходит в российском женском катании у вас при этом возникали?

- Скорее автоматически отмечала, что стало меньше женского катания, меньше женственности. Это уже не так ценится, мне кажется. С другой стороны, я сейчас не слишком об этом задумываюсь.

- Наверное, было непросто тренироваться весь сезон, каждый день видя на катке не только Женю Медведеву и Алину Загитову, но совсем маленьких девчушек, наступающих взрослым на пятки?

- Мы почти не пересекались на катке. На самом деле надо уметь адаптироваться ко всему – об этом постоянно говорит мой тренер. Я с ней согласна, в этом плане. В принципе если спину удастся вылечить, я уверена, что сумею вернуться и нормально выступать. Восстановить прыжки для меня вряд ли станет проблемой.

- Но ведь может сложиться так, что Олимпиад в вашей жизни больше вообще не будет?

- Ну и что? По-моему, в жизни надо к многим вещам относиться значительно проще.

- Соглашусь, просто не всегда это получается. Тем более – оставаясь в спорте, где принято считать, что Олимпиада – это некая абсолютная вершина, куда ты идешь всю свою жизнь. Когда на чемпионате России я разговаривала об этом с Женей Тарасовой, она призналась, что готова карабкаться на эту вершину, даже если будет ломаная-переломанная. И что готова вытерпеть на этом пути все, что угодно.

- А что, мне интересно, будет со спортсменом потом, если он, ломаный-переломаный, инвалидом останется после Олимпиады? Да, Олимпийские игры - это вершина, это открывает перед человеком определенные возможности. Просто немногие потом даже после выигранной Олимпиады могут как-то себя открыть в другой жизни.

- Не так давно олимпийского чемпиона в парном катании Антон Сихарулидзе спросили в интервью, почему он так рано ушел со льда, хотя мог бы еще кататься и кататься. И он ответил, что не захотел продлевать агонию: все равно в какой-то момент пришлось бы уйти из спорта в другую жизнь. Сказал, что чем позже человек принимает решение об уходе, тем трагичнее может быть для него этот момент. И, наверное, он прав. Знаю, что многие фигуристки отказываются от возможности иметь детей, чтобы продлить карьеру. А спохватываются, когда бывает поздно.

- Это, наверное, объяснимо: Люди стремятся вернуться в то время, когда были первыми, хотят снова почувствовать тот драйв. Поэтому многие и не могут остановиться. Хотя судьба у всех разная.

- Вы себе как-то представляете свою жизнь после спорта?

- Пока никак. Из того, что я планирую, у меня будут дети, однозначно. Потому что для женщины, как мне кажется, это одно из основных предназначений.

- А вы очень повзрослели за последнее время.

- Наверное, дело просто в том, что я всегда больше общалась со взрослыми, начиная со школы. Когда все одноклассники шли куда-нибудь потусить, я на дополнительных уроках в школе сидела. Мне было интереснее поговорить с учительницей по литературе, по истории. Им, видимо, тоже нравилось со мной разговаривать. А может быть сейчас просто период такой, когда я как бы со стороны могу на все посмотреть. Когда со стороны все видишь, бывает проще понять, что и как лучше сделать. Внутри ситуации человек не всегда правильные решения принимает. Хотя насчет правильных – тоже все относительно: что правильно, что неправильно. Ну, это уже если совсем заходить в философские дебри.

- А выступления в шоу вас привлекают?

- Вот эти все новогодние елки – нет. Из серьезных шоу я была в Швейцарии на Art on Ice, в Японии. Оба шоу мне безумно понравились. Просто сейчас, учитывая, что я пропустила весь год, никто не захочет уже приглашать к себе какую-то там Анну Погорилую из прошлого сезона. В приоритете будут уже совсем другие спортсменки.

- Если выяснится, что кататься вы больше не сможете, чем станете заниматься?

- Даже об этом не задумывалась. Как это – не смогу? Мне все-таки кажется, что мы найдем выход.

- Не могу понять: вы так рветесь назад на лед потому что вам нравится кататься, или в глубине сознания стремитесь выиграть что-то недовыигранное?

- Я чувствую, что могу добиться большего, хочу добиться большего, хочу восстановиться даже не как спортсменка, а чисто психологически.

- Неужели нет страха, что даже если удастся быстро восстановиться и вернуться, женское одиночное катание успеет стать совсем другим?

- Ну, я все-таки чуть-чуть слежу за тем, что происходит, поэтому нет, не боюсь.

- А если бы вы увидели, что на чемпионате России маленькие девочки вовсю прыгают четверные, то задумались бы?

- Я и так вижу, что две девочки уже прыгают эти прыжки. Все это до поры до времени, пока они маленькие, худенькие. Поэтому я и не волнуюсь. У девушек очень большая редкость, если подготовку не ломает пубертат. Если этого не происходит, скорее что-то не так с организмом. И потом «накроет» еще больше.

- Поэтому вам так нравится Каролина Костнер?

- А о чем вы думаете, когда смотрите, как она катается?