Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Брайан Бойтано, Виктор Петренко и Курт Браунинг так стремились к победе, что не смогли справиться с нервами уже в короткой программе, тем самым подтвердив слова чемпиона Игр в конькобежном спринте американца Дэна Дженсена: «Судьба олимпийской медали редко решается в единоборстве с соперником. Побеждает тот, кто лучше других может справиться с самим собой».

Несмотря на то, что даже в случае победы в произвольной программе никто из перечисленных мною фаворитов не мог, увы, рассчитывать на место в тройке призеров, они вышли на старт, одержимые жаждой реванша за публичный позор накануне. И Бойтано, которому по жребию выпал первый стартовый номер в первой из двух сильнейших групп, раньше других понял, что потерял на этих Играх нечто большее, чем награду.

- Наверное, мне не стоило снова лезть в это пекло, - сказал он, когда журналисты намертво перекрыли ему путь в раздевалку. - Нам часто кажется, что мы никогда не будем похожи на людей старшего поколения. Не будем одеваться так, как они, не будем так рассуждать. Меня предупреждали многие, что я делаю ошибку, возвращаясь в любительский спорт. И в глубине души я был абсолютно уверен, что им просто не дано понять, чем я руководствуюсь. Я чувствовал себя сильным, намного сильнее, чем был шесть лет назад. У меня появился опыт, которого не могло быть и не было в Калгари...

Но только сейчас я по-настоящему понял причину своего поражения. Спортсмен должен жаждать борьбы, а я жаждал только победы. И когда понял, что уже не смогу за нее бороться, то, естественно, расстроился, но трагедией, какой по идее должно было стать поражение - и какой оно всегда было для меня, - это поражение не стало. Более того, я был абсолютно доволен многими вещами: тем, как прыгал, что все-таки неплохо справился со всей программой в целом. Но все мои маленькие успехи просто смешны на том фоне, на котором вели борьбу остальные фигуристы. И не только призеры!

- Вам не кажется, что судьи отнеслись к вашему катанию более предвзято, чем к выступлениям остальных?

- Нет. Но еще в конце прошлого года, когда я выступал на турнире Skate America, мне показалось, что судьи ждали от возвращения профессионалов гораздо большего. И начали не то чтобы мстить, но, скорее всего, просто поняли, что будут выглядеть нелепо, если начнут делать поблажки людям, чье катание никак этого не заслуживает. Кстати, в Хамаре судейство было на редкость объективным, если можно быть объективным в фигурном катании.

Самым ошарашивающим показателем объективности судейства стали оценки канадки Элизабет Кларк, поставленные Урманову. И в технике, и в артистизме она вывела российского фигуриста на первое место, хотя по всем неписаным законам должна была отдать предпочтение соотечественнику - Элвису Стойко, покидавшему лед под непрерывное скандирование трибун.

Хотя в тот момент вряд ли кто мог предположить, что кто-либо сможет обойти канадца. Для того чтобы выйти на лед после соперника, оценки которого расположились в диапазоне 5,8 - 5,9 и кататься лучше, чем он, нужны были нервы, которых, если говорить откровенно, Урманову не хватило ни в Хельсинки, на чемпионате Европы-93, ни в том же году на чемпионате мира в Праге, ни месяц назад - в Копенгагене, где он снова был третьим.

Могу представить, как колотило в течение почти что двух суток тренера Урманова Алексея Мишина. Но именно он выбрал единственно правильное решение в самый важный момент, увидев на табло оценки сначала Стойко, а затем и француза Филиппа Канделоро (закончившего выступать со вторым результатом), и внутренне наверняка ужаснувшись, потому что в этой ситуации шансы на победу можно было бы расценить как 1 к 100.

Мишин с невозмутимым видом подошел к ученику: «Все нормально. Все упали. Твое дело - спокойно кататься и ничего не придумывать».

Урманов вышел на лед, даже не подозревая о том, насколько далека была эта информация от действительности. Он не видел и наверняка не мог даже предположить, что Канделоро, блестяще исполнив свою до автоматизма накатанную программу, в доли секунды просчитает шансы и, охваченный золотой лихорадкой, ринется ва-банк - рискнет попробовать еще один - сверхплановый прыжок. Один из самых сложных - аксель в три с половиной оборота. На последней минуте проката, когда не остается ни сил, ни нервов. И действительно упадет, потеряв совершенно реальное серебро и тем более не дотянувшись до золота.

