Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Все мы так долго ждали и так надеялись увидеть в Афинах гимнастическую победу, что серебряная медаль Светланы Хоркиной, завоеванная в четверг в многоборье, вызывала жгучее желание убедить себя в том, что она - не что иное, как украденное у российской гимнастки золото.

Возможность убедиться, что арбитры относятся к выступлениям спортсменов России гораздо прохладнее, чем к кому бы то ни было другому, в ходе гимнастических соревнований представлялась не раз. Именно поэтому так горько плакала после финала вторая российская гимнастка Анна Павлова, которой не хватило всего 0,027 чтобы добраться до бронзовой медали.

Хоркину тоже судили жестко. 9,462 за опорный прыжок с приземлением «в доскок» - то есть по гимнастическим понятиям совершенно безупречным - оценка немилосердная. Хоркиной удалось поправить положение довольно быстро: после своего коронного снаряда - брусьев - она вышла в лидеры. Но по лицу было видно: запас недостаточно велик, чтобы чувствовать себя спокойно. Тем более на бревне, на котором всего четырьмя днями раньше, в квалификационных соревнованиях, она получила 9.137.

Психология гимнастических арбитров - сродни той, что имеет место в фигурном катании. Теоретически оценка должна выставляться лишь за конкретное упражнение. Но на самом деле происходит несколько иначе. Не зря судьи приходят даже на тренировки, с особой придирчивостью отслеживая выступления потенциальных медалистов. Так - еще до финала - создается как собственное мнение, так и общественное.

Безусловно, шансы 16-летней американки Карли Паттерсон на благосклонность судей (она набрала в квалификационном турнире лучшую сумму - 38,337) были выше, чем у Хоркиной. Плюс разница в возрасте - 9 лет. Свежесть и молодость невольно привлекают на свою сторону больше симпатий. Еще один плюс, припрятанный до поры до времени, заключался в порядке жеребьевки. Паттерсон предстояло завершать программу в вольных упражнениях, и нетрудно было предположить, что в случае безошибочного исполнения арбитры выдадут американке максимум возможного.

В этом плане Хоркина была обречена. И могла надеяться лишь на то, что у Паттерсон сдадут нервы.

После выступления на бревне (две незначительные потери равновесия и 9,462) Хоркина отстала от соперницы на 0,026. Невысокой - ниже, чем в командном финале, - оказалась и оценка в вольных упражнениях - 9,562. Скорее всего, она уже тогда поняла, что шансов выиграть почти нет. На ее лице появилась улыбка. Как некая защитная реакция - чтобы было легче удерживать истинные эмоции.

Оценка Паттерсон (9,712) продублировала баллы, полученные ею на этом снаряде в квалификации. С той разницей, что предварительное выступление никак не тянуло на высокую оценку. Финальное же получилось более чем достойным. В пользу американки играло и то, что на бревне и вольных упражнениях базовая сложность ее комбинаций составляла максимум - 10 баллов. У Хоркиной - по 9,9. В довершение наш лидер ошиблась в одном из элементов на вольных упражнениях. Первым ощущением было, что оценка снижена за заступ за линию ковра в первой диагонали, но на самом деле причиной штрафных санкций был недокрут в прыжке с пируэтом. Паттерсон же и здесь оказалась вне критики.

Светлана ХОРКИНА: «ЗВАНИЕ ОЛИМПИЙСКОЙ ЧЕМПИОНКИ У МЕНЯ НЕ ОТНИМЕТ НИКТО»

- Я ничего уже не могла сделать, - сказала Хоркина после соревнований. - Вы сами видите, как судят нас и как американцев. Бороться с этим невозможно. Не хочу вдаваться в подробности. Скажу лишь одно: олимпийскими чемпионами с падением не становятся. Тем не менее в мужском многоборье Пол Хэмм им стал. Ну а сегодня - молодец Паттерсон. Выдержала психологически, умница. Думаю, это было для нее не так просто.

Что касается меня, я сделала все, что от меня зависит. Все сделала. На протяжении всех трех дней выступлений. Да, неважно отработала в квалификации на бревне. Но это было единственной промашкой. Естественно, рассчитывала что в финале оценки будут выше. И в прыжке, и на брусьях, и на бревне. Да и на вольных тоже. Понимаю, если бы я заступила за линию. Но этого не было: я встала точно на нее. За это не снимается.

- Но ведь на бревне было две потери равновесия!

- Одна. Да и то не такая заметная, как та, что была у американки. Не сегодня, в командных соревнованиях. Если бы ей не поставили такую высокую и совершенно незаслуженную оценку, мы могли бы оказаться не третьими, а вторыми.

- Где вы больше волновались?

- В командном первенстве я переживала не то чтобы больше, но по-другому. В многоборье борешься только за себя. А там старалась показать девочкам: мол, смотрите на меня - я спокойна. Хотя какое там спокойствие!

- В индивидуальном финале вы выступали в черном купальнике. Он для вас фартовый?

- Я люблю не только черный цвет - и белый, и красный. Просто почему-то подумала, что в черном купальнике в финале окажусь одна. Так и получилось.

