Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

18 февраля в Ванкувере рухнула одна из главных российских олимпийских надежд. Триумфатор Турина Евгений Плющенко, проиграв в финале чемпиону мира Эвану Лайсачеку из США, завоевал лишь серебряную медаль. Самое обидное, что Евгений уступил там, где всегда имел преимущество, - в технике. Если совсем точно - в прыжках.

Разрыв не в пользу российского фигуриста составил всего 1,31. Крохи.

После того как Лайсачек, выступая первым в сильнейшей разминке, потрясающе чисто, но без четверного прыжка, исполнил свою произвольную программу, а второй претендент на борьбу с олимпийским чемпионом японец Дайсуке Такахаши вышел кататься с четверным и упал именно на этом прыжке, Плющенко оставалось только взять свое. Выражаясь футбольным языком, играть «на удержание счета».

В предварительной заявке Евгения первым элементом программы значился каскад из четверного, тройного и двойного прыжков. На тренировке россиянин вполне успешно демонстрировал комбинацию 4+3+3, но на самом деле она в финале была не нужна. Двойного риттбергера, выполненного третьим прыжком, вполне хватило бы, чтобы сохранить за собой первое место. Всего лишь двойного... Но Плющенко его не сделал.

Просчитался? Думаю, нет. Скорее всего, просто не смог. Приземление после первого четверного прыжка получилось слишком тяжелым, чтобы без напряжения приплюсовать к нему еще два. Затем Евгений с видимым усилием «приземлил» тройной аксель. Эту натужность не могли не заметить судьи, так что отсутствие надбавок за качество исполнения элементов выглядело вполне логично.

Было заметно, что олимпийский чемпион выступает на пределе. Прыжков и прыжковых соединений, которые выполнены во второй половине катания - и, соответственно, поощряются дополнительным коэффициентом, - в произвольной программе Плющенко было три. У Лайсачека - пять.

Ему было очень тяжело ждать выступления, имея последний стартовый номер. К тому же ожидание затянулось: один из участников сильнейшей разминки - японец Нобунари Ода - остановился в середине своей программы из-за того, что на ботинке лопнул шнурок, и стал перешнуровываться, благо правилами в случае подобных технических неполадок предусмотрен трехминутный люфт. Потом Ода продолжил программу. Плющенко ждал выхода за кулисами, сжигая себя этим ожиданием.

Других шансов обыграть Лайсачека, кроме как «убить» его технической оценкой, у Евгения не было. Этот не очень утешительный вывод следовал уже из короткой программы, где американец получил за компоненты 42 балла, а Плющенко - 39,75. Все разговоры о том, что американца вообще нельзя ставить на один уровень с нашим фигуристом, были в пользу бедных. Лайсачек откровенно сказал по этому поводу в микст-зоне:

- Я потратил огромное количество времени на то, чтобы отточить в своей программе каждое движение, каждый шаг. Знаю точно, что это гораздо тяжелее, чем выучить четверной. Я действительно это знаю - четыре оборота на тренировках тоже прыгал. Как бы то ни было, мы с тренером Фрэнком Кэрроллом решили предпочесть неоправданному риску идеальный прокат. Как выяснилось, это было правильно. Счастлив, что на Играх мне удалось выступить лучше, чем когда-либо прежде. Я очень признателен за это Кэрроллу. Слова благодарности в его адрес буду повторять до конца своей жизни...

Пожалуй, самым обидным стало то, что Лайсачек одержал победу именно техническим превосходством. Баллы за компоненты оказались у двух спортсменов равными - по 82,80. А за технику (при базовой сложности в 74,93) американец насобирал 84,57. Зная, что не может противопоставить соперникам четверной, он укомплектовал программу максимумом грамотно скомпонованных прыжков в различных сочетаниях. И к тому же блистательно справился с этим набором.

Техническая оценка Плющенко составила 82,71. Увы, она была справедливой.

- Сидя в микст-зоне в ожидании оценок, я был уверен, что выиграл, - признался Плющенко журналистам. - Что ж, возможно, Эвану это золото было нужно больше, чем мне. В конце концов, у меня одно уже есть.

За сутки до начала мужского финала мы с коллегами беседовали в «Русском доме» с Владимиром Познером. Едва речь зашла о фигурном катании, известный телеведущий сказал:

- Я хорошо помню выступление Жени Плющенко в Турине. Это было потрясающе. Там был он один, а все остальные катались на совсем ином, несопоставимом уровне. Женя - великий спортсмен. Гений. Мало того, что он вернулся в спорт, но ведь вернулся на тот же самый уровень, с которого уходил. В спорте такое случается крайне редко. Поэтому я очень хочу, чтобы он победил. И еще больше жажду, чтобы эта победа получилась убедительной, красивой и захватывающей. Очень сильно буду за него болеть.

