Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

24 августа Дмитрий Саутин завоевал бронзовую медаль на трехметровом трамплине. Третью бронзовую награду за все время своих выступлений на этом снаряде. Всего - седьмую. Большего количества медалей на Олимпийских играх в прыжках в воду не выигрывал ни один спортсмен.

Лучшими олимпийскими достижениями Дмитрия Саутина на трехметровом трамплине до приезда в Афины были две бронзовые медали, первая из которых была завоевана 12 лет назад на Играх-1992 в Барселоне. О победе на этом снаряде он мечтал стех самых пор, но на Играх в Атланте не сумел войти в призовую тройку, а четыре года назад в Сиднее вновь получил бронзу.

Между Играми все складывалось значительно удачнее. Саутин дважды (в 1998-м и 2001-м) становился на трамплине чемпионом мира, но год назад уступил этот титул Александру Доброскоку на мировом первенстве в Барселоне.

Чем начались для Саутина Игры-2004 я думаю, помнят даже те, кто никогда особо не интересовался прыжками в воду. В заключительной попытке финала в синхронных прыжках на трамплине, где, после завала лидеров - китайской пары - Россия получила совершенно реальные шансы на золото, Саутин ударился ногами о доску. Его партнер Александр Доброскок был настолько раздасадован случившимся, что спортсменов пришлось в спешном порядке изолировать друг от друга. Доброскока отправили в Патры, Саутин остался в олимпийской деревне. А в понедельник они начали выяснять отношения в главном для каждого виде - индивидуальных прыжках.

Предварительные соревнования, в которых 32 спортсмена выполняли произвольную программу, закончился победой канадца Александра Депати (517,59). Доброскок шел третьим (489,75), пропустив вперед еще и китайца Пэн Бо, Саутин занимал шестое место, проигрывая соотечественнику почти 40 баллов (450,06).

В полуфинале Саутин сильно поправил свое положение. Пять обязательных прыжков он выполнил лучше всех - 256,38. Большого преимущества, правда, не получил: Пэн Бо набрал 256,17, Депати - 254,73, Доброскок - 228,09.

По суммарному результату эта четверка заняла первые четыре места, а порядок расстановки прыгунов в финале получился следующим: Саутин, Доброскок, Пэн Бо и Депати. Между первыми тремя (поскольку Доброскок наошибался в обязательной программе) и предсказывалась основная борьба.

Ожидания обычно расходятся с действительностью. Чем больше ярких воспоминаний связано с карьерой того или иного спортсмена, чем драматичнее она складывалась, тем больше хочется, чтобы в кульминационный момент прощания человека со спортом произошло что-то невероятно красивое. Чтобы все его наработанное годами мастерство, недополученное от судьбы везение, вдохновение, наконец, сплелись в прочную сияющую цепь, которой, как венком, можно окружить одно-единственное слово: «Триумф!»

Чтобы бежать потом в микст-зону, пробиваться сквозь заградительные кордоны на бортик бассейна, в одержимости как можно скорее увидеть своего спортсмена и задать ему один-единственный, совсем коротенький вопрос: «Ну, как ты? Живой?»
А все произошло совсем буднично. Обычный старт, в котором претендующие на медали финалисты на редкость ровно выполняли свои попытки, обычная прогрессия результатов, в которой не наблюдалось ни резких взлетов, ни сокрушительных падений, ничего такого, что давало бы хоть какой-то шанс написать: «Вот если бы...»

Он был на удивление скучен, этот финал. И до отвращения прогнозируем.

Первые четыре раунда безошибочно удалось пройти лишь двум спортсменам: Саутину и Пэн Бо. Благодаря коэффициенту китаец оторвался на 7,98. И имел в запасе два наиболее сложных прыжка с преимуществом в сложности в 0,6. Саутина и Депати разделяли почти 18 баллов.

Пятый прыжок увеличил разрыв в пользу китайца до 24 баллов. Саутин продолжал держаться на второй позиции, хотя сзади его изо всех сил нагонял Депати сократил разрыв до семи баллов…

Прыжки в воду всегда были обязаны своей популярностью отдельным личностям. В них были разные эпохи. Клауса Дибиаси и Грега Луганиса, американских прыгунов и китайских. Но самой яркой, вне всякого сомнения, была эпоха Саутина. Спортсмена, умевшего одним-единственным прыжком закрутить совершенно умопомрачительную интригу. Сокрушительно проиграть в стопроцентно выигрышной ситуации и выиграть - в самой безнадежной.

