Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

За 12 лет работы в тандеме с Галиной Змиевской Николаеву удалось добиться уникального результата: в 1992-м в Альбервилле и два года спустя – в Лиллехаммере их спортсмены Виктор Петренко и Оксана Баюл стали олимпийскими чемпионами. На мою просьбу попытаться спрогнозировать олимпийский результат тренер, которого я разыскала в американском Ричмонде по телефону, хмыкнул:

– Я не обладаю всей полнотой информации, поскольку далеко не всех спортсменов видел в этом сезоне на льду «живьем». Но в какой-то степени научился вытаскивать максимум информации из телевизионной картинки за счет того, что вешаю на экран сетку – прозрачную бумагу с клетками. По ней становится намного проще определять скорость передвижения спортсмена по льду. И выводы, которые удается таким образом сделать, получаются… Ну, скажем, не такими, как хотелось бы вам и мне.

– В каком смысле?

– Ну, вам ведь хотелось бы, чтобы состязания женщин в одиночном катании выиграла Юлия Липницкая?

– Либо Аделина Сотникова.

– Правильно. Но шансов на победу что у одной, что у другой не так много. Несмотря на то, что соревнования происходят в России.

– А если более предметно?

– Согласитесь, обойти Юну Ким в части катания достаточно сложно, если она не падает. Мао Асада тоже сильна, но у нее есть серьезные «пробоины» – те же самые, на которых порой попадается Липницкая: лутц, исполняемый не с того ребра. Полагаю, что такие вещи на Играх будут судить особенно жестко. По этой же причине тройной аксель Асады вполне может оказаться в судейских протоколах не тройным, а двойным.

Но, как я уже сказал, у Липницкой тоже есть проблемы с лутцем, и они, насколько могу судить, не решены. Хоть Юля и говорит, что делает этот прыжок с наружного ребра, это не так. Она действительно пытается удержать конек на наружном ребре, но едет при этом по дуге внутреннего ребра. А в этом случае судьи все равно наказывают. Плюс у Липницкой очень «хилый» аксель. Вообще могу сказать, что ее прыжки построены на том, что у Юли колоссальная вращательная скорость от природы. У меня в начале 90-х тренировался Василий Еременко, который, будучи чемпионом мира среди юниоров, одно время прыгал три четверных прыжка. Но это не значит, что я его этому научил. Он был фантастически одарен в двигательном смысле. Мог без подготовки поехать и сделать все, что угодно.

Липницкая очень худенькая, легкая, но упругих прыжков у нее нет. И этим она будет сильно уступать не только Ким и Асаде, но даже американке Грейси Голд, а еще в большей степени – Полине Эдмундс, у которой прыжки по мощи и амплитуде совершенно мужские. Другой вопрос, что Эдмундс пока не представляет ни для кого угрозы благодаря закоснелым судейским традициям, не особо приветствующим в нашем виде спорта новичков.

У американцев вообще интересная ситуация. Вопреки всем принципам они отцепили от олимпийской команды Мираи Нагасу, поставив вместо нее Эшли Вагнер. Почему это произошло – понятно. Вагнер активно высказывалась в прессе против антигейского закона. А ведь подавляющее большинство членов USFSA – как раз нетрадиционно ориентированные люди. И это стало решающим аргументом. Тем более что заведомо было понятно: ни та, ни другая результата в Сочи не добьются. Нагасу тяжела и неповоротлива, Вагнер неплохо выглядит на льду, но не в состоянии показать ни ярких прыжков, ни ярких эмоций. И даже если она сделает все, это будет не бог весть какой результат.

– Если сравнивать, какой была Юна Ким в Ванкувере и какая она сейчас, изменения существенны?

– В Ванкувере Ким не выглядела такой взрослой. Сейчас она стала сложнее двигаться на льду, но при этом меня не покидает ощущение, что у нее плохо поточены коньки. Пропала воздушность. Четыре года назад при катании Ким можно было выключить музыку, услышать на прыжках звук отталкивания, но не услышать – приземления. Сейчас же заметно – особенно на повторах – какое количество крошек льда вылетает на приземлении из-под коньков кореянки. Значит, появился и скрежет.

Кстати, катание Липницкой мне нравится как раз тем, что все недостатки техники и «мелкость» элементов она закрывает какой-то невесомой паутинкой катания. Вроде еще крутится в воздухе – а конек уже едет. И дело здесь вовсе не в том, что Юля – маленькая и легкая. Это уже совсем другие качества. Умение отталкиваться ото льда – в том числе. Если человек отталкивается вверх, а не вперед, шансов получить скрежет на приземлении становится значительно меньше.

– А что скажете о шансах Аделины Сотниковой?

– Эта спортсменка, кстати, мне очень нравится. У нее неплохие прыжки, но при достаточно легком катании нет ощущения, что она летит надо льдом. Постоянно чувствуется некий надрыв. И на каждый старт она выходит, как гладиатор на арену. Я бы, кстати, на месте российских тренеров сделал замену в командном турнире именно у девочек. Достаточного опыта, чтобы откатать от начала и до конца два турнира нет ни у Липницкой, ни у Сотниковой. Хотя у Юли больше шансов на то, чтобы с этим справиться.