Было понятно тем не менее, что «как в Турине» в мужском одиночном катании не будет уже никогда. Плющенко обидел очень многих спортсменов, сказав после своей победы на январском чемпионате Европы в Таллине, что ему было особенно приятно вернуться и выиграть у тех, кто напряженно тренировался все три с половиной года, пока он отдыхал. Высказывание получилось пренебрежительным, хотя применительно к европейскому уровню верным. Но только к европейскому.

В Ванкувере очень быстро стало очевидным, что фигурное катание вовсе не стояло на месте. Плющенко действительно вернулся на свой уровень четырехлетней давности, но пропасть между лидером и преследователями превратилась в равнину. И, значит, предстояла схватка. С равными силами и возможностями.

Ари Закарян , менеджер Евгения, встреченный мной в Pacific Coliseum перед началом соревнований, решал задачи организационного характера - пытался провести в зал и усадить на ближнюю ко льду трибуну Диму Билана, которому нечего было предъявить охранникам-волонтерам, кроме аккредитации «Русского дома». При том что зал был заполнен не полностью (сказалось одновременное с фигурным катанием проведение хоккейного матча с участием Канады), волонтеры стояли насмерть до такой степени, что заставили певца раздраженно фыркнуть: «Не пропустят - прямо сейчас уеду обратно в отель и буду смотреть соревнования оттуда».

- Очень много негатива, - сказал Закарян, имея в виду уже совсем другое. - Плющенко прекрасно провел тренировку, легко прыгал каскад 4+3+3, но в кулуарах не прекращаются разговоры о том, что он не так хорош, как раньше. Припоминают отсутствие связок в программе, да и высказывания о соперниках... Будет трудно. Ведь после короткой программы у Жени нет почти никакого преимущества в баллах.

Сценарий возможных событий пытались выстроить в четверг все кому не лень. Даже утром в отеле, когда вместо зарядки я отправилась в расположенный на крыше бассейн, то сразу же услышала имя российского фигуриста. Его на все лады повторяли в камеру канадские телевизионщики, облюбовавшие крышу в качестве одного из своих олимпийских корпунктов. К вечеру всеобщее сумасшествие обещало стать запредельным.

Журналисты тех стран, чьи спортсмены претендуют на олимпийские медали, редко смотрят соревнования целиком. Собираются на трибунах обычно к предпоследней разминке. Но в Ванкувере картина изменилась. Приехать на каток к началу соревнований стоило хотя бы потому, что открывал программу чемпион Европы-2008 Томаш Вернер, а во второй из четырех групп предстояло выступать главному (как считалось еще два дня назад) сопернику Плющенко - экс-чемпиону мира Брайану Жуберу.

В спорте уже давно существует теория, что некоторые спортсмены не выдерживают напряжения Олимпийских игр в принципе. Если допустить, что это так, то чеха, а в особенности француза, можно смело относить к этой категории. Жубер и сам сказал после короткой программы, что, видимо, такова его судьба - проигрывать на Олимпиадах. Он остался 14-м в Солт-Лейк-Сити, шестым - в Турине и совсем уж бесславно закончил выступления в Ванкувере. Точнее, начал - восемнадцатым результатом в короткой программе.

Утром в день финала в пресс-центре появилась информация, что Жубер намерен вообще сняться с турнира и немедленно уехать из Канады домой, но в стартовом протоколе он тем не менее продолжал фигурировать.

Произвольная программа, где француз заявил два четверных прыжка, оставалась для фигуриста последним шансом громко хлопнуть дверью, но исполнение оказалось плачевным: падение с первого четверного, отказ от второго, корявый тройной аксель, - короче, если вести речь о сохранности психики, сняться было бы действительно предпочтительнее.

Столь же печально завершил финал и Вернер.

В перерыве, отведенном для заливки льда, на главный экран вывели видеоинтервью олимпийского чемпиона Калгари и двукратного чемпиона мира Брайана Бойтано. Американец с предвкушением отозвался о предстоящей борьбе сильнейших, рассказал о том, что параллельно с выступлениями в шоу ведет на телевидении собственную кулинарную программу, а когда его попросили поделиться секретом успешного выступления на Олимпиаде, сказал: «Самое главное и самое сложное одновременно - это кататься, не думая, что выступаешь на Играх. Иначе совершенно невозможно справиться с нервами».

