Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Зритель, который изо дня в день приходит на стадион за два с лишним часа до начала соревнований, когда спортсмены только начинают разминаться перед выходом на лед, - особый зритель. Его не спутать с болельщиками, для которых Игры - своего рода тусовка, возможность пообщаться с себе подобными, а заодно увидеть, как творятся великие победы. Не похож он и на туристов, которых влечет на стадион возможность поболеть, срывая голос, за соотечественников, независимо от того, какие места они займут в итоге. Так может вести себя лишь тот, чья жизнь когда-то крепко-накрепко оказалась связана с этим видом спорта.

Знакомьтесь: Людмила Титова. В 1968-м в Гренобле она стала олимпийской чемпионкой на дистанции 500 метров. Повторить подобное достижение ее соотечественница смогла лишь через 38 лет - Светлана Журова в Турине. Выступала Титова на трех Олимпиадах и ушла из спорта в 1976-м.

- Людмила Евгеньевна, вспоминаете хотя бы изредка свою олимпийскую победу?

- Такое разве можно забыть? Я бежала в паре с японкой Такедой. Сама сделала два фальстарта и Такеда два. После второго меня подозвал тренер и говорит: «Ни в коем случае не вставай в стартовую позицию первой. Только после того, как встанет японка». А та тянет, тянет. Я не выдержала, приготовилась, ноги трясутся, подкашиваются, а Такеда все никак позицию не займет. Последнее, что пронеслось в голове перед выстрелом: если бы мы с первого старта ушли, уже давно финишировали бы...

- А как все начиналось?

- В 1966-м я приехала из Сибири в Мончегорск на чемпионат страны и заняла третье место. Помню, перед самым стартом знаменитый конькобежец Роберт Меркулов сказал мне, показав на тренера сборной: мол, будешь по дистанции сопли развешивать, тебя в сборную не возьмут. Я еще подумала: какие сопли? На таких морозах, при которых мы дома в Чите тренировались, с соплями особо не побегаешь - все отмерзнет. Запомнила не столько само выступление, сколько лед. Он был совсем «дубовый». После того чемпионата меня и включили в сборную - как подающую надежды. В этом же году на чемпионате мира стала второй на «пятисотке». А в 1968-м впервые выиграла чемпионат страны. Хотя до этого, как мне потом говорили, никто из специалистов вообще не думал, что я на Олимпиаду поехать могу. Ставка делалась на рекордсменок мира: Сидорова тогда бегала, Лидия Скобликова. Они только-только из Давоса героями вернулись.

Лед на тех Играх был такой плохой... Первый раз замораживали искусственную дорожку под открытым небом, и получился самый настоящий наждак. Поэтому нужно было просто вламывать изо всех сил - и все. Трех американок обогнала - три серебряные медали тогда им вручили.

- А сами вы в Гренобле рассчитывали на победу?

- Всегда ведь думаешь: а вдруг? К тому же мне Константиныч (Константин Константинович Кудрявцев, главный тренер сборной. - Е.В.) накануне говорил: «Слушай, Титова, у тебя так хорошо поворот получается. Нормально все!»

Такое услышать - сразу силы откуда-то берутся. Одно дело, когда свой тренер что-то говорит, и совсем другое - когда главный.

Кудрявцев вообще был гениальным тренером. По-настоящему великим. Умел предвидеть многие вещи - и в технике, и в подготовке. Когда в первый раз увидела, как бегают на слэпах, сразу его вспомнила. Ведь суть этого конька в том, что получается более длинный толчок. А Кудрявцев учил добиваться именно такого длинного толчка как бы искусственно. Объяснял, как нужно носочек вперед вытягивать, ногу немножко иначе ставить... До сих пор уверена, что наши тренеры отстают от современных скоростей. Не знаю уж, чего им не хватает - знаний, методики... Но то, что не успеваем нагонять, это факт. Опять же сравниваю с Константинычем. Он мог вдруг начать рассказывать, как, что и почему делают на своих тренировках пловцы. Или легкоатлеты. Старался не просто быть в курсе того, что происходит в других, даже не очень родственных конькам видах спорта, но и ухитрялся всегда находить в этом рациональное зерно. Мельчайшие крупицы того, что можно использовать в работе с нами. Возможно, сейчас специализация стала более узкой или я сама многого не знаю, но ни разу ни от кого из наших тренеров мне не приходилось слышать ничего подобного.