- А вообще какие-то приметы были?

- Нет. Была только вера в себя. И болельщики. Чувство, что за меня болеет вся Россия. Пусть не все сумели приехать в Афины, но я точно знаю, что все они очень-очень за меня болели. И очень им благодарна.

- О чем думали перед вольными упражнениями?

- О том, что это - в последний раз. И прыжок был последним, и бревно. Остался только финал на брусьях.

- Силы-то остались?

- Эти Олимпийские игры даются мне на удивление легко. Наверное, потому, что выступаю с единственной мыслью: чем бы ни закончились соревнования, я - олимпийская чемпионка. И этого звания никто у меня не отнимет.

Борис ПИЛКИН: «ОНА СЛИШКОМ БЕРЕГЛА СЕБЯ»

Борис Пилкин, личный тренер Хоркиной, во время финала не выражал никаких эмоций. Лишь однажды в глазах мелькнула досада: когда гимнастка во время разминки на брусьях начала комбинацию и тут же спрыгнула со снаряда. Сделала еще две попытки, но так и не довела упражнение до конца, уйдя с помоста с предельно недовольным лицом. А сразу после церемонии награждения, где ученице вручили серебряную медаль, Пилкин покинул зал. Найти его удалось в автобусе.

- Устали или расстроены?

- Скорее устал. Устал бороться со Светой. Не хочу ее, конечно, ругать, она старалась. Но ведь я еще в начале сезона говорил, что есть возможность без всяких проблем довести сложность всех комбинаций до десяти баллов. Добавить довольно простую для нее связку на бревне, которая увеличивает стоимость программы на 0,3. Тогда можно было бы сделать более простой соскок, а сама комбинация все равно оценивалась бы по максимуму.

Но Света не захотела. Меня не покидало ощущение, что она просто не воспринимает то, что я пытаюсь донести до ее сознания. Как памятник. В вольных упражнениях надо было выучить перекидной прыжочек с поворотом - все его делают, но тоже наткнулся на сопротивление. Менять программу в Афинах было уже бесполезно. Хотя я видел, что Света думает об этом. Понимаю прекрасно, что она считает себя великой, что для этого есть основания. Но - обидно.

- Может, вы не совсем объективны? Все-таки чем старше спортсмен, тем сложнее решиться на какие-то новшества.

- Какие новшества? Она способна делать - и делает - куда более сложные элементы. Дело в другом. Я видел, что Света очень бережет себя. Все последние дни она мало тренировалась. Я даже сказал: «Ты все время думаешь о том, как сохранить силы, как не упасть, не проиграть. А должна думать о том, чтобы идти вперед».

- Наверное, давило, что это - последний шанс.

- Об этом вообще не следовало думать. Нужно было сделать все то, что было наработано на тренировках.

- В ходе соревнований вы с Хоркиной разговаривали?

- Не-ет, я последнее время даже на тренировках ничего не говорю.

- Потому что не знаете, какой может оказаться реакция?

- Скорее, потому, что знаю. На любое замечание Света сразу злится. Или вообще уходит из зала, отговариваясь тем, что болят ноги, голова или еще что-нибудь.

- Но похоже, что серебряной медалью она осталась довольна.

- А чего ей быть недовольной? Любая олимпийская медаль почетна.

- И вы довольны?

- Наверное. Хорошо, что хоть такая медаль есть. Честно вам скажу, я даже не сильно расстроен. Света не работала так, чтобы выдать ей золото. Не положено за такую работу золото давать.

- Во время ее выступлений вы сильно волновались?

- Конечно. Все-таки столько лет к этому готовились.

- Хоркина сказала, что по ее ощущениям она выступила лучше, чем американка. А на ваш взгляд?

- Американку судили намного мягче, прощали многое. Света выглядела получше. При всех наших трениях не могу не сказать, что она и настроена была хорошо, и боролась достойно. Если бы у нас выставляли оценки по нескольким параметрам, как в фигурном катании - за артистизм, композицию, Свете бы равных не было. Пока же побеждает ломовая работа. Пораньше бы ей начать меня слушать... Как только спортсмен, даже самый великий, перестает подчиняться тренеру, результаты начинают падать. Это закон спорта, аксиома. Ведь даже на брусьях, где мы работаем больше всего и где каждый элемент вычищен, привычной уверенности не было. Вы же видели разминку?

- Видела. И она мне показалась более чем странной.

- В том-то и дело. Обычно я настаиваю на том, чтобы Света сделала комбинацию полностью. И сама в таком случае в нужное состояние входит, и судьи на это большое внимание обращают. Ну и какое впечатление у них должно остаться, когда они видят, что спортсменка несобранна? Ясно, что класс Хоркиной на этом снаряде на голову выше, чем у любой другой гимнастки. У тех по сравнению с ней работа совсем сырая. Но зачем же свое терять? Ей и так в большинстве случаев снижают оценки не за ошибки, а за помарки. За небрежность в мелких элементах. Вот что расстраивает.

- Если бы Хоркина сейчас подошла к вам, вы бы отругали ее или похвалили?