|
|
|
|
|
|||
26 июля 1996
Это было потрясающе! Мировой рекорд Дениса Панкратова на дистанции 100 метров баттерфляем, вместе с которым, что называется в одной упаковке, он получил и вторую золотую медаль Игр, затмил все. Настолько, что, только откричавшись и отхлопавшись, сами пловцы заметили еще одну сенсацию: третье место в этом же заплыве Владислава Куликова. И наша трибуна захлебнулась в восторге. В ДЖОРДЖИИ ГОВОРЯТ ПО-РУССКИ До начала Игр вряд ли бы во всем спортивном мире нашелся человек,, который мог подумать, что золото на обеих дистанциях баттерфляем может достаться кому-либо кроме Панкратова. Но Игры часто опровергают очевидное. Поэтому волновались все. Особенно после заплыва на 200 метров, которые Панкратов выиграл с запасом, но в непривычном для себя стиле. - Я зверски устал тогда утром, - рассказывал Панкратов о дистанции, первую половину которой преодолел с превышением графика мирового рекорда, а финишировал лишь четвертым. - Поэтому в финале решил не экспериментировать со скоростью, а плыть только на победу. Его тренер Виктор Авдиенко тогда выглядел перепуганным: - У Дениса вдруг появился сумасшедший ход на «сотне». А двести метров так плыть нельзя - невозможно удержать скорость. Слишком разные эти дистанции. Не случайно 100 и 200 метров одновременно на Олимпийских играх за последние 24 года - со времен Марка Спитца - не выигрывал ни один пловец. И я испугался. И сам Денис испугался - после разминки два дня назад вылез из воды с квадратными глазами: мол, вперед тащит так, что не знаю, что делать. Я умолял его не плыть на рекорд (тогда спортсмен забывает обо всем), а спокойно контролировать ситуацию. Потому что не знал, насколько быстро готовы проплыть остальные. Можно протащить на себе соперника до самого финиша, а потом не суметь от него уйти. А на разминке перед предварительными заплывами на «сотне» Денис оказался позади немца Цикарски, и тот нечаянно ударил его ногой по кисти и выбил палец... Этот сезон складывался для Панкратова катастрофически неудачно. Начался он с общеизвестной уже истории с двумя мировыми рекордами, которые Панкратов установил, выступая на этапе Кубка мира в Париже, и которые не были засчитаны Международной федерацией плавания (ФИНА). Еще более неприятным было то, что ФИНА, не утвердив рекорд, не удосужилась поставить в известность ни самого пловца, ни нашу федерацию: Панкратов и Авдиенко узнали об этом из выпуска новостей. Потом Панкратов простудился во время двухмесячного сбора во Франции, простуда перешла в бронхит, и, даже приехав в Атланту, он не мог отделаться от неприятной тяжести в легких. Поэтому, когда выбитый палец начал распухать и синеть, не было сил даже расстраиваться. В предварительном заплыве в среду ситуация начала повторяться: первые 50 метров - и табло высвечивает рекордное время. Потом Панкратов притормозил. Плыть быстрее время еще не пришло. Он превратился в один пульсирующий комок, в котором смешалось все: злость, желание выиграть и реабилитировать себя за то унижение, которое было испытано весной. При этом все окружающее отступало на второй план: рев проамерикански настроенных трибун, бьющая по нервам музыка... - Я думал только об одном: сделать старт и выиграть выход, - вспоминал Панкратов. «Пора-а-а!» - стонала и выла от нетерпения российская трибуна, когда он выдал свое коронное - более чем на полбассейна - подводное начало гонки. Авдиенко сидел, оцепенев. И только за десяток метров до финиша (уже было ясно, что золото есть) отчаянно выдохнул: «Рекорд! Есть рекорд!» И, держась трясущимися руками за трибунное ограждение, разразился потоком фраз, смысл которых сводился к тому, что он, Авдиенко, в бассейн больше не придет никогда в жизни. - В Барселоне было совсем иначе, - рассказывал он. - Когда выигрывал Садовый, я был счастлив, но и только. Садовый-то по большому счету был никем, темной лошадкой. А сейчас слишком многое было поставлено на карту. Я не стала напоминать, что там, в Барселоне, Авдиенко