Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Пресс-конференцию Майкла Фелпса в заключительный день соревнований организаторы были вынуждены отменить. И перенести мероприятие в главный зал главного олимпийского пресс-центра. Ждать пришлось долго. Присутствующие начали даже иронизировать: мол, не иначе, как Майкл в олимпийскую деревню заскочить решил – за остальными медалями. Чтобы привезти и выставить напоказ все восемь штук.

Причина оказалась гораздо более банальной: чемпионов Игр не всегда обязывают проходить допинг-контроль. Но, как рекордсмен мира, Фелпс был обязан пройти послесоревновательное тестирование вместе с партнерами по эстафете.

Всем своим видом выражая неловкость перед собравшимися, он плюхнулся на стул и, не дожидаясь вопросов, выдохнул в микрофон:

- Какой кайф! Это то, к чему я очень давно стремился и чего желал больше всего на свете. На достижение этого результата ушло очень много сил, и я доволен тем, как все закончилось. Почти идеально.

Мне, безусловно, повезло. У меня замечательные, великие партнеры. Все три наших эстафеты мы проплыли, как один человек. Достижения такого уровня никогда не бывают заслугой одного или двух человек. Вот так и в мой успех были вовлечены усилия множества людей. Начиная от школы в которой я учился, и заканчивая болельщиками в Балтиморе и Энн Арборе. Но наша команда... Эти ребята – лучшая группа людей, с которой меня когда либо сводила жизнь. Огромное счастье быть частицей такого коллектива.

- Понятно, что эта олимпиада останется в вашей памяти навсегда. Могли бы выделить какой-то момент, который вам особенно дорог?

- Вряд ли. Знаете, перед тем, как вылететь в Китай, мы провели в команде собрание. Там не было тренеров, только спортсмены. Те, кто бывал на Играх раньше, делились воспоминаниями, говорили о самых памятных для себя моментах. Наверное, прозвучит странно, но такие моменты обычно случаются за пределами бассейна. У меня их в Пекине много было. Во-первых, само по себе попадание в олимпийскую сборную США по плаванию, это вообще одна из самых больших привилегий для пловца. Во вторых, то, что мы сумели настолько сблизиться, как команда, это невероятно. Что бы мы вместе не делали – играли в карты, или просто сидели за одним столом, мы постоянно смеялись, и каждому было очень комфортно. Поэтому точно знаю: каждая секунда из тех, что я прожил в Пекине как в бассейне, так и за его пределами, останется в моем сердце навсегда. Да и вообще считаю, что последние два месяца - это лучшее время в моей жизни.

- Как вам жилось в олимпийской деревне?

- Очень понравилась атмосфера. В одном корпусе с пловцами жили наши же легкоатлеты и боксеры. Но никто никого не дергал, чувствовалось, что у каждого – свои задачи, свои мысли. В один из дней я познакомился с Рафаэлем Надалем – сам к нему подошел. Мне всегда нравилось, как он играет. Видел Дирка Новицки, Роджера Федерера.

- В Пекине вы гораздо более эмоционально, нежели в Афинах, вели себя на педестале почета. С чем это связано?

- С тем самым разговором с ребятами, о котором я только что сказал. Многие, вспоминая о предыдущих олимпийских выступлениях, очень сожалели о том, что не впитали в себя каждый момент по максимуму. Соответственно, не все могут вспомнить. Поэтому я сам для себя решил, что буду стараться прожить каждую секунду максимально полно. Слава Богу, моментов, которые врезались в память, было в достатке.

- Марк Спитц на днях сказал, что если его когда-то называли первым человеком с Луны, то вы – первый марсианин. Как думаете, ваш рекорд устоит навсегда?

- Вообще-то рекорды существуют для того, чтобы их бить, какими бы недосягаемыми они поначалу ни казались. Теперь я знаю точно: любой человек может достичь чего угодно, если очень сильно этого пожелает. А по поводу первой части вашего вопроса... Я всегда говорил, что хочу быть первым Майклом Фелпсом а не вторым Марком Спитцем, хотя ни в коем случае не хочу принижать его выдающихся достижений. То, чего добился Спитц, я считаю феноменальным и всегда буду так считать. В те дни, когда мне не хотелось ничего кроме как послать все к черту, пойти домой и лечь в кровать, именно его рекорд заставлял меня терпеть и работать еще более тяжело. Я очень благодарен Марку за его достижение. Он подарил мне возможность мечтать о том, что когда-нибудь я этот результат превышу. А вообще мне все еще трудно подбирать слова. Поверить не могу...

- Что вы сказали своей маме, когда пробились к ней на трибуну через толпу фотографов?

- Ничего особенного не сказал Она меня просто поздравила и начала плакать. Потом начал плакать я сам, потом заплакали мои сестры. У нас времени общего почти не было, чтобы побыть вместе. За все Игры это были первые 30 секунд. Очень хочется на самом деле просто побыть с мамой вдвоем.

- Насколько тяжело вам дались выступления? Был ли момент, когда вы чувствовали, что силы на исходе?

