Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Признаюсь, что перед женской гонкой на 15 км мне откровенно тешило самолюбие то, что в прогнозах на первый вид олимпийской программы, в котором будут разыграны медали, без передышки назывались имена российских лыжниц Любови Егоровой и Елены Вяльбе. Несмотря на то, что именно на «пятнашке» (правда классической) Егорова потерпела сокрушительное поражение в прошлом году на чемпионате мира в Фалуне. Она была пятнадцатой, но тогда все объяснили этот результат неправильно подобранной лыжной мазью.

Зато все последующие ее выступления свидетельствовали о том, что в Лиллехаммере соперницам останется разве что подраться за серебро и бронзу. Тем более что в стартовом протоколе сильнейшая на сегодня российская гонщица разместилась наиболее выигрышным образом - за Стефанией Бельмондо, Мануэлей Ди Чентой, Ниной Гаврылюк и Еленой Вяльбе.

Ди Чента ушла на дистанцию под 44-м номером, и забитая до отказа снежная чаша стадиона взорвалась аплодисментами.

- Я сразу все поняла, - сказала Люба после того, как под строжайшим сопровождением ее выпустили из помещения допинг-контроля и повели к пресс-центру. - А именно, что до золота сегодня мне уже не добежать. Мануэла была в ударе - это было видно невооруженным взглядом. Мне же оставалось драться из последних сил. За что? Тогда я еще этого не знала.

На промежуточном финише после 1,7 км Ди Чента опережала Егорову на пять с половиной секунд. Впрочем, даже беглого взгляда на манеру ее бега было достаточно, чтобы понять: Мануэла действительно не намерена позволить кому-либо даже приблизиться к себе, выйди на трассу хоть господь Бог.

- Она - дикое, необузданное животное. Даже ее поведение вне лыжни не поддается порой никакому объяснению, - говорил о Ди Ченте ее отец, под руководством которого итальянка начинала карьеру гонщицы.

Кстати, именно тогда - когда ей было всего 19 - она впервые обратила на себя внимание специалистов, заняв восьмое место на дистанции 5 километров на чемпионате мира в Осло. Но на этом тогда все ее успехи и закончились. Имя итальянки продолжало упоминаться в спортивных кругах Италии, но эти упоминания носили преимущественно скандальный характер. Для начала она расплевалась с федерацией лыжного спорта в тот самый момент, когда ей, казалось, были созданы все условия для тренировок в составе национальной сборной - накануне Олимпийских игр в Сараеве. Из рук вон плохо выступила на Играх, заняв двадцать четвертое место на дистанции пять километров, двадцать восьмое на «десятке» и двадцать шестое на дистанции вдвое длиннее. Бросила лыжи и перешла на легкую атлетику. Потом снова вернулась - перед Играми в Калгари, предварительно разведясь с мужем (за которого в свое время выскочила, постфактум известив родных). И уже совсем было решила завязать с лыжами после выступления на своей третьей Олимпиаде - в Альбервилле, выступление на которой, несмотря на бронзовую медаль в эстафете, расценила как полный провал.

Но опять передумала. Как выяснилось, для того, чтобы два года спустя вот так вот, крыльями пренебрежительно раскинув лыжные палки, лететь к финишу, не оставив абсолютно никаких шансов соперницам.

То, что воскресенье было ее днем, Ди Чента тоже поняла с первого же шага по лыжне. Мне даже показалось, что мимо Бельмондо она пронеслась, не заметив подругу по команде. Впрочем, и сама Мануэла подтвердила:

- Я спохватилась, что обогнала Стефанию лишь минут через пять после того, как это произошло. Обычно в таких случаях мы перекидываемся хотя бы возгласом, но тут мне в голову просто не пришло это сделать, настолько я сама была зачарована своим бегом - тем, как практически идеально поймала нужный ритм гонки.

На фоне блистательного полета итальянки померкло все. Ее появление в финишном створе сопровождалось восторженным воплем судьи-информатора: «Вот она - первая чемпионка Олимпийских игр!» Для нас же и после финиша Ди Ченты в мозгу продолжало тикать: минута отставания, минута десять, минута семнадцать...

Егорова проиграла очень много чемпионке. И заплакала. Впрочем, эти слезы мало кто видел - столь плотным коридором охраны были оттеснены от любопытных глаз участницы этой драматической гонки. А через два часа - на пресс-конференции, где в лица сидящих со всех сторон били прожектора телекомпаний, никому и в голову не пришло, что глаза трехкратной олимпийской чемпионки Альбервилля влажно блестят по какой-нибудь другой кроме резкого света причине.

Правда, когда время перекрестного восторженного допроса Ди Ченты вплотную приблизилось к часу и я не выдержала, сказав, что хотела бы задать вопрос Егоровой, глаза Любы снова предательски вздрогнули , наполняясь слезами. Все ее нервы, отпущенные на гонку, закончились там, на лыжне, и наблюдение за публичным триумфом соперницы было для Егоровой чем-то вроде вынужденного садизма со стороны организаторов. Но выдержать пришлось и это. А уже потом, на улице, когда с букетом цветов убежала к автобусу ошарашенная своей неожиданной бронзой Нина Гаврылюк (ее вообще заявили на дистанцию в самый последний момент вместо Наташи Мартыновой), мы с Любой разговорились по-настоящему.

- Вы не поверите, но я рада этому второму месту, - словно защищаясь, говорила Люба. - Мне же без конца все говорили, мол, давай, как в Альбервилле. А как в Альбервилле быть уже не может. Мы же тренировались в Тронхейме - по сравнению с Лиллехаммером - это равнина. Там все другое - ощущения, самочувствие, координация... Приехали сюда, вроде все должно быть в порядке - работали же как проклятые, а бега не получается. Но я же не буду объяснять это на пресс-конференции - это же настолько унизительно встать и сказать в микрофон: «У НАС НЕТ ДЕНЕГ! ».

- Неужели у вас действительно ни разу не мелькнула мысль о том, что Ди Ченту можно достать?

- Нет. Насколько у нее все получалось, ровно настолько же все не получалось у меня. Я могу вам честно сказать, я не думала, что эта гонка станет для меня такой тяжелой. И так же тяжело сейчас о ней говорить.

- Тогда скажите, на какой вопрос вы сейчас категорически не хотели бы отвечать, чтобы я его не задавала.

- Вы его и не зададите, сами же знаете, что такое спорт. Да только он будет единственным, что сейчас у меня начнут спрашивать все наши руководители: «Как же ты, Люба... Всего-навсего вторая...»