Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Во второй день розыгрыша медалей на отдельных снарядах чемпион мира-2014 Денис Аблязин стал третьим в упражнениях на кольцах, после чего взял серебро в опорном прыжке

Зал танцевал «Сиртаки» Затеяли это действо, греки, переполненные эмоциями по поводу победы на кольцах Элефтериоса Петруниаса, а публика, разумеется, подхватила: заставить бразильцев плясать – нехитрое дело, тем более что и повод имелся: олимпийский чемпион Лондона Артур Занетти стал в этом финале вторым.

Наверное, не было ничего удивительного в том, что первым стал Петруниас. Элеф – как кричали ему с трибун, подбадривая перед выходом на помост. В этом виде многоборья грек стал в прошлом году чемпионом мира, парой месяцев ранее победил на Европейских играх, дважды становился чемпионом Европы. Наверное, я вообще не задумалась бы о том, какой ценой далась 25-летнему Элефу победа, если бы не мониторы, установленные на рабочих столах журналистов.

В какой-то момент камера взяла гимнаста крупным планом. Мышцы атлета были предельно напряжены, все тело сотрясала глубоко запрятанная дрожь, глаза же просто отсутствовали, словно были направлены в какую-то совершенно иную, недоступную пониманию реальность.

Такие глаза можно увидеть разве что у подвешенных к потолочной балке героев киношных боевиков, когда они терпят нечеловеческие муки и находятся на грани полной отключки. Просто по киношным законам в следующем кадре обязательно появляется кто-то с ведром, чтобы с размаха выплеснуть ледяную воду в лицо истерзанному человеку и привести того в чувство, отдаляя момент неминуемой и мучительной гибели. Но какое к черту кино, когда у тебя одна попытка, кругом судьи, нужно выполнить комбинацию, не потеряв качества ни в одном движении, да еще и встать в доскок при этом?

Греку удалось. Он мертво впечатал ноги в мат и очень медленно, словно приходя в сознание после всего пережитого, стал выпрямлять колени, спину. Наконец вскинул руки над головой, и стало вдруг пронзительно ясно, что он – совсем еще мальчишка. Который вот прямо сейчас совершил для своей страны подвиг.

Он плакал, стоя на пьедестале, но вряд ли это было от эмоций. Не думаю, что у человека вообще могут быть какие-то эмоции в такой момент. Просто вот таким образом - через слезы – организм запоздало сбрасывал с себя пережитое напряжение. А по сути – нечеловеческое насилие над собой.

Если бы не этот монитор и не эта впечатавшаяся в память картинка, мне наверное было бы обидно: почему грек? Почему не Денис Аблязин, сложность комбинации которого была точно такой же – 6,8? Но Денис стал на кольцах только третьим. В опорном прыжке он повторил свой лондонский результат, завоевав серебро. Там российскому спортсмену чуть-чуть не хватило качества и сложности (хотя именно сложностью он сумел обойти на этом снаряде трехкратного чемпиона мира Кензо Шираи), на кольцах же Аблязин просто оказался чуть менее точен во всех аспектах. Чуть менее, нежели соперники, заряжен на эту победу.

Хотя наверное даже не так: Денису так часто на протяжении своей карьеры приходилось биться с самим собой, учась на своих собственных неудачах управлять нервами, эмоциями, залечивая какие-то бесконечные травмы, что он просто научился ценить в спорте надежную синицу, а не эфемерного журавля. Трезво оценивать собственные возможности, трезво ставить перед собой задачи и поэтапно их решать. Зная, сколько пришлось пережить гимнасту только в этом сезоне, вряд ли у кого повернется язык назвать его награды недостаточно ценными. Но как же хотелось, чтобы хоть одна из двух его медалей оказалась высшей пробы!

Двадцать лет назад, рассказывая о своем выступлении на стометровке вольным стилем, четырехкратный олимпийский чемпион Александр Попов, который вообще-то никогда не был склонен к сантиментам, совершенно неожиданно сказал мне:

– Когда приходится плыть быстро, после финиша обычно накатывает страшная болевая волна. Каждый раз, испытывая это, я отдавал себе отчет в том, что однажды у меня просто могут не выдержать сердце, почки, печень, мозг. И подсознательно всегда чувствовал какую-то грань, которую лучше не переступать – слишком опасно. В Атланте же я совершенно трезво понимал, что, если понадобится, пойду на любое сверхнапряжение. И совершенно неважно, что будет потом.

Наверное, именно этим отличаются от соперников те, кто становится на Олимпиадах чемпионами – своей готовностью заплатить за победу любую цену, наплевав на все остальное. Они не лучше и не хуже тех, кому это не удается. Они просто другие.