Ждать, что Алексей сможет прокататься спокойно, было так же наивно, как требовать спокойствия от канатоходца, идущего над пропастью без страховки. И когда на второй диагонали по льду он вместо коронного прыжка в четыре оборота исполнил «всего-навсего» тройной, многие ахнули: дрогнул...

- Когда вы приняли решение поменять прыжок?

- Буквально за секунду до того, как должен был оттолкнуться ото льда. Я сначала ничего не понял: чувствовал до этого момента каждое свое движение и вдруг - провал. Каким-то шестым чувством зафиксировал, что сделал не четыре, а три оборота, но как прыгал - не помню. Может быть, сыграло роль то, что я уже знал, что Стойко не стал рисковать и выбросил этот же прыжок из программы, а значит, в чрезмерном риске просто не было нужды. Но, сами понимаете, просчитать такие варианты в течение секунд было просто невозможно. Все, что я делал, шло на каком-то подсознательном уровне. Хотя, думаю, что если бы он рискнул, я так же подсознательно пошел бы тоже на максимальный риск. Но это я сейчас могу рассуждать. А на льду просто отключился. Хотя сразу после прыжка все снова встало на свои места. Но если уж совсем откровенно, заканчивал программу тоже на автопилоте.

И, словно защищаясь, слегка обиженно добавил:

- Вы, конечно, можете считать, что я запорол элемент, струсил и сделал «бабочку».

- Я совершенно так не думаю. Если человек способен принять единственно верное решение именно в тот момент, когда необходимо, это свидетельствует в первую очередь о его готовности. И называть тройной прыжок, пусть не самый сложный, но прекрасно исполненный, «бабочкой» - увольте. Если не готов, то на автопилоте далеко не уедешь. И, как говорится, откровенность за откровенность: я очень боялась, что напряжения, с которым так и не удалось справиться никому из участников, не выдержите и вы.

- Знаете, я раньше всегда предпочитал выходить на лед впереди основных соперников. Это проще - откатал свое, и будь что будет. А здесь понял, что если уж у меня хватило сил сохранить ясной голову до последнего момента, значит, я действительно могу соревноваться с кем угодно. А ведь последнее время у меня это нечасто получалось.

- Почему, можете объяснить?

- Не знаю. До Альбервилля я был всегда уверен в себе. И то пятое место считаю успехом. А потом травмировал ногу на тренировке, на приземлении после тройного акселя: оторвал связку и сломал косточку в стопе. И очень долго не мог восстановиться - несколько раз, когда мне казалось, что все уже заросло, начинал тренироваться и на прыжках подворачивал все ту же правую ногу. Естественно, стал прыгать меньше, и это немедленно сказалось на качестве прыжка. Поэтому я и старался прыгать его везде, где только мог. И в этом сезоне он получался в двух попытках из трех. Для четырех оборотов это очень неплохо.

- Здесь, в Норвегии, тоже?

- Да. Правда, когда я лучше всех откатал короткую программу, то в голову такое полезло, что я стал всячески стараться не думать о соревнованиях и как можно сдержаннее и спокойнее кататься на тренировке. И все равно чувствовал, что получается абсолютно все.

- А у остальных?

- Я не видел только Браунинга. Петренко явно был в ударе, сделал все прыжки, причем блестяще, Бойтано - тоже. Тем более было трудно объяснить, что с ними произошло накануне. Я всегда считал, что профессионалы отличаются от нас именно тем, что за время постоянных выступлений привыкают к волнению.

- Как выяснилось, нет.

- Я это уже понял. Но все равно считаю, что профессиональный спорт дает колоссальную школу. Даже в прошлом году, когда после чемпионата мира я был приглашен в турне, был потрясен совершенно иными ощущениями от выступлений, когда практически через день, а то и каждый день, надо выступать, и все выступления проходят при огромном количестве зрителей.

- Это было то самое знаменитое шоу Тома Коллинза?

- Нет. Традиционно сначала проводит гастроли чемпионов и призеров чемпионата мира ИСУ. Это - европейский тур. И уже независимо от него Коллинз приглашает фигуристов в тур по Америке. Причем приглашает по своему усмотрению. Я до сих пор не уверен, кстати, что попаду туда в этом году.

- Хотела бы я видеть человека, который откажется от олимпийского чемпиона!

- Знаете, когда чего-то хочешь и это долго не сбывается, поневоле станешь суеверным. Я же до сих пор по-настоящему не понял, что уже - чемпион.