Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Тренер олимпийского чемпиона Турина появился в главном пресс-центре по приглашению компании «Самсунг» на очень непродолжительное время, сразу объяснив, что не может задерживаться в столь важный для себя и своего спортсмена день – через несколько часов Евгению Плющенко предстоит впервые выйти на олимпийский лед. Однако любезно согласился ответить на несколько вопросов.

– Существует мнение, что спортсмен во время Олимпиады вообще не должен думать о том, что выступает на каких-то особенных соревнованиях. А должен работать, как на самой обычной тренировке. С вашей точки зрения, это возможно?

– Конечно, нет. Попробуйте убедить космонавта, который летит на Марс, что он всего лишь совершает прогулку вокруг своего поселка на маленьком вертолете.

– Тем не менее от ваших коллег можно нередко слышать фразу: «Катайся, как на тренировке».

– Ну и пусть они так говорят.

– То есть вы настраиваете своих спортсменов как-то иначе?

– Без комментариев. Это мой секрет.

– Какие вообще существуют приемы, чтобы отвлечь спортсмена от мыслей о предстоящем выступлении? Приходилось ли вам эти приемы по отношению к своим ученикам использовать?

Полностью отвлечь человека в таких случаях нельзя, но помочь ему, безусловно, можно. Мне неоднократно приходилось это делать. Как? Это тоже мой тренерский секрет. Хотя я не сторонник длительных разговоров со спортсменами.

– Вы готовили Евгения Плющенко к четырем Олимпийским играм. На каких из них ощущение своей роли как тренера было более сильным?

– Слово «более сильным» тут не совсем правильное. Я бы сказал, более разным. Если на первых двух Играх нужно было больше учить, то в Ванкувере моей задачей было сопровождать и оберегать от ошибок в подготовке.

– Учить чему?

– Не хочу детализировать.

– Вам когда-либо приходилось чувствовать, что вашего тренерского присутствия возле ученика становится слишком много?

– Это, думаю, вопрос внутреннего такта – вести себя так, чтобы избежать подобных ситуаций. Причем относится это не только к спорту.

– Когда в Лиллехаммере выиграл ваш ученик Алексей Урманов, вы рассказывали, что пришли на каток без фотоаппарата – чтобы не спугнуть свои ощущения от возможной победы.

– Это правда.

– Существуют ли какие-то приметы сейчас?

– Применительно к нынешнему выступлению Плющенко вы разрабатывали какую-то тренерскую тактику?

– Конечно. Это, прежде всего, касалось в Сочи всех тренировок. Все они были подробнейшим образом расписаны, как и дни отдыха. Хотя когда в один из дней мы не пришли на каток, некоторые журналисты тут же усмотрели в этом какой-то негатив.

– Как считаете, предыдущий олимпийский опыт мешает спортсмену выступать или помогает?

– Так ведь у спортсмена не бывает выбора. Если опыт есть, значит он есть, и от этого никуда не деться. В каких-то ситуациях этот опыт может помешать, в каких-то помочь.

– Но ведь у вас есть возможность сравнить: на первых Играх – в Солт-Лейк-Сити – у Евгения Плющенко такого опыта не было, сейчас его более чем достаточно. В каких именно ситуациях опыт мешал?

– До тех пор, пока не закончились соревнования, я вообще не хотел бы говорить о Евгении.

– Тогда давайте поговорим о вас. Патентуете ли вы свои тренерские методики?

– Хотелось бы, конечно, чтобы это было возможно, тем более, что мои методики распространены по всему миру от Новой Зеландии до севера Канады. Я здесь выступаю в роли Михаила Калашникова, который изобрел свой знаменитый автомат, но тоже так и не запатентовал его. Что до самих методик, я скорее назвал бы их концепцией. Которая начала складываться, еще когда я сам заканчивал кататься и сидел дома со своим папой в размышлениях – что и как делать дальше. Именно эта концепция в свое время позволила рвануть вперед сразу целой группе моих спортсменов – Алексею Урманову, Олегу Татаурову, Руслану Новосельцеву.

Один знаменитый шахматный игрок – не вспомню сейчас его фамилию – написал книгу о шахматах под названием «Мой метод» (речь идет о книге советского гроссмейстера Иосифа Дорфмана «Мой метод в шахматах». – Прим. Е.В.). Думаю, что вскоре такую книгу напишу и я.

Возвращаясь к вопросу, вспомнил сейчас, кстати, как в свое время Аркадий Райкин с успехом выступал на эстраде с миниатюрами Михаила Жванецкого, при этом фамилия автора много лет вообще нигде и никак не упоминалась. Так и со мной: используют все, хотя никто в этом не признается. Моя любимая история, как одна американка приехала как-то на семинар в Германию, пришла на тренировку и спросила меня: «Ой, а ты тоже работаешь по системе Мишина?» Только сейчас мне удалось запатентовать одну из разработок, которую мы делали вместе с инженером Шапиро. Хотя о том, что многие изготовляют аналогичные устройства нелегально, мне тоже известно.

– А почему вы до сих пор не запатентовали свою модель ботинок для фигурного катания? Ведь именно вам принадлежит идея срезать каблуки, заставляя таким образом фигуриста более амплитудно работать голеностопом и соответственно делать более мощные отталкивания на прыжках?

– Идея действительно моя, и я считаю ее правильной. Пробовал запатентовать – вместе с WIFA – австрийской компанией, производящей ботинки для фигуристов. Но до конца эту задумку не довел. При моем уровне занятости мне нужен специальный человек, который мог бы заниматься подобными вопросами. К сожалению, такого человека у меня нет.

– Для спортсмена его последний старт – всегда особенный. А что чувствуете сейчас вы как тренер, зная, что выступление в Сочи завершит карьеру вашего самого яркого ученика?

– Я не отношусь к Играм в Сочи, как к какой-то черте, которая подведет черту под моим 20-летним сотрудничеством с Плющенко. Это касается и совместных тренировок, и вообще всей жизни. Мы соединены слишком большим количеством точек соприкосновения – от точки коньков и выбора хореографов для программ до строительства домов и выбора автомобиля. Тем более, что Женя совершенно не намерен прекращать кататься. Не исключаю, что мы вернемся еще раз.

– То есть вы собираетесь продолжать тренерскую карьеру в том объеме, что был до сих пор?

– Да. Я чувствую в себе достаточно сил для этого.