фото © Президент МОК Томас Бах

Избрание Кирсти Ковентри на пост главы МОК было тщательно спланировано бывшим президентом организации Томасом Бахом. Об этом в интервью RT заявил кавалер Олимпийского ордена Валерий Сысоев. По его словам, у Хуан Антонио Самаранча — младшего и Себастьяна Коу было мало шансов ей помешать. Экс-председатель комитета по физической культуре России также объяснил, почему пострадал Умар Кремлёв и подведомственная ему IBA, вспомнил, как началось внедрение в мировой спорт политического инструментария и призвал не обольщаться в связи с допуском российских спортсменов международными федерациями.

— В свете недавних выборов президента МОК было высказано мнение, что в лице Кирсти Ковентри на этот пост вновь избрали Томаса Баха. Согласны с этим?

— В какой-то степени — да.  От кого Ковентри была кандидатом на пост президента МОК? От Баха, он этого даже не скрывал. Кто наиболее активно продвигал эту кандидатуру в период заключительного этапа выборной кампании? Бах. Кто ее курировал, начиная с 2016 года? Бах.  

— У вас есть объяснение, зачем ему понадобилась именно эта кандидатура? — Я бы сказал, что Томас сейчас нужен Ковентри даже больше, чем она ему. Но вопрос вы задали правильный. Появление любого масштабного игрока следует рассматривать с позиции, кому это выгодно, почему именно эта фигура появляется в тот или иной момент, и по каким соображениям на нее пал выбор.  Согласитесь, распределение голосов 49:28 — это не просто случайность.

— При том, что у Ковентри не было никакой пиар-компании.

— Не совсем так. Всю эту работу для неё выполнил Бах. Что он делал после того, как объявил, что уходит? Казалось бы — отдыхай, наслаждайся жизнью. Бах же летит в Соединенные Штаты, где его принимает президент страны. Следом совершает вояж по тем странам Африки, откуда родом члены МОК, представляющие этот континент, потом летит в Словакию, Китай, Индию и везде его принимают на уровне первых лиц государства.

— И всё это — только ради того, чтобы посадить в своё кресло преемника?

— В моём понимании, он решал сразу два вопроса. Первое — это, конечно же, подготовка сессии МОК, оценка собственной роли на посту президента, ну и агитация за Кирсти заодно. Второе — представление собственной кандидатуры в свете какой-то новой политической позиции в дальнейшем. Он же сказал на одном из европейских форумов, что надолго не прощается.  То есть его политическая карьера продолжает развиваться. 

— Полагаете, Бах после своего окончательного ухода в июне может всплыть на каком-либо из международных постов?

— Почему нет? За время своего пребывания на посту президента МОК он показал дисциплинированность, исполнительность, умение работать с массами, выступать перед публикой. Его довольно долго обкатывали, вели. Какая именно роль будет отведена Томасу после, я не знаю. Но, учитывая общеполитический расклад, его просто не могут отпустить на все четыре стороны. Он нужен.

— Как самостоятельная фигура или как марионетка?

— Прежде всего, как посредник между нынешним президентом МОК и теми, кто руководит процессом.  Тем более, что Ковентри вступит в должность только 24 июня.

Но выборы президента МОК раскрыли весь механизм. У нас едва ли не вся страна обсуждала, кто из семерых кандидатов имеет предпочтительные шансы, пытались как-то это обосновать, в то время как процесс приведения человека к власти шёл совсем иным путём.

— Выходит, что выборы — это не что иное, как профанация?

— Я бы сказал чуть иначе. Это выборы путем назначения.  

— Но почему Ковентри? Она более управляема?

— В том числе. Здесь мне бы хотелось сделать некий экскурс в прошлое. Одной из ключевых для мирового спорта вех стали Игры-1988 в Сеуле. До них основными спонсорами Олимпиад были производители спортивных товаров — Adidas, Puma и им подобные. После Сеула картина стала меняться. В спорт пришли такие монстры TV-рекламы, как Coca-Cola, Samsung, и все встрепенулись: это же огромные деньги! А с ними — возможность управлять очень многими процессами. И мировое бизнес-сообщество именно тогда приняло решение: «Это наше!»

За десять лет до этого, в 1978-м Организация Объединенных Наций приняла Международную хартию физического воспитания и спорта. А в 2014-м, когда к руководству МОК пришёл Бах, никакого упоминания физической культуры в этом документе уже не было. Остался спорт как «средство содействия воспитанию, здоровью, развитию и миру».  Другими словами, была просто выделена в особое производство та часть, которая работает на бизнес и политику. И которой нужно правильно управлять.

— Прямо-таки готовый сюжет для детективного сериала рисуете.

