Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

Тренер олимпийского чемпиона вел себя именно так, как полагается тренеру олимпийского чемпиона. Выжидательно и даже несколько снисходительно поглядывал на журналистов, успевая сыпать то русской, то английской скороговоркой в подставленные микрофоны. И периодически напоминал: «Я здесь ненадолго, сейчас уйду. Спрашивать нужно героя. Хотя о чем спрашивать-то? Мы ответили на все вопросы на льду».

- Почему вы с таким усердием избегали в Турине каких-либо контактов с прессой?

- Потому что придерживался старой истины: «Не хвались, на рать идучи, хвались, победив». Если бы я с детства не приучал Женю к сдержанности, то он уже давно «выговорился» бы. Постарайтесь правильно меня понять. Плющенко пришел к успеху очень рано. Маленьким мальчиком, который изредка посещал школу. В 12 - 13 лет вокруг него уже был поднят ажиотаж. Он прыгал как угодно, крутил «бильманы», что, естественно, привлекало внимание. Я совершенно уверен, что в отношении журналистов поступил тогда правильно. Если бы не приложил столько сил, чтобы оградить Женю от прессы, сейчас его здесь просто не было бы.

- Все отметили вашу с Плющенко сдержанность в предстартовых тренировках. Боялись переработать, перегореть?

- Мы ничего не боялись. Просто такой метод - распорядиться своим состоянием «по-хозяйски». А мы видели, что набрана хорошая форма, удалось правильно подойти к соревнованиям. Сомневались в победе или нет? Только дурак может ни в чем не сомневаться, приехав на Олимпийские игры. Но, вероятно, Боженька был с нами. Хорошие стартовые номера, хорошее жилье, хороший переезд. Единственная неприятность заключалась в том, что Женя отравился, но к началу соревнований все пришло в норму.

- Преимущество, заработанное в короткой программе, вас успокоило?

- Естественно. Хотя в произвольной, на мой взгляд, Женя волновался сильнее. Трудно оставаться спокойным, когда до победы остается, что называется, один укус.

- В финале Плющенко катался так, словно выполнял совершенно конкретную установку.

- Установка была одна: делать все то же, что делал на тренировках, не впадать в эмоциональный ажиотаж, не стараться поразить публику, а кататься аккуратно, от элемента к элементу. Отщелкивать их, как косточки на счетах. Деваться-то некуда: новая система требует именно таких подходов. К тому же задача любого мало-мальски дальновидного тренера в подобной ситуации должна была быть одна: чтобы человек наконец получил свою золотую медаль.

В целом, думаю, вышло неплохо. Я боялся лишь того, что в Турине может случиться что-то не связанное с выступлениями. Со спортивной точки зрения не было никаких проблем. Расписание тренировок сложилось так, что нам приходилось кататься в 6.30 утра. И несмотря на это, Евгений прыгал все. Четверные, каскады. Если бы нужно было делать более сложные прыжки, он справился бы и с этим.

- На прошлых Играх Плющенко не совладал с нервами. Не задумывались, чтобы перед Турином пригласить в команду психолога?

- И мысли не было. Считаю, что все эти «потусторонние» силы в спорте совершенно лишнее.

- Во время выступлений первых двух групп вы с Евгением с балкона достаточно внимательно наблюдали за происходящим на льду. Зачем?

- Во-первых, мы там разминались. Другого настолько удобного места, как верхний балкон, в «Палавеле» просто нет. А во-вторых, это входило в наши планы. Задача была - сильнее «завестись», получить эмоциональный заряд, проникнуться духом соревнований.

- Выступление на чемпионате мира в Калгари тоже входит в ваши планы?

- Сейчас могу лишь сказать, что у нас нет желания оставлять любительский спорт, так что ухода в профессионалы не намечается. Это совершенно определенно. Загадывать на какой-то срок не хочу - слишком мало времени прошло после выступления. Надо, чтобы улеглись эмоции, впечатления. Затем предстоит спокойно все обдумать. И лишь после этого принимать конкретные решения.

И вообще, я рад, что у нас уже в третий раз олимпийским чемпионом становится фигурист из Санкт-Петербурга. А если считать самого первого - Николая Панина-Коломенкина, то получается четыре. Правда, Панина не я тренировал.

- Несколько месяцев назад, когда мы с вами разговаривали в Санкт-Петербурге, вы сказали, что с Евгением одновременно работают несколько хореографов и что вы не решили, кто из них станет основным. Почему окончательный выбор пал на Давида Авдыша?