Из тех, кто справился вполне успешно, самых искренних комплиментов заслуживали сразу несколько человек, которых можно было бы назвать «поколением 2014» - следующих Олимпийских игр в Сочи. Испанец Хавьер Фернандес, чех Михал Бржезина, швед Адриан Шультхайсс, российский и казахский ученики Елены Буяновой (известной в спортивном прошлом как Водорезова) Артем Бородулин и Денис Тен. То, что вся эта группа оказалась в протоколе ниже чемпиона США Джереми Эбботта, обуславливалось в большей степени «весом» американца в глазах судей и, соответственно, запредельно высокой второй оценкой. А вовсе не качеством его катания.

Тен после проката признался, что настраивал себя на выступление вовсе не так, как предписывал в своих советах Бойтано. Напротив, постоянно напоминал себе, что катается на Играх. И это помогало концентрироваться сильнее, чем обычно.

Началом своего интервью юный казахский фигурист изрядно повеселил репортеров. Сказал с гордостью:

- Это мои первые Олимпийские игры, и для меня было большой честью здесь выступать. Это такие соревнования, которые каждый спортсмен должен запомнить на всю свою жизнь. На меня возлагался большой груз ответственности, и я считал своим долгом...

- Подождите, Денис , - не выдержала я потока лозунгов. - Откуда вы могли знать, что это за соревнования, если они в вашей карьере первые? И кто возложил на вас груз ответственности?

Тен смутился, но тут же заулыбался:

- Я сам на себя его возложил. Тренер сказала мне перед стартом, чтобы я катался в свое удовольствие. Это было нетрудно, поскольку я чувствовал, что нахожусь в форме. Хотя немножко давило то, что предыдущая часть сезона получилась слишком тяжелой. У меня ни на одних соревнованиях, а всего их было семь или что-то около этого, ни разу не получалось хорошо откатать обе программы. Поэтому уже зимой я поменял произвольную.

- На этом настояла тренер?

- Нет, инициатива принадлежала мне. Мы изменили музыку, поменяли части композиции, то есть программа стала настолько другой, что пришлось даже шить новый костюм. С музыкой и постановкой нам помогла Татьяна Тарасова. Было мало времени, но мы успели.

- После того как вы блестяще откатали короткую программу, фигурное катание не снилось?

- Оно постоянно мне снится, хотя должен сказать, что сплю в Канаде неважно. Может быть, это даже не сны, а как бы визуализация моих переживаний. Я слишком много думал о том, как буду выступать.

- Отгоняли от себя эти мысли?

- Знаете, скорее наоборот. Когда я знаю, что мне предстоит очень ответственный старт, я почему-то выступаю спокойнее и лучше.

- Вы не планировали попробовать в Ванкувере четверной прыжок?

- Пробовал год назад на чемпионате мира в Лос-Анджелесе. Но не на соревнованиях, а в тренировках. Тогда этот прыжок был у меня достаточно стабильным, но в этом году начались проблемы. Из-за этого тренер запретила мне рисковать.

Незадолго до прошлогоднего чемпионата мира, когда я выступал в финале «Гран-при» в Корее, у меня вдруг начала сильно болеть мышца бедра. Настолько, что я вообще не представлял себе, как буду выходить на лед. На мое счастье, там была Тарасова, которая так убедительно сказала мне, что я все придумал и ничего на самом деле не болит, что нога действительно перестала беспокоить.

Потом выяснилось, что бедро стало болеть из-за того, что я слишком много прыгал четверной. Мы сделали паузу, и к чемпионату мира травма вообще перестала напоминать о себе.

Кстати, в Лос-Анджелесе я тренировался на одном катке с Лайсачеком.

- И решили сделать четверной, чтобы его напугать?

- Нет. Эван всегда был для меня кумиром. Поэтому когда тренер меня спросила, не хочу ли я попробовать прыгнуть четверной, я тут же пошел на прыжок. Он получился. И в этот момент я услышал, что Лайсачек мне аплодирует. Это было для меня каким-то запредельным счастьем.

- Получается, вы будете болеть в Ванкувере за Лайсачека?

- Видите ли, в чем дело... При том что он до сих пор является моим кумиром, я всегда болею не за конкретного спортсмена, а прежде всего за хорошее катание. Так было даже в те времена, когда соперничали Алексей Ягудин и Евгений Плющенко. Ни разу не случалось так, чтобы я болел за одного и желал неудачи другому.

Лайсачек выходил на лед первым из шести человек сильнейшей группы. Тот прокат, что он продемонстрировал, принято называть чемпионским. Именно после подобных выступлений начинают, как правило, на глазах рассыпаться соперники.