— Ну жизнь-то она всегда интереснее. В своё время я был свидетелем спора за деньги от телевидения между Самаранчем и президентом Международной федерации лёгкой атлетики (IAAF)  Примо Небиоло. По нынешним временам сумма была вообще копеечной — 10 млн долларов, и конфликт закончился тем, что IAAF отказалась от части этих денег в пользу других федераций.

Борьба тогда шла на самом деле не за финансы, а за сферы влияния. Самаранч пытался выстроить конструкцию, которая могла бы влиять и на выборы, и на организацию развития олимпийского движения в целом.

— Аналогичную схему, насколько помню, пытался выстраивать латиноамериканский магнат Марио Васкес Ранья.

— Отличный пример, кстати. Марио был президентом Панамериканской конфедерации всех олимпийских комитетов. То есть фактически — вторым человеком в мире после Самаранча. Он же возглавлял Ассоциацию национальных олимпийских комитетов. Примерно в то же время были созданы Ассоциации летних и зимних видов спорта. Интересно, что Васкес Ранья вообще устранился от всех неприятных и спорных вопросов типа дележа денег — для этого у него был Томас Келлер — швейцарец, возглавлявший мировую академическую греблю. Но когда Марио требовалось что-то решить, созданная им структура позволяла мгновенно инициировать нужное количество голосов.

Потом в структуре международного спорта появились WADA, CAS, ITA. Параллельно этому и вроде как автономно существует аппарат МОК и рабочие комиссии. И вот тут возникает очередной вопрос: для чего они создавались? Да и вообще, что такое МОК, как он устроен, если говорить не об олимпийском духе и спортивных идеалах, а о грандиозной бизнес-машине, какой эта организация стала с приходом к власти Баха.

— То есть, вы всё-таки считаете немца серьёзной фигурой?

— Снова сделаю небольшое отступление. В 2014-м генеральным секретарём ООН был кореец Пан Ги Мун. Через два года он заканчивает свою службу в этой организации, возглавляет комиссию МОК по этике и начинает подтягивать в свою команду высококлассных юристов, экономистов, адвокатов, вместе с которыми работал в ООН. Иначе говоря, все схемы в основании олимпийского айсберга, все предложения, которые та или иная комиссия выносит на сессию МОК, вот уже почти десять лет готовятся людьми высочайшей квалификации в своих областях. Даже сейчас, когда проходили выборы президента МОК, счетную комиссию возглавлял Дик Паунд, а заместителем у него была ирландка Патрисия О’Брайен — бывшая правая рука Пан Ги Муна в ООН.

Ну а тогда со стороны Запада и прежде всего Соединенных Штатов началось внедрение в мировой спорт политического организационного инструментария. Этот инструментарий был нужен и Джо Байдену, и Дональду Трампу.  А, кроме того, если где-то начинают крутиться огромные деньги, этим процессом кто-то непременно должен руководить.  Должен быть смотрящий и желательно — со стороны. Считаю, что Пан Ги Мун был первым примером именно такого смотрящего. И именно с его приходом в МОК начала развиваться политическая карьера самого Баха.

— Казалось бы, речь всего лишь о руководителе комиссии по этике…

— Не скажите. Комиссия по этике становится решающим органом, когда надо кого-то наказать. Именно она, напомню, в своё время возбудила вопрос о лишении России прав на участие в соревнованиях под национальным флагом. Вообще комиссии, а их число порой доходит в Международном олимпийском комитете до 14-ти, готовят все предложения, прежде чем вынести их на сессию МОК. Перед последней сессией таких предложений было подготовлено 40 тысяч. 

Как вы откажете такой махине, особенно с учётом того, что в комиссиях работают очень непростые люди с фамильными состояниями, титулами и высочайшей профессиональной квалификацией? Был же случай с нашей фигуристкой Камилой Валиевой, которую за нарушение дисквалифицировали на четыре года. Паунду после оглашения вердикта задают вопрос: как же так, это ведь не по закону? А он отвечает: мол, в нашем светском обществе мораль иногда бывает сильнее, чем любой закон.  Человек фактически признал, что общественное мнение стало инструментом влияния.

Стоит ещё добавить, что ни одна комиссия, ни один орган, который образует МОК, не имеет права утвердить план работы без согласования с президентом. Вот она —жесткая вертикаль управления. На ключевых постах стоят люди зрелого возраста, которым всё это очень интересно. Тот же Паунд фактически до сих пор руководит WADA, просто переместился за авансцену.

— Чем был плох для МОК тот же Себастьян Коу, чьи шансы накануне выборов расценивались наиболее высоко?

— Ну вот, смотрите: при том, что Олимпийские игры проводят международные федерации по видам спорта, сколько глав этих федераций являются членами МОК? Пять? Шесть? Разом убрав с арены всех глав федераций, МОК тем самым дал понять то же самое, что в своё время Самаранч — Небиоло: знайте своё место! Сидите и не высовывайтесь. А когда понадобится, мы вас позовём.