- Он работает с Женей не первый год, хорошо его знает, помогал нам перед прошлыми Играми, но самое главное - это то, что замечательные профессиональные качества сочетаются в нем со столь же замечательными человеческими. Давид прекрасно вписался в наш коллектив.

- Отвлекаясь от того, что вы - тренер Плющенко, можете сказать, кто из идущих следом соперников потенциально наиболее опасен?

- Прежде всего должен отметить, что разрыв, который в Турине сложился между Плющенко и остальными и многим кажется огромным, на самом деле достаточно иллюзорный. Сегодня получилось так, а завтра может быть совсем по-другому. Все эти спортсмены очень сильны. Просто их тренерам не удалось собрать все «в кучку». На тренировках прекрасно катался Жубер. Не менее уверенно выглядел Стефан Ламбьель. В замечательной форме Джонни Вейр. Японец Такахаши, как ни странно, был в очень хорошем состоянии. Если бы даже только эти спортсмены сделали свой максимум, картина могла бы быть совершенно иной. Но, как я уже сказал, с нами были какие-то высшие силы. Действительно, считаю, что нам крупно повезло со стартовым номером в короткой программе. Тем выступлением Плющенко всех соперников просто кастрировал. Борьба за олимпийское золото закончилась именно тогда.

Я в те минуты вспомнил свое собственное выступление с Тамарой Москвиной на Олимпийских играх в 1968-м в Гренобле. Перед нами катались Людмила Белоусова - Олег Протопопов и Татьяна Жук - Александр Горелик. И когда мы вышли на лед после этих двух выступлений, я понимал прекрасно, что это - все. Что ни о какой медали думать уже не приходится.

Так было и здесь. Женя вышел на разминку перед произвольной программой, спокойно сделал два-три прыжка и ушел. По лицам соперников было понятно, что они просто не знают, что им делать, когда все настолько очевидно.

- Получается, больше всего вы должны были волноваться именно перед первой жеребьевкой?

- Действительно, волновался. Хотел, чтобы Женя вытащил «маленький» номер. Но никакого психоза при этом не было. Случались чемпионаты Европы и мира, когда я волновался значительно больше. Возможно, мое спокойствие было продиктовано тем, что Плющенко был готов к Играм очень сильно.

- И все же, возвращаясь к уже заданному вопросу: кто из соперников кажется вам опаснее других?

- Разве можно предвидеть такие вещи?

- Вы же - профессиональный тренер.

- А можно я на этот вопрос отвечать не буду? Четыре года - такой большой срок, что, вполне вероятно, не угадаю...

- Плющенко сказал на пресс-конференции: мол, за те четыре года, что прошли со времен Солт-Лейк-Сити, он совершенно не изменился. А как считаете вы?

- Он заматерел. Наверное, нам нужны были эти четыре года, чтобы кататься так, как в Турине. Зрело, с холодной головой. А те Игры просто не были «нашими».

- Сейчас уже, наверное, можете открыть завесу тайны над вашей «бытовой» жизнью в Турине. Что заставило вас сначала всеми силами избегать Олимпийской деревни, а в итоге поселиться именно в ней?

- Был негативный опыт Солт-Лейк-Сити. Стоило мне представить, что 13 февраля закончат соревноваться и начнут праздновать свою победу те, кто выиграет в парном катании, и я сразу вспоминал, как четыре года назад мы всю ночь не могли заснуть. Поэтому и попросил, чтобы нам подыскали жилье в городе. Но когда мы с Плющенко приехали в Турин и узнали, что есть возможность поселиться в Олимпийской деревне, но при этом совершенно отдельно, не раздумывая согласились. У нас была трехкомнатная квартира с отдельным входом, очень удобная. К тому же Женя первые дни после отравления чувствовал себя плохо, ему сразу же начали ставить капельницы, проводить лечение, так что все равно застрять в расположении команды предстояло надолго. Если бы я с самого начала знал, что условия в Олимпийской деревне настолько хорошие, не стал бы озадачиваться никакими другими вариантами жилья.

- Это правда, что сразу после соревнований Евгений намерен уехать домой?

- Да. Но к показательным выступлениям мы с ним вернемся. У нас все еще нет показательного номера. Хотя одних только коротких программ мы поставили четыре. Хочется подготовить что-то совершенно особенное. Трогательно-патриотическое. Чтобы у телевизоров сидели наши семьи, близкие и дальние родственники, президент страны и чтобы все они, увидев Женю, прослезились. Особенно - Путин.