Так случалось не раз. Но раньше. В Афинах рассчитывать на чудо уже не приходилось.
Не беру в расчет выступления в синхронных прыжках. То, что произошло в финале на трехметровом трамплине с Саутиным и Александром Доброскоком - не более чем несчастный случай. Синхрон - игра, лотерея. Поэтому и неудачи в этом виде программы почти никогда не воспринимаются как трагедия.

Индивидуальные выступления - дело другое. Хотя бы потому, что произвольных прыжков там не три, как в синхроне, а шесть. А сам результат - более чем красноречивый показатель: чего же на самом деле стоит спортсмен.

Нам вовсе не нужно было ждать финала, чтобы определить цену Саутина. Никакие, даже самые фантастические баллы не отразят цену легенды. В то же время еще до начала соревнований нельзя было не понимать: эпоха кончилась.
Достаточно было взглянуть на развернутый протокол, в котором помимо названий прыжков значилась их сложность.

Из-за бесконечной череды травм, последнюю из которых удалось залечить этой весной, Саутин был вынужден убрать из программы наиболее сложные прыжки. И в четырех из шести произвольных комбинаций уступал соперникам по нескольку десятых.

Что это означает, объяснить нетрудно. Скажем, если за прыжок с коэффициентом трудности 3,0 Саутин получает у каждого судьи 9,5 балла, его итоговая сумма составит 85,5. Если аналогичные оценки получает спортсмен, имеющий коэффициент прыжка 3,5, результат будет 99,75. Другими словами, Саутину не приходилось рассчитывать на победу даже в том случае, если каждый из своих прыжков он выполнит идеально.

Масштаб бедствия в целом определяли такие цифры: сумма коэффициентов шести произвольных прыжков Саутина - 18,9. У Пэн Бо, ставшего в итоге чемпионом, - 19,4. У канадца Александра Депати, китайца Ван Фэна и американца Троя Дюмайса - по 19,9. У австралийца Роберта Ньюберри - 20,0. У чемпиона мира Александра Доброскока - 20,4.
То, что Дмитрий при таком соотношении сил получил бронзу, - не просто достижение. Подвиг.

Беда в том, что этот подвиг был неинтересен самому Саутину. Когда-то и он удивлял публику потрясающими по сложности прыжками. Но с каждой новой травмой программу приходилось упрощать. Спортсмен относился к этому сначала с болью, затем - с иронией. В Афинах же лучше, чем кто другой, понимал: в приличном прыжковом обществе на человека с подобной программой вообще не принято обращать серьезное внимание. На него обращают лишь потому, что он - Саутин.

От понимания этого чемпион Атланты и Сиднея не мог не чувствовать себя еще более неловко. Потому что за все предыдущие годы почти никогда не выходил на старт, зная, что победить сумеет только за счет грубой ошибки соперника.

Гораздо больше шансов победить в финале было у Доброскока. В конце концов, именно его программа была наиболее сложной, именно он стал чемпионом мира год назад, и именно ему полагалось бы взять на себя уже не дублирующую, а главную роль в российской сборной. Объективно полагалось бы. 22 года - вполне подходящий возраст для того, чтобы брать в спорте свое.

Доброскок не взял. Занял лишь седьмое место.

Саутин наутро улетал из Афин домой. И совершенно не собирался даже думать о том, чтобы закончить карьеру. Разве что отдохнуть сначала немного. Пафосное «Уйти непобежденным» для него, как и для многих российских спортсменов его поколения, давно осталось в прежней, еще советской жизни. Поэтому и рассуждал Дмитрий предельно здраво: «А зачем уходить? В конце концов, существует множество турниров, на которые по-прежнему приглашают, да и конкуренции на уровне российской команды за исключением Доброскока не готов составить никто. Если уж совсем тяжело будет, можно отказаться от индивидуальных выступлений, сосредоточиться на синхронных прыжках. Там шансы по-прежнему велики».

Он был вполне доволен бронзой - как справедливой наградой за честно выполненную работу. Доволен, но не счастлив. Быть счастливым просто из-за медали, пусть даже она досталась неимоверно тяжкой ценой, люди его поколения так и не научились.