|
|
|
|
|
|||
Новый партнер олимпийской чемпионки и вице-чемпионки мира Ксении Столбовой – самая интригующая фигура нынешнего сезона: всего год с небольшим назад Андрей Новоселов жил в Париже и собирался завершать карьеру. В интервью специальному корреспонденту РИА Новости фигурист рассказал, как работал во Франции играющим тренером, как отнеслась к авантюрному решению вернуться в Россию его жена, и признался, что работа со Столбовой – это непрерывный вызов. Французская эпопея - Год назад, когда я разговаривала с Ксенией о том, как сложилась ваша пара, она отказалась что-либо о вас рассказывать, мотивируя это тем, что вы еще не получили разрешения от французской федерации фигурного катания (FFSG) выступать за Россию. В какой, собственно, момент вы заделались французом? - Начинать, наверное, надо с того, что в 2009-м, когда я еще катался со своей первой партнершей Сабиной Имайкиной, мы отобрались в юниорский финал Гран-при, стали там пятыми, несмотря на то, что вместе выступали всего два года, но попасть на чемпионат мира среди юниоров в том сезоне не сумели – не хватило какой-то там пары баллов. Нам казалось, что, если продолжим прогрессировать, сумеем выйти на очень высокий уровень. Но меня пригласили в Москву. - Одного? - Да. Предложили попробовать кататься с другой партнершей – Таней Даниловой. Я согласился, поскольку понимал, что, если останусь в Перми, большой перспективы у меня не будет. - Не чувствовали себя предателем по отношению к первой партнерше? - Чисто по-человечески, было такое. Но спорт в этом плане достаточно жестокая штука - ради результата иногда приходится переступать через какие-то вещи. Я всегда буду очень благодарен своим пермским тренерам Валентине Федоровне и Валерию Николаевичу Тюковым, которые дали мне совершенно потрясающую базу парного катания. Просто опыт очень многих пермских пар показывал, что даже когда они выигрывают юниорские мировые первенства, на этом все и заканчивается. Мне же очень хотелось кататься. И я прекрасно понимал, что меня ждет, если останусь. Пригласила меня в Москву Наталья Павлова, у которой на тот момент имелись две ведущие пары – Анастасия Мартюшева/Алексей Рогонов и Любовь Илюшечкина/Нодари Майсурадзе. Все остальные тренировались во второй группе и на нас не слишком обращали внимание, хотя как раз в той группе жизнь свела меня с потрясающим тренером Инной Уткиной – она в то время помогала Павловой. Вроде бы и партнерша моя хорошо прыгала, и я прыгал, и скатались мы довольно быстро, делали все элементы четвертого уровня, тройные выбросы, подкрутки, но вот на соревнованиях как-то не складывалось. Потом Таня получила серьезную травму плеча, такую же, как была у Юко Кавагути. И, поскольку плечо периодически вылетало из сустава, пришлось делать операцию. - И вы стали искать новую партнершу? - Ждал полгода, хотя понимал, что вернуться на прежний уровень, не говоря уже о том, чтобы прогрессировать дальше, нам будет тяжело. Спустя шесть месяцев врачи сказали, что восстановление займет еще полгода, а, возможно, год. И я принял решение перейти в команду Нины Мозер - там искали партнера для Тани Новик. Туда же перешла Уткина. Так началась моя третья эпопея в парном катании. - Которая, как и две первые, оказалась не слишком успешной? - Да. Я довольно быстро начал понимать, что нам светит разве что участие в этапах Кубка России, в лучшем случае – попадание в финал этих соревнований, то есть карьера по большому счету закончена. Тогда и родилась идея начать выступать за какую-то другую страну. Мне казалось, что это как минимум даст возможность попадать на чемпионаты Европы, чемпионаты мира, а большие соревнования – это совершенно другая работа на тренировках, другая мотивация. Когда выступаешь исключительно на российских соревнованиях, тебя ведь никто не видит, словно тебя и нет. По большому счету нет никакой разницы, как ты на этом уровне катаешься и что делаешь. - Поменять спортивное гражданство вы планировали вместе с партнершей? - Мы довольно быстро поняли, что сделать это практически невозможно, если оба партнера имеют российские паспорта. Как раз в тот период Бруно Массо закончил кататься во Франции с Дарьей Поповой, чтобы встать в пару с Аленой Савченко. Мы с Дашей одно время вместе катались у Павловой, хорошо знали друг друга, вот и решили попробовать встать в пару. За полгода скатались, поставили программы, выступили на прокатах во Франции, национальная федерация фигурного катания была очень довольна тем, как мы смотримся, но мне поставили условие: переехать из Москвы в Париж. - Хотите сказать, что условия для тренировок там были лучше, чем в школе Мозер? - Условий, как таковых, там не было в принципе. Единственным тренером парного катания считалась Клод Тевенар, у которой когда-то начинали кататься Ванесса Джеймс и Морган Сипре. Сама Клод была одиночницей и потом стала тренером одиночного катания, но довольно много ездила на стажировки спортивных пар, в том