Спустя несколько часов после окончания соревнований в американском интернете появится текст, подписанный трехкратным чемпионом мира канадцем Элвисом Стойко: «Эван - великий фигурист, но это - не олимпийский товар. Как можно стать олимпийским чемпионом, даже не пытаясь делать четыре оборота? Подобную программу мы видели еще в исполнении Брайана Бойтано в 1988-м. Сейчас же ее могут исполнить даже юниоры. Международный союз конькобежцев сделал все возможное, чтобы устранить тех, кто по-настоящему рискует, и это заставляет меня страдать. Мне действительно больно...»

Переживания Стойко, когда-то положившего несколько лет жизни и в итоге здоровье на то, чтобы четверной прыжок стал неотъемлемой частью мужских программ, вполне можно понять. Лайсачек же просто играл по правилам. Еще год назад - до того как выиграть чемпионат мира - Эван с тренером постарались досконально вникнуть в существующую систему судейства и выжать из своих программ максимально возможное. В этом они, безусловно, преуспели.

Сама программа тоже очень удалась. Костюмами фигуриста занималась известный американский модельер свадебной и вечерней моды Вера Вонг (она, кстати, в 1994-м шила платья для выступлений американке Нэнси Керриган), и образ получился на редкость цельным.

Ни к чему лукавить: если бы первым, лишив Плющенко чемпионства, оказался не Лайсачек, а Дайсуке Такахаши, все те, кто имеет отношение к фигурному катанию, испытали бы куда больше удовлетворения. Японца при всем желании нельзя было упрекнуть в том, что он отказывается рисковать: четверной он включил в программу, даже несмотря на то, что чувствовал себя в этом прыжке не совсем уверенно, - слишком долго восстанавливался после травмы ноги. Но японец упал.

Точно так же упал его соотечественник Нобунари Ода. А в середине четвертой минуты катания у фигуриста лопнули шнурки.

Ода потом сказал, что старые шнурки слишком сильно истончились от времени. Но менять их на новые он, подумав, не рискнул: непривычная шнуровка заметно меняет ощущения в ногах. Расчет был на то, что еще на один прокат шнурков хватит, но в этом Ода, как выяснилось, ошибся. И потерял в итоге три балла: один - за падение с тройного риттбергера, два - за вынужденную остановку программы.

Серебряный призер Игр в Турине Стефан Ламбьель тоже не тянул на соперничество с американцем. Первый четверной был сделан с помаркой на приземлении, второй - в каскаде - с проблематичным, в глубоком приседе, выездом, так что оба элемента по качеству исполнения ушли «в минус». Равно как и тройной лутц.

Позже швейцарец признался, что три недели назад на чемпионате Европы ему не хватило готовности, чтобы прокатать свою произвольную программу чисто. В Ванкувере с готовностью было все в порядке. Но не хватило энергии. В том числе и нервной.

Отдельного восхищения заслуживал прокат Джонни Вейра. Сотрудничество с Галиной Змиевской и Виктором Петренко наконец-то принесло именно те плоды, о которых мечталось изначально. Американец впервые за несколько лет выступлений отработал на льду безошибочно. Есть выражение «катался, как в последний раз» - это был именно такой вариант.

Будь фигурист не третьим номером американской команды, ему наверняка было бы гарантировано гораздо более высокое место. Но Вейр очень неубедительно выглядел на чемпионате США, а репутация - страшная вещь. По «технике» Джонни стал в произвольной третьим - после Лайсачека и Плющенко. Но необъяснимо низкая и совершенно незаслуженная (хотя, точнее - заслуженная предыдущей соревновательной историей) оценка за компоненты отправила спортсмена аж на шестое место.

Вот таким образом фигуры разложились на поле ледовой брани к выходу главного героя - Плющенко.

Когда человек становится олимпийским чемпионом, он никогда не бывает в состоянии сразу осознать это. Думаю, точно так же невозможно бывает понять, что ты проиграл. Перед камерами Плющенко «держал лицо» и даже шутил. Повторял уже много раз сказанное: мол, был бы рад любой медали, даже бронзовой. Но лица тренера, хореографа, прочих официальных лиц делегации и даже члена МОК Виталия Смирнова, приехавшего на каток для того, чтобы наградить победителя (и отнюдь не Лайсачека), были черны от запоздало пришедшего понимания: золото было почти что в руках. И упущено своими же руками. Недооценили соперника. Не просчитали всю степень опасности.

Как бы то ни было, Евгению прежде всего надо сказать спасибо. Именно он создал в мужском одиночном катании интригу, о которой можно было только мечтать. Захватывающую, драматичную, испепеляющую. Другое дело, что сам он в ней, увы, не уцелел.