Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

В марте 2001 года французские фигуристы Марина Анисина и Гвендаль Пейзера чуть было не стали чемпионами мира в танцах на льду. Для победы не хватило одного-единственного судейского голоса. Несмотря на серебро, Франция встречала своих любимцев плакатами: «Вы - чемпионы!» А на стене самого обычного дома напротив вокзала в Лионе, где уже много лет живет и тренируется фигуристка, с тех самых пор появилась громадная надпись «Марина»...

В Москве Анисина появилась сразу после окончания американских гастролей в составе известного на весь мир «Тура Коллинза». В тот же день мы встретились в доме ее отца - хоккеиста Вячеслава Анисина.

- Мы уехали в тур Коллинза 28 апреля и почти полтора месяца - иногда по два раза в день - катали свой произвольный танец, - рассказывала Марина. - Естественно, выбросили из программы наиболее тяжелые технически части. К концу тура я уже не могла дождаться, когда не нужно будет выходить на лед. Но довольна, что мы выдержали столь длительное испытание.

Коллинз, кстати, редко когда приглашает танцевальные пары на весь тур целиком. Единственные, кто выступает ежегодно от звонка до звонка - Марина Климова и Сергей Пономаренко. У них с Коллинзом - специальный контракт на все зимние и летние туры.

Для меня этот Тур стал третьим по счету. Правда раньше мы приезжали всего на несколько выступлений. Прошлый сезон получился вообще неудачным. Мы с Гвендалем откатали четыре шоу, и я сломала ногу - надела новые кроссовки и подвернула голеностоп - слишком торопилась на трибуну, посмотреть, как катаются Климова и Пономаренко.

- В туре очень устаешь?

- Да. Для нас с Гвендалем прошедший сезон был вообще очень нервным и тяжелым. В первую очередь, психологически.

- Я, кстати, читала, что вы очень долгое время после чемпионата мира в Ванкувере пытались опротестовать итоговый результат.

- Не мы, а французские тренеры. Сама я, честно говоря, даже не знаю, что происходило с этими протестами. Нас старались вообще не вводить в курс дел. Спросила однажды, но мне ответили, что моя забота - кататься и не о чем не думать.

- Как вас встречали во Франции после чемпионата мира?

- О... Это надо было видеть. Дома удалось пробыть всего два дня, а потом у всей сборной начались показательные выступления по стране. 19 выступлений в разных городах. Везде была стоячая овация. Ей-Богу, почувствовала себя национальной героиней. Болельщики плакаты развешивали: «Вы - чемпионы!»

Гвендаль - большой фанат Интернета, так постоянно рассказывал, какие письма нам присылают. Фантастика! Да и в Америке мы не ожидали столь шумного приема.

- С чемпионата мира вы уезжали очень расстроенной. Это прошло быстро?

- Не очень. Тяжело было понимать, что отработали мы хорошо, признание зрителей получили и вовсе фантастическое, но медаль - только серебряная.

- Я слышала, одну из поздравительных телеграмм вы получили лично от президента Франции Жака Ширака?

- Первое поздравление за его подписью я получила после Олимпийских игр в Нагано, где мы с Гвендалем заняли третье место. Текст был напечатан, но подписал его Ширак собственноручно. Потом получили приглашение в Елисейский дворец, где нам должны были вручать орден Почетного легиона. Я думала, Ширака лишь издали увижу, а он подошел к каждому, в том числе и к нам с Гвендалем. Мне было даже неудобно, что мне - русской - он уделил больше внимания, чем соотечественникам.

Ширак неплохо говорит по-русски. Знал раньше наизусть всю поэму «Евгений Онегин», а сейчас может вспомнить лишь отдельные главы. Что, кстати, и демонстрировал. Меня приятно удивило, что президент в курсе всех событий, которые происходят в фигурном катании. После каждых соревнований я получаю от него поздравление, причем с каждым разом в этих письмах все больше и больше написано от руки.

Пятикратная чемпионка Европы Сюрия Бонали рассказывала мне, что получала столь же теплые поздравления. Но она, все-таки, француженка. Поэтому мне вдвойне приятно. А за орден пришлось заплатить.

- В каком смысле?

- В прямом. 90 франков. То ли пошлина, то ли налог - я так и не поняла.

- Во Франции спортсменам принято присваивать какие-нибудь спортивные звания?

- Нет. Только на детском уровне существует разделение на категории, типа наших спортивных разрядов.

- «Наших»?! Кем же вы сейчас считаете себя сами - француженкой или русской?

- Ой, даже не знаю. Страшно выхожу из себя, когда в моем присутствии кто-нибудь позволяет себе негативно высказаться насчет России или русских. Один раз свидетелем подобной сцены стал французский журналист, так на следующий же день все газеты на меня ополчились: «Русский снег ей дороже наших дождей!». Хотя со спортивной точки зрения я, конечно же, француженка.

- А кто-нибудь во Франции знает, что вы - дочь известнейшего хоккеиста?

- Некоторые знают. Мне, как ни странно, пришлось побыть в этой роли в Колорадо - во время Тура. Встретилась с человеком, с которым очень близко был знаком отец, когда работал в Италии. Он пригласил меня в федерацию хоккея, много расспрашивал об отце, рассказывал, что считает самым выдающимся хоккейным тренером века Анатолия Тарасова (написал о нем целую книгу, которую и передал для папы).«А с вашим Фирсовым, - говорит, - никакой Гретцки рядом не стоял!»

- К работе над программами следующего сезона вы уже приступили?