– Вы сказали о скорости в начале нашего разговора. Считаете, что у Липницкой и Сотниковой она намного ниже, чем у Ким и Асады?

– Чистая скорость не имеет большого значения. Важна чистота скольжения. А это уже природное качество. Развивать его можно, научить – нельзя. У Оксаны Баюл чистота скольжения была абсолютной, из одиночников прошлого таким же был Сергей Волков. Еще круче катался американец Тим Вуд (чемпион мира-1969, 1970 и вице-чемпион Олимпийских игр-1968. – Прим. Е. В.). Делал в программе пару двойных акселей, какой-то кривой сальхов, а оторвать взгляд от конька было совершенно невозможно. Все чисто, аккуратно, любой поворот стремителен.

– Кто имеет это качество?

– Патрик Чан, Томаш Вернер, Юдзуру Ханю. Последний несколько «болтается» на льду, как все японцы, но он «едет». Такое же впечатление производит Каролина Костнер. Она может вообще не прыгать, но на нее будут смотреть.

– А как же распространенное мнение о том, что Костнер быстро катит лишь потому, что у нее не очень сложные шаги?

– Это неправда. Большинство шагов, которые делает Костнер, мало кто из одиночниц сумеет повторить так же чисто. Я видел, как она работает над шагами – несколько раз проводил в Оберстдорфе семинары и обратил внимание, что стоит рассказать тренеру Костнер о каких-то новых упражнениях, через 15 минут на соседнем катке Каролина уже пробует их делать. Причем все показанные мной упражнения уже подогнаны под нее. И делает она их до тех пор, пока не добивается абсолютной чистоты. Потом начинает увеличивать скорость. И работает она над этими элементами часами.

То, что многие сейчас называют сложными шагами, зачастую сводится к беготне по льду на зубцах – как у танцоров. В свое время Кристофер Дин замечательно ответил на вопрос, чем отличается их стиль катания от советского.

– Тем, что они с Джейн Торвилл всегда катались на дугах, а не по прямой.

– Татьяна Тарасова полушутливо сказала на последнем чемпионате Европы, что считает вершиной своей тренерской танцевальной деятельности работу с Маурицио Маргальо, который вообще не умел кататься на ребрах.

– Полностью с Тарасовой в этом согласен. Это вообще особое тренерское искусство – найти инструменты, чтобы спортсмен, имеющий достаточно посредственные данные, начал обыгрывать гораздо более одаренных соперников. Фигурист, для которого является проблемой встать на ребро, вынужден довольно быстро «семенить» ногами, чтобы создавалось ощущение скольжения. Этим, кстати, в свое время достаточно успешно занимался Олег Протопопов, соединяя на льду различные перебежки. Кстати, сам я обратил внимание на интересную закономерность: как человек ходит, так он и катается. Все классные катальщики ходят, как охотники. А те, кто стучит по полу пятками так, что дом трясется, не едут, сколько с ними ни возись. Видимо,«охотников» отличает какая-то идеальная мелкая моторика движений. И оказываясь на коньках, они интуитивно находят любую возможность ускориться.

– Возвращаясь к мужчинам. Способен ли вклиниться в спор между Чаном и Ханю Хавьер Фернандес?

– Легко! Более того, в его катании есть то, чего нет у Чана, – эмоции. Патрик ведь катается в точности так, как китайцы разговаривают – интонациями, а не лицом. Не все это воспринимают. Та же Липницкая научилась работать на льду глазами, лицом и телом до такой степени хорошо, что людям кажется, что музыка в ней живет. А это просто профессиональная работа. Юля ведь и сама рассказывала о том, как однажды решила проехать программу «с чувством». И приехала – без трех элементов.

– Кто еще в мужской компании способен привлечь ваше внимание?

– Ну, здесь гадать ни к чему – все внимание притянет к себе Плющенко.

– Вы уже видели катание Евгения в этом сезоне?

– Конечно. Прежде всего, увидел, что к чемпионату России Женя готовился очень серьезно, что бы сейчас он ни говорил на этот счет. И не хватило ему там не физических сил, а воли и уверенности в себе. Ну да, ему накидали «десяток» – и смех и грех. Как можно ставить «десятки» человеку, который катается, мягко говоря, неважно? Да, он быстро перемещается по льду – за столько лет выступлений было бы странно, если бы он этому не научился. Но это не катание. И если за это ставить «десятки», то сколько тогда нужно ставить Чану?

– Но ведь позволяет Евгению его идеальная прыжковая техника прыгать так, как даже спустя столько лет прыгают далеко не все его соперники?

– Никакой идеальной техники в фигурном катании не существует в принципе – это миф. Женя, безусловно, очень способный спортсмен. Плюс – резкий и быстрый. Но его техника идеальна лишь в том смысле, что все движения очень тщательно подобраны к особенностям телосложения Плющенко и его двигательным качествам. Ему было достаточно немного похудеть, чтобы опять идеально вписаться в прежнюю модель и заставить ее работать. А на том же Артуре Гачинском эта техника не сработала. Потому что она – не его. Видно же, что на каждый свой прыжок Артур идет с внутренним криком отчаяния – как Матросов на амбразуру.