числе в Россию и Канаду. То есть, азы парного катания она знала, но этого оказалось недостаточно. За полгода мы растеряли почти все элементы, и Даша решила закончить со спортом. Сказала, что не видит для себя никакого смысла кататься дальше. - Как вы восприняли ее решение? - Как завершение определенного жизненного этапа и начало нового. Руководители FFSG почти сразу предложили мне встать в пару с Лолой Эсбрат, причем мы сразу обговорили, что если я впоследствии найду более сильную партнершу, то могу начать выступления с ней. Ну а пока всем будет полезно, если я начну тренироваться с Лолой и ее учить. Нам организовали летние тренировочные сборы, пообещали, что через пару месяцев постараются как-то решить вопрос с финансированием. Просто я сам к тому времени понимал, что большой совместной перспективы у нас с Лолой нет, потому что в парном катании невозможно прогрессировать, если нет хорошего тренера. - Что вы думали о себе, как о фигуристе в то время? - Что, возможно, мне все-таки повезет встретить партнершу, с которой мы сумеем выйти на действительно высокий уровень. Я даже пытался разговаривать с некоторыми девочками-одиночницами, закидывал удочку, так сказать, но никто не хотел переходить в пары. С Лолой мы потихоньку прогрессировали, за три месяца выучили два выброса, тройной прыжок, двойной подкрут, этот наш прогресс вполне устраивал федерацию, но в нашу пару они не слишком вкладывались. Примерно так же было в свое время с Морганом Сипре и Ванессой Джеймс. Финансировать их подготовку французы стали далеко не сразу. Крутой вираж - В паре с Эсбрат вы, тем не менее, стали чемпионами Франции. - На том чемпионате, который мы выиграли, почти не было пар. Ванесса с Джеймсом снялись с тех соревнований, так что кроме нас катались еще юниоры, которых мы опередили при довольно слабом собственном прокате. Так что лично у меня больших иллюзий по поводу той победы не было. К тому времени FFSG уже дала понять, что очень заинтересована во мне, как в тренере и даже предложили пройти соответствующее обучение. Идея меня заинтересовала, на примете имелась русско-французская юниорская пара, и я начал их тренировать, совмещая эту работу с собственными тренировками. За это каток возмещал мне какие-то бытовые расходы, а FFSG оплачивала жилье. Но летом 2018-го Лола стала склоняться к решению закончить кататься. Свое решение она, правда, несколько раз меняла, но эти колебания на самом деле лишь укрепили меня в том, что я хочу как можно скорее начать полноценно работать тренером. - И тут вам написала Столбова… - Именно так все и произошло. Ксения была в тот период на сборах во Франции с Николаем Морозовым – восстанавливалась после травмы, и каким-то образом до нее дошла информация, что мы с Эсбрат больше не выступаем вместе. Когда я увидел сообщение в ватсапе, честно скажу, не поверил. Подумал, что кто-то решил надо мной подшутить. Как-то совсем в голове это не укладывалось. К тому моменту я уже перевез в Париж жену с ребенком, поэтому мы все обсудили дома, и жена сказала, что я обязательно должен как минимум попробовать использовать этот шанс. Иначе буду до конца жизни жалеть, что не рискнул. - Страшновато было принимать решение, признайтесь честно? - Скорее, интересно. Я очень хотел понять, способен ли продолжать прогрессировать, как фигурист, после того, как почти десять лет фактически стоял на месте, или уже нет. Вот мы и попробовали. У Ксении еще немного болела нога, но какие-то элементы она исполнять могла. - Что это были за ощущения? - Очень для меня непривычные. С такими партнершами я никогда в жизни не катался и поначалу вообще не успевал за Ксюшей. Ни в перебежках, ни на элементах. - Это ведь достаточно унизительно для мужчины. Боролись с этим чувством? - Временами – да, но это же добавляло мотивации. Каждая минута тренировки была вызовом: смогу, или нет? Пару месяцев я постоянно догонял. И сейчас бывает, что в чем-то отстаю от того уровня, который задает Ксюша, но мотивация от этого продолжает становиться только сильнее. - Когда вы поняли, что прошли экзамен? - Через два дня после того, как мы начали работать. Сели втроем – с Ксюшей и Николаем Морозовым, поговорили, и поняли, что нужно продолжать. - Кто вас в большей степени мотивировал в начале совместной работы – партнерша, или тренер? - Они в этом плане очень разные. Коля очень здорово умеет объяснять суть: чего он хочет, и как это должно быть реализовано. Причем объясняет так, что это не обижает, а, наоборот, заводит. А Ксюша… Даже не знаю, как сказать. Она потрясающий боец. Из породы спортсменов, которые сделают все, что должны, даже если будут балансировать на краю пропасти. - Знаю, что когда у Станислава Жука начинали кататься Роднина и Уланов, и тренировки выдавались особенно тяжелыми, Ирина кричала партнеру: «Подставь руки, я сама запрыгну!» - Изначально у нас была примерно такая же история. Я знал, что 90 процентов работы Ксюша способна выполнить без моего