- Нет. Сперва хотим отдохнуть от фигурного катания и друг от друга. Гвендаль прямо из Америки уехал на острова - плавать с аквалангом и играть в гольф, я же из Москвы хочу слетать на недельку куда-нибудь на море. Только отъемся немножко сначала дома у папы. А то вся эта американская пища - бр-р-р...

- Кстати, ваш отец регулярно смотрит, как вы выступаете?

- Когда есть возможность. В этом году приезжал в Санкт-Петербург на финал «Гран-при». Но он волнуется всегда очень. Пытается понять, как и что в танцах определяется, а это и нам самим не всегда удается.

- Давайте вернемся к последним событиям. Что больше всего запомнилось в Туре?

- Ураган над Колорадо, в который мы попали во время перелета. Я вообще побаиваюсь летать в самолетах. Тут же было что-то страшное. Вообще стрессов хватало. Американские катки по размеру меньше европейских, и все программы приходится немножко перестраивать. К тому же показательные туры проходят при ином освещении - свет только на льду, а вокруг - тьма непроглядная.

И вот когда мы приехали в Орландо, с ужасом увидели, что выступать придется на площадке 20 на 15 метров. Вокруг - никаких привычных бортиков, а нечто вроде рампы, за которой сделаны клумбы из горшков с цветами. Короче, во время выступления мы с Гвендалем ухитрились бутербродом в эту клумбу упасть.

Расстроились жутко. Но потом в ту же клумбу к полному восторгу зрителей с выброса улетела Лена Бережная. Оказывается, подобное в Орландо - традиция. Редкий фигурист в клумбе не лежал.

- Выходные у фигуристов в туре бывают?

- А как же! Во Флориде мы даже позагорать успели. Точнее, сгореть до костей - солнце там злющее. Правда отдых - понятие символическое. У Коллинза все классно организовано - вещи за нами носят, одежду стирают, коньки в порядок приводят, фены всякие, бигуди, косметика - в любом количестве предоставляется, но все равно устаешь безумно. Во всех городах все одинаково: приехал, размялся, на льду положенное откатал - и все по новой.

Разговоры - только о фигурном катании, о последних сплетнях. Особенно у профессионалов. Замечают все - кто во что одет, кто как накрашен, подстрижен кто поправился, кто похудел... Понять, конечно, можно. У большинства профессионалов вся жизнь проходит от зимнего Тура к летнему. В этом году из профессионалов в Туре были Руди Галиндо, Оксана Баюл (выглядит, кстати, гораздо лучше, чем год назад, хотя борьба с тройными прыжками продолжается по-прежнему), Майя Усова с Женей Платовым. Про Климову и Пономаренко я уже сказала...

Усова и Платов мне, кстати, понравились. Из всех профессионалов-танцоров у них наиболее оригинальные программы, да и катаются они с явным удовольствием. В Лос-Анджелесе на каток приходил Илья Кулик. Он тренируется, продолжает готовиться к профессиональному сезону.

- Вы с Гвендалем когда-нибудь участвовали в любительско-профессиональных турнирах, которые сейчас так популярны?

- Приглашения получали. Но у нас было слишком много работы с новыми программами, поэтому пришлось отказаться. Так что пока вся наша профессиональная деятельность ограничивается рамками всевозможных показательных туров.

- В этих турах сохраняется конкуренция между соперниками? За очередность выхода на лед, количество номеров и тому подобное?

- Немножко есть. Поэтому Том Коллинз старается по возможности тасовать состав. И все равно получается несправедливо. Например, Маша Бутырская - чемпионка мира - каталась в этом году преимущественно в первом отделении. А американка Мишель Кван - завершала все прокаты, несмотря на то, что выступила на чемпионате мира не лучшиь образом.

- Вам было легче от сознания, что в Туре не выступали главные соперники Анжелика Крылова и Олег Овсянников?

- У нас, между прочим, прекрасные отношения, хотя принято считать, что соперники в фигурном катании должны неприязненно относиться друг к другу. Соревнования - это одно. Но ведь жизнь льдом не ограничивается. Если тренер соперников считает возможным проходить мимо не здороваясь, это не значит, что я буду вести себя таким же образом.

- Слышала, вам не так давно предлагали сниматься в Голливуде.

- Ой, об этом не надо: все еще вилами на воде писано. Есть такая идея у одного из режиссеров, но вряд ли у меня найдется свободное для съемок время.

- Однако, как фотомодель вы, знаю, периодически позируете.

- Было дело. Никогда, кстати, не подозревала, что профессионально сниматься так тяжело. Правда, съемка была необычной: я демонстрировала совершенно умопомрачительное платье известной фирмы, которое стоило - страшно сказать - 350 тысяч долларов. Потом, кстати, в этом же платье в Нью-Йорке снималась Шэрон Стоун. А еще позже я видела это же платье в каком-то из американских журналов. Ходила и всем показывала: «мое», мол, платье.

- Какая из новых встреч в этом году произвела на вас самое большое впечатление?

-М-м-м... Наверное, с Кристофером Дином и Джейн Торвилл. Естественно, я и раньше видела их на соревнованиях, знала, кто это такие, однако мне всегда казалось, что Торвилл и Дин как бы недосягаемы. Люди другого поколения, другого круга общения. Но в Хельсинки Дин вдруг сам подошел к нам, поздравил, говорил очень теплые слова. Возможно, мы даже поработаем вместе над новыми постановками.

- Многие фигуристы, знаю, считают, что Дин - не такой уж сильный постановщик.

- Возможно. Но в технике шагов по моему глубокому убеждению им с Джейн нет равных до сих пор.

- О чем вы мечтаете?

- Не скажу. Но мечтаю. И ради выполнения этой мечты готова работать бесконечно.