Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Интрига мужского турнира в Хамаре была заложена уже в предварительной жеребьевке участников. Согласно ей, открыть соревнования в технической программе предстояло олимпийскому чемпиону Калгари американцу Брайану Бойтано. Завершить же их должен был четырехкратный чемпион мира и участник трех Олимпиад канадец Курт Браунинг.

Накануне Игр все прогнозы относительно медалей Игр в Лиллехаммере сводились к тому, что финальная дуэль развернется именно между этими двумя фигуристами. Не знаю, по какой причине, но чемпиону Альбервилля Виктору Петренко журналисты уделяли куда меньше внимания даже после того, как он в пух и прах разорвал соперников на чемпионате Европы в Дании.

Обескуражил меня и мой коллега - австрийский телекомментатор, а в прошлом - выдающийся фигурист Эммерих Данцер:

- Я бы не стая называть Петренко в числе фаворитов. Насколько я могу судить, наблюдая за ним последние несколько лет, если Виктор в ударе, с ним действительно непросто соревноваться. Но когда у него по какой-то причине пропадает кураж, катание становится на редкость невыразительным.

- А что вы можете оказать о Бойтано и Браунинге?

- Только то, что, когда очень хочешь выиграть, это редко получается.

Данцер скептически поморщился, оставив меня в полном неведении относительно своих симпатий. Однако в четверг выяснилось, что он был прав по меньшей мере наполовину.

Посмотреть, чем закончится предварительная мужская разборка, пришли все фигуристы и тренеры, свободные в этот день от соревнований. Предполагая, что с сидячими местами на трибунах катка возникнут проблемы, организаторы предусмотрели входные билеты даже для журналистов, причем ограничили их число, вывесив на стенах объявления в чисто американском стиле: «Кто опоздал - тот не успел». Поэтому к первой секунде соревнований все дисциплинированно сидели на местах. А на первой минуте проката Бойтано запорол каскад «тройной-двойной» и еле устоял на ногах.

Оценки, полученные через полчаса Виктором Петренко, который замыкал первую группу участников, были еще ниже.

Самое обидное, что чуть ли не главной причиной на редкость невыразительного (как и предсказывал Данцер) катания Петренко стали отнюдь не ошибки, а нелепое происшествие. Прямо перед Виктором выступал эстонец Маргус Хернитц, коньки которого чуть ли не с самого начала программы начали рассыпаться в буквальном смысле слова. Закончилось все это тем, что Хернитц на болтающемся на одном шурупе лезвии уковылял со льда, а обслуживающие соревнования девочки начали ползать по льду, подбирая все то, что высыпалось из эстонца.

А теперь, представьте себе состояние спортсмена, который должен блестяще выполнить все восемь обязательных элементов, придерживаться образа, которого музыка Бизе требует больше, чем любая другая, и при этом панически ждать, что под ногами вот-вот может раздаться скрежет - и тогда прости-прощай медаль. Естественно, что ничего хорошего из такого выступления получиться не могло и не получилось.

Первую сенсацию преподнес англичанин Стивен Казенс. Он так неожиданно блестяще закончил программу, что все английские журналисты бросили на столах сумки и кинулись в пресс-центр, чтобы успеть сообщить о случившемся в номер. Казенс не просто обошел двух олимпийских чемпионов. Это можно было расценить, как нахальный призыв ко всем оставшимся фигуристам: «Ребята, вперед!» И «ребята» ринулись добивать фаворитов.

По примеру Казенса вперед вышел (опередив его самого) Эрик Мийо, затем - Элвис Стойко, Скотт Дэвис, и, наконец, место лидера занял бронзовый призер Игр прошлогоднего чемпионата мира и чемпионата Европы в Копенгагене Алексей Урманов. В тройку лучших попал и Филипп Канделоро. Единственный, кто реально мог всех их подвинуть, - Курт Браунинг. Но канадцу могло помочь только чудо: на тренировках и последней разминке он пребывал в полнейшем развале. А, оказавшись под прицелом судейских глаз, ухитрился испортить и те немногие элементы, которые худо-бедно удавались до этого. В итоге - двенадцатый результат и никаких шансов в последнем (как неоднократно говорил сам) любительском бою.