после третьей победы Евгения Садового точно так же хватался за сердце и кричал: «Я что - железный? Я же умру здесь, на бортике! Да чтобы еще раз я в бассейн пришел...» На пресс-конференции (где, кстати, в официальном ходу впервые за все плавательные дни был русский язык) на вопрос, как быстро, по его представлению, он вообще может плавать, Панкратов предупреждающе сказал: «Не стоит задавать такие вопросы. У меня ведь может разыграться фантазия...» ТРОЙКА? ВОСЬМЕРКА? ТУЗ! Кто из них был более счастлив? Панкратов или Куликов? Чемпион и рекордсмен или бронзовый призер? Те, кому хоть когда-нибудь приходилось выступать под флагом советской державы, редко способны радоваться иному металлу, кроме золота. Но исключения случаются всегда. На этот раз «исключение» сидело за столом в зале пресс-конференций, счастливо хлопало глазами и совершенно явно не понимало, что происходит вокруг. Владислав Куликов ничуть не стеснялся своего состояния. Он порывался что-то говорить, ничуть не обращая внимания на то, что рядом, в параллельный микрофон, отвечал на вопросы Панкратов, обрывал себя, крутил головой, словно стряхивая наваждение, и украдкой норовил пощупать лежащую перед ним бронзовую медаль. Третье и восьмое финальное места разделили в итоге всего 0,45 секунды. Но, как сказал за день а до этого уже трехкратный олимпийский чемпион по греко-римской борьбе Александр Карелин, сколь бы микроскопический разрыв ни сложился между с соперниками, это неважно, если счет в твою пользу. Пять лет назад Куликов впервые стал чемпионом Европы. Панкратов тогда еще и не думал о серьезных успехах. Но уже после барселонских Игр, где он едва попал в финал и так и остался в нем последним, Куликов стал смотреть на плавание как на пройденный жизненный этап. Но в этом году все изменилось. На отборочном чемпионате России он совсем немного - 0,01 секунды - не дотянул до норматива, позволяющего претендовать на выступление в индивидуальном виде программы - этой самой «сотне» баттерфляем. Все понимали, что плыть ему предстоит в любом случае, но даже самые радужные надежды ограничивались основным финалом. Еще очевиднее это стало в самой Атланте, когда мимо финала начали проскакивать куда более испытанные бойцы. К слову сказать, «сотня» баттерфляем вообще стала первым видом олимпийской программы, где от России предстояло выступить сразу двум спортсменам. - Я ничего не видел и в слышал, - рассказывал Куликов после финиша. - Не реагировал на трибуны. Видел только воду и думал, что мне во что бы то ни стало над проплыть 50 метров, сделать поворот и приплыть обратно Так и засело в голове: туда – и обратно. При этом в какие-то доли секунды проскакивали самые разные мысли. Что сейчас дома перед телевизором сидит жена с четырехмесячным сыном, что они смотрят на меня. Что именно сейчас должен доказать: я - могу! - После финиша не видел вообще ничего, - продолжал Куликов. - Мне жутко мешали очки. Пытался разобрать цифры на табло и ничего не мог понять: что там - тройка или восьмерка? Снял очки и увидел: я - третий. Зачем-то надел их снова. И боялся снять еще раз - а вдруг ошибся? ДРАМА В МЕТРЕ ОТ ФИНИША На огромном экране в пресс-центре в замедленной съемке повторяли заплыв брассистов. Лидер - Андрей Корнеев - плавно делает последний гребок на двухсотметровой дистанции и столь же плавно касается финишной стенки. Третьим. Шестнадцать лет назад телевидение так же безостановочно гоняло тот же самый заплыв у женщин на московских Играх. Последний гребок лидера - Светланы Варгановой, две руки, тянущиеся к финишному бортику, и следом табло, высветившее результат: 2.29,54. И имя чемпионки - Лина Качюшите. Брасс - стиль своеобразный. Зачастую всё решает стремительность последнего движения. Правда, на Олимпийских играх счет на сотые доли на этой дистанции между победителем и призерами шел не так часто. В Барселоне чемпион - американец Майк Бэрроумэн - выиграл у венгра Норберта Рожи больше секунды. Но тот, в свою