участия, поэтому первостепенная задача была одна – не мешать ей. А если получится, то помочь. Мне казалось, что я вполне понимаю, что чувствует Ксения, катаясь с таким партнером, как я, поскольку на протяжении десяти лет выполнял ту же функцию, катаясь с другими партнершами – тащил всю программу на себе. - FFSG довольно долго не хотела вас отпускать. Благодаря чему этот конфликт разрешился? - Этот вопрос решался между французской и российской федерациями, так что подробностей я просто не знаю. Не ввязывался ни в какие полемики – просто ждал. Понимал по опыту Бруно Массо, что неразрешимых ситуаций, связанных с переходами спортсменов из страны в страну, просто не бывает. В ожидании интриги - Как вам удалось заново выучить самый проблемный для Ксении элемент – тройной подкрут? - Было тяжело. Переучивать какие-то технические вещи во взрослом возрасте вообще непросто, тем более что у меня с подкрутом тоже были определенные сложности, поэтому мы разбили задачу на несколько этапов. Несколько месяцев вообще не брались за работу над подкрутом, чтобы максимально «забыть» прежние навыки. Потом начали работать с разными специалистами, включая Станислава Морозова, который когда-то ставил подкрут Тане Волосожар и Максиму Транькову, а потом Жене Тарасовой и Владимиру Морозову. Стас сразу нам сказал, что именно нужно изменить в исполнении этого элемента, и мы стали целенаправленно работать. Причем в отличие от большинства специалистов Морозов не позволял нам даже незначительно отклониться от предложенной схемы – требовал досконального выполнения всех своих рекомендаций. Многие тренеры ведь смотрят как: получается элемент – ну и ладно, неважно, что в нем есть какая-то ошибка. Здесь это не прокатывало: у Стаса есть собственная система обучения подкруткам, весь комплекс упражнений рассчитан примерно на месяц тренировок, и по себе могу сказать, что эта система работает, и работает здорово, несмотря на то, что первые пару недель мы балансировали по оценке тренера между «плохо» и «очень плохо». Сейчас же чувствуем, что элемент день ото дня становится все более и более уверенным. Иногда что-то не получается, но это нормально для такого элемента: быстро вывести его на кардинально новый уровень, поменяв технику, невозможно. - А выбросы пошли у вас быстро? - Тоже пришлось приспосабливаться друг к другу. У Ксюши очень специфическая техника исполнения этого элемента. - В чем это заключается? - В том, что она делает выброс сама. Фактически это тот же тройной прыжок, просто с большей амплитудой. Подавляющее большинство пар делают выбросы иначе: партнер направляет, бросает, определяет высоту, закручивает, а задача девочки сводится лишь к тому, чтобы вовремя сгруппироваться и приземлиться на одну ногу. Моя задача сейчас сводится к тому, чтобы с одной стороны максимально помочь партнерше, но при этом ничем ей не помешать, не сбить с собственных действий. - В каких турнирах будете участвовать, вы уже решили? - Это в определенной степени зависит от того, как мы покажем себя на открытых прокатах. Понятно, что нам нужно определенное количество стартов для того, чтобы получить право выступать в чемпионате России, какие-то мысли на этот счет уже есть, но пока о них рано говорить. - Насколько, по вашим ощущениям, вашу с Ксенией пару принимает в расчет руководство российской федерации фигурного катания? - Год назад, как мне показалось, отношение было более скептическим, хотя после двух месяцев совместной работы мы показали на просмотре все элементы, кроме подкрута. С другой стороны, я прекрасно понимал позицию руководства ФФККР: исполнять элементы по отдельности или в небольших связках – это совсем не то, что прокатать с ними всю программу от начала и до конца. А на это мы тогда еще не были способны, хотя короткую программу, которую собираемся катать в этом сезоне - блюз, поставили еще тогда. Для произвольной взяли классику в очень интересной современной обработке. Такой вариант, как мне кажется, никто из фигуристов еще не использовал. В этом году к нам в Новогорск приезжали президент ФФККР Александр Горшков, генеральный директор Александр Коган, посмотрели обе программы, отметили, где мы спрогрессировали, а над чем еще нужно поработать, и сказали, что федерация готова нам помогать с костюмами, с экипировкой. Это, конечно же, большое подспорье. Хотя сейчас все значительно легче. Решать всяческие бытовые проблемы нам очень помогает пермская федерация фигурного катания, мы выступаем за этот регион, и очень надеюсь, что наше сотрудничество продолжится и дальше. - Когда начнется соревновательный сезон, вам предстоит оказаться в совершенно новой для себя обстановке. Это беспокоит? - Беспокоит – неправильное слово. Скорее, интригует и заводит. Я хочу быть в этой компании, хочу показать, на что мы способны. - То есть, соревнования любите? - Если бы не любил, то давным-давно, наверное, закончил бы спортивную карьеру. 2019 год |
Фигурное катание - Спортсмены