Понятно, что у большинства кандидатов было не так много шансов. Тот же Хуан-Антонио Самаранч-младший набрал свои 28 голосов, только благодаря фамилии — голосовали за него люди, которых его отец когда-то привел в МОК.

Что касается фигуры Коу, я, признаться, одно время тоже предполагал, что он может стать наиболее реальным кандидатом в президенты. Во-первых, Себастьян сам очень рвался на этот пост, несколько лет выстраивал собственную стратегию продвижения. Но агрессивность и напористость в предвыборных делах в международных кругах не очень понятна, ее не приветствуют, скорее, боятся.

— То есть, условно говоря, Коу для избирателей — обезьяна с гранатой?

— Да, особенно для стран третьего мира, для Африки. Когда я был президентом UCI (Международный союз велосипедистов — RT), обратил внимание: стоит начать что-то говорить с тем напором, который был свойственен руководителям советских времён, африканцы сразу напрягались. Они не любят, когда тот или иной вопрос проталкивают слишком агрессивно. А Коу агрессивный. Всем своим поведением как бы показывает, что он — английский лорд из старого колониального режима, политически заангажированный русофоб. 

Есть и второй момент, который, как мне кажется, не устроил уже американцев. С Коу надо договариваться.  Он жесткий человек, состоявшийся руководитель.

— В отличие от Ковентри?

— Ну, давайте назовём вещи своими именами. Кирсти 41 год, у неё двое детей, один из которых родился совсем недавно. Она выдающаяся спортсменка, но таких, согласитесь, в мире немало. И вдруг такой подарок в виде президентского поста! Совершенно выдающийся карьерный взлёт.  Мне это напомнило очень старый фильм «Член правительства» с Верой Марецкой в главной роли. Помните, когда её героиня, став депутатом Верховного Совета, говорит: «Вот стою я перед вами, простая русская баба, малограмотная, мужем битая, попами пуганная. И вся я на мысли - зачем я здесь?»

Понятно, что я утрирую. Ковентри много лет была членом комиссии спортсменов WADA, МОК, Бах имел возможность проверить ее с точки зрения лояльности, управляемости, и он как никто другой понимает: если к власти придет Коу, он может начать ревизовать деятельность предыдущего президента.  А Кирсти не станет. Она, скорее, постоянно будет с тем же Бахом советоваться. 

— Ковентри уже успела заявить, что считает необходимым поддерживать трансгендеров. Как это стыкуется с тем, что нынешний президент США категорически не приемлет эту категорию в спорте?

— В любой стране и любой политической системе по мере того, как человек движется по карьерной лестнице он набирает такую сумму всевозможных обязательств, от которой так просто не избавиться.

Помните лозунг, озвученный Бахом на Играх в Пекине? «Быстрее, выше, сильнее, вместе». Мы все гадали: в каком контексте это воспринимать? С кем вместе? А дело было в том, что тогдашняя политика Соединённых Штатов во главе с Байденом строилась на поддержке ЛГБТ. И Бах, протаскивая ЛГБТ в спорт, просто выполнял «пожелания» того правительства.  Сейчас ситуация поменялась, но Ковентри не может себе позволить сразу войти в конфликт. Ей нужно осмотреться, понять, куда она пришла, как будет развиваться ситуация дальше.  

Уходя с поста президента МОК, Бах, помимо всего прочего, оставил Ковентри такую солидную экономическую подушку, что ей вообще не нужно озадачиваться этим вопросом. Во-первых, она совершенно не подготовлена к тому, чтобы им заниматься. Во-вторых, к экономике ее просто не будут допускать. Для этого есть специальный круг людей,  =начиная с первого зама — это барон Пьер-Оливье Бекерс-Вьежан, президент НОК Бельгии. В отличие от Ковентри, которая вступит в права только в июне, он приступил к работе в своей нынешней должности сразу после избрания.

Практика показывает, что тенденции развития современного олимпийского движения уходят в абсолютные деньги. Один из вопросов финансовой базы для МОК — олимпийская программа. Доходы за время её реализации выросли на 60 процентов. Дальше начинает проявляться еще более интересные моменты: если раньше МОК занимался только спортом высших достижений, сейчас под ним и киберспорт, и паралимпийские виды. Такая матрица, в которую ни с какой стороны не сунешься. Умар Кремлев с боксом попытался диктовать свои правила игры — его тут же снесли.

Вообще любая политика, особенно спортивная, не терпит никакого шума и резких движений. Это невидимая, незримая вещь, которую делают конкретные люди.

