Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Такого ажиотажа, что царил в бассейне накануне финальных соревнований на трехметровом трамплине у женщин, не было, пожалуй, еще никогда. Гао Мин, великая Гао Мин, не проигравшая за восемь с лишним лет ни одного старта на этом снаряде, включая лос-анджелесские и сеульские Игры, пребывала в состоянии, которое спортсмены именуют «развалом».

У нее не ладились разбег и вращение, отталкивание и вход в воду. Явно дрожали губы, и паническое напряжение не исчезало из глаз.

А тренеры, спортсмены и даже судьи (!) считали своим долгом подойти к нашей Ирине Лашко или, на худой конец, к ее тренеру Николаю Мамину, похлопать по плечу и сказать нечто вроде: «Ну, завтра - ваш день».

Мне всегда казалось, что для самой Лашко ее постоянные проигрыши великой китаянке давно стали делом привычным и не вызывающим особых расстройств и переживаний. Слишком давно уверился прыжковый мир в том, что обыграть худенькую Гао простому смертному ну никак не под силу. А значит, позора и повода для печали в этом случае не может быть никакого.

«Можешь ты наконец у нее выиграть?» - спросила я в сердцах Ирину накануне Игр. «Я все могу», - ответила она, вальяжно развалившись в кресле в крохотном номере спортивной гостиницы. И вдруг, совсем по-детски, жалобно добавила: «Ну не получается у меня пока. Вот закончит она выступать после Олимпиады, тогда и разберемся со всеми остальными».

«Остальных» в Барселоне, как выяснилось, для них двоих просто не существовало. Даже чемпионки Европы и Америки - Хайдемари Бартова из Чехословакии, немка Брита Балдус, Джули Овенхауз из США прыгали как бы сами по себе, борясь за иные, нечемпионские места.

«Десятка», полученная Ириной уже за второй прыжок, свидетельствовала о том, что впервые за восемь лет у судей появился новый фаворит. Перед седьмой серией - уже в произвольной программе - преимущество Лашко составляло пять баллов: не то чтобы солидно, но, учитывая, как легко дались ей все эти шесть попыток, можно было начинать успокаиваться. И вдруг...

Все рухнуло в один момент. 37,8 балла, полученные Ириной в сумме за сложнейший прыжок (при оценке судей в 4,5), отбросили ее - она оказалась на 24 балла позади китаянки. Бронзовый призер монреальской Олимпиады, а здесь, в Барселоне -комментатор NBC Синтия Поттер, отчаянно болеющая так же, как и я, за нашу спортсменку, внезапно севшим голосом прошептала: «Вот и все. Это - Олимпийские игры, ты знаешь...»

Я знала, что она имела в виду. Ту самую - монреальскую Олимпиаду, где, несмотря на расклад симпатий и антипатий, по всем существующим законам победить - и на вышке, и на трамплине - должна была наша Ирина Калинина. Ее тогдашнее преимущество над соперницами на обоих снарядах было под стать преимуществу, которое всегда было у легендарного Грегори Луганиса, которое долгие годы имела на трамплине Гао Мин. И каждый встречный-поперечный считал своим долгом сообщить об этом Ире. Лично. Точно так же, как Лашко, накануне заранее спрогнозированного на нее финала.

И так же, как Лашко, Калинина не справилась с этим грузом. Может быть, именно поэтому золотая медаль на вышке там, в Монреале, досталась мне - темной лошадке, которой никто ни разу накануне финала не сказал, что золотая медаль, мол, - вот она: протяни руку - и получишь.

Сейчас, сидя в отчаянии на раскаленной комментаторской трибуне бассейна «Монтжуик», я вновь вспомнила ощущение того, что не могли здесь, в Барселоне, объяснить словами уже олимпийские чемпионы: пловцы Евгений Садовый и Александр Попов, гимнасты Татьяна Гуцу и Татьяна Лысенко, борец Александр Карелин.

«Это - совсем другое», - говорили они, отвечая на вопрос, что же отличает Игры от, скажем, чемпионатов мира, где и состав участников бывает посильнее. Это «другое» было безумнейшим, не видным глазу внутренним напряжением, когда можно блестяще выступить всего за несколько часов до финала, а выйдя на главный старт, внезапно почувствовать, что не осталось ни сил, ни мыслей, кроме: «Скорее бы все кончилось».

Именно поэтому, как ни парадоксально выглядит это со стороны, олимпийскими чемпионами частенько становятся отнюдь не фавориты, а те, кто смог (какой ценой - это уже другой вопрос) не сгореть в безумной топке человеческих страстей, спрессованных в считанные дни и часы.

Только от этого понимания было, увы, не легче. Китаянка, почувствовав себя в безопасности, вмиг превратилась в прежнюю беспощадно безошибочную Гао, и надеяться (на что мы, конечно же, надеялись в душе), что она дрогнет, было наивно.

...У выхода из бассейна меня неожиданно окликнул знакомый еще с первых дней Игр парнишка-американец, приехавший в Барселону поглазеть, пообмениваться значками и эмблемами: «Поздравляю!..»
А я, машинально протянув ему значок, вдруг, сама того не ожидая, расплакалась.

Он покрутил в руках металлическое изображение советского флага и вдруг сказал:

- У вас нет страны. Но вы - великая нация. Если способны так расстраиваться из-за серебряной олимпийской медали…