- Насколько регулярно вам удается выбираться на соревнования?

- В 2002 году мы с мужем по собственной инициативе впервые поехали на чемпионат Европы в Эрфурт. Очень хотелось посмотреть соревнования на новых коньках. Да и на своих, российских спортсменов. У нас ведь тогда еще таких катков, какой сейчас построили в Крылатском, не было, все сильнейшие тренировались и выступали на Западе. Была, помню, потрясена стадионом имени Гунды Ниманн. Какой же там был фантастический лед!

- А сами на слэпах бегать пробовали?

- Нет. Хотя очень хочется. Интересно же понять, почему у одних спортсменов сразу получилось перейти на них, а у других не получилось совсем. Наши ветераны, знаю, пробовали - мало кому понравилось.

Сейчас российским конькобежцам можно только позавидовать. Все на высшем уровне - и коньки, и комбинезоны. Экипировка ничем не уступает самой лучшей, что есть в мире. И ребята мне нравятся. Просто красавцы. Фактурные, мощные. Я специально прихожу на каток так рано. Смотрю, как они катаются. Мне кажется, что это поколение непременно должно выплеснуть из себя все то, что они накопили за годы тренировок. Потенциал-то огромный. И сами тренировки сейчас совершенно другие. Спортсмены не «закатываются» после соревнований, как это делали мы, а приходят в зал и «раскручивают» свои ножки на велосипеде. Впервые это увидела в Эрфурте. Еще для меня было ошеломляющей новостью то, что американцы могут в разгар сезона поехать в Африку, выступить там в какой-нибудь велогонке и снова вернуться к своим соревнованиям. Ведь это сумасшедшая психологическая разгрузка.

- Но конькобежцы и раньше активно использовали на тренировках велосипед.

- Не только на тренировках. Знаменитая американка Шила Янг летом всегда принимала участие в велогонках. Здесь, в Турине, выступает, кстати, дочка ее - Элли Очовиц. Слабенько, правда, но приятно видеть в спорте детей тех, с кем сама соревновалась.

- Вам не кажется, что многим российским спортсменам в Турине, несмотря на выдающийся в целом результат, недостает спортивной злости, умения максимально выложиться в ответственный момент?

- Не люблю, когда наших спортсменов начинают в этом упрекать, говорить, что им не хватает патриотизма, что они не борются до конца. Никогда не поверю, что спортсмен, попавший на Игры, не стремится сделать все, на что способен. Он всегда выкладывается, как может.

Я ведь тоже знаю, что такое проигрывать. За неделю до Олимпийских игр в Инсбруке в 1976-м установила мировой рекорд на чемпионате Европы в Инцеле. Бежала с немкой Руфь Шляйермахер, по льду летела необыкновенно. В том же Инцеле мы с Константинычем просто перетренировались. Он засекал время, смотрел на секундомер и говорил: «Не может быть! Ну-ка, Титова, давай еще разочек».

Все это привело к тому, что в Инсбрук приехала с каменными ногами - промассировать мышцы не удавалось даже с расслабляющим уколом. На «тысяче» повезло так, как не бывает: удобная дорожка, великолепное внутреннее состояние, сил полно - то есть, как принято говорить, все в моих руках. Протерпела 800 метров. А потом... До сих пор помню: до финиша рукой подать, мне переходить на малую дорожку, соперница - ею была Моника Пфлюг - позади, и тут она начинает выходить вперед, отрывается все дальше и дальше, а я ничего не могу сделать. Ноги-то не двигаются. Ты бежишь, а они - нет. Это страшное состояние. До сих пор, когда приходится говорить о той Олимпиаде, чувствую комок в горле.

- А падать на соревнованиях приходилось?

- В том же Инцеле. Упала на «тысяче» в многоборье. Единственное, что мне оставалось делать, чтобы себя реабилитировать, это установить рекорд мира во второй день. Тогда один рекорд установил великий голландец Ард Схенк, а второй - я. Нам с ним подарили совершенно одинаковые норвежские свитера, и я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Самое обидное падение было на чемпионате мира в Финляндии. У меня это был второй чемпионат в жизни. В первый день «пятисотку» в лидерах закончила, а на «полуторке» упала. Когда ехала мимо трибуны, услышала в спину: «Ну что же ты...» Руководитель нашей делегации сказал это таким голосом, что я потом долго себе места не могла найти.

