Елена Вайцеховская о спорте и его звездах. Интервью, очерки и комментарии разных лет.

В течение полутора суток, что отделяли мужской финал от короткой программы, о Плющенко было написано, пожалуй, больше, чем за всю его предыдущую жизнь. Хотя, казалось бы, что здесь вообще обсуждать? Какие могли возникнуть иллюзии при десяти баллах преимущества, которые обеспечил себе трехкратный чемпион мира? Ведь правильно сказал после своего проката чемпион США Джонни Вейр: даже если Плющенко в произвольной программе упадет три раза, не факт, что выиграть золото сумеет кто-то другой.

Но именно эта, со всех сторон беспроигрышная для россиянина ситуация и заставляла наблюдателей возвращаться к событиям первого дня снова и снова. Словно было что-то категорически неправильное в самом факте столь убийственного превосходства Плющенко.

- Я видел, как катался Плющенко, - сказал после короткой программы экс-чемпион Европы Брaйан Жубер. - Он замечательно выполнил в каскаде четверной прыжок, но сам каскад получился недостаточно чистым. Выставлять за такую программу 90 с лишним баллов - это слишком.

Мне кажется, что судьи просто первыми поняли то, что стало очевидно для остальных лишь после завершения финала. В лице Плющенко мир фигурного катания обрел не просто выдающегося спортсмена, но гения. А гениальность нельзя отразить никакими баллами. Сколько не дай - все равно будет недостаточно.

Удел таких спортсменов (равно как и всех одаренных людей) - постоянно находиться под прицелом пристального внимания. Им несвойственно идти к цели проторенными путями. Хотя поиски новых дорог далеко не всегда увенчиваются успехом с первой попытки. К тому же сам факт появления личности, столь щедро отмеченной божьей искрой, всегда вызывает дикую, хотя зачастую завуалированную ревность со стороны тех, кто считает себя не менее талантливым.

- Плющенко катается, словно плотник, который строит дом, - прокомментировал программу российского лидера выдающийся в прошлом фигурист четырехкратный чемпион мира Курт Браунинг. - Он устанавливает каркас и обшивает его досками, заколачивая гвозди тут и там. В то время как Джонни Вейр и Стефан Ламбьель выглядят скорее как художники, расписывающие свои дома самыми разными красками.

Слова Браунинга можно интерпретировать и по-другому: Плющенко - совсем другой. Не такой, как все. У кого-то вызывает нетерпимость, а у кого-то, напротив, восторг. Тоже, кстати, свойство гениев.

В любом другом виде спорта никого, как правило, не волнует, как именно победил тот или иной чемпион. Демонстрировал ли он на дистанции образцовую технику, либо несся к финишу враскорячку на полусогнутых ногах. И какой при этом показал результат. Главное - чтобы прибежал первым. И уж тем более не его проблемы, если соперники за спиной по какой-то причине сходили с дистанции.

Фигурное катание - совсем другое дело. От чемпиона требуют всего сразу. Самых лучших постановок и наиболее изысканных костюмов. Суперсложной программы и безупречного ее исполнения.

Главная задача, которая стояла перед Плющенко в Турине, была проста - выиграть любой ценой! Самый короткий путь к этому мог бы заключаться в том, чтобы просто-напросто выбросить из произвольной программы наиболее сложные составляющие - как за ненадобностью выбросил свой четверной в Лиллехаммере Алексей Урманов. Но была одна тонкость: стартовый номер. Урманов катался после всех потенциальных соперников, в то время как Плющенко предстояло вчера открывать выступления сильнейшей группы. И потому, как считали многие, Евгений обязан был, несмотря на солидный отрыв, идти ва-банк.

Он не стал этого делать. Верх сложности был ограничен каскадом 4+3+2. Все остальное Плющенко выполнил до такой степени осторожно, что было ясно: такова установка тренера. Ни грамма риска. Ни одного движения, которое могло оказаться чревато ошибкой.

Неточность случилась лишь одна - двойной флип вместо тройного в самом конце программы. Но это не имело уже ровным счетом никакого значения. На золото хватило с лихвой.