— Откуда берется надежда, что Ковентри способна повлиять на возвращение России в международный спорт, если она ничего не решает?

— Я вообще категорически не согласен с той позицией, что приход кого бы то ни было на пост президента МОК решит вопрос судьбы России. Все мы, к сожалению, находимся в таком иллюзорном состоянии, в надежде, что кто-то обязательно придет и нам поможет. Но кто дал основания для таких иллюзий? Мы что, работали с Ковентри, знаем ее потенциал? Она единственный белый министр в правительстве Зимбабве, но воспитана-то в Америке, жила там много лет.

— Мне почему-то казалось, что смена власти, хотя бы формальная, хороший повод изменить решение, с которым в МОК всё-таки погорячились.  Тем более что сейчас международные федерации достаточно активно предоставляют нейтральные статусы российским спортсменам. Уже объявлено, что представителям водных видов спорта открыт путь на чемпионат мира, фигуристы могут квалифицироваться на Олимпиаду. Или это всего лишь приманка, которую в любой момент можно отыграть назад?

— Я бы назвал это прощупыванием ситуации под воздействием международной спортивной общественности. Ведь еще полтора года назад Совет олимпийских чемпионов выступил с заявлением, в котором выразил несогласие с тем, что происходит. Общественное мнение, особенно среди спортсменов оно в доминанте отрицательное, конечно же, в здоровой части общества. Поэтому как-то надо выходить из этого тупика. Но для того, чтобы отыграть какую-то ситуацию назад, должно быть покаяние. Признание того, что решение не было правильным. Заметьте, ни в докладе на сессии МОК, ни в одном документе никто до сих пор не признал, что отстранение России от международных соревнований было ошибочным шагом.

Я рассуждаю достаточно субъективно, но мне кажется, что сложившаяся ситуация не может быть повёрнута со стороны МОК каким-то одним авторитарным решением.

— Процесс приобрел слишком политический характер?

— Да. Это не только мощный инструмент политики, но и активного влияния на значительную часть молодёжи. Вопрос российского спорта полностью синхронизировали с СВО, и это ли не «апартеид» и нарушение олимпийской Хартии?

Мне вообще представляется, что руководителям МОК сейчас не до нас. На том же африканском континенте идёт ожесточённая политическая борьба, в которой участвуют американцы, иранцы, Китай и Индия.

Когда я прочитал, что сессия МОК в 2023 году состоится в Индии, даже опешил: Китай и Индия никогда не отличались простыми взаимоотношениями, после китайского триумфа сначала на летней, а потом и на зимней Олимпиаде, ну какая вообще может быть Индия? А в МОК поняли много лет назад: эта страна — огромный ресурс, который надо подгребать под себя. Нашли в стране человека, который активно занимается развитием спорта в стране, и личное состояние которого составляет 117 миллиардов долларов, в 2016-м сделали членом МОК его жену — бывшую исполнительницу индийского классического танца Ниту Амбани.
В результате была пролоббирована не только сессия МОК, но и заявка Индии на Олимпийские игры 1932 года. А сама Нита уже не просто жена самого богатого человека в мире, но позиционирует себя, как абсолютно самостоятельную величину. И, кстати, не скрывала перед выборами, что Ковентри она поддерживает.

Мне сейчас интересно другое. Люди, которые выдвигали на выборы свои кандидатуры, представляли легкую атлетику, велоспорт, зимние виды, гимнастику. То есть, все они — достаточно авторитетные в спортивном мире, уважаемые величины, которые на глазах этого мира получают на выборах оплеуху. Вы полагаете, это останется без внимания? Лично мне так не кажется. 

— Считаете, международные федерации могут блокировать какие-то инициативы МОК просто из чувства протеста?

— А почему нет? World Athletics уже продлила отстранение российских атлетов, Международная федерация гребли объявила, что судьи из РФ не будут иметь право обслуживать международные турниры. Все ведь в этом плане смотрят друг на друга, но руководствуются собственными интересами, которые далеко не всегда совпадают.

Можно вспомнить, что произошло в октябре прошлого года в Дании, когда UCI принял решение допустить к чемпионату Европы 45 спортсменов из России в нейтральном статусе, а европейская федерация велосипедного спорта тут же объявила, что не поддерживает это решение. Кроме того, нашим ребятам отказались оформить въездные визы. По уставу любой международной спортивной федерации если страна взяла на себя право проведения того или иного турнира, она обязана гарантировать всем участникам возможность выступления. Не можешь гарантировать — отдай проведение соревнований кому-то другому. Но этого же не происходит? Правильно говорила в своё время Тамара Натановна Пресс: спорт — это то же сражение не на жизнь, а насмерть, только без оружия.

2025 год

• Наверх
• Вернуться к оглавлению раздела