- Такой день был. Помню, как я шел сквозь микст-зону и думал: господи, как же я устал... Когда же это было? Наверное, после полуфинала на стометровке баттерфляем. Тот день вообще выдался тяжелым: сначала был финал на 200 метров комплексным плаванием и почти сразу мне пришлось снова выходить на старт. В остальном было вполне сносно. Наверное, единственная причина, по которой мне удалось выиграть все свои дистанции, это возможность хорошо и помногу отдыхать между заплывами. Были дни когда я с утра до вечера сидел в кресле или лежал на кровати, смотрел фильмы и не делал больше ничего. Восстановление было в нашей программе ключевым фактором. Мне делали массажи, я правильно ел, много спал. Честно скажу: не всегда было просто просыпаться чуть свет. Были моменты, когда меня дико раздражал Боб (Боб Боумэн – постоянный тренер Фелпса – прим. Е.В.). Теперь я, конечно, за все ему благодарен. Никогда не добился бы ничего подобного, если бы мы с ним не были такой классной командой.

- Как вы прокомментируете слухи, что итог вашего финала на стометровке баттерфляем мог быть «срежиссирован»?

- Понятия не имею, что вам ответить. Сам я ничего не слышал по этому поводу. Да и вообще ни о чем не думал и не очень понимал, что происходит. Помню лишь то, как после финиша поднял глаза на табло и увидел, что я первый. Прикольно было потом заново посмотреть все повторы нашего финиша. Только тогда дошло, насколько мне повезло выиграть этот заплыв.

- Вы опоздали на пресс-конференцию из-за допинг-контроля. Насколько часто вас тестировали?

- Практически после каждого предварительного заплыва и каждого полуфинала. Ну и финале, само собой. До этого неоднократно проходил допинг-контроль во время тренировочной подготовки. В Сингапуре, в Пало-Альто... За два месяца раз 40, наверное. Тут уж ничего не поделаешь: таковы правила игры, и я с ними согласен.

- Восьмерка считается счастливым числом в Китае. Что теперь означает эта цифра для вас?

- Наверное, и для меня она теперь счастливая. Видимо, звезды сошлись каким-то непостижимым образом. Особенно если вспомнить, что церемония открытия началась в восемь вечера 8 августа 2008 года... И медалей восемь...

- Почему же тогда рекордов – семь?

- Знаете, когда мы готовимся к Играм, у нас часто бывают тренировки, которые ужасно мне не нравятся. Они тяжелые, сильно выматывают и силы, и душу. Мы с Бобом называем это «класть деньги в банк». Причем кладем мы их туда исключительно для того, чтобы во время Игр эти деньги вынуть. Видимо, за последние 4 года я положил в свой банк очень много денег. И истратил в Пекине каждый цент. На восьмой рекорд не хватило...

- Вы уже заявили, что собираетесь продолжать плавательную карьеру. Участие в чемпионате США и мировом первенстве-2009 в эти планы входит?
- По крайней мере, сейчас планы именно таковы. Это все из-за мамы. Она еще до Игр сказала мне, что ей понравилось путешествовать. Делать нечего, буду снова пробиваться в сборную. Только отдохну сначала. Просто мечтаю о том, как приеду домой и ничего не буду делать. Не нужно будет куда-то торопиться, куда-то бежать. Буду жить по собственному желанию.

- До Игр в Пекине вас мотивировал рекорд Спитца. Что будет мотивировать теперь?

- В плавании осталось немало вещей, которые я хотел бы сделать. Мне уже передали, что во время матча по американскому футболу, который проходил в Балтиморе, 70 тысяч человек остались на трибунах после игры, чтобы посмотреть наш финальный заплыв в эстафете 4х100 метров. Представить подобное четыре года назад было бы абсолбютно невозможно. Надеюсь, мне удастся поднять популярность своего вида спорта еще выше.

- Можете воспроизвести слова, которые ваши партнеры по команде сказали вам после заключительной эстафеты?

- Аарон, Джейсон и Брэндон просто поздравили меня. А я – их. У нас как-то сразу вдруг закончились все эмоции.

- Как собираетесь провести оставшиеся дни Игр?

- До 21 августа меня есть кое-какие обязательства, потом стану жить по личному плану. Очень хочу побыстрее вернуться в Балтимор, к друзьям.

- Не собираетесь заехать в университет Мичигана, где учились?

- Заеду обязательно. У меня там остались кое-какие вещи, нужно забрать их домой.

- Всем известно, что во время соревнований вы постоянно держали при себе какую-то таинственную бумажку. Наверное, теперь можете рассказать, что было в ней написано?

- Все, что там было написано, случилось на этой неделе. Не знаю даже, хотел бы я хоть что-то изменить, если бы выдалась такая возможность. Разве что финал на 200 м баттерфляем. Знаю, что могу проплыть эту дистанцию быстрее. Впрочем, жаловаться грех: все негативные эмоции по этому поводу мы компенсировали в семи других дисциплинах.

- Если бы не стали пловцом, то кем тогда?

- Даже не знаю. Не уверен, что из меня вышел бы толк в другом виде спорта.