очередь, только благодаря касанию стал вторым: финишировал на 0,06 быстрее англичанина Ника Джиллингхэма. - Я слишком много сил потратил за прошедшие четыре года, чтобы и на этот раз упустить свой шанс. Последний шанс. Такого у меня больше не будет никогда в жизни, - сказал Рожа после заплыва на пресс-конференции, не снимая с себя золотую медаль. После Барселоны Рожа уехал тренироваться в Австралию. Потом вернулся домой с твердым желанием закончить плавать вообще. И настолько укрепился в нем, что не стал даже участвовать в отборе к чемпионату Европы в Шеффилде. Без плавания он выдержал год. А на чемпионате мира в Риме дважды стал чемпионом. Кто знает, сколько раз за предшествующие Играм дни он мысленно примерял золото? И сколько раз примерял его Корнеев? В Атланту он приехал с лучшим результатом сезона в мире. И дико рвался в бой. Но не хватило сил. Пловцы всегда чувствуют лучше, чем кто-либо иной, когда на дистанции меняется расклад сил. Корнеев по-прежнему лидировал, а по трибуне пронесся сдавленный стон: «Держись, Андрюха! Терпи...» ХОЗЯИН - БАРИН? В пятый день Игр американские пловцы завоевали только одно золото. Эстафетное. Бетт Ботсфорд, Аманда Берд, Энджел Мартино и Эми ван Дайкен не дотянули 0,44 секунды до олимпийского рекорда, установленного сборной США четыре года назад. На остальных дистанциях американцы заняли шестое, седьмое и восьмое места, а в победном для России заплыве баттерфляем дело и вовсе обошлось без их участия: Марк Гендерсон и Джон Харгис плыли в финале «Б». Всему этому предшествовали довольно некрасивые истории. Свои надежды американцы связывали в первую очередь с мужским брассом, где выступал Эрик Вундерлих, и с комплексным плаванием у женщин в лице олимпийской чемпионки Элисон Вагнер. Но там американке теоретически должна была противостоять ставшая в Атланте уже дважды чемпионкой ирландка Мишель Смит: восемьдесят килограммов живого веса, значительная часть которого концентрируется в бицепсах. Видимо, внешний вид, а также необъяснимый прогресс в результатах (до Игр Смит ни на одной дистанции не входила в число сорока сильнейших) побудили хозяев после победы ирландки на второй дистанции подряд заявить о том, что дело нечисто. Как говорил известный сатирик: «Должно быть, голубушка, вы что-нибудь съели...» Разговоры в считанные часы стали главной темой дня. Дело дошло до официального выступления президента ирландского олимпийского комитета в защиту спортсменки, подозреваемой в употреблении анаболиков. Американцы поняли, что погорячились, но раскопали другой компромат, о чем «СЭ» сообщил во вчерашнем репортаже. А именно: что Смит выполнила квалификационный норматив для участия в Играх лишь тогда, когда все сроки уже истекли. Пришлось уже представителям ФИНА напомнить американцам, что любая страна имеет право выставить на Игры по одному спортсмену мужского и женского пола без выполнения каких бы то ни было нормативов. А в среду американцы сами дали повод для всеобщего возмущения. Зетт ван Нирден дважды в предварительном заплыве брассом (том самом, где плыл Корнеев) сделал фальстарт. По правилам при втором фальстарте судья не имеет права останавливать заплыв, но обязан дисквалифицировать виновника после его окончания. Этого не произошло: сигнал отмены прозвучал дважды, и только третий выстрел отправил пловцов на дистанцию. Представители оргкомитета и ФИНА этого «не заметили». Точно так же они не заметили явного фальстарта во вторник в мужской кролевой эстафете призера Игр и главной надежды США в спринте Гэри Холла, плывшего четвертым этапом. Факт был налицо: табло, установленное на одной из торцовых стен, автоматически показало время реакции Холла после касания стенки Брэдом Шумахером. При том что среднее время всех остальных участников колебалось между 0,120 и 0,280, показатель Холла был 0,09. Отсюда, кстати, и совершенно невероятный результат, показанный американцем на своем этапе – 47,45.
|
Олимпийские игры - Атланта-96 - Плавание