Мне, кстати, кажется, что Жене, приняв решение выступать на Играх, все-таки следовало сделать еще какой-то прокат. Пусть на второстепенном турнире. Умение соревноваться тоже ведь нужно тренировать. В остальном он, конечно, хорош. Вышел на лед – и сразу стали видны недостатки Максима Ковтуна. Хотя они в данном случае носят исключительно временный характер.

– Всего лишь о юношеской угловатости движений. В свое время все то же самое было у Славы Загороднюка и Виктора Петренко. Катается Слава, прыгает все тройные, с хорошей амплитудой, на хорошей скорости. Вышел нетренированный Витя, сделал две перебежки – и никакого Славы даже близко нет. Когда есть возможность сравнивать людей на одном льду, разница между взрослым мужиком и мальчишкой сразу бросается в глаза.

– Командный турнир вам интересен?

– Нет. Прежде всего потому, что фигурное катание – индивидуальный вид спорта. Хотите устроить командный зачет? Ну, так возьмите и сложите результаты личных турниров, только и всего.

– Но вы отдаете себе отчет в том, что если Плющенко станет чемпионом Олимпийских игр в командном турнире, мир встанет на уши?

– Не встанет. У мира – свои ценности. Если Россия выиграет командный турнир, западные СМИ тут же начнут кричать о том, что кроме России этот турнир никому не интересен. А вот если его выиграют канадцы или американцы, реакция будет совершенно иной. Но это все неважно. Просто в командном турнире, если уж его стали проводить, должна быть какая-то большая интрига, нежели просто сложить результаты. Допустим, Украина будет в этом турнире представлена. И в парном катании за эту страну выйдет дуэт с двойным флипом. Это кому-то интересно? Нет. Потому что это уровень не Олимпийских игр, а чемпионата Украины.

– За парным катанием, получается, вы следите?

– Почему нет? Этот вид – вообще интересная штука. Просто там не каждый выдерживает, потому что все очень зависимы. Если все, что происходит на льду, замыкается на тренере, есть шанс сделать результат. Если же главное – отношения партнеров между собой, результата, скорее всего, не будет. И, к сожалению, второе встречается чаще, чем первое. Еще хуже, когда вокруг пары начинается психоз. Меня, например, очень насторожила ситуация вокруг Волосожар и Транькова в начале сезона, когда все наперебой стали говорить о том, какие они непобедимые. Когда вокруг людей поднимается такая шумиха, ее тяжело выдержать.

– Российское спортивное руководство, кстати, запретило какие бы то ни было контакты спортсменов с прессой до окончания соревнований в Сочи.

– Тоже бред. Внимание прессы не может давить на человека, если он к этому вниманию правильно относится. Отношения с прессой – это отношения с миром. Нельзя отгородиться от мира. А вот научиться отвечать на вопросы журналистов можно. Тем более если люди считают себя состоявшимися. Гораздо большее зло – спортивные начальники, которые перед стартом врываются в раздевалки с криком: «Москва за нами!».

– Кто, на ваш взгляд, должен быть в большей степени готов к Олимпиаде – спортсмен или тренер?

– Спортсмен вообще не должен готовиться к чему-то особенному. Должен приехать и откататься как на тренировке. А вот если тренер не понимает, куда едет, это печально. Потому что Игры – молотилка еще та. Спортсмены там, как дикие звери. На все реагируют. Недостает тренерского внимания – плохо. Начинается избыточное – тоже не хорошо. Потому что непривычно, а от всего непривычного начинается беспокойство.

– Вы видите какого-либо спортсмена, способного произвести в Сочи сенсацию?

– Да. Полина Эдмундс. Что интересно, американцы считают первым номером олимпийской сборной именно ее, несмотря на то что национальный чемпионат выиграла Грейси Голд.

– А как такое возможно?

– Очень просто. У американцев существует традиция: они называют свою команду не в алфавитном порядке, а так, как представляют себе реальную расстановку сил. Так вот в этом списке Эдмундс стоит первым номером. Грейси Голд, хоть и выиграла один из этапов «Гран-при», но, по большому счету, сколь бы то ни было интересным, набором элементов похвастаться не может. В Америке принято включать в программу только то, что человек уже выучил. А этого – применительно к Голд – может оказаться недостаточно. Когда мы работали с Галиной Змиевской, то ставили в программу своих спортсменов те элементы, которые только предстояло учить. А не те, что человек может сделать без напряжения с первой попытки. Именно поэтому спортсмены прогрессировали. Если такую задачу не ставить, это означает учиться «назад».

Другой вопрос, что никогда нельзя включать в программу элемент, в котором ты не уверен на сто процентов. Это как приехать в Америку, купить на последние деньги лотерейный билет и ждать тиража, зная, что разыгрывается 213 000 000 долларов. Да, есть шанс выиграть. Один на 176 миллионов. Так и в фигурном катании.