Стараниями именитых ветеранов, все настолько были ошарашены случившейся чехардой, что только выбравшись заполночь на улицу, спохватились: не менее удивительным, нежели повальные ошибки сильнейших, оказалось и судейство. В отличие от привычной снисходительности к Именам, устоявшейся в практике фигурного катания, арбитры были на редкость объективны и, я бы даже сказала, беспощадны. Скорее всего, своими оценками они хотели однозначно дать понять, что всякому терпению бывает предел. Но только по окончании соревнований стало ясно, какой ценой давалась судьям эта объективность: вид у неприкасаемой девятки был такой, словно на них весь вечер возили воду.

Чрезвычайно трудно было и отыскать беспристрастного собеседника. Ни к Урманову, ни к его тренеру Алексею Мишину я подойти по-просту не решилась - слишком хорошо представляла, насколько мучительно жить сутки с психологическим грузом лидера Олимпийских игр.

- Леше сейчас главное - не перегореть на завтрашних показательных тренировках, - сказал некогда известный (и некогда - советский) тренер Игорь Ксенофонтов, работающий с фигуристами Израиля. - Он в блестящей форме, рвется в бой, а главное - выдержать, не стараться морально всех убить раньше времени.

На вопрос о фаворитах, Ксенофонтов добавил:

- В общем-то ничего экстраординарного не произошло. Я видел в этом сезоне Бойтано, видел Браунинга. Оба они на международных турнирах осенью катались не лучшим для них образом. Просто судьи поддались общему настроению: фигуристы были настолько разрекламированы своей прессой, что оставаться объективными были просто не в состоянии. Может быть, и здесь ждали чуда - подсознательно надеялись увидеть прежнего Бойтано, прежнего Петренко и прежнего Браунинга. А чудеса не происходят систематически. Не исключено, что и в танцах все произойдет совсем не так, как этого ждут все.

После слов Ксенофонтова я задумалась над тем, чему сначала не придала значения: за состязаниями ребят внимательнейшим образом наблюдали олимпийские чемпионы Сараева-84 и чемпионы Европы-94 Джейн Торвилл и Кристофер Дин. Неожиданно для меня Джейн помахала рукой с трибуны, видимо, вспомнив нашу договоренность трехнедельной давности об интервью в Лиллехаммере. Естественно, я тут же подошла.

- Говорят, вы здорово изменили произвольный танец?

- Да. Сами понимаете, у нас не было другого выхода. Это - шанс быть лучше, чем в Дании.

- Вы - отчаянные ребята.

- Спасибо. Это - комплимент, - включился в разговор Крис. - Но надо все доводить до конца. В том числе и риск. Мы еще на чемпионате Европы поняли, что наша победа висела на волоске, А сейчас убедились в том, что поблажек ждать не приходится.

- В таком случае, желаю удачи.

Джейн вздохнула:

- Она была бы очень кстати. Все-таки Олимпиада - это очень особенные соревнования.

Подобрать эквивалент слову special, произнесенному английской фигуристкой, я, наверное, не смогу. Хотя хорошо почувствовала, что именно Торвилл старалась вложить в это понятие. В нем подразумевался и театр абсурда, устроенный на льду главными героями, и совершенно необъяснимое падение в этот день на трехкилометровой дистанции немецкой конькобежки, двукратной олимпийской чемпионки Альбервилля и трехкратной чемпионки мира Гунды Ниманн, выбившей в этом падении лед из-под ног еще одной претендентки на медаль японки Сейко Хашимото, и то, как нелепо поскользнулся на пятисотке рекордсмен мира и главный фоворит Игр американец Дэн Дженсен.

А главное, о чем наверняка не могла не думать олимпийская чемпионка - что по какому-то действительно очень особенному закону труднее всего олимпийские победы даются тем, кто уже успел на своем опыте понять, что же такое - Игры.