Когда выступала, участвовала и в обычном многоборье, и в спринтерском. Был случай, когда на чемпионате мира в Уэст-Аллисе лидировала после трех дистанций, а на четвертой - 3000 метров - упала. Сразу после этого стартую на спринтерском чемпионате - и выигрываю его. Сажусь прямо с лавровым венком на шее в самолет, и вдруг чуть ли не на трапе кто-то мое предыдущее падение в Уэст-Аллисе вспомнил: ну как же так, мол, Люда... Так обидно стало, слезы из глаз брызнули. В салон захожу, а там наши футболисты после какой-то игры домой возвращаются. Хурцилава тренером был. Меня увидел, вскочил даже: «Что случилось? Почему плачешь? Кто тебя обидел?» - «Не выиграла, потому и плачу», - отвечаю. Он не понял: «Как не выиграла? А венок на шее?» - «Так только один же...»

Помню, как упал Схенк в 1972-м в Саппоро. Шаг лишь со старта на «пятисотке» сделал - и рухнул всем телом об лед. Сам рассмеялся даже - настолько то падение получилось нелепым. А потом выиграл три золота. А как падал на всех своих Играх американец Дженсен... Выиграл самый последний старт. Это очень тяжело - собраться, когда остается один-единственный шанс.

- В Турине за кого-то болели особо?

- Как все - за Свету Журову. Когда впервые увидела ее на чемпионате мира, сразу почувствовала: в ней есть какая-то потрясающая внутренняя энергетика. Подумала еще: только бы ей сил хватило сохранить все это до Олимпийских игр. Очень рада, что Журова выиграла золото. Надеюсь, это даст сильный толчок развитию коньков в России. Ведь построить каток - полдела. Надо, чтобы туда ходили зрители. А как рассчитывать на это, если и традиции во многом растеряны, и побед давно не случалось?

Переживала за Юлю Немую. Она почти что моя землячка, из Хабаровска. Выросла на моих глазах. Девочка из небогатой многодетной семьи. В Чите вот уже почти 30 лет разыгрывается приз моего имени, и Юля начинала выступать именно там. Помню, на одном турнире губернатор объявил, что лично вручит 10 тысяч рублей тому, кто подтвердит звание мастера спорта. Немая подтвердила, и когда получила эти деньги, просто не знала, что с ними делать. А в этом сезоне отобралась в олимпийскую команду. Да, не завоевала здесь, в Турине, медаль, но ведь до этого Юля ни разу не участвовала ни в одних крупных соревнованиях. Ни на чемпионате Европы, ни на чемпионате мира не стартовала. А на Игры попала!

Для Дальнего Востока это такой успех! Там ведь люди уникальные. Иногда в Чите иду мимо стадиона, мороз 30 градусов, думаю: никаких тренировок, наверное, не будет. А дети все на льду. Вообще не допускают мысли, что тренировку можно отменить.

- Когда-то вы стали чемпионкой во многом благодаря тому, что в детстве тренировались в тяжелейших условиях. Получается, что подобные сложности можно только приветствовать?

- Не думаю. Наш спорт стал настолько скоростным и высокотехничным, что лучше с самого начала тренироваться на хорошем льду. Это раньше можно было выигрывать за счет физических данных и силы воли. Радовались уже тому, что солнышко светит и сильного ветра нет. А сейчас посмотрите: женщины стали бегать так, как в мои времена не бегали мужчины. Дело не только в искусственном льде. Его появление стало лишь первым толчком к развитию новых технологий. Коньков, комбинезонов. Поэтому и рекорды нельзя сравнивать. Сейчас они одни, тогда были совершенно другие. Плюс теперь настолько выросла конкуренция, столько стран подтянулось к сильнейшим, что победить может кто угодно. Даже японцы. Им физические данные не всегда позволяют соперничать с теми же американцами, но видно же, что техника идеальная.

- Кем из конькобежцев вы восхищаетесь больше всего?

- Для меня идеалом всегда был Схенк. Красавец. Такая мощь необычайная! И еще немец Эрхард Келлер. Я любила наблюдать за ним на тренировках. У него был потрясающий старт. Каждый раз, когда он готовился к тренировочным забегам, у него был взгляд человека, в голове которого в этот миг проносится вся дистанция. А на соревнованиях концентрировался еще больше. Мне казалось, что я так никогда не сумею...